Рухнуло небо, упало, забилось,
Старое солнце со звоном разбилось.
Липкие тучи слезами пролились,
Но ненадолго, ушли, утомились
Павшие листья в прожилках засохших:
Трупы лежат — миллиарды усопших.
Холод и мрак — близнецы неземные,
К Богу идти, у него выходные.
Мокрые стены на черных окраинах.
Своры собак в переулках — проталинах.
Темные окна пугают глазницами,
Шторы шуршат жерновами — ресницами.
Шепот и гул проводов озабоченных.
Тени гуляют в домах заколоченных.
Сырость и…
Деревня волков. Дом с пленными. Сколько они уже здесь? Неделю, две? Она точно не знает, но понимает, что всё зашло слишком далеко. Ожидаемой смертью и не пахнет, наблюдать можно лишь то, как к ним каждый день заходит кто-то из мужчин, дабы изъять информацию. Но какую они могут получить информацию, если Нишиноя до сих пор не раскололся, а она ничего и подавно не знает? Да и этот шум, исходящий из двери, всё время раздражал. Сейчас находясь в тёмном помещении, Канэко решилась поговорить с этим проклятым слабаком, не сумевшим защитить свой отряд. — Эй, Нишиноя. В ответ тишина. Складывалось впечатление, словно он спит, но нутро чувствовало, что это не так. Парень прекрасно её слышит, просто по какой-то непонятной причине игнорирует. Сам факт того, что даже она, пойдя наперекор своему страху, помогла девушке, в отличие от него. Быв ещё человеком, она всегда считала, что мужчина должен обладать качествами, которые заложила в нём природа. Ведь она сама создала сильный пол, раз уж все в городе кричали о том, что женщина слабее, а значит, должна слушаться и уважать мужчину. И ладно, если он достойно себя ведёт, если он справедлив и мужественен, готов жизнью пожертвовать ради защиты слабых, но парни такого сорта… Жалкие трусы, кричавшие больше всех о своей силе, в момент резко утихают. Былой смелости и показухи больше нет. Есть лишь подлое отродье, сродни слизню. Чёрт бы побрал таких. — Чёрт возьми, не будь ты слабаком и ответь уже! — раздражение переходило во что-то серьёзное, и это не радовало. Она замечает, что постепенно становится такой же агрессивной и нетерпеливой. И от этого не лучше. Если изначально она молча за всем наблюдала, то теперь самое время принимать меры. Сама она не сможет выбраться, учитывая не только цепи, но ещё и волков. Ей нужен тот, кто сможет отвлечь их на себя, и она знает, кто сможет помочь. В голове уже отчётливо вырисовывались картинки, как они оба освобождаются от цепей и начинают бежать к реке. Но, к сожалению, или, наверное, к её счастью, волки вдруг начинают настигать Нишиною, а тот, в свою очередь, всячески от них отбивается, тем самым замедляя себя и волков. Это может послужить для девушки огромным преимуществом, которое она бы никогда не упустила. Но опять же — всё это бесполезно, учитывая то, насколько сильны оборотни и неопытна Канэко. Но он лишь поднял на неё свой взгляд, полный безумия и радости. Может, это она ещё не до конца стала такой, как они, или же её соображалка катится вниз, словно капля дождя по стеклу. Что может быть смешного в такой опасной ситуации? В ситуации, когда твоя жизнь под угрозой. Обычно жертва в такой момент перебивает каждый вариант, находя самый надёжный и имеющий большие шансы на спасение, но не он. Сколько они здесь находились, парень ни разу не сказал ничего, что могло быть связано с кланов и вампирами. А о чём она вообще говорит? Даже Сэцуко не знает, что он там вообще мог говорить. Может, и он ни черта не знает, поэтому молчит. Хотя это вряд ли, если бы и вправду не знал, то уже, как и она, кричал об этом и пытался доказать. — Даже и не думай об этом, — послышался голос со стороны. Ого, он заговорил? Это что-то удивительное, ведь с момента, как они попали сюда, парень и слова без надобности не говорил. Надобность — это, скорее всего, язвительность, которую он проявлял к парням из этой деревушки, пытающимся вытянуть из них интересующее их. — М? — промычала девушка, как вопрос на недавно сказанное. — Помогать