Тень на стене

Мирабель было скучно. Нет, ей было чудовищно, невыносимо скучно! С тех пор, как Камило получил свой дар, он вместе с другими членами семьи Мадригаль помогал городу целыми днями, и Мирабель была предоставлена самой себе. Ну, конечно, она не была одна — внизу переговаривались папа и tío Феликс, абуэла о чем-то негромко беседовала с Каситой, сидя в гостиной… Но играть было не с кем. Мирабель тоскливо вздохнула, сцепив руки за спиной, и покачалась на пятках. До ее собственного дня рождения была целая вечность — то есть, по словам взрослых, всего лишь неделя. Интересно, а какой будет ее дар? Может, она сумеет летать? Или делать оживающие рисунки? А может слушать мысли?.. Тут Мирабель сморщила нос и покачала головой так резко, что непослушные кудряшки запрыгали на голове. Ну нет, Лола часто говорила, что устает слушать всех в городе с утра до вечера, а тут даже не слова, а мысли… А они иногда бывают плохими. Мирабель это точно знала. Но, в любом случае, каким бы ни был ее дар, главное — чтобы он сделал ее полезной для семьи и Энканто. Касита слегка подтолкнула ее под пятки и перевернула несколько плиток, превращая верхнюю галерею в гигантское поле для «классиков». Мирабель радостно взвизгнула и запрыгала на одной ножке, стараясь попадать только на белые квадратики. Если еще чуть-чуть… Она задела плечом картину, ойкнула и остановилась, потирая руку ладонью. Касита обеспокоенно зашуршала плиткой, извиняясь. — Нет, все нормально, я в порядке, — успокоила ее Мирабель, разглядывая картину. От толчка плечом она слегка сдвинулась с места, и стало видно, что за ней есть… что-то? Мирабель огляделась — взрослые были заняты, Камило был в городе, а значит, в приключение она отправится одна. Она уже предвкушала, как вечером, за ужином, расскажет о том, что нашла настоящий тайный ход, и Камило наверняка позеленеет от зависти. Или пожелтеет — он еще не очень хорошо управлялся с даром, то и дело отращивая себе то длинный крючковатый нос, то покрываясь пятнами, будто лягушка. Мирабель осторожно потянула картину на себя и снова подпрыгнула от радости — за ней действительно был проход! Касита неожиданно дрогнула и попыталась провернуть картину обратно, но тут же стихла. — Там страшно? — спросила Мирабель, запрокинув голову. Дом молчал. — Ну… ладно, я ничего не боюсь. Я ведь Мирабель Мадригаль! Она решительно забралась в проход, который выглядел как огромная крысиная нора, и оглушительно чихнула — там было полным-полно пыли. Мирабель снова чихнула, поправила съехавшие на кончик носа очки и огляделась. Это было узкое, заброшенное пространство между стенами. Она видела бамбуковые трубы, доски, с торчащими из них гвоздями, необработанный грубый камень… Мирабель посмотрела вниз — на полу лежал толстый слой пыли, на котором не было ничьих следов. Она здесь первый человек! — Первооткрывательница Мирабель к приключению готова! — прошептала себе она, делая шаг вперед. Взрослый человек бы тут застрял, а вот пятилетний (ну хорошо, без одной недели пятилетний) ребенок чувствовал себя вполне неплохо. Мирабель шла по извилистому темному коридору — хорошо хоть темноту разбавляли лучики света, пробивавшиеся сквозь щели в стенах. Вскоре ей стало даже скучно: одни только трубы и пыль, никаких сокровищ или опасностей… Зазевавшись, Мирабель не заметила провал в полу и рухнула вниз, издав громкий визг. Она не разбила очки, и даже почти не ушиблась — если не считать разбитой коленки, но приключение сразу перестало казаться веселым. Мирабель задрала голову вверх, глядя на обломанные доски. Как же ей теперь выбраться… — Касита? — тихо позвала Мирабель, и повторила уже громче. — Касита! Помоги мне?.. Пожалуйста… — добавила она шепотом. Касита молчала — здесь, между стен, она была бессильна? Мирабель поежилась, а затем заставила себя оглядеться. Она провалилась… куда? Она прислонилась носом к щелям и попыталась рассмотреть хоть что-то. Кажется, она была на первом этаже… И, как назло, ни папы, ни tío Феликса не было ни видно, ни слышно. Мирабель, шмыгая носом — коленка все-таки болела, неприятно дергая