***
Старатель не находил себе места. Он переживал за Сэцуко и хотел хоть чуть-чуть облегчить эту ношу дочери, но просто не мог. Как только агенство вернулось к привычной работе, ему позвонили и сообщили новость: он отправляется в Тартар на беседу с Все за Одного. Не могло не пугать. Когда Тодороки прибыл в эту тюрьму, его встретили Тошинори и Тойя. — Наконец-то. А то мы уже устали ждать, — буркнул нетерпеливо Инферно. — Что вы тут делаете? — изогнул бровь Старатель. — Нас вызвали сюда, — пояснил Всемогущий. — Может, ты и должен поговорить относительно Лиги, но у нас двоих есть помимо этого личные мотивы. К ним подошёл охранник и провёл в специальную комнату: Энджи и Тойя направились в комнату с офицером полиции и приготовились смотреть за разговором, а бывший символ мира зашёл в комнату и молча встал напротив стола. Он продолжал сверлить взглядом злодея, сидящего напротив него с широкой улыбкой. — Всемогущий, — будто пропел Все за Одного, — как же я рад тебя видеть. Как здоровье? Кстати, ты же не один? Там, — он указал руками в сторону стекла, — ведь есть ещё герои? Старатель? Может, и его дети тоже? Как там Сэцуко, кстати? Она в порядке? Тут уже Яги не мог слушать его. Он хотел что-то, ответить, как вдруг послышался голос из динамика: — А ты всё также догадлив, — хмыкнул Тойя, а затем отключился. Послышался хлопок двери, и через пару секунд беловолосый зашёл в допросную, развернул стул и сел напротив ВЗО, положив руки на спинку, а голову сверху. — Тогда поговорим так, ублюдок. Не против? — Тойя, следи за речью, — возмутился Энджи с той стороны. — Отвянь. Я имею полное право разговаривать с тем, кто загубил почти год моей жизни, — отмахнулся парень. — Старатель. Вижу, Ты нашёл связь с детьми. И ты даже не хочешь убить меня за то, что я с ними сделал? — О чём речь? — в ожидании пламенный герой превёл взгляд на злодея, а тот лишь изумлённо посмотрел на Химуру. — Вы что, не рассказывали ему? И тебя даже не смутило, Тодороки, что дочь, которая не показывала свою причуду вдруг стала такой сильной, а сын, который при любом использовании огня сжигал себя внезапно начал владеть синим пламенем, да и к тому же в совершенстве? Неужели вы утаили такую прекрасную часть своей жизни. — Тойя, что за часть жизни? — Энджи напрягся. — Я не собираюсь об этом рассказывать. Лучше послушаю всё с твоей стороны, мразь на ножках. — Тойя…ты уверен? — осторожно спросил Тошинори. — Конечно, пусть раскажет нашему драгоценному отцу, через что мы с Сецу прошли. Может хоть сейчас он перестанет смотреть на нас с высока и поймёт, что мы никакие не избалованные детишки. Поверь, Старатель, наша жизнь гораздо веселее, чем ты можешь предположить, — пытался пошутить Инферно, но получилось не очень из-за его горящего взгляда и небольших огоньков пламени, пробежавших по плечам. — Прошу, начинай. — С превеликим удовольствием, — улыбнулся во все 32 Все за Одного. — Для начала я бы хотел выразить огромную благодарность тебе, Тодороки. Если бы ты не унижал своих детей, ставя золотого мальчика — имя вылетело из головы — над ними, то я бы никогда не нашёл их. Всё началось с того, что Сэцуко пробудила причуду в 5 лет, когда сожгла целое здание. Ты, наверное думал, что дети погибли в огне, и только от Тойи осталась челюсть, а от Сэцуко косточки, но нет. Я нашёл их до прибытия пожарных. Два обожжённый ребёнка со сломанными мечтами, без целей и надежд. Идеально! Я забрал их. Кстати, через минуту появился и ты, Старатель. Не успел совсем чуть-чуть, — посмеялся ВЗО, представляя лицо Энджи за стеклом. И действительно герой застыл в шоке. Все события того дня проносились перед глазами. Он вспомнил, как прошёл со всеми своими детьми в магазин, но потом Шото стало плохо, и он повёл его домой, даже не проверив, следуют ли за ним остальные. Только около дома Старатель понял, что они остались там, как вдруг раздался взрыв, и огромный столб пламени поднялся над магазином. В этот момент герой действительно испугался за жизни своих «бесполезных» детей и побежал за ними. Только когда он прибыл, тут же застыл от ужаса. Всё вокруг горело ярким красным пламенем, которое оказалось даже горячее, чем его. Вокруг ходили врачи, полицейские, пожарные, пострадавшие… Но Тойи и Сэцуко нигде не было. Через 5 минут Энджи