— И я горжусь тем, что ты моя дочь.
— Папа… — Химура поняла, что тоже не может сдержаться и крепко обняла отца в ответ. — Я…прощаю тебя, папа. Правда.
Они сидели долго так, просто обнимая друг друга. Казалось, глупо, но не для них. Ведь получается, что они, являясь друг другу близкими людьми никогда не были настолько близки, как сейчас. Тодороки казалось, что сейчас он впервые повёл себя не как редкостная мразь и наконец проявил отцовскую заботу. Он боялся за жизнь дочери. А Сэцуко сейчас не волновалась о мнении других и не старалась держать имидж надёжного бесстрашного героя, поэтому крепко обнимала отца и плакала.
— Я надеюсь, ты не собираешься залить всю комнату? — хмыкнул Энджи, отстраняясь от Химуры, положил руки на плечи и аккуратно вытер ей слёзы большими пальцами.
— Прости, просто, — шмыгнула девушка, вздрогнув, — я как-то не привыкла к объятьям. Меня обнимали только три человека за последнии 10 лет. И, — она замялась, — одна умерла, другой пострадал и почти погиб, а третий… Тойя. После этого я как-то отстранённо веду себя со всеми, потому что не хочу привязываться.
— Я понимаю, что мои слова ничего уже не изменят, но я действительно очень сожалею, что тогда относился к вам двоим так. Если бы этого не случилось, вы бы жили как и все, с семьёй.
— Но тогда мы бы не стали героями, не развили причуды, не спасли бы тысячи жизней. И ты бы не начал меняться, — улыбнулась беловолосая. Только сейчас Тодороки заметил на щеке дочери тёмный шрам, который постоянно скрывался за маской.
— Это после всего, что сделал с тобой он? — спросил осторожно мужчина, указывая пальцем.
— Что? А, да. Знаешь, раньше было хуже. Но я привыкла, к тому же ношу маску, так что проще. А ты откуда знаешь?
— Я был в Тартаре. Все за Одного рассказал всё, что делал с вами. Удивлён, что Тойя так спокойно отреагировал.
— Ну, знаешь, я бы тоже не волновалась, а просто сидела и слушала, — пожала плечами Полукровка. — Ну, может обматерила бы его или в нормах приличия назвала бы мразью или ублюдком. Думаю, седовласка так и сделал.
— Да, в этом вы очень похожи, — улыбнулся Старатель.
— Кстати, у меня вопрос, — как-то притихла ученица. — Как мне теперь тебя называть? Ну…я не знаю, всё же…не знаю, — она замялась и посмотрела на номера два. Тот сидел с широко открытыми глазами и сам не знал, что ей ответить.
— Как тебе удобно будет. Только давай прилично, а не как Тойя.
— Он может, — улыбнулась Сэцу. — Тогда… — она закрыла глаза и выдохнула. — отец. Если ты не против, я буду так к тебе обращаться.
— Хорошо, — ответил Тодороки безэмоционально, но внутри был несказанно счастлив услышать это.
— Позвони, пожалуйста, Тойе. Не думаю, то ему сообщили о том, что я к жизни вернулась. А мне все равно ещё сложно говорить, — первогодка потёрла горло.
— Сейчас, — Старатель достал телефон и записал номер сына, который ему продиктовала Химура. Послышались гудки, а затем послышался усталый голос с хрипотцой:
— Алло. Кто ты и откуда знаешь мой номер?
— Тойя, — успел только сказать Энджи, как парень его сразу перебил.
— Чего?! Старатель?! Откуда? Кто тебе дал мой номер?
— Сэцуко попросила передать, что ждёт тебя.
— Ой, не чеши мне тут, я знаю, что она в коме. Если бы очнулась, меня бы первого предупредили.
— Но она… — а вот тут уже девушка взяла мужчину за руку, пододвигая трубку ближе к себе.
— Слышь, палёная поганка, быстро тащи свою задницу сюда, если не хочешь получить, как я выпишусь!
— Сэцу! — успел сказать парень и сбросил трубку. Через пару секунд послышались быстрые шаги в коридоре, дверь открылась, и на пороге стоял запыхавшийся беловолосый весь в бинтах. — Когда ты очнулась?
— Как ты?..
— Дубина! Какого хрена?! Ты убиться решил или что?! — возмутилась Полукровка и резко встала с кровати, направляясь в сторону брата. Однако ноги ещё были слабы, поэтому она тут же пошатнулась и упала бы, если бы отец не подскочил быстро, удерживая Химуру от падения.
— Осторожнее. Ты только полчаса назад вышла из комы. Не перегружай организм.
— Недоразвитая! Ты что творишь?! — парень подскочил к сестре и крепко её обнял, поднимая на свой уровень, девушка положила руки ему на торс, прижимаясь как можно крепче. — Я так испугался за тебя, дурочка. Что ты там творила.
