Попадун в Марвел (рабочее)

      Происшествие на Старк Экспо, несомненно, повлияло на меня. Вопрос лишь в том, в какую сторону — тут я пока не разобрался.       Дело тут не в том, что во мне взыграли какие-то высокоморальные ценности или что-то подобное. Не появилось у меня и всеобъемлющего желания защищать всех вдоль и поперёк, но появилось комплекса героя, нет. Всё намного проще. Когда вокруг творится всякая хрень, когда тут и там стреляют, когда рвутся снаряды, а ты сидишь в условно безопасном месте и не можешь ничего сделать, вот вообще, ровным счётом ничего, появляется жуткое чувство беспомощности.       Подобное чувство возникало пару раз, когда я в прошлом видел картины подобного вот вооруженного насилия. Ты можешь выскочить на защиту кого-то или ради других целей, можешь попытаться сделать что угодно, но жизнь — не кино. Одна пуля, даже вовсе не летальная, останавливает тебя и твои намерения, какими бы хорошими они ни были. Разумеется, если вне зависимости от твоих действий будет один и тот же исход, смерть, то лучше делать что-нибудь, вдруг получится, чем не делать ничего — это очевидно. Но всё же хочется располагать хоть какими-нибудь силами. Собственно, к этому я и стремлюсь. И случай на Экспо лишь укрепил мою целеустремлённость.       Именно эта целеустремлённость вынудила меня не по одному свободному очку вкладывать в интеллект, высвобождая время для занятий с имеющимся, доступным мне холодным оружием, а по два. Два очка в день, пока не наберётся заветная сотка, предел для обычного человека. Что это значит?       Это значит, что просыпаясь утром хочется отрезать себе голову или разбить её о стену, лишь бы не болела. О, да, впечатления просто сказочные. Полчаса адского головной боли, словно шипастый раскалённый шарик перекатывается в черепной коробке, стараясь обратить мозг в фарш. Вот она, цена за «незаслуженный» апгрейд тела.       К концу всех тестирований и прочих мероприятий, к шестнадцатому июня, я полностью добил показатели интеллекта до ста единиц, и немножко прокачал силу и ловкость тренировками с оружием и просто различной статикой. В запасе осталось одно свободное очко.       Сила: 36       Ловкость: 14       Выносливость: 48       Интеллект: 100       Свободные очки: 1       Попытка вложить эту единичку в интеллект ничего не давала — появлялась маленькая табличка «Достигнут Максимум Интеллекта», и всё. Больше не развивается. Я даже естественным путём пытался, но столкнулся с проблемой… Ну, как бы… Проблемой это тоже не назвать. В общем, я не могу себя утомить умственной работой. Нет, во сне и еде я всё так же нуждаюсь, но тут фишка именно в том, что меня не утомляет умственная работа. Более того, когда я только решил поэкспериментировать, открыл тетрадь, учебник по высшей математике и начал искать что-нибудь посложнее…       В общем, через минут пять — у жирафа шея длинная, доходит долго — заметил, что не могу найти должной сложности пример. Но это было не так, как раньше, типа: «А, это фигня, легко, а это я вчера решал». Я просто практически сходу видел путь решения и само решение, прилагая столько же усилий, сколько требовалось бы мне раньше для вытаскивания из памяти таблицы умножения.       Если охарактеризовать моё состояние в тот момент нормальными словами, то я пребывал в крайней степени удивления. В этом состоянии я решил проверить навыки не на математике, а на чём-нибудь связанном с биологией. Ну и первая мысль была расписать цикл Кребса, головную боль начинающего биохимика, неготового к тому, что подробная запись серии химических преобразований может занимать многие страницы — зависит от убористости почерка.       Открыв тетрадь и взяв в руку карандаш, начал работу. Наизусть я его никогда не знал, если не считать знанием просто названия химических соединений и последовательности превращений. А тут вспомнил, как «по классике» начинается цикл, и быстренько нарисовал структурную формулу оксалоацетата. А что там за реакция? Необратимая реакция так называемой «конденсации» этого вот оксалоацетата с ацетилкоферментом А, и в итоге мы получаем… А зачем вспоминать, когда и так всё очевидно? Вот, метильная группа сюда, к карбонильной, очевидно же… Потом вот… И тут…       Чуть ли не закусив язык от усердия и энтузиазма, я вырисовывал схемы преобразования, одну за одной, следующий этап, и следующий, иногда вспоминая, что именно должно участвовать во всех этих преобразованиях.       Окончательный шок для меня наступил, когда я всё закончил, исписав кучу тетрадных листов, причём не восстанавливая по памяти, а именно думая, анализируя. А уж взглянув на часы, так и вообще обомлел — я этой фигнёй страдал часа два, старательно вырисовывая малейшие химические связи, подписывая каждую мелочь. Утро улетело в трубу!       Откинувшись на спинку стула, я просто тихо рассмеялся. Помнится, когда я смотрел фильмы, то не понимал, как там всякие гении, да тот же Старк, могут часами, сутками сидеть и что-то проектировать, делать, создавать, экспериментировать, не обращая внимания ни на что вокруг — ни на время, ни на еду. А дело в результативности. Когда твои мысли и идеи воплощаются в расчётах, имеют очевидный результат, решительно невозможно остановиться.       Сидя на стуле, я аж чуть слезу не пустил от осознания этой разницы между середняком, каким я был когда-то, ещё в прошлой жизни, и текущим своим состоянием. Вспоминая те бесконечные часы попыток что-то запомнить, понять, изучить…       — М-да… Жесть, — выдохнул я.       Физические параметры, уверен, тоже будут иметь мощный эффект, но интеллект. Возможно, я зациклился на этом параметре по простой и очевидной причине — я всегда был середняк?       Звук вибрации телефона на столе отвлёк меня от размышлений. Протянув руку и взяв устройство, я взглянул на экран. Паркер, ну а кто ещё? Ну ладно.       — Хей.       — Хей, Адам. Готов отправляться к Коннорсу? — голос девушки был весел и полон энтузиазма.       — Уже?       — Разумеется! Ни к чему терять время! Кстати, ты видел суд над Хаммером?       — Эм… Нет.       — А ты вообще новости смотрел?       — Нет. Мне как-то не до этого было. Тесты, учебники, физические упражнения, чтобы вообще не расклеиться.       — Хм… Лады, расскажу по дороге. Встречаемся на автобусной?       — Я ещё даже не завтракал.       — Так время-то… — голос Паркер немного отдалился, она явно отняла телефон от уха. — Двенадцать почти.       — Засиделся. Проверял знания. Не тестами — их я считаю непоказательными.       — Ладно… — Паркер выдохнула в трубку. — Тогда я подожду. Позвони, как соберёшься.       — Я взрослый мальчик, я могу и сам добраться до универа, тем более я знаю, куда идти.       — У нас, конечно, не Детройт, но город тоже опасный. Вдруг помощь понадобится?       — Ты смотришь слишком много новостей, — усмехнулся я в трубку. — Не так уж всё и плохо.       — Конечно-конечно. А ты — слишком мало. Пока ты будешь вдумчиво читать криминальные сводки за вчера, уже наступит завтра.       Спорить мне не хотелось, поэтому я просто согласился и отправился вниз.       Дома уже никого не было, а на столе в столовой — хотя отделение от кухни здесь сугубо формальное — лежала записка убористым, но крупным почерком. «Не стали тебя будить. В первые дни каникул можно и поваляться. Завтрак в холодильнике, микроволновку сам найдёшь».       Быстро и плотно позавтракав уже не такой вкусной после охлаждения и повторного разогрева едой, я позвонил Паркер, оделся и вышел к автобусной остановке. Там я, среди многих людей без труда узнал Паркер, что-то активно строчащую в телефоне.       — Привет.       — О, привет, — девушка подняла на меня взгляд, поправив очки. — Ты довольно быстро.       — Поел, собрался, да пришёл, делов-то, — поудобнее опершись о костыль, я встал рядом. — Как поедем?       — Не очевидно?       — Ну, вдруг, автобусная остановка — всего лишь место встречи. А поедем на метро, с пересадками.       — Нет уж, лучше в автобус, сразу занял место, и знай себе сиди да жди, когда доедешь.       Нужный автобус пришёл не сразу, но пришёл, и там даже были свободные места, которые мы поспешили занять.       — Слушай, — улыбнулся я, глядя на Паркер. — А не по костыльной-ли моей причине ты так любишь ездить со мной?       — Хм. Только если чуть-чуть.       — Эх, ни стыда, ни совести.       Во время поездки Паркер мне рассказывала о том, насколько грандиозным было слушанием по делу Хаммера. Всё-таки он не просто нарушил пару законов, а разыграл смерть преступника, тайком ввёз его на территорию США, работал с ним, что окончилось, по сути, террактом в Нью-Йорке — именно так трактовались события на Старк Экспо. Да и вообще, произошедшее мусолилось в СМИ довольно сильно, пройти мимо сложно.       Выйдя практически напротив Колумбийского Университета, я думал, что мы попадём в толпу студентов и прочее, но нет, народа было ощутимо меньше, чем в прошлый наш визит. Хотя всё равно на этих огромных территориях университета тут и там мелькали разномастные люди, куда-то спешащие, либо прогуливающиеся, либо просто сидящие в небольших компаниях на лавочках.       