сообщили, что его дети сгорели в этом пожаре, и принесли маленькую челюсть Тойи и фаланги мизинца и безымянного пальцев левой руки Сэцуко. Это раздавило героя. После этого в комнате появились алтари с фотографиями погибших. Теперь каждый вечер после работы Тодороки заходил, садился напротив и смотрел виновато в бездушные глаза детей, сдерживая слёзы. — Тойя, прости, я не смог оградить тебя, — низкий поклон, голос слегка дрогнул. — Прости меня, Сэцуко, я не дал тебе раскрыться, — одинокая слеза скатилась по щеке и с шипением тут же испарилась. — Мне жаль! Так продолжалось 10 лет, и не было ни одного дня, чтобы он не корил себя за эту страшную ошибку. Сейчас Энджи готов был разорвать злодея на куски за это, хотя и понимал, что это лишь его вина. Его и никого более. — Так вот, — продолжил Все за Одного, — я забрал их к себе и слегка подлатал: Сэцуко мы установили фаланги, а тебе челюсть. Ты ведь до сих пор с ней? — он посмотрел с любопытством на Инферно, на что тот коротко кивнул. — А вот после этого началась моя любимая часть! — Что ты с ними делал? — Энджи держался из последних сил, что не могло не спешить злодея. — Ничего особенного. Просто пытался создать идеального наследника. Я возлагал на них огромные надежды. Ты не представляешь, как они кричали. Бальзам для ушей. А сколько я в них всего вкачал, — казалось, мужчина упивался сказанными словами и с наслаждением ждал реакции героя. Однако, его удивила реакция Тойи. — Ты ведь прекрасно помнишь всё это. Не знаю насчёт Сэцуко, она тогда была маленькая, но, думаю, кошмары ей снятся до сих пор. Кстати, ты так спокойно реагируешь и даже не хочешь врезать мне по лицу? — Знаешь, я уже смирился с этим. Моего сраного прошлого не изменить, так что лучше не тратить нервы. А вот что насчёт тебя, Старатель? Хотя, ещё рано. Давай, договаривай. Результаты. Расскажи, пожалуйста, моему дорогому папочке об итогах твоих экспериментов. Или мне самому? — Да, пожалуй я сам, раз хочешь, парень, — облегчённо вздохнул ВЗО с улыбкой, — рад, что ты не растерял свой прекрасный характер. Ну так вот, — он повернулся в сторону стекла и посмотрел ровно в глаза Тодороки, будто видя через него. — Именно благодаря моим дарам силы твоих драгоценных детей возросли, Энджи. Я улучшил кожные покровы Тойи, благодаря чему после этого он может спокойно использовать огонь таких температур. А Сэцуко… Боже, это моё самое лучшее творение. Я превратил её в превосходный образец, пока Шимура не помешала мне, — он раздражённо сжал кулаки. — В любом случае пока что она на вашей стороне. Но скоро я смогу наставить её на истинный путь, и тогда ни один человек не сможет одолеть её. Правда, для этого придётся мучать её гораздо сильнее, чем 10 лет назад, но зато получится шедевр, и тогда!.. — он не смог договорить, как поднял голову и тут же был впечатан в стену. — Ты не притронешься к ней, ублюдок! — зарычал на злодея Старатель, повышая в комнате температуру вырвавшимся пламенем. — А кто мне помешает? Ты? Да ты даже защитить её не смог и тогда был абсолютно бесполезен. Ты хоть и взрослый, но слаб как ребёнок, — ухмыльнулся злодей. — Я не вижу повода для таких слов с твоей стороны. Позволь заметить, что ты не в лучшем положении! — в этот момент охранники сообщили, что время окончено и попросили героев покинуть комнату, забирая ВЗО под руки. — Может, я и не настолько силён, но свою дочь я защищу. Будь уверен. — Время всё покажет… — пропел Все за Одного, скрываясь за дверью. После этого посетители направились в сторону выхода, чтобы покинуть остров. Всю дорогу Старатель молчал, поэтому Тойё пришлось первому заговорить: — Ну и? Как тебе эта прерасная история? — Скажи… Всё, что он сейчас рассказывал?.. — Чистая правда, — спокойно закончил мысль беловолосый. — Даже про страдания он почти ничего не рассказал, а раньше так красочно описывал боль. Видимо, решил твои нервы пожалеть. Или время экономил. — Как вы выжили? — Тодороки был опустошён. Сейчас он узнал своих детей поближе, как и хотел, но это шокировало его. Эксперименты? Значит, и тогда он говорил правду? И как я мог всё время оставаться таким придурком, что не замечал этого? Они не стали вести себя более разумно и зрело из-за того, что они выросли. Нет, они просто пережили эти ужасы. Не могу