— Честно, я ничего совсем не помню. Но ты то сам. Как можно так пострадать на миссии? Ещё скажи, что просто злодеев ловил по городу, — она посмотрела на брата, виновато опустившегося голову. — Да ты шутишь. Запустил себя? Слаба…
— Слышь, мелочь, замолкни! Я всё ещё сильнее многих.
— Но уже не говоришь, что сильнее меня? Неужели? — она с помощью беловолосого села на кровать, свесив ноги.
— А ты совсем ничего не помнишь с битвы? — Старатель и Инферно переглянулись.
— Я помню только как очнулась, а остальное не до конца. Может, если вы расскажете, то я лучше всё вспомню.
В ответ Тойя лишь достал телефон, нашёл выпуск новостей и протянул сестре. Там на видео было чётко видно, как Полукровка разносила злодея, используя обычный огонь, а позже врубилась чёрное пламя, распространяя его на большую территорию. Девушка с каждой секундой ещё шире открывала рот от удивления. Как только видео закончилась, она опустила руки и на ноги, смотря неотрывно в одну точку. Воспоминания постепенно возвращались, простреливая в голове, и сейчас она вспомнила всё: разговоры с Йоичи, битву, финальный удар вместе с Тошинори… Но самое главное ей показалось, что она снова ощутила это легкое покалывание в руках и ногах как тогда при использовании чёрного огня.
— Это…я? Но как? Мне говорили, что тёмное пламя лишь миф, несуществующая причуда…
— Да, но тебе не помешало всё же пробудить его, — ответил парень. — Помни, что твоя причуда — это не простое пламя, а огненный спектр. Так что вполне логично, что ты открыла уже третий цвет.
— Спектр? Это была не потеря контроля, когда ты использовала синее пламя? — Тодороки только сейчас понял, о чём идёт речь.
— Ну да, я уже давно осваивают разные цвета пламени, но пока лишь владею адским красным как у тебя со всеми оттенками и температурами и синим. Ну, сейчас и чёрным похоже.
— А что насчёт других? Фиолетовое, например? Оно насколько мне известно не влияет на объекты, но прекрасно сжигает кожу и органы. От трупа не останется ничего уже через пару минут. Ты его не пробовала освоить, систер?
— Сожжённая, — прошептала беловолосая. — Она одна из Лиги, которая напала на меня в лагере. И она владеет этим фиолетовым.
— Ну, у тебя все равно оружие намного мощнее.
— Тойя прав. Если ты сможешь освоить чёрное пламя, то станешь намного сильнее.
Они ещё некоторое время говорили, потом Инферно пошёл собирать вещи и выписываться, потому что не считал, что пострадал довольно-таки сильно. Энджи посидел с дочерью до самого окончания времени посещения, и они просто говорили. Химура рассказывала в подробностях о прошедших годах в Лотосе, спасении, Нане Шимуре, что и по сей день является для неё примером, жизни в других странах и своих подвигах. Красноволосый иногда комментировал сказанное или приводил примеры миссий из своего геройского опыта. Под конец он обнял дочь и пообещал зайти завтра.
***
День сменял другой. Так незаметно пролетела неделя, и Айзава вместе с Тошинори в один из дней посещали родителей учеников А класса и говорили о программе общежитий. Многие соглашались сразу, некоторых приходилось уговаривать. И вот, когда осталась только пара семей, они пошли в дом Тодороки.
— Всемогущий, слушай, а к кому нам обращаться по поводу Химуры? — уточнил Шота по дороге. — Она по рождению Тодороки, но отец за неё не отвечает?
— Думаю, надо спросить у её старшего брата, — слегка заволновался Яги. — Он все-таки совершеннолетний и отвечает за неё.
— Понял, — кивнул брюнет, и они постучали в дверь.
Внутри они сразу же столкнулись с Тодороки-старшим и поговорили об общежитиях.
— Да, я даю добро. Шото будет жить в общежитии, — ответил слегка злобно Герой, стоя со скрещенными на груди руками.
— Благодарю, Тодороки сан, — поклонился Айзава. — До свидания, — и они уже собрались уходить.
— Подождите, а что насчёт Сэцуко? Как отец я ведь должен и за неё подтвердить.
— Извините, но у нас не отмечено, что вы являетесь её опекуном, поэтому мы посоветуется с Химурой Тойей либо свяжемся с опекуном, — он уже хотел посмотреть списки, из-за чего Всемогущий нервно сглотнул. Тут Герой увидел Фуюми и Тойю, которые по-тихому пробирались через коридор из кухни за спиной Старателя.
— Собственно, нам и не надо никуда идти, — нервно развёл руками блондин. — Тойя, может ты сейчас ответишь сразу, раз слушал?
За спиной Энджи послышалось тихое «чёрт», и он, обернувшись, увидел Инферно, который шёл в сторону комнат с миской попкорна в руках.
