Одиночества горький плен
Хочу вырваться — не отпускает.
Все покрыл неизбежности тлен
Он печалью мне душу ласкает.
Много рядом со мною людей
И чужых, и знакомых и близких,
Как корабль между звездных огней
Я лечу в никуда, я как призрак…
Душа воет, как волки в ночи
Тяжкий груз навалился на плечи.
Все равно, хоть кричи — не кричи,
Эту боль уж никто не излечит.
Знаю, скоро наступит рассвет
Снова буду я всем улыбаться.
Я себе поклялась, я дала сей обет:
Не любить, не жалеть, не бояться…
Деревня волков. Музыка: Transgender — Crystal Castles. Закрыв за собой дверь, юноша направился прямиком к вампиру, при этом не беря с собой ничего. Нишиноя не отводил от него взгляда, начиная улыбаться, как отшибленный на голову. Он сосредоточил свой взгляд на нём, будто пытался прочитать что-то. Но прочитать он хотел именно то, что творилось у него в голове. Да, это была его способность. Чтение мыслей вроде бы полезная и очень важная особенность, но сам парень так не считал. Для него она не была сверхсильной, нет. Ему больше по душе были особенности, связанные с умением приводить жертву к боли или с умением ломать кости того, на кого посмотришь. А это лишь пустячная, по его мнению, способность. И пусть он мог узнать какую-то информацию, чтобы после использовать её во благо себе или же против его обладателя, но восхвалять её не мог. Да и к тому же, сейчас он не мог понять, что творится у этого мальца в голове. Картинка была расплывчатой, словно он использовал барьер, но эту теорию не отбросил, ведь ещё тогда, у реки, почувствовал, что его нутро схоже с их. Точно не знает, как так получилось, что парень стал таким же, как они, и не сдох, но понятно одно: он смог приспособиться и теперь ясно, почему намного сильнее остальных оборотней. Манджиро в этот момент сел на корточки перед вампиром, начиная смотреть в упор, словно увидел что-то, что раньше не мог. Нишиноя же на этот знак никак не стал реагировать, улыбаясь и думая о чём-то своём. Лишь Сэцуко, что была неподалёку, пыталась переварить сказанное Нишиноей и примерно прикинуть, что же будет делать этот блондин. Сегодня он был одет во всё чёрное, словно собрался идти на кладбище. Если глаза и не выдавали истинного состояния, то нутро чувствовало, что он не в духе. Внутреннее существо подсказывало, нет, даже кричало о том, что лучше не сопротивляться и выложить всё. В любом случае, остановить обе стороны никто не сможет, поэтому от выданной информации ничего ведь не изменится. Наверное. — Ну что ж, думаю, пришло время всё мне рассказать? М? — переместив свою руку на шею парня, произнёс Сано. Но ответа не последовало, тогда Майки чуть сжал кисть вокруг шеи Нишинои, но реакции всё равно не последовало. Он знает, что больше тратить то вещество нельзя, но и без него пытать не получится. Знахарь работает на износ, и открытие столь действенного средства очень изнуряет его. Есть только крайний метод, от которого могут пострадать пленные, он и, возможно, даже и жители. Но иного выхода он не видит. Начав душить пацана и наблюдая, как тот медленно отключается, Манджиро ехидно улыбнулся. Это было проще простого. Как только пленный отрубился, Майки встал с корточек и подошёл к столу, начиная скидывать с него всё, что могло помешать. — Что ты собираешь делать? — наконец-таки подала свой голос брюнетка. До этого она старалась молчать и не встревать, ведь, как говорится, пока тебя не трогают, и ты не лезь. Но вот незадача: если он таким образом хочет быстро расправиться с её, возможно, будущим соучастником побега, то всё пойдёт по пизде. Не будет свободы, и неизвестно также то, что будет с ней, оставшись она одна среди них. В их лапах, так и жаждущих разорвать её плоть. — Какая любопытная… Есть варианты? — единственное, что ответил парень, начиная закреплять цепи на столе и его ножках. Увидев это зрелище, в её голову уже стали подкрадываться мысли о ближайших действиях парня, и от этого не становилось весело или радостно. Нет. Котелок у неё варит, и поэтому вариант о том, что парень хочет начать разделывать их, как овощи на доске, сразу же привлёк к себе женское