тебе я не стану, тем более зная, каким будет исход, — всё так же продолжал парень. В голове возник вопрос: «Откуда он узнал?» Сэцуко не припомнит, чтобы говорила вслух, быть может, это его способность? Если он умеет читать мысли, то почему не может использовать это против волков? Нишиноя ведь способен выяснить, когда и где они будут находится, что может послужить бонусом для побега. — Читаешь мысли? — прищурилась брюнетка. Несложно догадаться, что его способность где-то в этой сфере. К тому же, ранее он не давал огласке свой дар, но, к сожалению, слишком поздно. — А я смотрю, ты стала разговорчивее, нежели в замке, — ухмыльнулся парень. Брюнетка посчитала это за «да». Он точно умеет читать мысли. Значит… он и её мысли тоже читал, жуть. Не очень приятно, когда кто-либо лезет в твою голову и переворачивает там всё вверх дном, узнавать всё, о чем только думаешь. — К тебе это тоже относится, — съязвила Канэко. Но парень лишь испустил смешок. Это была странная реакция, не такую она ожидала. По крайней мере, от него, того, кто недавно вёл себя совершенно, от слова совсем, по-другому. Удивительно, что он не агрессирует на неё за излишние вопросы или приставучесть, как, к примеру, было в замке. Когда она просто присутствовала с Шибой. Ей казалось, что он готов был расправиться с ней только лишь от одного вида, не говоря уже о разговоре. — Мы должны выбраться отсюда, — начала было девчонка, как её нагло перебили. — Я же сказал, даже не пытайся. Ты и пяти метров не пробежишь, — спокойно произнёс вампир. — Если мы прибавим максимум усилий, то всё получится! — пыталась достучаться до него Канэко. Он ничего не ответил. Это бессмысленно, что и требовалось ожидать. А в начале все так хорошо шло. Буквально через двадцать секунд он нагло разрушил заключение Сэцуко. — Ты так и не поняла, почему мы здесь? Да и к тому же, благодаря тебе жива Юзуха. — прошипел парень. Это ввело в ступор. Он только что исполнил её опасения? Конечно, она догадывалась, что что-то здесь нечисто, но деталей и тонкостей не знала. Не было времени на изучение и расспрашивания у знакомой, да и к тому же, та сама выглядела неуверенно. Пусть даже и не показывала этого, но она точно может сказать, что Шиба сама сомневалась в своих догадках. — Что ты этим хочешь сказать? — режим дурочки включён. Так хоть узнает что-нибудь, нежели не понимать ничего вообще. Но что-то подсказывало, что Нишиноя уже знает о том, что она догадывалась. Скорее всего, так же подыгрывает, как и она. — А ты сама как думаешь? — лукаво улыбнулся упырь, после продолжив: — Всё это, все мы — часть плана. Наверняка ведь знаешь о ближайшей войне… Пазл сложился. Теперь уж точно. Вся эта простота, по типу проявления интереса о самочувствии и здравии главного врага — лишь предлог для начала грандиозного события. Вся эта операция была лишь ключом, открывающим путь к чему-то большему, к чему-то намного ужасному и поистине печальному. К гибели многих, возможно даже к истреблению одного поселения и его жителей. Но почему? Ведь Юзуха говорила, что сами вампиры понимают, каков исход таких событий, так почему же все быстро ретировались и скрытно всё сделали? При их первой встрече, впечатление о нём было не из лучших. Она даже представить себе не могла, что он будет настолько верен. Настолько, что готов исчезнуть с земли ради главы и клана. Вампиры ведь не такие, взрослые люди всегда твердили, что они существуют ради себя, а оказывается, всё совсем иначе… — Нам остаётся лишь умереть в их лапах и исполнить свой долг. — подняв до этого склонившуюся голову, проговорил вампир. В глазах не было абсолютно ничего. Ни былой азартности, хотя изначально казалось, что он тот самый, кто делает все для собственного веселья. Нет также страха перед смертью, нет желания сделать хоть что-либо, не говоря уже о помощи кому-либо. Он знал, куда идёт, и до этого момента играл свою роль, играл так умело и бесполезно, словно всё так на самом деле