***
В тот же момент, в доме напротив, двое мужчин стояли у плиты. Один пытался готовить блинчики, второй же прижимался к нему со спины, положив голову на плечо, и всё никак не желал отстраняться с самого пробуждения. — Ну хватит, Эр, дай я закончу, — наигранно недовольно пробучал Хорхе, вопреки своим же словам самостоятельно прижимаясь к телу сзади. Теперь готовить ему было совсем не трудно, и можно было позволить себе делать попутно с этим несколько вещей одновременно. — Ну и готовь, а я тут пока полакомлюсь, — промурчал мужу Эрнандо и языком прошёлся по шее, куснув её. Хорхе вздрогнул, слегка шлепнув мужа по лбу ложкой. — Э-эр, мы не одни! — протянул Хорхе, покрасневший, взглянув на мышонка, который как раз доедал первую партию блинчиков и сверлил двух мужчин заинтересованным взглядом. После услышанного вчера он всё размышлял, а каково это — иметь смысл? И прямо сейчас узнавал, что же Эрнандо имел в виду. Того же происходящее совсем не смущало. Эр почти привык к их новому домочадцу, и мог спокойно позволить себе вот так, не стесняясь, приставать к Хорхе и даже ходить без одежды (пока, однако, только в ненавистных трусах, что и сейчас были на нём). — Эй, Мышонок, ты же не против, что мы вот так воркуем? — пробурчал Эр, и юноша помотал головой, довольно улыбаясь. — Конечно нет, — ответил он, закидывая в рот последний кусок, — Мне так больше нравится, чем когда вы ссоритесь. — Вот видишь, — продолжил Эр своё дело, крепче прижимаясь к мужу со спины, — Хорхито… Ты такой сладенький! — Ох, боже, — выдохнул тот в ответ с полуулыбкой и обратился к мальчишке, — Пойди прогуляйся, cariño, а я пока допеку добавку. Роберт кивнул. Он, облизнул пальцы, и встал из-за стола, уходя прочь, в Каситу. Там по нему уже наверняка скучали сёстры старшего поколения. А Исабела обещала ему дать поваляться в её комнате. А ещё он хотел поиграть с Антонио и его маленькими друзьями… Роберт был полон планов! Только вот, стоило зайти внутрь, послышался голос Мирабель.— Так вот как это работает?! Отлично! Наконец-то!
Она была как никогда довольна и громка, и мышонок не был бы собой, если бы не пошёл проверить, что же там происходит, удовлетворив своё любопытство… Однако и это ему сделать помешали. Перед лицом вдруг вырисовалась чужая грудь. Оскар, появившийся из ниоткуда, прожигал Роберта хмурым взглядом. Тот, в свою очередь, вновь приготовился к словесной перепалке, уже даже открыл рот, как вдруг… — Ты милый. … Онемел. Юноша, не ожидавший такого поворота, просто стоял, разинув рот. Он вдруг заметил, что парень держит одну руку за спиной. Взгляд его всё такой же серьёзный и мрачный, слишком резко контрастирующий с действиями. Это вгоняло Роберта в ступор. Он мог лишь ожидать дальнейших действий. Оскар сглотнул. — У тебя… Глаза красивые, — сделал он ещё один комплимент, чтобы всё точно получилось, как и говорил ему сеньор Агустин. И, получив от Роберта неуверенное тихое: «С-спасибо…» — достал из-за спины руку, протягивая мальчишуе букет приятных розоватых цветов. Роберту они были знакомы. Магнолии. Совсем лишь недавно Иса рассказывала о них: о том, как выращивать, как ухаживать, чего избегать, чтобы не завяли… И, конечно, о смысле, который они в себе таят. О их тайном значении. Оскар, однако, этого явно не знал, он лишь выбрал те, к которым потянуло его сердце. И не прогадал: Робби, пусть и с неловкостью, но принял букет. Уверенный, парень продолжил: — Завтра после церемонии… Пошли, покатаемся на лодке? Роберт, вообще-то, думал, что этот день его никак не удивит — хотя бы первая его половина — но всё вдруг обернулось вот так. Оскар… Что с ним произошло? Сначала обзывает, смотрит, как на врага, а теперь, не прекращая сверлить тем же взглядом, дарит цветы и приглашает погулять. И Роберт точно знает: он что-то задумал. Оскар точно хочет ответить ему тем же, сделать что-то плохое. Но что?.. Юноша не мог знать. — Завтра? Но ведь будет свадьба, — напомнил Робби. — Это всего на час-другой. Небольшое рандеву. — Что такое… рандеву? — Наверное, прогулка наедине, — Оскар пожал плечами. Он и сам толком не знал значения этого слова, что было немного стыдно. Мышонок, однако, этому «наедине» не сильно доверял, но и отказываться причины найти не мог. Потому, подумав, с осторожностью кивнул, давая согласие. Оскар, наконец, расслабил лицо улыбнулся. — Тогда увидимся завтра, — сказал он, и потянулся к чужой голове, однако быстро успел себя одёрнуть. Достаточно быстро, чтобы Роберт ничего не заметил. Оскар сделал вид, что кашлянул в ладонь, и, развернувшись, пошёл прочь, чувствуя внутри, на щеках, странное тепло. Мышонок, проводив его взглядом, моргнул, и сразу же нахмурился. — Что же делать… — прошептал он, рассматривая приятно пахнущие цветы в руках. Нужно было поговорить об этом с ним, лучше уж как можно скорее. Он точно что-то да знал о такой резкой смене поведения. Однако, стоило двинуться в нужную сторону, как вновь ушей коснулся чей-то тихий голос. Он доносился с кухни и принадлежал пожилой женщине. Роберт нахмурился. Он на цыпочках подошёл ближе, прислушиваясь. — Не можем мы оставить ещё двоих, — тяжело вздохнула Абуэла, присаживаясь на стул, и Феликс протянул ей чашку чая, — Да и оттягивать больше нельзя. — Да брось, мам, мы все к ним привязались, — пыталась убедить её Джульетта, замешивающая попутно тесто для пирога, — Неужели мы правда не можем? — К тому же, Оскар так помогает тебе, — вторила сестре Пепа, взяв маму за руку, — А мышонок… Разве тебе не приятно смотреть вновь на молоденького Брунито? Ты не чувствуешь тепла от этого мальчишки? Альма тяжело вздохнула. Её уже который день и саму мучали сомнения, а стоит ли избавлять от одного из них? Ранее, когда они только прибыли, возможность ещё была, но теперь… Все слишком привязались к этим мальчишкам. А места в доме, как прежде, почти не было. — Мне нужно подумать, — оповестила она, хлебнув немного чая, — Я решу всё после свадьбы Брунито. Свадьба для неё тоже была тем ещё ударом. Она, конечно, всегда мечтала, чтобы её сын нашёл себе вторую половинку, женился на ней, завёл для неё много внучат… Но скажи ей кто-нибудь, что тот выйдет замуж за себя же, двухметрового и зловещего, светящегося, словно фонарь, она и сейчас бы с трудом поверила. Происходящее очень сильно ударяло по её состоянию, но женщина, во благо сына, терпела. Это меньшее, что она могла сделать за десять лет, что он провёл в страдании. «После церемонии…» — повторил в голове Роберт за стенкой. Его пробрал мандраж. Шансов у них поровну, любят их почти что одинаково. А, значит, велика вероятность, что он всё же не сможет остаться. Его могут заставить уйти обратно, снова стать бесчувственным куском дерева, в этот раз навсегда… Он сглотнул. В голове тут же проскочило предложение Оскара, и мальчишка, порассуждав и нахмурившись, понял, что другого выхода у него не было.