внимание. Правда, это также не радовало. — Разрежешь его, как мясо? — Именно, — повернувшись к ней лицом, ответил он. В голове до сих пор вертится разговор с вождём, но парень всячески пытается откинуть те мысли, переключать на пленных. Он хочет отвлечься, и в этом ему помогут они. — Плохая идея, — процедила она. Она пыталась таким образом остановить его, звучит смешно, но ни на что больше она способна не была. Если он помрёт, то и она в скором времени уйдёт за ним, ведь как-никак о побеге можно забыть. Но если покопаться глубже, то вскроется одна тайна. Сэцуко не хочет, чтобы он умирал. И пусть он последний мудак и ублюдок, живший ради себя и своего главы. Ей жаль его. Пусть он наплевательски к ней и ее просьбам относился, пусть поступал по отношению к Шибе и Канэко не по-мужски, во время операции на землях. Все её грубые действия — это лишь маскировка. Ведь если она будет так мягка, то шансы на выживание в этом жестоком мире упадут молниеносно. На это парень лишь ухмыльнулся, закрепив последнюю цепь. Подойдя к бессознательному, Майки ещё раз проверил, в отключке ли тот. Ну мало ли что. И как только убедился, то начал снимать цепи. Тяжёлый металл упал на деревянный пол, освобождаясь от конечностей вампира. Блондин поднял тушу и стал тащить её к столу. Как только он уложил его туда, то сразу стал снова закреплять на запястьях и щиколотках цепи. Это напомнило средневековье, когда человека четвертовали. Так скажем, история гласит, что это был один из видов казни. «Четвертование лошадьми.» Это один из видов пыток или же казней средневековых времён. Как история гласит, жертва привязывалась к четырём лошадям — за руки и ноги. Потом животных пускали вскачь. Вариантов не было — только смерть. Это был самый любимый вид казней для Сано. Скорее, даже самый эффективный. Парень чуток изменит её условия, вместо лошадей сам будет отрубать конечности вампира, в результате чего тот потеряет много крови, а затем не сможет быстро регенерировать. Как известно, без достаточного количества крови в организме регенерация работает очень слабо, можно даже сказать, что совсем не работает. В это же время в голове блондина уже вырисовывалась картинка, как он мучает его, голодного и обессиленного собственной кровью. Это и будет инструментом для получения информации. Ему всего лишь нужно узнать, сколько их и кто несёт большую опасность. Узнать, что собираются делать и каких монстров они при себе держат. Конечно, парень не собирается кормить его, блеф и только. Но разве вампир сможет устоять перед искушением в столь жалком состоянии? Нет, определённо нет. — Не для меня точно, — взяв в руки топор, проговорил блондин. Держа в руке инструмент, Майки думал, с чего бы начать. И взор пал на левую ногу, он подумал, что лучше будет начать именно с нижних конечностей. Быстро замахнувшись предметом, он так же быстро два раза ударил по колену Нишинои. Кровь стала струёй выходить из плоти, забрызгивая весь стол, а также самого Майки. Кость отрублена. У него была прекрасная выдержка, да и к тому же, больше предпочитал он людскую кровь, поэтому редко реагировал на их жидкость. Но сам Нишиноя пока что не просыпался, всё так же лежа с опущенными веками. Такую махинацию Сано провёл и с правой ногой. Крови стало намного больше, и сзади послышался звук бьющихся цепей. Повернув голову к девушке, Сано застал весьма красивую картину. Брюнетка изгибалась в спине, пытаясь выбраться из оков, но при этом соблазнительно показывая свою грудь. Цепи были слишком прочными. Мыча и скалясь, она смотрела то на ногу, то на стол, кровь на котором собралась в лужу. В комнате витал запах, сносящий голову. У вампира были отрублены все четыре конечности, и он всё так же находился в спящем состоянии. Манджиро решил перейти сразу к делу, разрезав плоть горизонтально на лучевой части руки. Алая жидкость не заставила себя ждать, начиная быстро стекать вниз. Позади послышались ещё более громкие попытки выбраться из заточения. В это время блондин уже поднёс руку к носу убийцы, дабы он смог почувствовать запах. И у него получилось. Буквально сразу