поверить, что после всего этого они смогли вернуться к нормальной жизни. Я должен извиниться. Особенно перед Сэцу… Старатель понимал свою ошибку. Он считал их избалованными недо-героями, но не понимал, что на самом деле они просто старались держаться. И сейчас он наконец увидел, как этот огонёк жизни еле держится у них обоих. К тому же Тойя ведёт себя временами как ребёнок и любит шутить, а вот Сэцуко… С ней намного сложнее. Она может съязвить или пошутить, но это случается очень редко. К тому же можно проследить эту нотку фальши и притворства в её словах. Словно она вытягивает себя на нормальную жизнь. Кошмар, что ВЗО сделал с ними? — Знаешь, у нас не было выбора, — пожал плечами парень. — Мы держались и из последних сил хватались за надежду вернуться в мир. Как видишь, наши молитвы были услышаны, — Инферно поднял голову наверх, будто смотря в небо, а затем усмехнулся. — Теперь ты понимаешь, каково было наше настоящее детство. Надеюсь, это хоть чуть-чуть повлияло на тебя, и ты извинишься перед мелкой. Внезапно Энджи остановися и повернулся к Химуре, крепко обнимая его. Парень стоял в шоке, пока не услышал эти слова: — Прости… — еле слышно прошептал Тодороки. — Я понимаю, что это простые слова, которые уже ничего не изменят, но всё же. Прошу, прости за то, что обращался так с вами. Если бы не я, вам бы не пришлось жить в этом чёртовом мире. — Если бы не ты, нам бы вообще не была дана жизнь, — хмыкнул парень, а затем, помедлив, обнял мужчину в ответ. — Так и быть, я прощаю тебя…отец.***
Боль.Писк.Крики.Отчаяние.Вкус крови на губах. Это было последним, что запомнила Сэцуко. Сейчас она открыла глаза и снова оказалась в каком-то пространстве. — Не думал, что увижу тебя так скоро, — знакомый голос. — Йоичи сан. Что со мной на этот раз? Умерла от большой потери крови? — вскинула саркастично бровь Химура. — Кома, — коротко ответил мужчина, но этого хватило, чтобы глаза девушки чуть расширились, однако за этим последовала усмешка. — Сначала пытки в детстве, потом тренировки до полусмерти, многочисленные травмы, смерть в конце концов… И сейчас кома. Какая у меня, оказывается, дрянная жизнь. — Ты сишком самокритична. Разве ты не хочешь выбраться обратно? Или думаешь, что всё это бесполезно? — беловолосый чутка наклонил голову в сторону, ожидая ответа. — Конечно, бесполезно. Но я ведь от этого не перестану пытаться. Знаете, я всегда мечтала о спокойной жизни вдалеке от ежедневной суеты. Какой-то домик в горной местности, где постоянно можно выходить по утрам на веранду и любоваться рассветом, тренироваться в своём режиме и просто молча гулять по красивым полям и горам. А вечером в обнимку с кружкой тёплого какао читать книгу. Это такая спокойная жизнь, которая быстро наскучит. Но всё же я хочу попробовать. А ради этого все же надо жить. Так что я, пожалуй, пойду обратно. Спасибо за встречу. — Советую тебе быть осторожнее, Тодороки, — девушка слегка зажмурилась, услышав эту фамилию, но всё же продолжала слушать. — Пока что тебе везёт, но когда-нибудь дорога удачи закроется, и тогда смерти будет не избежать. Надеюсь, ты понимаешь это. — Определённо. Но я ведь становлюсь сильнее, так что продолжаю бороться. К тому же после случившегося я чувствую какие-то изменения. Думаю, это к лучшему. Но как я могу вернуться? Я не знаю, что мне делать. Я хочу жить. Прошу, помогите мне. — Тут я бессилен. Если ты хочешь вернуться, то обязательно сможешь сделать это. Тебе придётся пройти через страдания. Уверена, что готова пойти на это? — Да. Я должна вернуться обратно. Ещё в конце битвы я сказала, что теперь все под моей защитой. Я подарила людям надежду. А что, если я сейчас останусь в коме на месяцы или годы? Может, я так и умру. Они могут попросту перестать верить в героев, а сами профи начнут осторожничать и больше заботиться о своих жизнях. — Ты права. Сказав фразу Всемогущего, ты возложила на свои плечи огромную ответственность. Я не говорю, что она неподъёмная, но ты должна сделать выбор сейчас. Останешься — обретёшь покой. Вернёшься — тогда храни и оберегай жизнь и мир ото зла. — Я уже давно всё решила. И не пытайтесь тут меня агитировать, я обратно хочу. К тому же надо ещё одолеть Все за Одного. — Тогда удачи тебе, Тодороки Сэцуко. — Зовите меня Полукровка.. . .
