В венах текла очень холодная кровь,
А из глаз лились ледяные слезы.
Он был на всё в мире готов
Лишь бы заснуть навсегда в своих грёзах.
Он был так одинок и бессилен,
Он был обижен и брошен судьбой.
И, казалось, единственный в мире,
Что познал от начала всю боль.
Он еле как стоял на ногах
И еле слышно дышал.
Его с каждым вздохом страх поглощал,
Ведь он чувствовала что… умирал.
Полина М.
Рекомендую к прослушиванию:
Leave a Light On - Tom Walker
— Я сказал разорвать им глотки, если не скажут ничего ценного, мать вашу! — сидя на своём излюбленном троне, прошипел вождь. Вокруг снова сидели зрелые мужчины, собравшиеся здесь по воле их главы. Подростки же стояли за их спинами и наблюдали, как в очередной раз каждый из взрослых получает пизды. Сначала вождь прочитал нотации самым старшим среди присутствующих за то, что перебрали с алкоголем и потеряли бдительность. Они должны были почувствовать это и предотвратить, ведь отряд под командованием Уолтона в тот день должен был отдохнуть. Они и так в последнее время постоянно оббегали всю территорию и охраняли от врагов. В то время как рослые мужчины совсем перестали что-либо делать. Слишком расслабились. Кто-то отправляется к людям посмотреть, как поживают соседи или поразвлекаться с человеческими женщинами, кто-то просто лентяйничал в деревне, в то время как были и те, кто строил и пахал в поле, от чего их никто не тревожит. Но и рабочие волки попали под укоризненные возмущения. Молодняк сейчас в расцвете сил, и им нужно правильно их рассчитывать, а не бегать туда-сюда, гоняя мертвецов без остановки. Им нужно строить личную жизнь, продолжать род. Они тоже заслуживают отдыха. — От них нет проку, позволь мне уже их убить! — снова вставляя свои пять копеек, прорычал Ято. Минами слишком эмоционален, и это не есть хорошо. Необдуманное принятие решений обычно ведёт к печальному исходу, а этот идиот ещё и орёт об их уничтожении, не рассматривая последствий. Странно то, что даже вожак не понял, что их приход в праздник, да и к тому же с таким слабым составом, был весьма сомнителен. Или же наоборот, мужчина просто косит под дурачка и наблюдает, кто же будет мыслить правильно, а кто - нет. Насколько Майки понял, тот, что был в отключке при его приходе, являлся главным и, скорее всего, был приближённым к главе вампиров. Его голову тоже стали посещать мысли о том, что всё спланировано. Если сейчас они просто так убьют их, то неизвестно, что будет дальше. Раньше оборотни легко расправлялись с вампирами, и ответки с их стороны не было. Вампиры убивали волков, и наоборот. Всё было сбалансировано, но почему-то сейчас его шестое чувство подсказывает, что захваченных рано убивать. Нужно выждать момент, раскрыть истину и только тогда принимать решения об обезглавии. — Тори-сан, подождите… — не успел Идзуми договорить, как его снова затыкают. Идзуми хоть и выглядит как какой-то придурок с горой мышц, но мозг во время охоты он не проебал. Парень смышлёный, хоть порой и кажется, что его идеи и предложения слишком извращены. И нет, не в сексуальном плане. Дело в том, что как и каждого ребёнка в стае, его тоже подвешивали головой вниз на ветку старого дуба в лесу, в качестве наказания. Мальчишек, слишком гиперактивных и не уважающих других, обычно подвешивали до самого вечера, не давая пить или есть. И Идзуми, будучи ещё ребёнком, слишком глубоко проникся в столь жестокие правила, он вбил себе в голову, что если не наказать, то сядут на шею. Он стал понимать, что на такое обижаться и гневаться нельзя, ведь так из них воспитают образцовых парней. С годами он всё чаще и чаще стал читать книги о лучших охотниках со всего мира, подмечая для себя, что они были сильны не только физически, но и психологически. В результате чего в свободное время он предпочитал отдавать себя книгам и тренировкам. Изнурительные тренировки и развитие сделали из него того, кем он сейчас и является. — Не сейчас, Идзуми! — прошипел отец Ято. Этот гул уже достал, почему они не могут спокойно всё обдумать и решить. К чему такой балаган, Майки так и не понял. Он посмотрел на Уолтона, будто