— Что ты тут делаешь?
— Не переживай, я сейчас скроюсь с твоего поля зрения. А ты, — он указал на Тоши, — не подставляй. Ведешь себя неподобающе, — тут он замялся и вдруг хитро улыбнулся. — Твоё поведение должно соответствовать отцовскому. Ты же опе…
— Думаю, все понимают, что Сэцу чан точно будет жить в общежитии, так что мы пойдём.
— Не не не, стоять. Айзава сан, посмотрите у себя в списках представителей учеников. Уверен, там записан и настоящий опекун сестры. У него и надо спрашивать это.
Тошинори сейчас волновался так, как никогда раньше. Все взгляды были устремлены на Айзаву, пролистывающего списки. Видимо, Тойя решил отомстить блондинку и отыграться пожёстче.
— По списку опекуном Сэцуко является… — Сотриголова замер и молча перевёл взгляд на коллегу. — Всемогущий?
Повисла гнетущая тишина, во время которой взгляды всех были устремлены на бывшего символа мира. Фуюми и Айзава непонимающей смотрели на мужчину, Тойя хитро улыбался, ловя на себе взгляд Героя, который будто говорил: «Зачем? Я тебя приколочу!» Старатель же сурово смотрел на Тошинори и не смог сдержать пламя на лице, которое резко вспыхнуло.
— Всемогущий?! — взревел Энджи. — Почему её опекуном являешься ты? Ты ей даже не родственник!
— Я взял её и Тойю под крыло, когда у них был сложный этап жизни, помог встать на ноги и исполнить мечту. Я являлся и опекуном Инферно, но по наступлению совершеннолетия он стал самостоятельным, хотя в документах значусь я. За Сэцуко же я приглядываю до сих пор и постоянно поддерживаю во всех её начинаниях. А что сделал ты как их биологический отец? — они встретились взглядами, и между промелькнула молния.
В этот момент Тодороки вспомнил их разговор на фестивале, и слова Всемогущего будто врезались в сознание ещё раз:
— Да как ты посмел?! Они мои дети, и я их отец. Они должны жить у себя дома и расти по моим правилам!
— Успокойся, Тодороки. Позволь уточнить несколько моментов. Я лишь помогал им, когда ребята нуждались в помощи, не более. Они тогда уже около 2-х лет не жили в Японии и были разбросаны по разным материкам. Им было сложно, и я помог, поддержал. Смог бы ты успокоить маленькую девочку, не умеющую в полной мере контролировать причуду, при том, что она пережила почти что смерть и множество ужасных вещей, когда остальные давят на неё, считая ничтожной. Смог бы подать руку помощи, помочь с силой, поднять в глазах остальных и подтолкнуть к осуществлению мечты? Думаю, нет. А смог бы ты устроить несовершеннолетнего парня, работающего на 3-х работах (естественно, с неполной занятостью) и зарабатывающего копейки, которых хватит лишь на скудную жизнь, но никак не на то, чтобы просто купить билет на самолёт и увидеть сестру? Смог бы помочь ему поступить в школу, научить жить по-взрослому, создать хорошие условия для жизни, устроить на стажировки и практики в агенства, чтобы в будущем он смог найти хорошую работу, помочь тому всё-таки встретиться с его маленькой сестрой спустя 4 года? Не смог бы. А я сделал это для них двоих. Было сложно всем, но они смогли преодолеть все трудности и стать такими выдающимися личностями, коими являются сейчас. А я? Я просто с гордостью смотрю на это и радуюсь их новым свершениям. Может быть, они и твои дети, но их семья и дом явно не рядом с тобой.
— Ну так что? Всемогущий? Что насчёт Химуры? — Шота посмотрел на Героя.
— Я даю своё согласие, — ответил он безэмоционально.
После этих слов Старатель молча развернулся и ушёл прочь. Послышался хлопок двери, и он сел в машину, направляясь в сторону больницы. Ему надо было увидеть Сэцуко.
***
В больнице работники сообщили ему, что Химура выписалась сегодня утром и была почти полностью здорова. Возникла проблема. Дело в том, что Энджи так и не знал адрес своих детей, но тут вспомнил, как видел Тойю на пляже во время того патруля с Ястребом, поэтому понадеялся на удачу и поехал туда. И его чутьё не подвело: она была там. Полукровка сидела на берегу моря и смотрела на горизонт. Левая рука была перебинтованной и закреплена прочной повязкой для фиксации конечности, везде по телу также виднелись белые бинты, на лице была кислородная маска для улучшенного дыхания, так как ей надо постепенно привыкать к воздуху вокруг (в больнице был исключительно чистый в её палате для поддержания здоровья). Она повернулась, услышав шаги по песку и встретилась с голубыми глазами.
— Надо поговорить