Нестерпимая боль, от которой хочется просто рвать на себе волосы, сдирать кожу. Кажется, проще сжечь себя до тла, но умереть и избавиться от страданий. Нет, я не могу сдаться. Я должа вернуться. Я должна дойти до конца. Тело пронзает сотней маленьких игл. К голове приливает кровь. Множество ужасных воспоминаний и смертей лезет в мысли. Пульс зашкаливает. Внутри будто всё сжимается, из-за чего становится сложнее дышать. Появляется ощущение какой-то маски на лице и множества бинтов и повязок на теле. В слегка приоткрытые глаза сразу же бьёт яркий свет, застваляя зажмуриться. Убейте меня. Убейте меня! УБЕЙТЕ МЕНЯ! Я не хочу больше чувствовать всё это! Освободите меня от мучений! Лёкгое движение пальцем правой руки. Писк в коридоре, раздавшийся от нажатия кнопки. Медицинский персонал, ворвавшийся в палату. Множество медицинских терминов. — Несите успокоительное! — Она очнулась! Сэцуко Химура очнулась! Я…жива? Значит, я смогла… Я вернулась.***
Внезапно телефон на столе пламенного героя издаёт противный писк. Звонок. Мужчина устало берёт трубку, ожидая услышать голос своего подчинённого, журналиста для проведения интервью или героя, желающего договориться о патруле… — …Сообщаем, что ваша дочь Химура Сэцуко вышла из комы. Сейчас она уже пребывает в сознании. Вы можете прийти, когда… Не дослушивая слова мед. работника, Старатель сбрасывает вызов, вскакивает из-за стола, молниеносно покидает офис, а затем и агенство под удивлённые взгляды подчинённых, садится в машину внизу и приказывает водителю как можно скорее ехать в городскую больницу. Когда они тронулись герой откидывается на спинку сиденья и судорожно сжимает кулаки. Его дочь. Сэцуко. Она очнулась. Она жива. Сейчас он наконец сможет увидеть её. Он благодарил себя, что попросил сразу после госпитализации Полукровки сообщить ему первому о том, когда она придёт в себя. Пришлось сказать персоналу, что она его дочь, иначе бы действия были необоснованны. Энджи сейчас твёрдо решил для себя, что извинится перед ней сегодны же за всю ту боль, что причинил своей дочери. Поэтому оставшиеся 10 минут поездки, что казались ему вечностью, мужчина в голове репетировал, что именно скажет.***
Он быстро шёл по коридору, направляясь к нужной палате. Сердце внутри бешено стучало, и Тодороки ничего не мог с этим поделать. Дойдя до нужной белой двери, он без стука открыл её…и замер на входе в палату. Там на кровати сидела Сэцуко вся в бинтах и беседовала с врачом. Все слова и извинения разом вылетели из головы. Девушка повернулась на звук открытой двери и замерла, встретившись с такими же голубыми глазами отца. — Я зайду позже. Отдыхайте, Химура сан, — врач медленно поднялся и направился на выход, кивнув мужчине. — Тодороки сан. Как только дверь закрылась, герой вздрогнул. Он быстро направился в сторону койки, не говоря ни слова, и под удивлённый взгляд девушки крепко её обнял. — Ты…это… — Полукровка, пребывая в шоке, пыталась понять, что происходит. — Прости меня. Прошу, прости меня, Сэцуко, — начал говорить Старатель. — Я и не мог представить, что тебе пришлось пережить за эти 10 лет. Я был неправ, когда не замечал тебя и постоянно ставил ниже Шото… — он уже не понимал, как собирать слова в предложения. — Я… — девушка не знала, что ответить. На глаза непроизвольно начали наворачиваться слёзы. Неужели…неужели ты всё-таки изменился? Отец…ты действительно всё осознал? — Я рад, что ты в порядке, — он ещё крепче прижал к себе дочь, будто боясь внезапно снова потерять. Девушка почувствовала, что он на самом деле пустил слезу. — И я горжусь тем, что ты моя дочь. — Папа… — Химура поняла, что тоже не может сдержаться и крепко обняла отца в ответ. — Я…прощаю тебя, папа. Правда.