спрашивая у того, что вообще происходит. Напротив сидящий Смит лишь качает головой, как бы говоря, что сам не знает, куда попал. Идзуми оставил защиту своей идеи, которую хотел сказать, и почему-то Сано и Смиту кажется, что его сейчас посетила та же мысль, что и парней. Но к сожалению, слушать вождь не хочет. Упрямый, сам же потом будет жалеть, что не послушал. В такой ситуации даже Манджиро будет трудно вести с ним переговоры, ведь старпёр та ещё заноза в заднице, везде и всегда делающая всё по-своему. Мальчишки смотрят на то, как старшие не могут прийти к общему мнению. Одни толдычут своё, другие не соглашаются. Быть может, они слишком малы и пока что не могут нормально мыслить, или же здесь и вправду собрались одни дети. У самого же Сано-младшего стали сдавать нервы. Каждый пытается перекричать и заткнуть другого, не давая возможности вообще что-либо сказать. — Разве собрание проводится не для того, чтобы выслушать мнение каждого? — повысив голос, прокричал на всё помещение Майки. Обычно он не любил кричать, а спокойно говорил, ведь его все прекрасно слышали. Привыкли, что он говорит спокойно, но сейчас, когда все друг на друга орут, нужно прикрикнуть, дабы тебя услышали. И, к удивлению, это сработало, только вот Ято до сих пор не унимался, пока не увидел укоризненный взгляд вождя. — Здесь каждый должен уважать мнение другого, так почему же сейчас вы не даёте высказаться тем, кто тоже этого желает? — всё так же на повышенных тонах продолжал короткостриженый, при этом разводя руки в стороны. Несправедливость всегда вызывала в Сано отрицательные чувства. Он считал, что каждый равен и каждый имеет право на голос. Его не волнует, кто и каким по статусу будет волк. Парня очень смутило поведение вождя, ведь он всегда выслушивал каждого, не считая детей. Дети просто присутствовали, но выносить собственные мысли не могли. Малы ещё. Скажут не то, только вызовут волну критики и собьют с главной мысли. Такую традицию соблюдают испокон веков. — Манджиро, ты знаешь правила, и моё решение не подлежит критике, — прорычал Тори. Он выглядел очень странно. Нервный и злой, готовый кинуться на любого, если бы не был так стар. Но вот его взгляд, словно он смеётся со всех присутствующих. Причина его столь неизвестного поведения — неясна. Это и бесит. Вместо того, чтобы объяснить, в чём же проблема, он рычит и скалится на каждого. — Выслушай каждого, кто хочет сказать свои предположения. Ты вождь, и ты обязан хотя бы выслушать! — смотря в глаза главы, прошипел парень. Он стал закипать. Раньше он просто пропускал это мимо своих глаз и ушей, ссылаясь на то, что так нужно, но ведь и обстоятельства тогда были другими. А сейчас даже шестое чувство кричит о том, что нужно вмешаться и высказать свою позицию. Плевать, что сейчас он проявляет неуважение к старшему, но он проявляет его по делу, не спроста. — Знай своё место, сопляк! Ты кто такой, чтобы указывать главе на его обязанности?! — вставая с насиженного места, проворчал Бонзо. — Дядя, прекрати, — останавливая того своим корпусом, проговорил Смит. Парень перекрыл дорогу родному человеку. Бонзо был родным братом его матери и даже не думал, что племянник встанет против него, тем более за такого отброса, как Сано. Это его не обрадовало, прежде всего парень должен быть за близких, а не за отпрыска Мансаку, не уважающего всех, включая вождя. А вот тут он как раз-таки ошибался. Сано как никто уважал главу. За то, что присматривал за Эммой, пока его не было рядом, за то, что защищал стаю, и за то, что всегда поддерживал его деда во всех начинаниях. По рассказам Сано-старшего, Тори никогда не отказывал ему в помощи, всегда был только за, комментируя это тем, что будет весело. — Уйди с дороги, Уолтон! — отпихивая племянника, говорил мужчина. — Нет, сейчас ты не прав! — отталкивая дядю в сторону, возразил юноша. Майки никогда не нуждался в защите, сколько себя помнит. А что сейчас? Он видит, как его товарищ встаёт против близкого, дабы защитить его? Быть может, он это делает вовсе не из-за дружбы, а из-за общего дела? Но тогда чем оправдывать его действия