же его глаза распахнулись, и он стал дёргаться, клыки давно были выпущены, а слюна так и стекала по обе стороны рта. Поначалу он был активен, и длилось это секунд тридцать пять, не больше. После чего голова его осела обратно на стол, и существо лишь скулило да клацало зубами. Схватив того за челюсть, Майки ближе наклонился к лицу, полностью игнорируя задний план. — Хочешь есть? Тогда говори, — смотря на то, как жертва корчится, потребовал Сано. Парень высунул язык, дабы хоть как-то дотянуться до пищи, но тщетно. Глаза были устремлены на плоть, почти окрасившуюся алым цветом. Капли даже не капали на его губы, что тоже изрядно удручает. Слабость в теле и понимание того, как сейчас выглядишь, давили. Вены на шее давно вздулись, предвещая о том, что уже на пределе. Через продолжительное время они и вовсе разорвутся, а чуть после, если кровь так и не попадёт в организм — наступает конечная смерть вампира. Они, как и все существа, не могут жить без пищи. Они могут какое-то время держаться, если рана не столь огромна, и дотянуть до новой жертвы смогут. Но не в данной ситуации. Когда оборотень буквально растерзал его до такой степени, что организм не может выполнить должное и теряет слишком много. — Давай же, — настойчиво говорит Майки. — Кргха… Их… Их намного больше, чем вас, — не отводя взгляда от руки, начал вампир. — Зачем вы пришли сюда? — План…у них был…кха… план, чтобы развязать войну и покончить с оборотнями, — замычав, проговорил Нишиноя. — Вы скоро все сдохните. Они повырезают вас всех! — собрав все последние силы, прикрикнул калеченный. — Ещё, говори, сука, ещё! — рука сильнее стала давить на глотку, ударяя его головой об дерево. Но он больше ничего не сказал, что выбесило больше всего. Он не учёл варианта, что этот парень может больше ничего и не знать. Но ведь он был приближённым, так почему не знает всего до мелких деталей? Манджиро видит, как вампир начинает дёргаться, словно он живой и его бьёт током, и тогда дошло: слишком много крови он из него выпустил. Ну и к чёрту, всё равно он больше не нужен. Всё, что он смог узнать, так это то, что их теория была верна и им нужно готовиться к нападению. Правда, зная об этом и том, что их больше, навряд ли чем-либо поможет. Но в этом может помочь кое-кто другой. Обратившись в ипостась волка, Майки наклонился к глотке Нишинои. Секунда, и голова вампира отлетела в другую часть комнаты, а волк продолжал грызть остатки его плоти. Сано мог убить его и в человеческой ипостаси, но посчитал нужным сделать это именно в волчьей. Быть может, из-за того, что так он не будет брезгливым, ссылаясь на то, что волку все равно, кто это и какая раса. Это всего лишь мясо. Мясо, что послужит утолением голода, а возможно, избавлением от тела. Если других вампиров волки выбросили обратно на их сторону, то Майки не против избавиться от тела собственными методами. Всё равно он сделает полезное и себе, и жителям. Когда на столе не осталось буквально ничего, он принял человеческий вид. Лицо, начиная от ложбинки над губой и до подбородка, было в крови, верхняя одежда тоже. Это было слабо видно, но если присмотреться, то можно увидеть капли крови. Он был похож на маленького ребёнка, вымазавшегося во время игры с едой, или же просто сильно проголодавшегося, что яро пихал в себя еду. Сняв футболку, Майки вытер свою нижнюю часть лица, переводя дыхание. Он не чувствовал того самого удовлетворения, что получал раньше после поедания кого-то из людей. Но этого хватило, чтобы он не отправился на границу к людям. Он бы так и не вспомнил об ещё одной персоне, что наблюдала за происходящим и сама пыталась присоединиться. Только вот не к поеданию бывшего товарища, её привлекала рука Сано, что до сих пор не останавливалась, и если бы не взгляд брюнетки, что до сих пор смотрела именно туда, Майки так бы и не обратил внимание на собственную рану. Своя кровь у него редко вызывает чувство голода, да и он старается наедаться так, чтобы после долгое время не вспоминать об алой жидкости. В отличие от неё. Она ведь не умеет сдерживать себя, набрасываясь и желая разорвать