и было. Он надел повседневную маску, не давая истинным эмоциям возможности показать себя. Какие именно это были эмоции? Скорее всего, именно те, что он проявляет сейчас. — Какой к чёрту долг?! Ты сам себя слышишь, ты должен бороться, даже несмотря на то, что знаешь исход и знаешь, что шансов на положительный конец мало! — терпения ломались по швам. Она не могла больше слышать этот бред, не могла больше смотреть, как он спокойно принимает судьбу, но больше всего не хотела быть такой же как он. Не хотела сдаваться. Если и умирать, то на свободе и не от рук этих варваров. Умереть лишь в своём доме, умереть лишь от своих рук. Плевать, что это осуществить будет сложно, но она уверена, если найти Юзуху, та ей определённо поможет. — Ну и сдохни здесь один, от рук этих душегубов! — прошипела ему брюнетка. — Душегубов? Твоя душа давно мертва… Это было последнее в их диалоге, ведь после их перебил звук открывающейся двери и топот чьих-то ног. По поднятым головам можно сказать, что они не рады тому, кто пришёл. И понятно почему. Деревня оборотней. То же самое время. По прибытии в деревню, парни первым же делом отправились в дом вождя. Сейчас Тори проводил время с мужчинами, ближе всех находящихся к совету. Да, у них был совет, в который входили лишь самые приближённые и играющие важные роли мужчины. Дом Минами был огромным, учитывая то, что жил он там со всей своей семьёй. Но собирал он мужчин именно за домом, на прекрасном участке, сделанном его покойной женой. На участке находилось порядка десяти человек, что чутка расстраивало, учитывая то, как относятся к Кейске взрослые. Если парни в шутку осуждают его поведение и развлечения, то с мужчинами постарше иначе. Они всё время делали ему замечания, пытались воспитать из него образцового оборотня, но немного просчитались. Просчитались именно в том, что не учли характер парня, который он совсем менять не собирался. И потыкать кому-то тоже, понимает и знает, и помнит, сколько раз его за это били в детстве. Да и в подростковом возрасте не упускать случая отметелить, но Баджи был бы вовсе не Баджи, если бы спокойно принимал наказание. Попытки отпора лишь ухудшали его положение и отношение к себе со стороны мужчин. Лишь вождь на всё это закрывал глаза, потому что понимал, что уже ничего с ним не сделаешь, нужно лишь аккуратно направлять. Хотя порой и бывает, что злится на него, как на врага. Не вызывав в нём агрессии и бурной ненависти. Всему этому служит пример того, что до всей недавней ситуации его никто не искал и не тревожил. Он спокойно блуждал, где хотел, не считая территории вампиров, но как только всё коснулось опасности для стаи, его сразу же приказали найти. Пройдя на поляну, парни сразу принялись занимать свои места. Кто-то садился рядом с мужчинами постарше, другие же придерживались желания постоять. Лишь Идзуми, в отличие от остальных, прежде скинул чужую тушу с себя и принялся приводить её в чувства. Ударил несколько раз по щекам и поняв, что это бесполезно, в голову здорового парнишки пришла другая идея. Болезненная, но совершенно действенная. Буквально за считанные секунды, потерявший сознание Кейске резко скрючился от боли в районе паха, при этом не забыв ухватиться за него, будто бы это помогло. Какая ирония, почему-то обычно, когда больно, мы всегда стараемся прикрыть или коснуться подвергнутой мучений зоны. Знахари и умные люди спорят, отчего это именно так. Кто-то говорит, что это всё рефлекс, зависящее чисто от биологических свойств, а кто-то — от моральных. Как бы они ни спорили, большая часть всё равно будет склоняться к первому варианту, хотя второй также никто не исключал. В мгновение каждый из обладателей мужского пола скривился в лице, ибо каждый из них понимал, какая это боль. Ударить по самому больному слишком низко, но по-другому они не могли привести виновника в чувства. Тот, проскулив, попытался сесть на свою пятую точку, что выходило плохо. Тяжело выдохнув, Идзуми