в обычное время, когда такие вопросы нигде не протекали? — Я сказал тебе отойти, щенок! — ударяя того по лицу, Оширо принялся было идти к своей изначальной цели, как был остановлен чужим кулаком. Наблюдая за тем, как родной дядя ударил своего племянника, Манджиро не стерпел и ударил того в лицо, следом резко сев сверху на упавшего. Удар за ударом приходится по лицу взрослого, решившего, что его слово хоть как-то подействует на парня. Занося руку для очередного удара, он осёкся и получил в челюсть. Мазнув кулаком с правой стороны, мужчине удалось скинуть сорванца, но на этом бой не закончился. Перевернувшись, Сано заломал руки противнику за голову и держал до покраснения. Зажал самую опасную зону — артерии. Если продержит чуть больше… Убивать своих он не собирался, лишь рассчитывал на то, что мужик сдастся. Но упёртый и слишком гордый Бонзо не собирался давать по тормозам. Все наблюдали за тем, как два члена одной стаи сейчас разбивают друг другу лица. Останавливать их никто не спешит, хочется узнать, кто кого. Но не все этого мнения. Сано бил не во всю силу, дабы не покалечить сородича, как бы зол ни был. Пару лёгких ударов должно хватить, чтобы вправить этому ублюдку мозги. Кто знает, чем бы закончилась схватка, если бы не Хироши. — БОНЗО, САНО, ВЫ ЗАБЫЛИ, ГДЕ НАХОДИТЕСЬ?! УОЛТОН, ИДЗУМИ, РАЗНИМИТЕ ИХ! — кричал Минами-старший. Два рослых парня стали оттягивать бойцов, при этом сами получая изредка по лицу головой. И правда, сейчас не лучшее время для драк, но ведь первым правило нарушил Бонзо, и плевать, что ударил близкого. Вождь в это время был где-то не с ними, смотрел в одну точку, будто бы что-то обдумывал. Подперев подбородок левой рукой, Тори перевёл взгляд на парней. Манджиро весь красный, такого Манджиро он видел редко. Из брови Оширо текла кровь, видимо, во время удара Сано рассёк ему её. Благо сейчас он научился контролировать жажду, и пускай клыки будут болеть, но мозг всё равно будет брать верх. Да и к тому же, он совсем недавно успел восполнить потребность внутренней твари. Обычно в такие моменты Майки старается не смотреть на жидкость, что сначала давалось крайне сложно. — Вы понимаете, что сейчас нет дела до разговоров. Вампиры собираются объявить войну, и нам нужно узнать от этих отбросов главные слабости врага и ударить прямо по точке! — переводя взгляд с Сано на Идзуми, вымолвил глава. Теперь понятно, почему он временно был в такой прострации. Готовился к тому, чтобы преподнести столь сладкую информацию. Пазл в голове собрался. Всё это было специально построено, чтобы был повод для борьбы. Сейчас вампиры думают, что их подопечные мертвы, а значит, они готовы сделать первый шаг. Но даже если станет известно, что оба пленных живы, то уже ничего не остановить. Да и к тому же, доказывать то, что первыми начали мертвецы — бесполезно. Так было всегда, они находили оправдания всем своим действиям. — Об этом мы и хотели сказать, глава. Вампиры специально всё построили, чтобы начать войну. Специально послали сюда своих подчинённых, чтобы мы их убили, — в спешке проговорил Ито. — Раз уж они решились пойти на столь неразумный шаг, то нам не остаётся выбора. Будем биться, — поддержал товарища Смит. — Но ведь пленные ещё живы, где основания объявлять такое заявление? Численность стаи и так упала, с началом нового сражения мы понесём огромную потерю! — вставил своё мнение Оурама. — Оурама-сан, у нас нет выбора. К тому же, сбежать смогла лишь одна, остальные мертвы. Это уже является точкой отправления. Никто больше не соблюдает правил, так почему же мы должны им следовать? — продолжил Кото. — Младшим было велено молчать! — продолжал Бонзо. Манджиро искоса посмотрел на него, будто бы говоря, чтобы тот заткнулся. Сейчас малец сказал всё правильно, так какого чёрта его затыкают? Пути обхода битвы нет, придётся драться. За свою честь, женщин и детей. За свою землю. А вместо этого, эти отжившие пол своей жизни мужчины, пытаются решить всё мирным путём? Возможно, это из-за молодёжного адреналина, вырабатываемого в связи с гормональными изменениями. Но так подумал бы