жертву. В помещении так и пахло железом, находящимся в крови. Что ещё больше туманило её разум. Майки в голову пришла грандиозная идея, ещё до того, как он обратился. Её ведь можно использовать как филера. Правда, могут возникнуть разногласия, но с этим он как-нибудь разберётся. Подойдя к ней, Майки посмотрел в её глаза. Они снова испускали голод и ненависть. И, о боже, как же это прекрасно выглядит вперемешку с её-то видом. — Тебе нужно научиться контролировать себя, принцесса, — поднося к её рту руку, произнёс Сано, после чего вновь почувствовал её клыки на своей плоти. Почему он это делает? Возможно, из-за того, что она ему ещё пригодится, и дать ей собственную кровь в принципе можно считать, как оказание услуги, после которой она будет должна ему. Но где-то в глубине души знает, что это из-за жалости, ведь она, как и он, не хотела становиться тем, кем сейчас являлась. Он видит это. Видел по её взгляду ещё тогда, в их первую встречу. Но кроет это всё другой причиной. Может, ей будет и плевать на это, и она будет вызываться на открытую смерть, но вот незадача: ему нужен тот, кто сможет добывать о них информацию и передавать, чтобы оборотни были на шаг впереди них. И никто, кроме неё, на эту должность не подходит. Она новообращённая, и, скорее всего, сначала к ней будут вопросы, как же она выбралась. Хотя, может она и сможет убедить их тем, что смогла сбежать, если поведать историю о том, как они с пленным пытались сбежать. Об этом он подумает позже, сейчас главное не это. — Тише, спокойнее. Смотри на меня, — потребовал он, погладив ту по голове. Девчонка не сразу выполнила просьбу, но всё же решила поднять глаза на него. Боится, что кто-нибудь отберёт у неё еду, что так яро сейчас поглощала. А ведь он единственный, не считая Юзуху, кто кормил её, словно ребёнка. Любой другой вампир сам ищет себе добычу, даже если он совсем недавно обратился. Он таким образом сам приспосабливается и учится обеспечивать себя, как и в обычном прижизненном времени, так и в критическом. Кормит её, несмотря на то, что она заставила его тогда побегать, за то, что так и не смогла сказать всего того, что требовалось. Это довольно-таки странно. Кажется, что здесь есть подвох. Отодвинув руку от лица, Сано переместил её к ней на шею, чуть прижимая к стене позади. Он слишком часто стал травмировать себя и давать собственную кровь. Сегодня снова придётся не обращать внимание на восклики сестры и самому себя лечить. Как же это утомляет. Приблизившись к её лицу, Майки ждал, когда она придёт в себя и с ней можно будет нормально заговорить. В таком виде она явно не настроена на разговор. Вся голова забита лишь мыслью о блаженстве при вкушении заветной пищи, о том, как по горлу течёт алая жидкость, из-за которой многие ведут борьбу. Глаза внезапно прикрыли, а губы разомкнулись, после чего послышалось размеренное дыхание. Это завораживало. Майки всё никак не может понять, почему при виде такого в его голове начинает что-то щёлкать, что-то иное, что раньше он не ощущал. При виде обычных девушек из деревни парень не чувствует ничего. От слова совсем, даже возбуждение редко проявляется. Отсюда у вождя как раз-таки и появились сомнения о том, не сократилось ли у Сано младшего его либидо. До того, как веки девушки соизволили подняться, взгляд Сано был прикован к её губам. И нет, не из-за того, что на них до сих пор был след от крови, не из-за этого. Как только Канэко поняла, кто сейчас перед ней, то сразу попыталась отстраниться, но вот незадача: рука, что до сих пор покоилась на её бледной шее, не давала осуществить желаемое. Лица были донельзя близко, что так же очень пугало и даже…смущало? — У тебя есть выбор: умереть сейчас так же, как и он, или служить мне, — сказал он, смотря уже на её тёмные глаза. Она же в свою очередь тоже не отводила взгляд. Она до сих пор находится в некой прострации, в голове всё ещё мелькают недавние моменты, происходящие в помещении. А ещё та, не до конца стёртая кровь, что находилась слева от подбородка. Она так и напоминала о том, как он зверски расправился с Нишиноей, и всё