схватил больного за шкирняк, чуть приподняв, дабы тот смог сесть. Отойдя от него, Ито встал рядом с Ято и стал ждать, когда мужчины начнут разговор. Сано стоял, опершись о дерево плечом, и обводил всех взглядами, в конце остановившись на Сатору. Внимание парня привлекла разбитая скула, словно кто-то, не жалея сил, вдарил ему в лицевую зону. И он догадывается, кто это был. Посмотрев на Бонзо, что сидел ближе всех к Кейске, Майки задержал взгляд лишь на секунду, после чего сорвал с низкой ветки листок и стал то закатывать его в трубочку, то раскатывать. Любой бы сказал, что это выглядит по-детски и взрослому парню не подобает так делать, тем более на столь важном совете. Ему же было плевать, эта привычка у него выработалась после смерти дедушки, который тоже любил вечерами, сидя одному и думая о чем-то, жмякать что-либо в руке. Однажды он задал вопрос ему, зачем он так делает, на что тот ответил, что таким образом он делится переживаниями и новостями с растением. Тем самым успокаивая свои нервы и голову. — Баджи, сынок, с прибытием! — воодушевлённо начал старик. На его лице можно было наблюдать лучезарную и искреннюю улыбку. Да, Тори был очень рад снова видеть этого мальца, вечно находящегося на свою задницу приключения. Весь в отца. Тот тоже был заводным, но вот вспыльчивость ему досталась от матери. Два индивидуума сошлись, и появился этот дьяволенок, который был во много раз противнее и хуже них. Но парень на это приветствие вежливостью отвечать не желал. Он вообще не понимает, как они нашли его, а самое главное, на черта? В последний месяц никто даже на след не попадал и, кажется, даже и не пытался, словно смирились с его желанием, и все резко снова оборвалось. Ощущение такое, словно ты птица, лишившаяся своих драгоценных крыльев, способствующих поднять тебя в небеса, к огромным и красивым облакам. И это не радует. Не радует то, как его прервали, не радует также то, что вырубили и ничего не объяснили. А сейчас он, как посмешище, держится за свои покалеченные яйца и смотрит на эти осуждающие взгляды. — Ну-ну, разве ты не рад мне? — хитро улыбнулся вождь. Парниша лишь рыкнул на этот вопрос. После того, как его нагло приволокли сюда, тем более самым унизительным способом, он должен радоваться? Может, ему ещё попрыгать на одной ноге, да покричать, как он счастлив? Ага, прямо-таки разбежался. В свой двадцать один год он понял для себя, что в этой деревне находиться не хочет и не будет. Всячески снова и снова будет пытаться уйти, и плевать, сколько раз его будут останавливать. — Эх, Баджи, Баджи, не меняешься совсем, но не за этим тебя позвали. Догадываешься, почему? Посмотрев на Сано, что спокойно облокачивался о дерево, в голове брюнета вырисовывалась картина, как он лично душил ублюдка собственными руками. Подлец, и так он делал всегда без предупреждения. Резко и быстро. Сплюнув скопившуюся слюну, из-за хорошего такого удара, во рту, что стала поднадоедать парню, он решил начать диалог. И нет, не из-за того что к нему обращается старший, а лишь по собственному желанию. И пусть все думают, что это не так, для него всё совсем иначе. — Полагаю, у вас снова что-то случилось? — звучит как вопрос, но это самое чистое утверждение. — Мелкий паршивец, ты ещё и спрашиваешь?! — стал закипать Сатору. Кажется, этот старый перец никого и никогда не переносил. Вечно искал момента, как бы поорать на окружающих, не замечая и совсем не умея дослушивать до конца. — Успокойся, Сатору. Я ещё дам время вам высказаться, — хмуро глянул на него вождь. Мужчина послушно закрыл свой рот. Он не идиот, чтобы выступать против главы, да и к тому же, проявление неуважения дорогого стоит. Поэтому лучше дождаться своего часа, тогда-то он и покажет свою натуру. Ту, к которой привыкли, наверное, все жители селения. — Во время твоего отсутствия довольно-таки много перемен случилось, и я уверен, ты им был бы не рад. Скорее всего, ты пока что ничего не знаешь, сынок, и