другой, не Манджиро. Сам парень считает, что чем старше ты, чем ответственнее за всё, касаемое стаи. Нужно нападать первым, а иначе тебя безжалостно раздавят. Придётся выбрать позицию - ты мясник или мясо. — Мы будем воевать. Не пощадим никого, во имя наших предков! В середине осени вампиры начнут наступать, и мы должны как следует подготовиться... А ещё я рад, что до вас дошло наконец-таки, — обводя всех взглядом и улыбнувшись, произнёс старик. И находит же он время повеселиться. — Но вождь, постойте… — начал было Оурама, как был перебит тем, к кому он обращался ранее. — Моё решение не оспоримо, Шоё. Уолтон выдохнул, понимая, что они смогли донести правильную мысль. Повернув голову влево, парень не обнаружил объект недавней драки. Сано снова ушёл раньше окончания собрания. Неудивительно, ведь он оставался только для реально важных вопросов, на остальные клал одно место. Лишь изредка мог посидеть в компании мужчин, в качестве уважения к главе. Пока все переговаривались между собой, отмечая как и кто именно начнёт подготовку к предстоящей битве, Уолтон тихо вышел из помещения. Небо стали заслонять тучи, так и спешащие спустить с себя всю воду. Но не это сейчас волновало парня, а тот, по чьей вине он покинул собрание. Каждый оборотень пах по-своему, отличаясь от других. И каждый волк при первой встрече с другим обладателем этой расы сразу впечатывал его запах себе в голову. Они умеют чувствовать запахи за километры, поэтому запоминают нюх, чтобы правильно распознать цель. Вот и сейчас Смит использовал эту способность для обнаружения друга. Да, он считал Манджиро своим другом.Он не любит находиться среди огромного количества волков, возможно, из-за их осуждающих взглядов. Как бы он ни старался показывать, что ему плевать на всех и всё, Смит знает, что в душе он все тот же Майки из детства. Весёлый, хулиганистый и безбашенный. Запах исходил из чащи леса, снова пошёл подальше от деревни. Обычно так он делал, когда ему нужно было всё обдумать и взвесить. Вылить, так скажем, всю нервозность и гнев, скопившийся в нём за прошедшее время. Такое поведение у него началось после несчастного случая с вампиром. Юноша стал всё больше и больше времени проводить наедине с собой, отдаляясь от ребятни и старших. Пройдя на место, Уолтон не решался подойти. Сейчас Сано не в лучшем состоянии, судя по тому, что решил прийти сюда по старой привычке. Он знает, что Майки давно почувствовал его, ещё когда Смит только начал идти по его следу, но виду не подавал. Хотелось ещё немножко так постоять, хотелось, чтобы он хоть чуть-чуть почувствовал себя в спокойствии. В последнее время он выглядит очень подавленным. По глазам видно. Ощущение, будто он снова взвесил на свои плечи непосильный ему труд, который с каждым днём убивает его морально. Уолтон, да и вождь, видят, что он страдает, но помочь ему они в этом не могут. Не в их это силах. Ему нужен тот, кто будет разделять с ним всё плохое, тот, кто будет поддерживать его и дарить любовь, которую он потерял несколько лет назад. Эма любит его, но это не то. Это родственная любовь, между братом и сестрой, а ему нужна настоящая любовь. Любовь между парнем и девушкой, скрепляющая две души воедино до конца жизни. И помочь они не могут, поскольку паршивец противится. Волки отличаются от вампиров и людей тем, что если полюбят — то навсегда. В их душе так запрограммировано. Они привязаны особой нитью к выбранному партнёру, которую нельзя будет порвать. Поэтому многие из молодых парней не спешат заводить семью, ведь тогда на их плечи ляжет ещё один ответственный груз. К тому же, сейчас нет времени на это. Постоянные стычки, слежка за передвижением на землях, а также нельзя не учитывать полнолуние. В полнолуние каждый оборотень, не считая женщин и детей, неосознанно начинает охотиться. Обычно это бывают походы в людские земли, дабы утолить голод человеческой плотью. В это же время они могут встретить вампиров, которых также могут разорвать без особых на то причин. В любом случае, за это им ничего не грозит, ведь убьют не на своей территории, а значит никто ничего не