потому, что он больше ничего говорить не пожелал. Жутко. А ведь это в любой момент может произойти и с ней, сделай она малейшую ошибку. Его вид так и кричит о том, что лучше не идти против, но чёрт, как же это заводит. Страх вперемешку с азартом пытается выйти наружу. А ведь раньше она такого не испытывала. — Где гарантия, что ты не убьёшь меня? — улыбнувшись, спросила брюнетка. Майки видел это недоверие, и он сам понимает, что это правильно. Правильно не доверять тому, кто совсем недавно пытался убить её, но в итоге убил лишь других, показывая, на что именно он способен. И ему не составит никакого труда проделать такое же и с ней. Он раздумывал о том, стоит ли это делать. Стоит ли оно того, чтобы идти на столь опрометчивый шаг, ведь не исключено, что в будущем она предаст его, и тем самым принесёт уйму проблем. Но, как говорится, без риска невозможно достичь желаемого. — Я клянусь, что буду защищать тебя и не позволю умереть, пока сама этого не захочешь. Ни при каких обстоятельствах, — не отводя глаза, произнёс блондин. Клятва. Ей знакомо это. Что в человеческой, вампирской или волчьей расе — Клятва является весомым и законным клеймом. Ею нельзя разбрасываться, как хочешь. Все ведь знают, что значит закон бумеранга? Так вот, клятва работает так же, как и он. Клятва, словно условие, что поддерживает мир и души тех, кто его населяет. Она даёт людям надежду, надежду на то, что они могут довериться. Что не всё в этом мире прогнило, и капля света всё ещё есть. Нужно лишь уметь верить. — Я клянусь, что не предам тебя и буду выполнять всё, что потребуется. — ответная клятва. Это слегка удивило, но виду он не подал. С одной стороны, это очень смелый поступок, можно сказать, даже опасный. Теперь она не сможет сбежать или как-то отделаться от него. Их будет связывать нить клятвы, не позволяющая никому из них её нарушить. — Ты ведь не станешь брать на себя ответственность за того, кого ненавидит вся стая… — как бы напоминая, сказала Сэцуко. Это забавляло. Она даже так думала не о себе, а о других. Такое всегда доводит лишь в одно место. Могила. Пристанище, как говорил дедушка, в котором душа обретает покой. Но так ли оно? Никто не знает, что будет после. Неизвестно, что будет с душой. Быть может, её сразу же отправят в ад, гореть и мучиться там вечность, даже если при жизни душа не совершила ничего плохого. Быть может, могила — это то место, где покойная душа прикована на вечность, ожидать тех, кто о ней помнит, и наблюдать за ними. Тело тленно, а вот душа вечна. Быть может, она удостоится чести переродиться, забудет прошлую жизнь и начнёт все с самого начала. Она снова начнёт радоваться, любить и страдать. — Ты не единственная здесь, кого ненавидят, — улыбнувшись, произнёс блондин, чем ввёл её в ступор. Территория вампиров. Замок клана Минамото. — Как обстоят дела с поиском? — задал вопрос старик. В кромешной тьме возле камина стоял мужчина, имеющий власть над большей частью земель вампиров. Он не единственный, кто был сильнее всех находящихся здесь вампиров. Эти исчадья ада раскинуты по всей земле, и старик не исключает того, что где-то там, далеко отсюда, есть такой же по силе вампир, способный подчинить себе многих. На земле он живёт уже больше двухсот лет и повидал многого. А скольких людей он убил и обратил? Не сосчитать, да и в принципе, для него это было неважно. Чести быть обращённым удосуживался тоже не каждый, лишь тот, кто уж сильно мог привлечь его внимание. Вам наверняка показалось, что он лишь безжалостный и жестокий? Да, и даже то, что он даёт вторую жизнь умирающему, не говорит о том, что в нём есть хоть капля доброты. Он делает это для себя. Он видит в нём выгоду, видит, что подарив ему второй шанс, тем самым направит его доверять старику и быть готовым ради него на всё. Сейчас же этот самый старик из кожи лезет, дабы найти эту дрянную девчонку, сумевшую сбежать от него, не говоря о том, как ещё умело умудряется прятаться от него. Поразительно, а ведь словно недавно она только училась охотиться.Воспоминания.
Музыка:
Nautilus Pompilius — Крылья
Сад клана Минамото.