поэтому я хочу поведать тебе всё, — спокойно говорил старик, после продолжив: — Вампиры объявили нам войну, и ты, как один из нас, просто обязан отстоять нашу честь и семьи. — закончив свой рассказ, вождь ждал ответа парня. — Я уже говорил, что ничего общего с этой деревней иметь не хочу. Поэтому мой ответ — нет, — хмуро объявил брюнет. Послышались возгласы и возмущения со стороны мужчин. Они не были рады такому, к тому же, его отношению к главе. Кажется, парнишка совсем стал забываться, и к тому же, вождь сейчас молча выслушивает его так называемые приказы. Но на самом деле они так же не понимали и не могли разгадать, что же творится в голове Минами старшего. Порой его вообще очень сложно понять, ибо настроение менялось по щелчку. Хотя, скорее, не настроение, а действия или принятии окружающих его вещей. Сейчас он может шутить и рассказывать, да и учить, в принципе, тем или иным полезным вещам, но через некоторое время он отдаст всего себя тишине и молчанию. Уйдёт как обычно на могилу покойной жены и будет смотреть на камень, имя давней любви которой выцарапано там. Многие стали замечать, что во время проявления агрессии или рассерженности на что-либо он идёт именно к ней. К могиле. Быть может, он находит там свое успокоение, быть может, именно смотря на этот чёртов камень их глава всё ещё желает быть их вождём, а не оставить этот пост кому-то другому. — Знал, что ты так скажешь. Поэтому хочу совершить с тобой сделку. При всех дам клятву, а ты знаешь, что волки свою клятву держат. Ты поможешь стае в грядущей битве, а взамен я даю тебе свободу. И даже если потом ты снова захочешь в стаю, то сможешь спокойно вернуться. Все с радостью примут тебя, Кейске. — закончил старик, выжидающе смотря на него. — Вам ведь не нужен дебошир, Тори-сан, — сказал Баджи. — Ничего, раньше как-то жили, и потом проживём. — улыбнулся вожак. — Чёрт с вами. Нельзя было сразу сказать?! — рявкнул парень. — Сомневаюсь, что ты бы стал нас слушать. — выдвинул свою гипотезу, но, скорее всего, утверждение Смит. — Ну так что, согласен на мои условия, Кейске? — спросил Минами старший. — Идет. — обнажил свои клыки брюнет. Он, пожалуй, не единственный в стае, у кого есть клыки. И нет, не чистокровный оборотень. Просто гены сыграли свою роль и добавили ему такую изюминку, от чего он в детстве походил на вампира. Разница между клыками вампиров и оборотней велика. У вампиров они чуть длиннее и не уже, а вот у волков наоборот. Их клыки — это часть пасти обращённого оборотня. У большинства клыки во время человеческой ипостаси скрываются, но есть и те, у кого так не получается. Это ещё называют «Vaara», что в переводе с финского означает — опасность. Такие волки обычно характеризуются излишней гиперактивностью и жестокостью. Обычно эти волки одним своим открытием рта могут показать, что с ними лучше дела не иметь. Если они поставят цель, то будут упорно идти к ней, во что бы то ни стало. И им плевать, кто перед ними стоит. Они строят собственные правила. К счастью, это проявляется в более зрелом возрасте, нежели подростковом. Во-первых, у зрелого оборотня уже сформирован взгляд на окружающий мир, он обучен всему, что пригодится в жизни, и сможет правильно мыслить, во благо себе или же другим. В отличие от подростка, который только только учится всем азам оборотней и созревает во всех планах этого слова. — Кто-нибудь среди сидящих здесь против моего решения? — задал вопрос глава, смотря на всех мужчин. — Нет, глава, — сказал за всех Сатору. — Вот и славно, дети мои. Думаю, на этой ноте мы и закончим, — проговорил вожак, увидя на себе взгляд Сатору: — Позже зайдёшь ко мне, Сатору. — махнул он рукой, как бы говоря, что сейчас он не намерен выслушивать его возмущения насчёт поведения этого парнишки. Мужчины потихоньку стали исчезать из поля зрения вожака, который внимательно рассматривал дерево, находящееся впереди. Такое большое и крепкое. Его листья такие же величественные, как и