Корпус, где располагались лаборатории Коннорса встретил нас практически полной тишиной. Быстро оформив пропуска — охрана была предупреждена о нашем скором появлении — мы с Паркер поднялись к лабораториям.       Коннорс сидел в своём застеклённом кабинете, за рабочим столом. Он выглядел немного раздражённым, посматривал на мониторы. Белый лабораторный халат на нём выглядел чуть менее опрятно.       — Доктор Коннорс, — первой поздоровалась Паркер, зайдя в это стеклянный кабинет. — Здравствуйте.       — Здравствуйте, — тут же добавил я.       — А, мисс Паркер, мистер Райт, — улыбнулся нам профессор. — Проходите, присаживайтесь.       За разговором Коннорс поинтересовался, хорошо ли прошло наше итоговое тестирование, всё ли у нас вообще нормально, посетовал, что из-за инцидента на Старк Экспо военные усилили контроль за предоставляемыми новинками. Разумеется, в сотрудничестве с другими странами, если они не из НАТО.       — Привлекать внимание военных — всегда не с руки, — пояснил он свои беспокойства. — Вот ты сидишь, занимаешься своими исследованиями, планируя нести их в мир… Ну или заработать денег, куда без этого. А потом появляется какой-нибудь генерал из Вашингтона, и вот ты уже работаешь на правительство — другого варианта нет. Тут, скорее всего, придётся забывать и о привнесении новшеств в мир, и о деньгах за патент. И об известности, к слову, тоже.       С такими словами Коннорс повёл нас с Паркер непосредственно в лаборатории. Часть из них, как и в прошлый раз, занимало огромное количество различного футуристического оборудование, стоящее отдельными комплексами за стеклянными стенами и дверями. Часть же помещений представляла из себя вполне конкретные рабочие места со столами, компьютерами, роботизированными манипуляторами и прочее.       — Как видите, — Коннорс указал единственной своей рукой на все эти площади, — сейчас здесь никого нет. Так что можете занимать любые из этих вот столов.       — А как же работа других лаборантов?       Пусть Паркер и поинтересовалась этим вопросом, она всё равно направилась к одному из столов — они все были одинаково оснащены, без каких-то следов «личного использования».       — Не переживайте, — скупо улыбнулся Коннорс. — У нас не принято хранить личные вещи на рабочем месте. Тут терминалы, так что личной информации и исследований тоже нет. Ну а с образцами в основном приходится работать лишь в закрытых боксах со специализированным оборудованием.       — Терминалы? — я задал важный вопрос, подойдя к столу по соседству с Паркер. — А логины-пароли?       — Отправлю вам на почту, как только закончим с экскурсией.       В прошлый раз профессор лишь крайне бегло, в общих словах обрисовал назначение того или иного оборудования, не заостряя внимания не то что на деталях, а хотя бы общих чертах, но сейчас рассказывал обо всём подробнее.       — Возможно, вам придётся поработать с каждым из устройств здесь, — пояснял он такую свою словоохотливость. — Так что в моих интересах, чтобы вы запомнили, что есть что.       — Кстати, доктор Коннорс…       Паркер задумчиво осматривала всё.       — Да, мисс Паркер?       — Неужели вся эта лаборатория работает только над вашим проектом?       — Разумеется, нет, — улыбался он, когда мы дошли до зала, посреди которого стояло огромная стеклянная капсула от пола до потолка, шириной в метр, с кучей интерфейсов, голопроекция. — Мой проект — один из основных, но вовсе не единственный. Да и каждый лаборант приходит сюда не только чтобы работать над основными проектами, но и над своими собственными. Это, в общем, и является одной из мотиваций для привлечения лаборантов.       — Разумно, — кивнул я.       В этом же зале были шкафы-сервера, было видно тоннели коммуникаций и прочее — чисто компьютерный зал.       — Это была моей инициативой в своё время, — кивнул профессор. — Умные и талантливые люди так или иначе имеют свои интересы и амбиции. Далеко не всегда хочется тратить все свои силы ради чужого исследования взамен на мелкие бонусы от университета или пары слов в личном деле. А вот работа над своими собственными проектами, большими и малыми, да ещё и на таком оборудовании — уже значимая мотивация.       — Но они всё равно разъехались, — Паркер встала перед голографическим прибором устройства.       — Да, — мы с профессором встали рядом. — Ребята может и талантливы, но учёных, так сказать, до мозга костей, среди них нет. Да и не местные почти все, кто числится в штате. Думаю, съездить домой на месяц-другой для них несколько важнее всего этого. Вас что-то заинтересовало?       — Да. А как это всё работает? — Паркер указала на устройство.       — Это голографический проектор, подключенный к нашему симуляционному комплексу и базам данных. Позвольте, я лучше продемонстрирую.       Доктор коснулся одного из материальных интерфейсов — клавиатур, стоящих вкруг вокруг капсулы. Свет вокруг приглушился, внутри капсулы быстро появились различные красочные графики, формулы, схемы и прочая информация. Чистая голограмма, но не дотронуться — оно внутри.       — Конечно, сейчас уже есть более продвинутые голографические интерфейсы, — чуть улыбнулся профессор, вбивая какие-то данные в небольшом голографическом экране перед собой. — Но идти совсем уж в ногу с прогрессом не каждая крупная организация может себе позволить.       Профессор закончил набор данных на клавиатуре и запустил программу.       — Смотрите. Сейчас из базы данных была выбрана одна из версий сыворотки. Неудачная версия.       На голограмме появились данные о способе доставки, химический состав, структурные формулы.       — В качестве объекта симуляции выбран Фредди, компьютерная модель нашей трёхлапой мыши. Довольно иронично, не правда ли? — док кивнул на свою отсутствующую руку.       — А модель, получается, полная? — спросил я, оторвав взгляд от всех разноцветных графиков и формул и взглянув на дока.       — Да. Модель абсолютно полная, вплоть до самого мельчайшего генетического отклонения Фредди. Он, кстати, вполне реальная мышь.       — Это огромный массив данных.       — Да, мистер Райт, вы абсолютно правы. Но в нашем распоряжении есть мощные сервера, нейросети и самый мощный на данный момент квантовый компьютер от IBM. Некоммерческий, экспериментальный. Но, я не силён в подобных технологиях и многого рассказать не могу — лишь в пределах экскурсии. Итак, собственно, сама симуляция. Данная сыворотка содержит в себе один из наших прошлых вариантов попытки переноса некоторых особенностей рептилий конкретного вида в тело Фредди. Запускаю.       Визуализация была сугубо ради демонстрации самого процесса, а реальный прогресс симуляции отображался на специальной шкале.       — Ошибка, — выдал динамик мягким голосом, а голограмма Фредди умерла, появились красные системные сообщения. — Объект мёртв.       — Довольно быстрая симуляция, — удивилась Паркер.       — Это так, — док взглянул на неё. — Технари утверждали, что чем меньше разницы между экземплярами сыворотки, тем быстрее будет протекать симуляция. Работа с полностью новой сыворотки, начиная от метода доставки и заканчивая структурой генов и объёмом изменений, может занять сутки и больше.       — Хм… Правильно ли я понял, — я подошёл к доку, который ради эксперимента запускал уже другую симуляцию с Фредди, с другой сывороткой. — Что данный комплекс может, в теории, буквально симулировать процесс развития существа из полной цепочки ДНК?       — Технически — разумеется, — кивнул док. — Вы, вижу, глядите в суть вещей. Спроси вы меня об этом лет десять назад, я бы поразился вашим фантазиям, мистер Райт. Но сейчас… Далеко не только наша лаборатория занимается генетическими исследованиями, и тем более, процессами в организме. Базы данных наполняются с огромной скоростью, появляются вполне конкретные знания о процессах, их биохимия. Всё-таки, какими бы мистическими свойствами не наделялось всё это в прошлом, процесс развития зародыша из всего одной клетки с ДНК является абсолютно предсказуемым процессом.       Запущенная доком симуляция так же окончилась провалом, но не сразу — патология выявилась несколько позже, когда конечность у мыши начала отращиваться. Если верить данным, вместе с этой способностью изменилась работа гематоэнцефалического барьера, и организм мышки быстренько сам себя убивал — барьер переставал защищать ЦНС от токсинов и прчоей ерунды в крови, и даже иммунная система воспринимала мозг, как чужеродный объект. В общем, жесть.       — Как видите, симуляция позволяет узнать не только результат в моменте, но и в перспективе. Это как раз к теме нашего с вами разговора. Абсолютно все процессы в организме следуют законам химии и физики, совершенно никакого произвола или случайностей. А накопленные знания позволяют моделировать всё с крайне высокой точностью. Так что, отвечая на ваш вопрос — да, можно симулировать жизнь и её развитие с ноля, имя в наличии всю цепочку ДНК организма. Разве что, если в этой ДНК будут экзотические нуклеотиды или вообще, какая-нибудь не природная структура. Однако и эти факторы не отменят законов химии и физики, а значит всё остаётся просчитываемым. Вопрос лишь в времени, которое придётся затратить.       — Очень интересная технология.       — Именно она и вселяет надежду в то, что свой труд я закончу раньше, чем умру от старости, — улыбнулся Коннорс. — Потому что вечности не хватит проверять вживую каждую сыворотку. Даже мыши — очень долго. А уж когда речь дойдёт о клинических испытаниях…       — Ну да, мышь — не горошек. Цикл жизни долгий.       — Именно. К сожалению, все эксперименты на симуляции не проведёшь. Да и расчёты, работа с реактивами… Вот тут-то мне и пригодится ваша помощь. Заодно и сами вы, молодые люди, наберётесь опыта, знаний, и получите представление о реальной научной работе. А то некоторые представляют это совсем не так, как есть на самом деле.       Вот так и началась наша с Паркер работа в виде лаборантов и ассистентов доктора Коннорса.       Реальная научная деятельность мало чем была похожа на то, что можно увидеть в фильмах. Там, в кинематографе, всегда делается упор на картинку и подачу материала, так что с реальностью, как и в случае с хакерской деятельностью, мало общего. Много-много расчётов, статистика, работа с формулами и графиками за компьютером, и лишь десять-пятнадцать процентов времени уходит на непосредственные эксперименты или работу со специализированным оборудованием. Но сказать, что это неинтересно, язык не повернётся. Тем более, когда есть мозги, и мозги работающие.       Коннорсу же помощь была нужна в основном и вправду в виде дополнительных рук, как в прямом, так и переносном смысле. С некоторым оборудованием он просто не мог работать с одной рукой, некоторые эксперименты требовали нескольких человек, неотрывно следящих за всеми процессами — кто-то у монитора, кто-то непосредственно у прибора, а кто-то — визуальное наблюдение за образцами.       Я же набирался реальных знаний, понимания методик работы с генами, узнавал всеразличные способы доставки и внедрения генов в ДНК реципиента, а уж с полными доступом к материалам Коннорса, к электронным библиотекам и базам данных, я чувствовал себя так, словно попал в рай. Пару раз меня даже одёргивали на перерыв, а в конце первого дня вообще принудительно отправляли домой.       — Ваша продуктивность поражает, мистер Райт, — улыбался Коннорс, когда уже затемно мы втроём покидали территорию университета. — Как и энтузиазм. Давно я такого не видел. Даже немного завидно вашему гению и способностям. Всё-таки, мой успех и результаты на поприще науки не столько от гения, сколько от трудолюбия и целеустремлённости.       — И военной дисциплины, — кивнул я.       Паркер шла рядом и просто выглядела слегка морально уставшей, крутя какие-то свои мысли в голове, судя по блуждающему взгляду.       — Вы так считаете?       — Военная выправка. У обывателей такого нет.       — Возможно вы правы. В прошлом я и в самом деле немало времени отдал армии. Собственно, там и руки лишился.       Утром второго дня работы с Коннорсом, доктор выглядел напряжённым более обычного, и я не сдержал любопытства.       — Что-то случилось?       — Что? Нет. Не совсем. Не стоит беспокоиться.       — Это связано с нашей работой?       — Эх… В каком-то роде.       Мы стояли у центрифуги и ждали, когда она закончит работу. Паркер с головой погрузилась в расчёты на своём рабочем месте, и отвлечь её мало что могло.       — Уже пару дней как должны были доставить новый спектрометрический блок для нашего масс-спектрометра. Он уже должен был быть отгружен в универ и доставлен. Мы, конечно, и без него сможем работать, но только с уже исследованными образцами и… В общем, чувствую себя, как без рук.       — А вы любите вставить шуточку, связанную с руками.       — Есть такое, — чуть улыбнулся док, поправив очки. — Стараюсь меньше зацикливаться на своей травме. Юмор помогает не думать об этом постоянно с плохой стороны.       — Так может позвонить в… Куда в универ приходят сначала такие дорогие товары?       — Да не будут они хранить его у себя из прихоти.       — Ну а всё же.       Коннорс посмотрел секунду на бешено вращающиеся колбочки в центрифуге.       — Думаю, хуже от этого не будет. Закончите и мою часть?       — Разумеется.       Коннорс отправился в свой стеклянный офис, а я ждал окончания работы центрифуги. Буквально через минуту док вылетел из своего кабинета так, что мне показалось, разобьётся ударопрочные стекла дверей. Скорым шагом он покинул лабораторию. Пожав плечами, я продолжил ждать.       Через полчаса, когда центрифуга отработала своё, а разделённые составы я разместил в отдельные чашки либо пробирки, вернулся злой Коннорс. Нет, он не кричал «Курт крушить», и даже почти не проявлял этой злости, но всё же всегда спокойный и улыбающийся док был совсем другим сейчас, суровым, злым, и готовым кого-то задушить.       — И кого вы хотите задушить, если не секрет?       — Хм? — док увидел результаты моих трудов, подошёл, выдохнул, принялся за привычную и, судя по всему, успокаивающую работу. — Блок спектрографа нагло стырили.       — Э-э… Неожиданно.       — О, вы даже не представляете, на сколько неожиданно. Есть тут у нас один профессор, как говорят русские, «комбайнёр широкого профиля». Большой любитель заниматься всем, где есть слово «физика».       — Даже интересно, что это за деятель такой.       — Селвиг. Эрик Селвиг, — Коннорс погрузил одну из пробирок в анализатор. — Эх… кого я обманываю? Без масс-спектрографического анализа мы можем смело сворачивать всю нашу деятельность. Только и останется, что со старыми наработками экспериментировать, а они… На то они и старые…       — Вы говорили о Селвиге.       — А, да, отвлёкся. Селвиг довольно… Своеобразный учёный. Своеобразный, и очень ограниченный. А ещё в астрофизику подался последнее время.       — Осуждаете выбор?       — О, нет, ни в коем случае, — улыбнулся Коннорс. — Просто эта наука — не совсем лучший выбор для ограниченных людей, не способных делать допущения за гранью статистически подтверждённых фактов. Хм, то-то он вцепился в работу своей новой коллеги.       — А вы, док, осведомлены о научной деятельности коллег в совсем не смежных областях.       — Простое общение среди людей своего круга. В общем, позавчера, если верить документам, Селвиг, словно поджидал доставку, и как только она оказалась в приёмке на складах универа, тут же выклянчил её, потряхивая какими-то портянками. Просто внаглую увёл уже закреплённый за лабораторией прибор. Жалкий, мерзкий старикашка.       Док явно разозлился, и сильно, но также быстро взял себя в руки.       — Извиняюсь за непрофессиональную вспышку гнева. Просто… Слишком многое стоит на кону с этой выставкой, сроками и прочее.       — А достать новый блок спектрографа?       — Очень дорого, — покачал головой Коннорс, касаясь рукой экрана анализатора и отправляя результаты в базу данных. — Да и подобное устройство — не смартфон. На каждом углу не купишь даже с деньгами.       — Так а прийти к этому Селвигу, чтобы он узнал о себе много нового?       — Идея сама по себе неплохая, вот только где его теперь искать? Он же вместе со своей коллегой последнее время, как охотник за грозами — то тут, то там. Раскатывает забесплатно на чужом фургоне и с радостью ставит своё имя на работах коллег.       — Коллегой?       — Ну да. Девушка, к которой он прилип, как научно-исследовательская пиявка. На личные-то достижения запала больше не хватает. Хотя, стоит признать, в своё время он был хорошим исследователем. Да и девушку эту он вроде бы давно курирует. И фамилия знакомая.       — Так может ему просто девушка понравилась? — ухмыльнулся я.       — Всё может быть, — кивнул Коннорс. — Но там проблема в том, чтобы он понравился девушке. Всё-таки, как ни крути, парням нравятся красивые девушки, девушкам — красивые парни.       — В последнее время набирает актуальность и несколько альтернативные веяния. Типа, где парням нравятся красивые парни.       — Я приверженец классического института брака и отношений, а подобное считаю психическим отклонением.       — С вами бы, док, поспорили некоторые учёные и врачи.       — Вы хотели сказать, — док заменил в пробирку в устройстве и запустил новое исследование, взглянув на меня через очки, — политизированные лицемеры?       — Да кто их знает, — пожал я плечами. — Чем дальше человек от обычного среднего класса, тем в более густых и радужных облаках они летают, в отрыве от реальности.       — Что-то мы не в те дебри полезли, — док проверил ход исследования образца на экране этого комплекса оборудования. — В общем, Селвига теперь не найдёшь, остаётся только ждать.       — А как зовут коллегу Селвига?       — Девушку? Джейк… Джоан… Джейн Фостер. Говорят, увлечённая личность. Хотя, мечтательница та ещё. Изучает физику пространства и кротовые норы.       — На Земле?       — Хорошее уточнение. Да, на Земле. В этом и соль её исследований. Я, к сожалению, далёк от этой грани науки, так что ничего большего сказать не могу.       — Кротовые норы… Мост Эйнштейна-Розена. Но смысл изучать подобное, когда в пределах Земли нет и быть не может естественных пространственных искажений, которые можно было бы рассматривать в метрике Шварцшильда… Или я чего-то не понимаю?       Не понимаю я в данном случае того, как быстро я вспомнил давние свои интересы из области науки, сопоставив с известными мне фактами и теоремами, уже прочитанными здесь, в этом мире. Да, было дело, гулял по местным научным сайтам и всяким Вики-подобным сайтам в минуты отдыха от тренировки мозга. Раньше бы такое за мной можно было бы заметить в редких случаях. Всё-таки повышение интеллекта сказалось на мне ещё до получения максимального значения этой характеристики.       — Боюсь, это вне моей компетенции, — улыбнулся Коннорс. — Хотя ваши познания, мистер Райт, удивляют. Не то что бы они необычны для человека… Но для человека в вашем возрасте — однозначно. А касательно вашей темы… Пара статей мисс Фостер, по словам коллег-физиков, говорят об обратном. Схожие эффекты, частичное их проявление, есть, наблюдаются с завидным постоянством.       — Да, — тоже улыбнулся я, скромно почесав затылок. — Накатывает порою. Значит, этот ваш Сэлвиг вместе с Фостер стырили наш блок для масс-спектрометра и укатили в закат?       — Грубо, но по факту, — усмехнулся Коннорс, погрустнев. Результаты анализа, всплывшие на экране, не прибавили энтузиазма. — Боюсь, это может приостановить наши исследования на неизвестный период времени.       — А в уже опробованных генетических модификациях точно нет смысла? Возможно, нужно внести поправки в методы доставки или другие сопутствующие механизмы? Ну, о методах, глупость, конечно.       — Нет-нет, не глупость, просто… — Коннорс набрал команду через клавиатуру и в очередной раз отправил данные исследований на сервера. — Скажем так — продуктивность такой деятельности стремится к нолю. Есть, конечно, ещё не решённые проблемы общего характера, но для их решения нужно больше данных.       — А симуляция разве не может дать ответ, что за белки получаются там, ферменты, коферменты и прочее?       — Безусловно, — Коннорс развернулся ко мне и опёрся о стол, поправив очки. — Только вот даже результат симуляции требует подтверждения. Её точность гарантирует минимум девяносто три процента, если исходить из статистики. Вот только генетика, межвидовое скрещивание и прочие смежные направления — предельно точные науки. Допустим, разница в геноме между человеком и шимпанзе — один процент.       — И одна пара хромосом.       — Структурно, — вновь по-доброму немного скромно улыбнулся Коннорс. — Вот только эта разница в хромосомах является следствием разницы в геноме. По крайней мере, так считают в нашем сообществе.       Паркер закончила со своей работой и, счастливая, улыбающаяся во все тридцать два, подошла к нам.       — Я всё. Данные отправила.       — Отличная работа, мисс Паркер, — кивнул ей Коннорс и вновь повернулся ко мне. — Вот и скажите сами, мистер Райт, велика ли точность в девяносто три процента в худшем, и девяносто восемь в лучшем случае, если разница в один процент на выходе даёт в одном случае шимпанзе, а в другом — человека?       Паркер, не зная конкретной темы разговора, пока не спешила вливаться в диалог, предпочитая послушать.       — Ужасающе мала, — кивнул я. — В таком случае, так ли велика ценность этого симуляционного комплекса?       — Не стоит недооценивать его. Да, в доскональном анализе, предельно точном, система не так хороша, но для общего, и даже вполне детального понимания результатов и процессов — неоценима. В принципе, решив сейчас всего одну проблему с моей сывороткой, я смог бы добиться поставленного результата. Да… Но это в моменте. А вот что станет с организмом в перспективе — большая тайна. В лучшем случае — стерильный гибрид. В худшем… На усмотрение вашей фантазии.       — Напрашивается некое «но», — таким вот образом Паркер встроилась в наш разговор.       — Но, — кивнул Коннорс, — для полноценного анализа актуальных на данный момент вариантов формул требуется максимально точное исследование. Даже если я сейчас подберу, смоделирую правильный алгоритм скорости распада для сыворотки, остаётся огромный шанс неизвестных, ужасающих изменений в организме реципиента. Влияние вида-донора ДНК может быть сколь угодно большим.       Коннорс вздохнул.       — И главное «но». Селвиг, наглый ограниченный вредитель, просто выкрал блок спектрометра, который я ждал. Который нужен, чтобы закончить исследование. Окончание моих исследований положило бы начало новому миру. Миру без болезней.       Коннорс снял очки, начав протирать стёкла о халат.       — Это ведь моя мечта. Как и многих других, — док подёргал остатком левой руки. — Как больной Паркинсоном, который в ужасе наблюдает, как тело предаёт его… Или человек с дистрофией сетчатки, который с каждым днём теряет зрение. Мир без изъянов. Но если к выставке не будет готов рабочий доклинический образец, проект закроют. И вот именно в этот момент, этот наглый учёный спёр оборудование ради своего имени ещё в парочке статей, а может даже и большой работе?! Вот конкретно сегодня я перестал его уважать, как учёного и человека. А как бывший военный, я в этом вижу вообще саботаж и предательство.       Док явно разошёлся, погрузился в свои мысли.       — Так может быть стоит всё-таки найти этого Сэлвига? — я придвинул стул и сел, довольно нелепо, отставив в сторону левую ногу — костыль я с собой беру в лаборатории только при необходимости далеко идти, и предпочитаю кататься на кресле с колёсиками.       — И как? Я же говорил, у них передвижная лаборатория в фургоне.       — Но не будут же они и спать и жить там, правильно?       Док надел очки и вновь взглянул на меня.       — Предлагаете, мистер Райт, вместо бесполезных от сего момента исследований, вместо топтания на месте, потратить время на поиски Селвига?       Паркер просто стояла рядом, довольно забавно смотрясь в чёрной футболке «Звёздные Войны» и в белом халате поверх. Стояла, и переводила взгляд с меня на дока, явно собирая в голове картину произошедшего по нашим оговоркам.       — Если мы потратим оставшееся время на пустую работу с нулевым результатом, то почему бы не потратить его в более перспективном направлении с большими шансами на успех? Полагаю, команде этого вашего Сэлвига нужно будет где-то ночевать, дневать, устроить этакую базу. По вашим словам, их исследования не привязаны к местности, а значит — аренда или мотель.       — «Не привязаны к местности» — не совсем верно, — задумался Коннорс, отойдя от стола. — Я могу ошибаться… Но если нет… То регион их исследований в Нью-Мехико.       — Это не маленький штат, — Паркер вновь включилась в разговор. — В этой пустыне искать кого-то — такое себе занятие. Так, стоп, мы будем их искать? Прям, сами? То есть, полетим-поедем, и будем носом песок рыть? Звучит интригующе!       — Ты вообще за любую движуху, кроме голодовки, да? — я крутнулся на кресле.       — Почему нет?       — Молодёжь, — как-то покровительственно улыбнулся Коннорс. — Даже если вдруг, то вам-то зачем ехать? Да и отпустят ли вас? Может быть вы и чувствуете себя взрослыми, работая здесь, но это не так.       — Сейчас не об этом, — сменил я тему. — Раз они в Нью-Мексико, значит у них точно должно быть помещение. Оборудование, припасы, гараж, хотя последнее не обязательно. Полагаю, доверху набитый оборудованием фургончик — не лучшее жильё. Тем более, если исследования в одном штате, продолжительное время. Неизбежно есть помещение, и вряд ли купленное. Значит нужно… Не знаю, как в фильмах, по базам пробить? Нет?       — Фильмы на то и фильмы, — хмыкнула Паркер, но, поправив очки на носу, продолжила мысль, — однако сделать это можно. Правда…       Смущение читалось на лице девушки невооруженным взглядом.       — …Это не совсем законно…       — Ты хотела сказать, совсем незаконно?       — Можно и так.       — Молодые люди, вы всерьёз решили «чуть-чуть» нарушить закон?       — Почему бы и нет? — с энтузиазмом откликнулась Паркер. — Сама я делать этого не буду, но у меня есть знакомый в сети. Так, должничок один. Он может отследить оплаты по именным картам. А то всякие аренды и прочее могут быть заключены сугубо на бумаге, без цифрового следа.       — Отличная идея, сам думал в том же направлении, — кивнул я. — Жаль, что не имею должных связей и навыков.       — Ну, есть я, — Паркер гордо вздёрнула нос. — Так-то вот.       Коннорс с лёгким недоумением переводил взгляд с меня на Паркер, но спустя пару секунд, похоже, смирился.       — Как ни странно, но если местоположение Селвига можно будет узнать, то… Это вполне адекватная идея. За исключением некоторой незаконности. Только вы всё равно никуда не поедете.       — Я бы и так не смогла, — пожала плечами Паркер. — Не оставлять же тётушку с дядей на произвол судьбы.       — А я бы поехал… — я вновь крутнулся в кресле. — Если бы я что-то здесь решал. Экскурсия в другой штат, в лабораторию коллеги-астрофизика — звучит неплохо.       — Это точно безопасно для вас, — Коннорс посмотрел на Паркер предельно серьёзно и внимательно. — Меня крайне беспокоит результат моих исследований, но не такой ценой.       — Не переживайте, док, — кивнула Паркер и достала телефон. — Как, говорите, зовут этих людей?       — Эрик Селвиг и Джейн Фостер.       Паркер быстро набрала текст на телефоне и, отправив сообщение, посмотрела на нас с чувством выполненного долга.       — Осталось только подождать.       — Тогда, — я покатился на кресле до своего стола, чтобы взять костыль. — Предлагаю сходить в буфет. Столь решительные меры нужно отметить хорошим перекусом.       Мы и в самом деле отправились в буфет этого корпуса университета. Да, он работал, ведь несмотря на каникулы, многие сотрудники, особенно занятые в науке, продолжали работать. Всё-таки американские университеты это не только образовательные учреждения, но и научно-исследовательские.       За перекусом и отвлечёнными беседами об экспериментах, рассказах Коннорса о различных интересных вариантах генетических аномалий, которые ему доводилось обнаружить и вычленить из генома, мы провели около двадцати минут. А под конец перекуса, из кармана джинсов Паркер раздался звук входящего сообщения. Разумеется, нам с доком сразу стало интересно, аж замерли, сидя за столом.       — Эм… — Паркер прочитала сообщение и замерла в недоумении. — Это где, вообще?       — Есть результат? — самым нетерпеливым оказался я.       — Да… Так, Гугл мне в помощь. Пуэнте Антигуо… Ага, вот. Хм… Нью-Мехико, конечно, то ещё место, но вот этот Пуэнтэ Антгуо — конкретно в жопе мира… Ой, — увлёкшись изучением местности по карте, Паркер не заметила, как сморозила нечто непозволительное в компании доктора наук — я-то переживу как-нибудь. — Простите. Пожалуйста.       — Ничего страшного, — улыбнулся Коннорс. — Я там бывал как-то в молодости — куда только служба не забрасывала. Полностью согласен с вашим высказыванием. Хотя некоторым очень нравятся подобные места.       — Ну не знаю, — приободрилась девушка. — Три дороги, два перекрёстка, церковь, и на сто миль вокруг ни одной живой души, только песок, кусты и холмы.       — Вы утрируете, мисс Паркер. Там есть вся инфраструктура, и больница, и пожарные, и полиция. Всё в домиках и частных территориях, — кивнул Коннорс. — Есть конкретный адрес?       — Нет, — покачала головой Паркер, листая что-то в телефоне. — Но в местных магазинчиках и кафе постоянно, по три раза в день мелькает кредитка Джейн Фостер. Кредитка Селвига — с перерывами. Сегодня засветилась, буквально вот недавно. А до этого — три дня назад.       — Значит, подожду их в кафе. Не думаю, что их там много, — кивнул Коннорс.       Меня же тем временем мучали мысли разного характера, но в основном — я что-то упускаю. Что-то сильно уж знакомо звучат фамилии Фостер и Селвиг. Последний — чёрт с ним. Но вот Джейн Фостер. Кажется, в каком-то фильме была довольно забавная сцена с пузатым обросшим Тором, енотом и этой дамочкой. Звучит как анекдот, но мне вот не смешно. Вот правильно же говорилось у нас, в прошлой жизни — знал бы прикуп, жил бы в Сочи.       Джейн Фостер, Тор, астрофизика, мост Эйнштейна-Розена, пустыня… Гром и молнии мне в бухту!       — Сэр! — я вскочил, насколько позволяли возможности тела, нелепо покачнувшись.       Уже вставший из-за стола док остановился и посмотрел на меня.       — Да?       — Можно мне с вами? С родственниками вопрос решу. Деньги свои есть, обузой не буду.       — Не в деньгах вопрос, — Коннорс был удивительно спокоен. — А в ответственности. Да и вы представляете хотя бы, как иронично звучит, когда один калека говорит другому, что не будет обузой?       — Предпочитаю считать себя временно выведенным из строя, — кивнул я. — Мне ну очень надо туда. Уникальная возможность увидеть что-то кроме Нью-Йорка.       — Мистер Райт, вы умный молодой человек. Поставьте себя на моё место. Я — безрукий и подслеповатый. Самолёты туда не летают — так, для справки. Случись что, я просто не смогу обеспечить вашу безопасность. Тут дело вовсе не в разрешении родителей или родственников, и тем более не в деньгах.       — Вообще-то, — Паркер что-то оперативно искала в телефоне. — Можно долететь до Санта-Фе на самолёте, а там арендовать авто.       Девушка показала нам экран телефона.       — Я всё проверила. Билеты есть сегодня на час ночи. К рассвету можно быть там.       — Вы явно не на моей стороне, мисс Паркер, — покачал головой Коннорс. — Но это не меняет основой причины. Я не могу и не буду брать на себя такую ответственность.       И это логично, правильно. Надежды особой не было, но и не попробовать я не могу. Всё-таки, если Тор ещё не прибыл, а только планирует, то это было бы просто великолепно. Думаю, если бы он и его молот уже упали, то видео с подобным облетели бы все хостинги мгновенно, поселились бы в мессенджерах, и вычистить это было бы сложно даже для спецслужб. По крайней мере, всякая другая неведомая хрень в сети гуляет, и если обычный житель этого мира вполне мог бы счесть что-то за монтаж или иной фейк, то мне известно, какие неведомые чудеса реально существуют здесь, и какие могут существовать.       — Что может заставить вас передумать?       — Переходим к торгам? — Коннорс улыбнулся. — Что же. Не знаю, существует ли что-то подобное.       — Есть ненулевая вероятность, что мы сможем добыть там уникальный генетический материал. Правда, вероятность и не стопроцентная.       — И что же вас, мистер Райт, заставляет так думать?       — Чутьё, — пожал я плечами.       Коннорс смотрел на меня внимательно, явно что-то вспоминая, думая.       — Тебе оно точно надо? — обеспокоилась Паркер.       — Моё чутьё мне подсказывает, что с высокой долей вероятности, там может случиться что-то очень интересное.       — И опасное?       — Опасно тут даже по улицам ходить — не ровен час с небоскрёба прилетит презент, разогнанный с высоты до фатальной скорости. Или пристрелят бандиты. Или роботы. Или сойдёт с ума очередной психопат. Или какие-нибудь банды совершат рейд в наш район. Или ограбят банк, и возьмут в заложники, а так как заложник я медленный — расстреляют нахрен. Или в Озкорпе кто-нибудь поедет кукухой, устроив локальный армагеддон — уверен, там есть чем. Или вот сейчас законсервированные склады Хаммера разграбят и пойдут грабить. Или…       — Мы поняли, поняли, — остановил меня Коннорс.       — Вероятность, что со мной что-то случится в городе в жопе мира намного меньше, чем здесь. В самом деле. Перелёт, полчаса на машине, подождать в кафе, поговорить, забрать девайс и обратно — всё. Что может случиться? Отравлюсь чимичангой?       Хорошо хоть в буфете никого не было — а то знатная была бы сценка.       — Хорошо, — кивнул док. — Но прежде я поговорю с вашими опекунами, мистер Райт.       — Разумеется.       — И если «уникальных образцов» не найдётся, кое кто будет должен мне за билет на самолёт.       — Разумеется. Хотя я могу позволить себе такую роскошь.       Доктор кивнул, мы договорились связаться позже, и он ушёл.       — А че, так можно было? — ухмыльнулась Паркер. — А если серьёзно, зачем тебе это? Не сидится в родном городе?       — Судя по моей биографии — уже досиделся.       — Так может стоить смотреть на это с другой стороны? — её уже давно не смущает моя травма и амнезия. — Если ты тут умудрился вляпаться в какой-то переплёт с такими последствиями, до там и подавно можно помереть?       — Двум смертям не бывать, одной — не миновать. Что мне теперь, построить бункер и там сидеть? Ладно, сегодня рабочий день окончен. Поедешь домой?       — Да куда деваться.       Вернувшись домой к обеду, я никого здесь не застал — родственники возвращаются только к вечеру. В итоге я разогрел себе поесть и, сидя за столом в столовой, выдохнул, достав телефон и набирая номер тёти. Почему-то сложилось такое мнение, что сначала нужно обратиться именно в эту «инстанцию».       Разговор был короткий и предельно конкретный. Куда, зачем, с кем, степень необходимости, сроки, нужно ли что-то — вот, что выясняла тётя Сэм. Убедившись во время разговора, что я говорю столь же конкретно и не увиливаю, она дала своё разрешение, если дядя одобрит. Я же в свою очередь сказал, что в девять вечера заедет док и мы поедем в аэропорт.       С дядей разговор был более абстрактный, но примерно в том же русле. И с тем же итогом.       Освободившееся время я потратил на структурирование изученного в лаборатории материала, думы думал, да выводы делал. Мысли о генетических материалах, возможно пригодных для исследования, натолкнули меня на такую простую, но никогда ранее не приходившую в голову мысль — а можно ли что-то вытащить из данжей? Проверять это сразу мне не захотелось — слаймы убиваются без следа, а до скелетов ещё топать нужно, да и убиваются они сложно и больно. И не факт, что не убиваюсь при этом я, а не они. Но теоретически, если что-то можно вынести из данжа, например образцы, то это было бы интересно.       