Маленькая девочка, чья душа совсем недавно пролила кучу слёз, сейчас сидела около фонтана и наблюдала, как в воду падали листья деревьев. Здесь было много растений, начиная от травы и заканчивая деревьями. И все они были по-своему красивы. Красиво обстрижены, красиво посажены, что дух завораживало. Сунув руку в воду, собирая при этом огромные желтые листы клёна, девочка не заметила, как сзади кто-то появился. Очень тихий и спокойный, но нутром ощущала, что это что-то зловещее, несущее за собой крылья смерти. — Нравится? — подали голос. Чуть помешкавшись, думая, стоит ли вообще отвечать убийце всей её деревни, ответила девчонка. — Да, — всё так же стоя к нему спиной, ответил ребёнок. Послышались шорохи, а после кто-то присел на плиту возле фонтана. Это был дядя Фиш. Дядя? Как же наивно, ведь никакой он ей не дядя, он убийца и вампир. Она до сих пор не понимала, почему всё ещё жива. Почему не мертва ужасным способом, как остальные. Детская психика давно полетела вниз, отчего она зовёт его своим дядей. Хотя родный дядя давно уже сгнил где-то в землях Даногикса. — Я могу сделать так, что ты будешь смотреть на них бесконечно, — взглянув на ребёнка, произнёс старик. В его смышлёной голове давно засела идея, которую он так никому и не поведал. Да и в принципе не собирался, ведь в этом не было необходимости. Никто не требовал и не предъявлял претензий к тому, что в замок привели человеческого ребёнка. Лишь Керо поначалу возмущался, после чего был приструнён старшим братом. Тот сразу понял, что противостоять этому не сможет, и бросил какие-либо попытки, хоть и был он взрослым мужчиной. — Вы хотите сделать меня такой же, как и вы? — а она смышлёная. Именно это первым он увидел в ней. Ум и огромный потенциал, который она могла направить в пользу клана. — Да, милая, — улыбнувшись, произнёс старик. — Хорошо, дядя Дрейк, — быстро согласилась девочка. Впервые Фиш чему-то удивился и подал вид этому чувству. Его очень забавляла эта девочка и то, как она спокойно приняла факт того, что ей лучше согласиться. Другие на её месте давно бы кричали или молились отпустить, в конце чего тоже были бы лишены головы, но не она. В её глазах нет былого огня, лишь пустота поглотила детское сознание. Так оно и есть. Она знает, что в этом мире теперь она одна и кроме этого старика у нее больше никого нет. В ее голове даже и мысли не было о том, что кто-то из деревни мог выжить. Это было бы невозможно, учитывая то, что в тот день было намного больше вампиров, нежели прежде. Тогда она поняла, что сильный жрёт слабого, ведь такова природа. — Подойди и протяни руку, дитя, — позвав рукой к себе, сказал мужчина. Посмотрев на него лишь раз, девочка подошла к нему и протянула руку, ожидая действий. Старик отодвинул ткань платья, обнажая локтевую часть. Обычно можно кусать в любую часть тела, но он захотел подарить ей укус именно в ручную часть. Светлая кожа ослепляла, но в то же время сильно манила к себе. Посмотрев в её глаза, мужчина лишь улыбнулся, давая понять, что всё хорошо. А после клыки его вонзились в детскую кожу, прорезая ткани и заставляя ребёнка кричать. Ужасные вопли, а после звук падения и корчащегося ребёнка от боли. По телу шёл разряд, задевающий все клетки. После послышались мычания, а в конце концов потеря сознания. Лишь мужчина сидел и улыбался всему, что видел. Это было до боли приятно наблюдать, как она становится одной из них. Как с сегодняшнего дня она становится ему дочерью. Пусть так и по сей день не считает, называя его дедом или дядей.***