сможет этому противопоставить. Так же и вампиры. Они могут убить оборотня на людской земле и спокойно продолжать охотиться. Выдержав паузу, Уолтон начал движение к объекту. Присаживаясь рядом, он посмотрел в ту же сторону, что и товарищ. Впереди был большой и старый дуб, тот самый, на который подвешивают детей за проступки. Ствол давно уже начал гнить, но никто из старших его не собирался пилить. Слишком много воспоминаний связано с этим деревом, как плохих, так и хороших. Наверное, от столь огромного количества прошлый действий, оно идёт по швам. Ветвей стало больше, намного. С левой стороны есть самая длинная и крепкая ветвь, на которой четыре года назад повесилась девушка. Она потеряла ребёнка, которого ждала. Организм не смог больше дать ей возможность иметь плод, поэтому, не сумев вынести эту тяжёлую ношу, девчонка решила наложить на себя руки. — Ты встал против Бонзо. Почему? — нарушая угнетающую тишину, спросил Сано. Смит сначала не совсем понял, ему ли был задан вопрос. Обычно он очень редко первым начинал диалог во время своих раздумий, а тут сам спросил у него что-то. Не раздумывая, Уолтон ответил на заданный ранее вопрос: — Он ведь был не прав. — Разве правда стоит того, чтобы идти против родни? — не отводя взгляд от дуба, спросил брюнет. — Не задавай мне вопрос, на который сам знаешь ответ, Манджиро, — повернув голову к собеседнику, ответил шатен. Сано промолчал. Конечно же он знал ответ. Если бы у него был выбор между правдой и роднёй, то незамедлительно выбрал бы правду. Но это никак не подрывает факт его огромной любви, что таится в мужской груди. Да, будет тяжело принять тот факт, что выбрал не семью. Правильные решения всегда тяжело даются. Больно, если кто-то пострадает, но лучше уж так, нежели страдать от лжи и её последствий. Если на кануне будет стоять жизнь всех членов стаи или сестры, то он выберет первое. Он не считал это чем-то ужасным, как некоторые из волков. Он уверен, дед и брат поступили бы так же. Они бы не отступили, не спасали тех, кто им дорог, имея при этом возможность спасти множество невинных душ. — Помнишь, как нас обоих сюда подвесили? Ты тогда предложил засунуть пиявку в штаны Одо, — вспоминая былые времена, произнёс Уолтон, растягивая свою улыбку до ушей. — Это когда ты смог закинуть лишь с третьей попытки? — сейчас на его лице можно было увидеть полуулыбку. В детстве они очень часто попадали в передряги, и какое бы происшествие ни произошло, Сано и Смит всегда были рядом. Обычно инициатором был Майки, желающий получить побольше адреналина в крови, а Уолт был напарником, помогающим и разделяющим все идеи и веселье. Получали оба, даже если один из них вообще был непричастен. Если посмотреть со стороны, эти оба выглядели как лучшие друзья. Хоть они этого и не афишировали, оба знали, что это так и защищали друг друга, тем самым доказывая этот факт посторонним. Так и сейчас. В более взрослом возрасте также не могут сказать это вслух. — Да брось, просто он постоянно корпусом поворачивался именно ко мне, — в качестве оправдания произнёс шатен. — Да-да, конечно, — прыснув в кулак, произнёс Сано. — Ты молодец, Уолт, спасибо тебе. - сделав лицо чуть посерьёзнее, добавил он. — М? Я не расслышал, или сам Манджиро Сано устаивает телячьи нежности? С чего бы это вдруг? — заинтересованность парня росла со скоростью света, уж слишком стало интересно, за что Майки его похвалил. Да и Смит никогда не упустит момента подшутить над другом. — За всё, чувак. И хорош уже подъёбывать, я ж не камень чёрствый, — повернувшись к Смиту, бросил парнишка. Манджиро похлопал друга по плечу, вставая на ноги и уходя в сторону деревни. Да, именно друга. Теперь он с уверенностью может сказать, что Уолтон Смит — его друг. Единственный и преданный друг. Уолтон до сих пор недоумевал, что только что произошло. Редко его таким увидишь, может, это Бонзо сильно ёбнул его? Хотя бывало и похуже, только вот таким он не становился. Повернув голову назад, шатен проводил друга взглядом. Всё же, умеет же Майки удивить. Именно тогда, когда меньше всего этого ожидаешь. Неужели меняется?