при каждом шаге — побрела между стенами дальше, надеясь выбраться… хоть куда-нибудь. Коридор резко повернул налево, затем направо, потом опять налево, ушел вниз… у Мирабель заболела голова и она остановилась, потирая лоб кулаком. Воздух был сухим и колючим, и она снова чихнула, а затем начала стучать по стенам. — Эй! Абуэла! Папа, tío Феликс! Мама! Кто-нибудь, помогите мне! Касита! Она слабо всхлипнула. Теперь ей уже не было весело, ей не было интересно — только страшно. Вспомнились все сказки, которые им с Камило рассказывали на ночь — что непослушные дети, убегающие из дома, могут попасть в беду… Но, если так подумать, она же не убежала из дома, верно? Она как раз дома. В самом его центре. Мирабель медленно побрела дальше, размазывая текущие слезы по щекам. Она уже потерялась и не могла вспомнить, сколько раз она уже поворачивала, следуя по этому темному коридору. Впереди замаячило смутное пятно, и Мирабель приободрилась. Может, она дошла до подвала? Если да — то значит, она уже совсем скоро снова будет дома, при свете солнышка! И тогда вечером она будет хвастаться своим приключением (конечно, ни словом не упомянув про свои позорные хныканья) и даже разбитая коленка будет поводом для гордости… Мирабель ускорила шаг и уткнулась в дверь. Она прищурилась — света здесь уже почти не было, и невозможно было разобрать, что же написано над входом. Она пожала плечами и попыталась открыть дверь. Та поддалась с надрывным скрежетом, и Мирабель опасливо попятилась, ожидая, что наружу хлынут крысы, пауки и сороконожки. Но нет, из приоткрытой двери только просыпалось немного песка. Мирабель шагнула вперед, протискиваясь в проем и замерла. Внутри было темно. Совершено темно — словно она смотрела в бездну. И бездна посмотрела на нее яркими зелеными глазами. Мирабель, вскрикнув, отшатнулась, ударилась локтем о дверь и упала на пол, спешно отползая в сторону, пока не уперлась спиной в стену. Дверь распахнулась полностью, и наружу потянулись языки черного тумана. — Мама… Мама! Мамочка! — Мирабель вскинула руки и зажмурилась. Разбитую коленку обожгло болью… и больше ничего не происходило. Мирабель решилась приоткрыть один глаз и уставилась на тьму, клубившуюся вокруг нее. Тьма, в свою очередь продолжала смотреть на нее. Мирабель осторожно опустила руки. — Ты кто? — шепотом спросила она. Тьма не ответила, только к разбитой коленке потянулся маленький туманный завиток — сразу стало холодно, будто tía Пеппа устроила снегопад, и Мирабель упала в сугроб. — Кровь… Хорошая кровь, — раздался странный шелестящий голос. — Чего ты хочешь? — Домой! — вырывалось у Мирабель. Тьма задумчиво мигнула. — Ты дома. Это дом твоей крови. — Я хочу наружу, — Мирабель взмахнула дрожащей рукой. Ощущение нереальности захлестывало ее с головой. — За стены. — Я тоже. — В шелестящем голосе ей почудилась… грусть? — Пойдем вместе? — предложила Мирабель. Тьма молчала несколько секунд, после чего закрыла глаза. — Да будет так. В глазах у Мирабель потемнело, стало холодно, невыносимо холодно… и вдруг снова стало тепло. Она открыла глаза и завертела головой — она сидела на полу возле картины. Вскочив на ноги, Мирабель заглянула под раму и ничего не увидела. — Мне приснилось, да, Касита? — спросила Мирабель чуть дрожащим голосом и, опустив глаза, тут же поняла, что это был не сон — колено было разбито, а все платье было в пыли и песке. Она поспешно захлопала по себе руками, пытаясь отряхнуться, но это практически не помогло. Голова закружилась и резко заболела, и она, охнув, прижалась пылающим лбом к прохладным стенам родного дома. — Мирабель! — услышала она голос абуэлы. — ¡Dios mío! Где ты так извозилась? — Я… — Мирабель запнулась. А что вообще было? Она играла с Каситой, задела плечом картину… а что было потом? — Ох, mi corazón, пойдем, — абуэла покачала головой и с ласковой улыбкой взяла ее на руки. — Нужно умыть это прелестное личико и переодеть платье. Мирабель прижалась щекой к щеке абуэлы, растворяясь в ее теплых и любящих объятиях. Ее тень на полу на мгновение приоткрыла зеленые глаза и снова стала обычной.