Пасмурно. Как обычно и бывает в этих землях. Тёмный и слишком огромный лес предстал перед этими двумя, причём один из них знал его, как свои пять пальцев. В отличие от неё. Она видит опасность и неизведанность, этот лес больше, гораздо больше того, что был в детстве. Пугает даже не то, что он огромен, а то, что может находиться в нём. Быть может, там есть чудища, что до коих времён ждали её и поджидают в самых неожиданных местах. Мужчина положил ей на плечо свою ладонь, тем самым показав, что всё хорошо. И оно было бы так, если бы не режущая боль в клыках. Это, пожалуй, единственное, что может чувствовать вампир. Ни клинок, ни огонь не дают боли, в отличие от голода. Он словно управляет каждым нервом, заставляющим думать, что клетки и организм хозяйки живы и уязвимы. Улыбнувшись, мужчина кивнул в сторону деревьев. Тем самым сказав, или даже указав, что ей следует идти туда. — Не хочу… — страх брал своё. Страх, что она становится такой же, как и они. — Выпив кровь, ты начнёшь расти и не умрёшь, милая, — чуть улыбнувшись, проговорил мужчина. Расти? Всё верно. Если ребёнок стал вампиром, то он непременно должен выпить крови, дабы начать быстрее расти, а иначе он умрёт. Умрёт от генов вампира, не сумевших приспособиться в столь маленьком теле. Обычно новообращенный ребёнок должен выпить крови в течении двух или трёх месяцев, а иначе можно быстро распрощаться с жизнью. Девочка с сомнениями посмотрела на дедушку, будто бы проверяла, шутит ли он. Но настойчивый и полный решимости взгляд говорил об обратном. — Я помогу тебе, милая, — убрав руку с плеча, сказал мужчина. Он стал идти туда, в самую глубь этого леса, словно это его дом. Дрейк не стал оборачиваться или говорить что-либо ещё, знал, что стоять на месте она не будет и пойдёт сразу за ним. Так оно и было. Девчонка сразу же побежала за взрослым, стараясь не отставать, мало ли что.***
В гулкой тиши сейчас было лишь звучание чьих-то жадных упоений. Кто-то быстро, словно за ним гонятся, поглощал чужую жидкость из глотки чужой жертвы. Капли забрызгали всю шею и лицо, создавая какой-то маньяческий вид. Мерзко. А ещё ужаснее, что за всем этим следило такое же существо, довольствующееся происходящим. Глаза горели гордостью за неё. За свою дочь. С того самого дня, когда мужчина нашёл её, она стала его дочерью, пусть и не родной. И каждый в клане знал, что эта девчонка является неприкосновенной, а также объектом, к которому следует выражать уважение так же, как и к главе, пусть она и была младше них. Даже к Керо так не относились, как к Карэн. От этого бедной девочке и было больше всего мерзко. Встав с тела, девчонка чуть пошатнулась. Глаза так и слепались, видимо, насытившись, её сразу начало клонить в сон. И ничего странного в этом нет, ведь после сна её организм начнёт расти. Кровь, попавшая в несформированный для вампира организм, начнёт кардинальные изменения в теле, делая его взрослее и сильнее. Секунда, и её тело покоилось на земле, если бы не старик, быстро поймавший её на руки. Пока что маленькое тело впало в сон, а это значит, что всё продвигается в его пользу. Смотря на её закрытые глаза, Дрейк уже знал, что в будущем она будет приносить ему уйму проблем, но от этого ему было лишь веселее. Знает, что позже начнёт искать кого-нибудь из родни, но в конце концов поняв, что ей больше никто не рад, оставит эти затеи и вернётся в клан. Туда, где её будут ждать. Туда, где её место.Конец воспоминаний.
— Наши обчистили всю территорию, последний раз её видели в Сайленд-Хилл, — стоя за его спиной, в поклоне ответила верная девчонка. — Значит, осмотрели не всё. Приостановила поиски, сама объявится, но перед этим… Окраина деревни Даногикс. Прятки. Это дело уже словно обыденное для Мицури. И нет, это не детская игра, а самая настоящая игра на смерть. Ну, может, чуть преувеличенно, но сама Карэн именно так и считает. Вернуться в руки того вампира все равно, что отдаться в объятия смерти. Холодной и вселяющей ужас. Дерево за деревом, подъезды за подъездами мелькали перед её глазами, а она всё бежит и бежит, пытаясь достичь цели. Хвоста вроде больше нет, что очень странно. Ещё в Седоне за ней следовали его подданные, а сейчас след простыл. В любом случае, это её будет волновать позже. Она вот-вот исполнит то далёкое детское желание. Вернуться на родину. Туда, где она появилась на свет. Былых маленьких одноэтажных домов больше нет. Сейчас их место заняли серые и одинокие многоэтажки, стены которых были обшарпаны и местами залиты непонятно чем. Вроде это смола, но чёрт, почему никто не ухаживает за местом своего жилья. На улице ни одной души, тишина да и только. Кругом были деревья, словно маскировка от врагов, таким образом скрываясь от них. Остановившись около одной