название. Дуб. Дупло в нём настолько широкое, что кажется, в нем живёт множество жуков и животных. Это дерево он помнит с самого детства. Тогда оно было только в расцвете своих сил. Ветви не обвисали, и сам он нёс с собой молодую и сильную ауру. Но не сейчас. Сейчас от него исходит лишь запах старости и того, что жизнь не стоит на одном месте. Она словно течение реки, сначала спокойное и медленное, но чуть позже разгоняется настолько, что невозможно заметить, сколько же всего утекло. Особенно это начинаешь замечать с приходом старости, с приходом мудрости и понимания жизни. Когда молод, ты жаждешь экстрима и адреналина, ты только-только начинаешь полностью изучать мир. Знакомишься с проблемами и пытаешься их решить, ведь в детстве ты всегда думал, что их у тебя не будет. Ошибаешься. — Останься, Манджиро. — все так же смотря на растение, потребовал пожилой. Майки, шедший до этого на выход, остановился. Он будет выслушивать его упрёки насчёт недавних событий? Или снова будет слушать учение жизни? На самом деле вариантов была уйма, и любой из них мог подойти для ближайшей беседы. Лишь Уолтон прошёлся взглядом по спине Сано, что остановился перед ним, тоже слышал, почему именно. Присел рядом с вождём, Сано ждал, когда Тори начнёт говорить, но тот, видимо, не спешил начинать разговор, всё так же смотря на растение. Что его так в нем привлекало, непонятно. Одно он знает точно — опереться на него хорошо. Вдруг старик начал улыбаться ни с того ни с сего. Ох, как похоже на него. Обычно когда он так делает, значит, впереди что-то интересное и непредсказуемое. Сколько раз Сано видел эту улыбку, уже понимал исход. И не ошибался. Эта улыбка скрывает за собой много тайн, она загадочна, а порой и пугающа. — Хочу рассказать тебе одну историю, которая засела в моей голове с юных лет и никак не хочет покидать её… — Когда-то очень-очень давно на земле существовали девушка и парень. Та девушка с ранних лет бегала и пыталась привлечь внимание парня, который напрочь игнорировал её саму и её чувства. Для него она была обычной девчонкой, которая любит делать венки и болтать с подружками. Она была упёртой, отчего постоянно делала что-то удивительное, что в какой-то мере можно было считать стыдобой. К примеру, во время его купания в реке она нагло наблюдала за ним, после чего получала от матери. Отца не было, поэтому никто не мог, кроме матери, ей сделать замечание. Пропускала мимо ушей, да и мать свою толком не слушалась. — сделав паузу, дабы снова набрать в легкие воздуха, продолжил старик: — А парень всё не обращал внимание, ссылаясь на то, что она ещё маленькая и это временно. Но вот однажды он заметил, что она больше не пытается привлечь его внимание. Он сначала даже не понял, ведь настолько привык к этому. Года три наверно это продолжалось, а потом резко оборвалось. — потирая свой подбородок, рассказывал старик. Сано удивился. Целых три года бегать за кем-то, зная, что всё бесполезно. Отчаянный шаг. Её упорству и непреклонности можно было позавидовать. — Позже он решил, что теперь его жизнь наладится, но нет. Что-то было не так, будто потерялась какая-то главная крупица. Понял, что сам привык к этой девчонке и не может без её попыток привлечь его внимание. После он решился узнать у неё, что послужило толчком её потери интереса к нему. А все было настолько нелепо. Её мать собралась выдать её замуж за другого парня, которого подобрали старшие женщины. Ну а ему это не понравилось, и он в тот же день пришёл к ним в дом и заявил, что сам возьмёт её в жёны. В свои семнадцать девчонка вышла замуж за двадцатилетнего. Понял, к чему я это говорю? — наконец повернувшись к светловолосому, спросил глава. — Понятия не имею. К чему ты вообще начал разговор об этом? Я тебя знаю, и просто так ты говорить не начинаешь, — прищурившись, вымолвил блондин. В ответ он получил лишь смех старика, который уже начал дёргаться от приступа. Непонятно, что его так рассмешило, обычный