Пансионат

- Мама, иди отдохни, - вырвалось у меня, но я продолжала лукаво улыбаться. Она посмотрела на меня и заносчиво сказала, поправляя свои волосы: - Детка, не забывай, кто тут главный, - сказала она, я поджала губы. Дверь открылась и влетела Пенелопа, глаза у неё были бешеные. - У нас проблемы, - запыхавшись, сказала она. Мужчина встал с колена и повернулся к ней. - Пенелопа, ты мешаешь нам работать, - сказал он и отвернулся, но она развернула его. - К нам в студию рвётся один назойливый посетитель, - раздражённо проговорила она, фотограф взял её за руки и тоже раздражённо сказал: - И ты не можешь отшить журналиста? За что я тебе плачу? - он явно был на взводе, а меня это ситуация смешила. В моём мире у них это вечная проблема, хотя для меня всё это чепуха чистой воды. - Мне платишь вовсе не ты, а Соня, - не отступала она, упёртая, - и это не журналист, - сказала она, размахивая руками. - А кто же? - менее спокойно спросил фотограф. Успев договорить, в комнату зашёл мужчина, я взглянула на него и мои зрачки автоматически расширились, это был мой папаша, хотя я его таковым не считала, он три года назад бросил нас и ушёл к другой женщине. Моя ненависть была к нему очень сильна. - Я отец Дарси, - сказал он, с наглой рожей. Меня всю перекосило, и я накинула на себя халат, и встав за мамой выпалила. - Ты просто трахнул мою мамочку, - выкрикнула я из-за спины мамы. Она повернулась ко мне. - Дарси, не смей грубить, - спокойно сказала она, и Пенелопа ей подала халатик, чтобы прикрыть своё тело. Я чувствовала что-то неладное, он что-то замышляет, потому что все три года он даже не поинтересовался: как я, и где я. - Франко, - начала говорить Соня, подходя к нему поближе, но он её перебил: - Я не позволю моей дочке сниматься голышом, - промямлил он, я села на кресло вместе с Пенелопой, она приобняла меня, тем самым успокаивая. - Ты не проявлял никакого внимания к своей дочери три года, а сейчас отцовские чувства зажали? Забудь о ней, - начала кричать мама, когда дело доходит до меня, она становится просто невыносимой злюкой и может порвать за меня любого, несмотря на то, что она хрупкая женщина. - Она носит мою фамилию и воспитывается на мои деньги, - сказал он. Я заскрипела зубами. - Можешь забрать свои деньги прямо сейчас, я не взяла из них ни гроша, - обломала его Соня и опять начала махать руками возле его лица, когда она сердится, она всегда это делает. Между ними прошла неловкая пауза, он видимо не знал, что на это ответить. Я повернула голову к сидящей рядом женщине и сказала: - Пенелопа, удочери меня, - жалостно и немного наигранно прошептала я, а она хихикнула и обняла меня крепче. - Дарситочка, подожди в гримёрке, нам надо серьёзно поговорить, - прервал первый молчание, так называемый, папаша. Я было хотела нагрубить, но мама на меня сердито посмотрела, и я не стала испытывать её терпении, иногда она превращается из доброй мамочки в злую ведьму. Я встала и пошла в сторону гримёрки, Пенелопа осталась там. Зайдя уже в родное местечко, которое было в ярко-оранжевых тонах, я скинула халатик и пошла в душ, там быстренько отмыла весь боди-арт с тела, скажу, что это мне удалось с трудом, но всё-таки, через минут двадцать я вышла из душа и взяла из шкафа первую одежду, которая мне попалась, это разноцветная майка в полоску и шорты ярко-голубого цвета. Хочу отметить, что стиль в одежде у меня был такой же, как и мой характер, не предсказуемые и неформальный, скажем, даже немного безбашеный, я могла одеть зелёную юбку, кеды и топ синего цвета и по-приколу пойти в кино, и плевать я хотела на мнение, если что-то и скажут, сразу в бубен дам. Я подошла к зеркалу и, порывшись немного в маминой косметичке, начала красить губы. Дверь открылась и вошла Соня, немного взволнованная, я повернулась к ней, держа помаду возле губ. - Не трогай мои вещи, - раздражённо сказала она и вырвала помаду, я сложила руки крестом. - Ладно.. - промямлила я, - ушёл этот болван? - спросила я, что-то ища, для отвода глаз. - Он твой отец, - сказала мне мама так, словно я не знаю этого. - А похож на моего деда, - грубо сказал я, - так что он заявил?, - расспрашивала я маму, слова из неё я тащила клещами и это мне уже надоело, она темнит. - Он говорит, что я плохая мать, - сказала она, смотря на меня в зеркало, где наши взгляды сошлись, в её глазах была некая обида, губы дрожали. - И это так, - не подумав, сказала я, чтобы не было всяких нежностей, не люблю сюсюкаться. Я сделала вид, будто мне смешно. Мама смотрела на меня растерянно, с каплей разочарования. - Дарси, не будь такой жестокой, - сказала она с горькой нотой в голосе. Я молчала, и всё делала вид, будто я её не слушаю. Она повысила тон, и я дёрнулась. - Он поставил условие, - выпалила она и положила руки на талию. - Что ты ему должна? - растянувшись в улыбке, поинтересовалась я. - Не я, а ты, - с довольным видом сказала она, словно наказывая меня за мой язык. Я сразу же изменилась в выражении лица и повернулась к ней лицом. - Что ему надо? - уже более серьёзно сказала я. - Он твой отец, и может потребовать опекунство, закон на его стороне, - сказала мама. Я представила, как бы я жила с отцом и мне стало страшно, действительно. - Мы найдём лучших адвокатов, - сказала я, с надеждой в голосе, я не собиралась отступать, лучше я умру, чем буду с ним жить. Мама обошла вокруг меня и сказала. - Нет, мы только что восстановили суд против себя этими фотографиями, я могу тебя потерять, если увидят присяжные, - причитала она, видно было, что мама еле сдерживалась, чтобы не сорваться и не разнести комнату. Я прекрасно знаю, что значу для неё, в принципе, как и она для меня, поэтому понимаю всё. - Что же ему нужно? - тихо спросила я, мои плечи опустились, и я уже боялась услышать его требования. Мама опустила глаза, но всё-таки сказала: - Дать тебе образование, - как только она это сказала, я подпрыгнула на месте и топнула ногой. Только не это!