многоэтажки, снизу которой было расположено множество капканов, светловолосая намеревалась осмотреть её. Не став идти к двери, дабы не попасть в ловушку, девушка сразу начала прыгать по окнам, хватаясь за перила или разные выпуклости. Прыжок за прыжком не отнимал её сил, а наоборот увеличивал интерес и прибавлял всё больше страсти в дело. Больше искушения перед тем, как она найдёт всех тех, кто знал её в детстве. Она верит, что они живы. Верит, что кто-то да спасся, ведь не могли они убить всю деревню. Когда она ступила на территорию бывшего дома, в её голове буквально сразу стали мелькать воспоминания. Тот самый день, когда всё пошло по наклонной. Крики, мольбы о помощи, звуки разбитых окон и чьих-то черепов — всё это несла она на своих плечах. Ношу, что никогда не уйдёт, а будет лишь добивать её. Она не забыла ничего, её память не стёрлась, за что она благодарна. Она вошла в список исключений, у которых случился сбой при изменении ДНК. И она ни капли не сожалеет о том, что вся память сохранилась, хоть она и была столь ужасна. Преодолев несколько окон, в очи её бросилось единственное распахнутое окно среди всех. Это было странно и очень предсказуемо, слишком типично для ловушки, которую несложно раскусить. Но сделать, кажется, ничего другого нельзя, как не зайти внутрь. В любом случае, она пришла сюда именно за тем, чтобы докопаться до истины, а не прятать свои зубки и бежать прочь, если вдруг там в засаде люди со своим оружием. Набираться крови потом будет посложнее, конечно, если поранится. Прыгнув на подоконник, что был пристроен к окну, девчонка схватила по обе стороны своими руками, просунув при этом свою голову внутрь. Было темно, но это никак не мешало ей разглядеть всё, что находилось внутри. Ещё одно качество всех вампиров — идеальное зрение. Будь то день или ночь, их очи видят всё и всюду. Каждое движение, каждый силуэт или предмет. Особенно в ночь, словно они коты, без особого труда могут рассмотреть всё, что находится перед глазами. Но стоять и изучать всё с окна она не могла, ибо это, как она поняла, была лишь одна комната, а в квартире минимальное количество — это две, а то и три, поэтому всё её тело вмиг оказалось внутри, но не отходила. Внутри стояла пахучая вонь, что пробиралась до костей. Пусть они и мёртвые существа, но такого зловонья тоже не приветствуют. На удивление, здесь было тоже очень тихо. Точно засада, а это значит, что для самообороны пора выпустить свои коготки, способные мгновенно разрезать чужую плоть. Медленными шагами светловолосая подошла к массивной железной двери, которая была приоткрыта. Отодвинув её, Мицури оказалась в коридоре, тоже лишённом света. Половицы скрипели, обои были местами ободраны, словно кто-то в припадке скрывал их, не думая о последствиях. Когда она дошла до конца, перед девушкой предстал выбор: слева поворот в огромную комнату, судя по всему, гостиную, а справа же находилась очередная тёмная железная дверь. На каждой из двери были прикреплены по четыре замка, видимо, для защиты от нападения других рас. Решив, что в первую очередь будет лучшим решением пройти в гостиную, а после осмотреть каждую из комнат, девчонка двинулась именно в огромную комнату. При повороте её слух уловил еле слышный вздох, и нет, это был совсем не её вздох. Кто-то, стоявший прям возле поворота в гостиную, моментально прыгнул на неё сзади, пытаясь прижать своим весом к полу. И у него это получилось. Ей бы не составило особого труда скинуть эту тушу, ведь гены вампира сыграли, но почему-то ей не захотелось этого делать именно сейчас, ведь при броске она уловила тот самый запах, что присутствовал в далёком прошлом. Так пах единственный человек, которого она знала. В это время прыгнувший на неё, по всей видимости, мужчина оседлал её и принялся завязывать руки толстой верёвкой. Он так до сих пор и не понял, почему этот вампир не стал скидывать его, ведь они сильны и сделать это для них — как раз плюнуть. Но это было не сильно важно, ведь сейчас его волновал лишь этот чёртов узел, являющийся завершающим в деле. Бинго, чёртов узел закреплён. Развернув тушу, нападающий замер. Быть того не может.