ведь вопрос. Мужчина стал потихоньку успокаивать, временами всё же так же подергиваясь. Причина столь бурной реакции вождя, похоже, ясна только одному ему. А все из-за того, что в любовных делах Сано и вовсе дурак. Если дело коснётся чего-то другого, то он и его показатели всегда на высоте, но, как оказалось, хорош он не во всём. Ещё смешно стало от того, что он напомнил главу в молодости. Ведь он так же сначала не понимал всех этих тонкостей, пока не столкнулся лицом к лицу с этим чувством. — Ладно, тогда перейдём ближе к делу. Ты не задумывался о женитьбе? — лукавая улыбка озарила его лицо. — Так, понятно, зачем ты меня оставил. Если это всё, то я пойду, — начал было вставать Майки, как его перебил грубой голос. — Сядь, Манджиро, — хмуро глядя на него, приказал вождь. Парню ничего не оставалось, как сесть и слушать эту чепуху дальше. Одна только мысль о женитьбе и создании семьи отдавалась в голове болью. Ему в жизни хватает проблем и ответственности, возьмём к примеру Эмму, за которой глаз да глаз нужен. Такую непосильную ношу, как семья, он не вынесет. — Я хочу, чтобы тебе было лучше. Всю жизнь один ты не сможешь быть, сейчас самое время... — Нет, старик. Я сам знаю, что лучше для меня, а что нет. К тому же, здесь меня никто не любит, сам знаешь, — тяжело выдохнув, произнёс юноша. — Вот тут ты ошибаешься. Птичка напела, что кое-кто хочет за тебя замуж… — подразумевая под птичкой свою сестру, подсказал Тори. Майки посмотрел на него ещё более замученными глазами, словно услышал что-то до боли ужасное. Даже если это и так, он не собирается бежать и брать кого-то там в жёны. Не нужны они ему. Ни к чему. Вступить в половой акт ради собственного удовольствия он может и просто так, да хоть с человеческими женщинами. Здесь разницы особой нет. — Тэкэра Андо. Неужели не замечал, как она на тебя смотрит? Вот это поворот. Тэкэра? Та, что является подругой его сестры? Да быть не может, ей же всё равно не него, хотя это может так кажется лишь ему. Но в любом случае — он ей не пара. Учитывая ещё то, что родители навряд ли отдадут её замуж за Сано. За Майки, которого они недолюбливают. — Милая девушка и очень воспитанная. Где ты ещё найдёшь такую? Она будет отличной матерью для твоих детей, да и к… — Нет, прекрати. Я не хочу больше говорить на эту тему. — выпалил парень. Его изрядно стало бесить то, что Тори навязывает ему что-либо, не сильно играющее роль для самого Майки. Ему не нужны никакие жены и дети, ему не нужна семья. У него есть Эмма, и на этом спасибо. Как бы он не хотел расстраивать главу, он не может смириться и согласиться на его предложение. Он не хочет, чтобы она и его дети стали таким же объектом ненависти. Такой, как он, не достоин её. Он знает её, знает, какая она. Дружелюбная и спокойная — это правда очень хорошо, но не его. Иметь семью, собственную семью, вообще не для него. — Хорошо, я не буду тебя заставлять. Значит, ты ещё совсем мал, Манджиро. Но прошу тебя, присмотрись к ней и не обижай. Лучше приглядись к ней. Она хорошая девушка и не заслуживает такого, — тяжело выдохнув, произнёс пожилой, после хотел продолжить, но не успел. Манджиро, ничего не сказав, быстро вскочил и ушёл прочь оттуда. Минами оставалось лишь смотреть на его удаляющуюся спину, шедшую в непонятное направление. Старику больно, больно от того, как судьба обошлась с этим ребёнком. И дело не в том, что он рос без родителей или потерял всех близких, кроме сестры. Нет. Если бы не тот день, если бы не та проклятая тварь, что позарилась на бедного маленького ребёнка, то, возможно, сейчас его мировоззрение было бы совершенно иным. Его поведение и моральное состояние. Глава видит, как его душа медленно умирает, скучает по тем, кто ушёл. Но он продолжает жить ради сестры, которую не хочется оставлять одну на белом свете. В его глазах до сих пор тот самый напуганный взгляд ребёнка. Сломанного ребёнка, который недавно познал азы дружбы и веселья.Воспоминания.
— АААА, БОЛЬНО! МНЕ БОЛЬНО, ПОЖАЛУЙСТА ПРЕКРАТИ ЭТО! — кричал в агонии совсем ещё маленький ребёнок, с серьёзной раной на шее. Укус вампира. Удивительно, что он ещё в сознании, ведь обычно после такого жертва сразу падает в обморок. Но сейчас мужчины с лекарством могут наблюдать лишь то, как горит его тело и ломаются кости. ДНК вампира очень сильное, оно изменяет организм под себя, отчего сейчас светловолосый мальчик, чьи волосы, чуть ли не касающиеся плеч, сейчас были разбросаны на подушке. Они понимают, что его нужно убить, ведь теперь он один из них и автоматически становится врагом, но почему-то зашедший недавно вождь приказал не трогать его, а наоборот помочь вытерпеть всю боль. Вода и мази, которые толком-то и не помогают, лежат поодаль от него. В комнате около четырёх человек, не считая двух знахарей. Вождь, Мансаку, Одо и Оурама наблюдали за тем, как мальчишка корчится и не может сдержать вопли. Если бы покойный Шиничиро был жив, то тоже стоял в их рядах. Хомада скривил своё лицо, он до сих пор не рад решению главы, но оспорить не может. Не сейчас точно. Мансаку и Шоё сочувственно смотрят на маленького Сано, ведь знают, что ломать кости очень больно. Хруст тому пример. Лишь Тори спокойно смотрит, смотрит так, словно знает, что всё будет хорошо. — Тори-сан, мы не можем ничего сделать, кроме как накладывать тряпки и компрессы. Мне кажет… — Продолжайте накладывать, организм сам справится, — со сталью в голосе произнёс глава: — Всё будет хорошо, Мансаку. Я обещаю, — положив руку на плечо друга, сказал в утешение он. — Я не могу потерять ещё одного внука…***
Дети и люди сторонились его, пока он шёл с дедом в сторону дома Минами. Каждый кидал свои презирающие или полные испуга взгляды, показывая тем самым, что не рад ему. От этого внутри кололо что-то, но он не мог понять, что. — Манджиро, Масаку! Рад вас видеть, ну как у тебя дела, малыш? — улыбаясь, поинтересовался молодой вождь. Но Сано младший молчал, не желая говорить. На столь неуважительный жест его родной дед шикнул, но толку не было. Оба взрослых понимали, что он не будет прежним, теперь он лишь кукла, сломанная чужими руками. Изредка он мог сказать что-либо, но это было лишь изредка. Что бы Сано старший не предпринимал, он не мог вытянуть из него слова, когда хотел. Больно наблюдать за тем, как меняется твой внук. Внук, что раньше весело кричал на всю улицу и проказничал от скуки. — Ладно, сходи прогуляйся по двору. Мы пока с дедом твоим побеседуем, — похлопав добротно того по плечу, попросил Тори. Мальчик всё так же молча пошёл в сторону поляны, на которой у главы было выражено много красивых и крепких деревьев. Ребёнок сел именно перед молодым дубом, возвышавшимся на ним. — Вижу я, ему с каждым днём всё хуже и хуже, не так ли, Масаку? — Я никогда не сомневался в твоём зрении, поэтому ты прав. Он изменился. Нам с Одо сложно его сдерживать, недавно он снова кидался на Эмму. — сделал заключение Сано. — Мы будем продолжать попытки, он сможет. — смотря на то, как мальчик наблюдал за деревом, сказал Минами.Конце воспоминаний.
— Манджиро, а ты всё такой же ребёнок… — произнёс в пустоту глава, всё так же сидя среди деревьев.