Ну, то есть, всякий хлам тащить конечно же не стоит, но вдруг когда-нибудь я стану достаточно силён, а противники будут действительно эксклюзивные, и желательно, живые? Хотя не стоит рассчитывать, что там будет что-то превосходящее некоторых обитателей этой вселенной. Да и полученные на данный момент знания заливают огонь энтузиазма мегатоннами воды — даже полного набора ДНК недостаточно. Нет живого организма с демонстрацией чудо-возможностей, для исследования механизма этих возможностей и, как следствие для того, чтобы связать механизмы этих возможностей с определёнными участками генов. Однако, наличие того аппарата для симуляции внушает надежды.       К вечеру я собрался, в рюкзак положил особо нужные вещи, сам рюкзак — в инвентарь. Также в инвентарь ушла рапира. Два свободных слота подразумевали, что можно будет ещё что-то туда положить, в зависимости от ситуации. Вот будет хохма, если по времени событий я окажусь там во время падения молота и, коснувшись его, смогу утащить в инвентарь. Хотя, смешно в таком случае будет только мне. Там, в Асгарде, вроде бы есть человек, который видит всё в девяти мирах. Вот у него глаза на лоб-то вылезут — пришёл калека и спёр молот! Вот потом уже и мне будет не до смеха. Но тут важен сам эксперимент.       А если эти события произойдут в другое время? Ну, тогда я буду должен доку за билет, а заодно мы вернём нужный нам девайс.       В семь с небольшим вернулись родственники, организовали ужин и повторно провели беседу о необходимости мне куда-то лететь.       — Считайте это рабочей командировкой, — с улыбкой пожал я плечом, отвечая на вопрос за столом. — Доктор Коннорс — вполне надёжный человек.       — Ну хорошо, — кивнул дядя. — Гиперопекой делу не поможешь. Ты все вещи собрал?       Небольшая спортивная сумка со сменным бельём и обычными гигиеническими принадлежностями стояла у порога — на неё я и кивнул. Правда, пришлось перечислить, что именно взял.       — Очень хозяйственно, — удивился дядя. — Я в свою первую поездку подобного характера собирался часа два, ломая голову, что взять. В итоге взял много, две трети даже не доставал, только таскать устал. А ты с умом подошёл. Хвалю.       В девять, как и обещал, подъехал доктор Коннорс. Поговорил он только с дядей, довольно быстро, заходить «на чай» отказался, чтобы не стеснять нас. По итогу, они оба оказались довольны знакомством.       Надев приличную лёгкую курточку, я попрощался с родственниками, взял сумку и костыль, и поковылял к припаркованному седану дока. Костыль я положил на заднее сиденье и, опираясь на всякий случай о машину, забрался на переднее.       Всю дорогу до аэропорта мы с доком почти не разговаривали — так, о мелочах. Ну а дальше… Типичная суета, вполне для меня привычная, разве что аэропорт тут громадный как в плане зданий, взлётно-посадочных полос, так и количества самолётов.       Места на рейс док забронировал заранее, так что с этим проблем не было. Единственная мелкая загвоздка произошла на досмотре. У дока был кейс со всем необходимым для забора образцов тканей, в том числе и крови. Но его документы, как доктора наук и ведущего сотрудника университета по биологическим исследованиям, наряду с простым и правдивым объяснением — летим для забора образцов у ящериц для исследований — помогли с решением этого вопроса.       Короткое ожидание — два калеки тратят много времени на разную суету, подшучивая друг над другом — и вот посадка, взлёт, полёт, посадка. Почему я придаю так мало значения этим событиям? Потому что это настолько обыденное и понятное дело, что я просто не замечаю ничего, достойного внимания. Ну вот на что обращать это самое внимание? На относительно небольшой самолёт? Так летим не на другой конец света. На кресло в салоне самолёта? На неизбежную тряску, вибрации, шум, или на презабавнейшее, но привычное ощущение «у-у-ух», при взлёте или маневре?       Вот и получается, что первое достойное внимания событие произошло уже на выходе из крохотного аэропорта Санта-Фе. Событие простое, обыденное для местных, но не для меня. Огромные тёмные просторы от горизонта до горизонта, немного неровные из-за далёких-далёких гор и холмов, а восток стремительно светлеет — скоро восход.       Вдохнув прохладный ночной воздух этого почти-что пустынного региона, я опёрся на костыль, поправил сумку за плечом и высказал мысль, стоявшему рядом доку.       — Однозначно жопа мира. Но что-то в этой жопе есть.       — Подожди, когда солнце выглянет из-за горизонта, — манера разговора стала немного менее формальной. — Самая яркая пора будет за пару минут до восхода и во время него.       Док взглянул в небо — там уже подсвечиваются перьевые облака от горизонта до горизонта.       — Да, рекомендую подождать и посмотреть, а потом такси искать. Хотя, вон они стоят.       Несколько машин и вправду стояли чуть поодаль.       — Ждать?       — Не вы ли, Адам, говорили, что неплохо было бы повидать то да сё? Вот вам отличный пример «того да сего». Мало мест, где можно увидеть подобное. В Нью-Мехико есть места, даже живописнее пресловутого Гранд Каньона.       Мир вокруг и вправду очень быстро окрашивался в яркие цвета красно-желтым отливом, с яркой редкой зеленью, но небо было синим-синим, голубеющим к восходу. Даже облака играли красками.       Первые лучи солнца коснулись вершин далёких невысоких гор и холмов, резко окрасив их в рыжий. Те же, что были на востоке и ещё в тени — лиловые.       — Со всей ответственностью заявляю, — заговорил я, глядя на это всё, — что большего количества природных цветов в одном месте я не видел никогда.       — Дитя урбанизации. Пойдём к такси. Дальше будет только светлеть, но при этом блёкнуть. Днём тут не то-что некрасиво в этом плане — пресно даже.       Таксист за вполне скромную сумму, причём по счётчику, вывез нас на автостраду до города, и буквально через пять минут мы подъезжали к Шелловской заправке, рядом с которой стояла конторка по аренде авто.       Оформление документов прошло довольно быстро, и в не самый новый, но явно надежный и ухоженный пикапчик мы сели уже засветло, хотя солнце буквально висело над горизонтом — светлеет тут совсем не так, как в городах.       От заправки мы поехали обратно в сторону аэропорта. Пара поворотов по широкой дороге, и вот, под колёсами ровное полотно асфальта, прямое, в горизонт, справа и слева практически бескрайние желто-зелёные просторы, через открытое окно обдувает тёплым воздухом — красота.       — Наслаждаешься?       — Есть такое, док.       — По лицу видно.       Магнитола в машине стояла более чем современная, хотя пикапчик и был как минимум моим сверстником в этом мире. К слову, док ловко справлялся с управлением авто одной рукой — например сейчас он подключил телефон к магнитоле, придерживая руль коленом на всякий случай, и включил какую-то атмосферную техасскую тему. Ну, такие, где чувствуется мотивчик на банджо. Включил, и довольный улыбается. Меня почему-то это позабавило.       Дорога до нужного городка, предельно маленького, посёлка, заняла от силы минут тридцать.       Небольшие одно-двухэтажные дома, всё такое милое и приятное, типично американское. На небольшом холмике виднеется крупное сооружение, похоже, больница. Хм, а у меня очень острое зрение. Примерно там же красная пожарная часть, маленькая, на два гаража. Зато хорошее расположение и всё видно ещё до звонка о пожаре.       Мы въехали на центральную улочку, изобилующую магазинчиками и лавочками на первых этажах — тут были и скромные вывески, и типичная придорожная заправка, кафе, типичное… Да что же тут всё такое «типичное».       — Не городок, а стереотип, — сказал я доку, когда мы припарковались у кафешки.       — Это в техасско-мексиканском стиле. В северных штатах есть такие же небольшие городки, но там всё совсем по-другому. С налётом норвежского и канадского стиля. Америка, Адам, большая страна с огромным разбросом культур. Ну что, в кафе, или мотель?       — Паркер сказала, что кредитка мелькает поутру. Так что кафе.       Мы вышли из машины, прихватив с собой вещи, и зашли в кафешку. Стойка, столики, запах готовящегося завтрака, пара посетителей в джинсах, клетчатых рубашках и бейсболках — они сидели за стойкой, с аппетитом поедая какой-то разнообразный и обильный завтрак. Нотки ароматов дешевого кофе клином вписывались среди общих запахов.       — Пойдём туда, — Коннорс кивнул на дальний столик в тени, с шикарным обзором на зал и на всё снаружи — окна кафешки были огромны.       — Отличный выбор, хороший обзор, — я похромал за Коннорсом. — Мы точно приехали к учёному, а не на военную операцию.       — Хм, не обратил внимания.       Мы сели за столик.       — Некоторые привычки неискоренимы ни временем, ни обстоятельствами.       Некоторые из посетителей обратили на нас внимание, заметили, что я с костылём, а док вообще без руки, как-то приуныли, словно сочувствуя и ненароком примеряя это на себя. А в мегаполисе бы тебя не заметили, пока не сбили бы с ног. Ещё и обвинили бы.       К нам подошла официантка в форме, с фартучком, и с усталым видом поинтересовалась:       — Будете заказывать?       — Кофе пожалуйста, — тут же улыбнулся я. — И завтрак посытнее, на ваш выбор, пожалуйста.       — Так же, — кивнул Коннорс.       — Десять минут, — официантка быстро чиркнула в блокнотике и ушла.       Осмотрев бегло кафе ещё раз, я перевёл взгляд на улицу. Пикапчики припаркованы у домиков, люди просыпаются, идут по делам. А вон довольно крупное здание со шпилем, увенчанным моргенштерном. Хм, странно.       — Док.       — Да?       — Здание со шпилем на девять часов.       Док не думая повернулся в нужную сторону, смотря в окно.       — Скажите, нормально в таком городке, когда весь первый этаж заставлен оборудованием, компами, стоит телескоп и подозрительный фургончик?       — У вас, Адам, очень острое зрение. Полагаю, что нет, — док сдвинул очки на кончик носа, взглянув на здание поверх них. — Хм. Даю руку на отсечение, что Селвиг именно там.       — Мне можно иронизировать над этой шуткой, или мы пока ещё не друзья?       — В следующий раз просто удивите меня. С меня доллар, если я уже не слышал подобного.       — Завтракаем, или идём объяснять доктору Селвигу всю глубину степени его неправоты?       — Разумеется, завтракаем, — Коннорс перестал разглядывать детали в обстановки того дома, как и окружения. — Никуда он теперь не денется.       Пока нам готовили завтрак, я решил спросить кое-что у дока.       — Вы же взяли иглы и пробирки для забора крови?       — Разумеется.       — Можете выдать парочку?       — Для того и взял, — док поставил на стол кейс, открыл и передал мне иглы и пробирки, две и четыре соответственно. — Надеюсь, образцы будут.       — Я тоже, док, я тоже.       Вскоре нам принесли завтрак, действительно обильный, сытный, с картошечкой, мясом, яйцами и прочей ерундой — даже про хлеб не забыли. И конечно же кофе. Много кофе. Не самый лучший, но и много хуже видали. Пришлось добавить туда немного сливок и сахара.       — Не благородная горечь, так пусть хоть будет сладость и сливочность, — пожал я плечами на вопросительный взгляд дока.       — Даже горечь плохого кофе является одним из бодрящих факторов. Хотя, тонизирующий эффект кофеина преувеличен. А вот сердечную мышцу он нагружает неслабо, как и сосуды, от того и мнимая бодрость.       — Да главное, что работает.       Пока мы завтракали, солнце всходило всё выше, окончательно превращая утро в день. Посетители сменяли друг друга, а ожидаемая компания в лице Селвига или Фостер так и не появлялись. Зато кто-то суетился в том доме с оборудованием. Суетился, крутился у столов, стендов. Достав телефон, я загуглил Эрика Селвига и Джейн Фостер — нужно же знать их в лицо. Нашёл я их не сразу, не звёзды Голливуда же. Лица действительно выглядят знакомыми, а Джейн Фостер неуловимо похожа на актрису, игравшую в фильме.       Все эти схожести и различия напоминают мне какую-то игру в двойников. Вроде бы и очень похожи, но при этом и чертовски разные все.       Взглянув ещё раз в окна дома, узнал людей с фото. Но там ещё была третья девушка.       — Да, это они.       Док ещё раз взглянул на тот дом, сдвинув очки на кончик носа.       — У вас, Адам, поистине отличное зрение. Похоже, завтракать они не собираются…       Док залез в карман, достав деньги, и в этот момент у меня пиликнул мобильник. Достав его, увидел сообщение от Паркер со ссылкой на видео. Ну-ка…       Пока я смотрел на чудо из чудес, как мужики собираются вокруг кратера посреди пустыни и пытаются по очереди взять молот со дна кратера, док расплатился за завтрак и собирался уже идти к Селвигу. Неужели, я прибыл вовремя? Ну, посмотрим, как оно всё выглядит в реальности. Посмотрим.        ***       Время шло, людей на улочках крохотного городка становилось всё больше, а Селвиг с коллегами так и продолжал суетиться в том просторном здании. Они распечатывали на принтерах какие-то фотографии, графики и прочее, прикрепляя к доске, явно дискутировали о чём-то очень активно.       — Доктор Коннорс…       — Да?       Мы всё так же сидели за столиком в кафе.       — А они могут в запале научном забыть про завтрак?       — Любой может учудить подобное, — улыбнулся док, наблюдая в окно за нашей целью.       — Может быть просто зайдём к ним, и всё? Просто… Ну, вот, смотрите… — я запустил на своём телефоне видео от Паркер и протянул девайс Коннорсу.       Тот внимательно посмотрел на всё происходящее там, на снятый в упор молот, кратер, на образовавшийся под молотом постамент из оплавленной породы.       — Это что, какая-то постановка? — док вернул мне телефон.       — Кто бы знал, — телефон повторно пиликнул, и я открыл сообщения. — О, Паркер пишет, что сегодня ночью в этой области, где молот, наблюдалось странное атмосферное явление. Именно поэтому туда и отправились пара мужиков местных утром, посмотреть, вдруг что-то интересное. Делать тут им, похоже, особо нечего. Вот и нашли кратер с молотом.       — Хм, это интересно, — кивнул док. — Жаль, что появление странных объектов — не мой профиль.       — Ну, вы хотя бы допускаете, что это что-то интересное.       — Я всегда что-то допускаю, пока не докажу либо существование этого «что-то», либо невозможность существования.       — То есть вы допускаете существование бога?       — Что-то наподобие, — улыбнулся Коннорс, откинувшись на спинку стула. — Верить не верю, но перед смертью пастора попрошу прийти. На всякий случай.       — Док, давайте зайдём к Селвигу сейчас, заберём блок спектрометра и поедем посмотрим на молот, а? И не говорите, что вам не интересно. Очевидно, что молот упал на землю, причём характер кратера очень… необычный. Это явно комплексный кратер, но такое бывает при очень сильных ударах, ведь для подобного нужно…       — Огромное количество энергии, чтобы порода начала вести себя как жидкость. Но тут явно не выделялось столько энергии. Хотя, очень специфическая брекчия образовалась в виде постамента, который явно уходит глубоко в землю. Уверен, его ещё отрыли немного.       — А значит, что энергия и вправду выделялась, но совершенно не классическим образом.       — Направленная и явно не кинетическая. Кинетическая сделала сам кратер, его размер и глубину. Хм… И при прочих равных это явно не техническое устройство. У нас нет ничего, что выдержало бы подобный удар и не повредилось.       — Похоже, док, вам всё же интересно, да? — улыбнулся я. — Паркер отправила координаты. Люди любят всё подряд выкладывать в сеть.       — Зачем она вообще что-то искала в сети об этом районе Нью-Мехико?       — Да кто знает? — пожал я плечом. — Может быть ей скучно, пока мы в разъездах?       — Ладно. Пойдём к Селвигу.       Мы подозвали официантку, расплатились за еду и покинули забегаловку. Хоть идти было и недалеко до нужного здания, но мы всё же решили доехать эти метры на автомобиле — блок-то, если выцарапаем, всё равно грузить куда-то надо. Он, может, и не крупный, но док однорукий, а у меня конечности не синхронно работают.       Проехав по дороге буквально два перекрёстка, мы припарковались у этого большого комплексного здания, когда бывшего или автосервисом, или какой-то другой мастерской, вышли и просто зашли внутрь через открытые двери.       — Как любопытно, — заговорил Коннорс, привлекая к себе внимание.       Первый этаж этого здания по сути своей был чем-то вроде сквозного гаража, этакой станции, адаптированной для жизни, а на секции он делился либо чисто номинально, либо небольшими перегородками, создавая подобие комнат. Большая часть этого холла была заставлена разного рода оборудованием, компьютерами и прочим. Стоявший здесь же фургончик был явно модифицирован и очень сильно — не только в плане подвески и колёс для лучшей проходимости, но и электрика в нём была на приличном уровне.       Немолодой русоволосый мужчина в рубашке и тёмных брюках о чём-то спорил с приятной наружности девушкой, судя по известной мне информации, с Джейн Фостер. О ещё одной девушке я ничего не знал, но видать это какая-то помощница, или ещё что-то — она как раз стояла у доски с распечатками фото и графиков.       — Коннорс? — Селвиг тут же повернулся к нам и явно был удивлён. — Что ты здесь делаешь?       — Думаю ты и сам прекрасно всё знаешь.       — Только не говори мне, Кёртис, что ты проехал полстраны ради спектрографа.       — Ты даже не отрицаешь, что нагло спёр его?       — Простите, — к ним подошла Джейн Фостер, если верить фотографиям. — О чём вы говорите?       — Не обращай внимания, Джейн, — хотел было отмахнуться Селвиг, но девушку эту так просто не прогонишь.       — Нет-нет, ты выкрал спектрометр? Который недавно привёз? Да?       — Джейн, — Селвиг повернулся к ней, — я не спёр, а взял со склада университета.       — Вот только, — Коннорс поправил очки на носу, — ты не уточняешь, что он предназначался нашей лаборатории на замену сломанному блоку в масс-спектрометре. А без него у нас встала вся работа, вообще. Понимаешь?       — Эрик! — мисс Фостер с возмущением уставилась на Селвига. — Это так? Как ты мог, вообще?       — Послушай, Джейн…       — Нет, не послушаю. Да, он нам был нужен, но не таким же способом?       — Кхе-кхе, — вторая девушка, невысокая, с густыми почти чёрными волосами и в очках, привлекла наше внимание, и все мы повернулись к ней, стоящей у доски с кучей распечатанных фотографий и снимков.       — Да, Дарси? — первой заговорила мисс Фостер.       — Уверена, ваши разговоры очень важны, но кое что о ваших Эйнштейновых мостах требует внимания. Срочно, — девушка указала рукой на одну из фотографий в каком-то из спектров.       Там, на этой фотографии, был настоящий вихрь из энергии, а посреди вихря — человеческий контур, словно в заставке Секретных Материалов.       — Этого не может быть, — Селвиг и Фостер тут же позабыли о нашем разговоре, быстро подойдя к доске и начав разглядывать фото.       — Хм, — я же стоял рядом с Коннорсом, и мы оба прекрасно видели и отсюда, что там за фото. — А вот и «образец».       Мои слова Коннорс понял правильно, сразу, коротко взглянув на меня. Мисс Фостер с шоком смотрела на фото, а потом резко пошла к воротам, явно намереваясь их открыть, чтобы выехать отсюда на фургончике.       — Кажется, — говорила она, — мы кое-что забыли в больнице.       — Верните спектрограф и езжайте, куда хотите, — напомнил я о нашем с Коннорсом существовании.       — Эрик, — мисс Фостер обернулась к Селвигу, — верни им блок, мы всё равно его даже не успели начать переделывать под себя, в коробке лежит. Дарси, заводи машину.       — Я за рулём? Да? Класс!       Пока мисс Фостер открывала ворота, а Дарси чуть ли не бегом бежала к фургончику, Селвиг печально вздохнул и, взглянув на нас, пошёл к куче коробок и оборудования. Мы же с Коннорсом просто стояли и смотрели на всю эту суету.       — Думал, будет сложнее, — кивнул док на Селвига, достававшего коробку из кучи других. — А этот, на фото, и есть твой «уникальный образец».       — Вы не удивляетесь некоторым нюансам? Типа: «А откуда она знал?» и всякое подобное?       — Я многое видел в жизни, в том числе и вещи, выходящие за рамки обыденности. И я уважаю право человека на личные секреты, Адам. Ровно до тех пор, пока они не вредят общему делу. Твои — не вредят. Вот и не выспрашиваю. И что же представляет из себя этот «образец», если не секрет?       — Не могу сказать с уверенностью, но… Представьте, что боги из древних мифов являются инопланетянами.       — Можешь дальше не продолжать. Судя по молоту на видео от мисс Паркер, по рисунку на нём, в голову лично мне приходит только Тор.       Селвиг уже шёл к нам с коробкой, вот мы и перестали разговаривать.       — Там ваша машина? — кивнул Селвиг на пикап у входа, на что мы кивнули. — Пойдёмте, донесу.       При этом он взглянул на отсутствующую руку Коннорса и на мой костыль, сделав свой вывод — не донесут двое калек, ой не донесут!       Мы вышли из здания, и Селвиг быстро положил коробку на сиденье заднего ряда.       — Я не извиняюсь, Кёртис, — Селвиг посмотрел на дока. — Но и у меня не было выбора. Если я могу чем-то помочь Джейн — я помогу.       — Откуда такое стремление?       — Небось, в университете уже все кости мне перемыли, да? — усмехнулся Селвиг. — Всё просто. Джейн — дочь моего лучшего друга, покойного. Может помнишь профессора Фостера? Хотя, ты тогда, кажется, ещё не работал у нас в универе. В общем…       В этот момент из ворот здания выехал фургончик, а из открытого окна высунулась мисс Фостер.       — Эрик! Поспешим!       Селвиг покинул нас, закрыл двери этого здания, ставшего для его команды лабораторией, и ловко забрался в фургон. Они уехали, чуть ли не шлифуя по асфальту — не думал, что в этой машинке столько дури.       — Разве нам не следовало бы поехать с ними? — Коннорс смотрел им вслед, пока фургончик не скрылся за поворотом. — Образец-то взять нужно.       — Не думаю, что он куда-то пропадёт. А вот молот федералы облепят, как мухи, а мы так ничего и не увидим. Поедем по координатам, доктор?       — Поехали.       Мы сели в пикап и через минуту уже выехали из городка — он и так-то маленький, так ещё и мы на самой окраине были.       Дорога до небольших каменистых холмов в этой пустынной местности заняла около сорока минут, десять из которых пришлось ехать вообще по бездорожью. Нужное место мы заметили издалека — там уже была тусовка из кучи разномастных автомобилей, большей частью были пикапы и джипы.       Ещё на подъезде к кратеру я начал испытывать лёгкий мандраж. Примерно такие же ощущения у меня были, когда я видел вживую Старка в облике Железного Человека. Всё-таки это крайне странно и волнительно, когда события фильма или чего-либо ещё разворачиваются перед тобой в реальности. Волнительно, и одновременно с этим и страшно. Только то, что я знаю о мире вокруг — а это очень и очень мало — способно напугать до чёртиков. Конечно, и в прошлом моём мире, где не было магии, супергероев, нашествий инопланетян, существ, способных гасить и зажигать звёзды жестом руки, жить было не безопасно. Но те опасности были предсказуемы, а обезопасить себя можно было будучи простым человеком — других не водилось.       — Волнуешься? — спросил меня док, когда мы припарковались у котлована.       — Есть немного, — кивнул я и мы вышли из авто.       Вокруг тусовались люди, играла музыка. На краю кратера весёлый мужик развернул настоящую кухню, занимаясь приготовлением барбекю, сосисок и прочего. Около десятка людей стояли вдоль края кратера, обсуждали что-то или поддерживали кого-то там, внизу.       Мы забрались на край кратера. Там, на постаменте из оплавленной породы, в самом центре кратера был молот. Какой-то дядька схватился за рукоять и старался изо всех сил поднять молот — напрасно. Рядом с ним стояли ещё пара мужиков, распивали бутылочное пиво и посмеивались над потугами товарища.       По всему кратеру тут и там были люди. Некоторые даже пикники устраивали, расстелив покрывало. Причём люди тут были самые разные, всех возрастов.       — А неплохой аттракцион получился, — Коннорс с улыбкой осматривал происходящее. — Но, мы же не наслаждаться сюда пришли, верно?       — Верно. Лично я хочу просто коснуться артефакта и посмотреть, что получится.       — Адам, ты понимаешь, насколько твой подход антинаучен и идёт вразрез с любыми мыслимыми мерами безопасности?       — Прекрасно понимаю, — улыбнулся я взглянув на дока в ответ. — Кто бы ни взял этот молот, если достоин, будет обладать силой Тора.       — Неужели ради силы?       — Ради понимания, а достоин ли я. А вы разве не хотите попробовать?       — Нет уж, спасибо, — улыбнулся док. — У меня запасной руки нет, если что-то пойдёт не так. Но рядом постою.       — Ну да, ну да, — покивал я, и мы начали спускаться в кратер. — А жизнь запасная, если уж что-то пойдёт не так, у вас есть.       — Я слишком часто ходил по краю в своё время, чтобы бояться смерти…       Нас заметили, и наверняка компания из калеки и хромого с костылём вызывала у всех как улыбки и поддержку, так и недоумение и насмешки. Люди в таких местах простые — если считают что-то смешным, то смеются, если считают что-то глупостью и бредом — насмехаются. Для них наверняка смешно то, что вон какие здоровяки ни на миллиметр не сдвинули молот, а тут двое калек идут что-то пробовать.       — Всё же, я не одобряю подобное, — говорил док. — Всё-таки я отвечаю за твою безопасность. Вдруг здесь слишком высокий радиационный фон? Всё-таки из космоса объект.       — Ну, если он высок настолько, что у нас нет ещё пяти минут на то, чтобы я быстро проверил себя, то уже поздно бить тревогу.       — У Селвига в лаборатории я видел несколько детекторов и простых счётчиков Гейгера. Проверим потом остаточный фон на нас.       Когда до молота оставалось буквально несколько метров, трое мужиков, тусовавшихся рядом с ним, заметили нас, быстро осмотрели, но без усмешек встали так, чтобы уступить место для попытки дёрнуть молот. Я же начал испытывать странные ощущения в левой части тела, словно слабый гул. Словно отсидел ногу. И с каждым шагом гул усиливался.       Мозг начал лихорадочно просчитывать варианты, причины подобного, но в голову приходило только одно — моя нетипичная травма получена от электричества. Только в этом я видел связь, и другого быть не могло, ведь умом я прекрасно понимал, что «недостоин». Но всё это слишком интересно и увлекательно, чтобы развернуться и уйти. А высокий интеллект не делает человека ни безэмоциональным, ни рассудительным — способность быстро делать разнообразные и многогранные выводы и просчитывать информацию ещё не значит, что человек не отбросит их в сторону. Вон, Человек-Паук из комиксов и фильмов — гений. Его безрассудство от этого не зависело. Или Старк — тоже гений. Но это значит лишь то, что к своим безрассудным целям и авантюрам он идёт куда более сложным путём, изобретательно.       В голове мелькнула шальная мысль — а что, если молот попытается поднять Шторм? Она же тут есть, да? Ведь есть мутанты. Как мне кажется, из моих куцых познаний, Шторм обладает силами намного выше самого Тора, а единственный ограничитель — физиология человека, возможно чуть более совершенная.       Будь у меня выход на Школу Ксавье, я бы обязательно пригласил сюда Шторм, на молот посмотреть, попробовать поднять.       Пока я об этом думал, я подходил всё ближе и ближе к молоту, а ощущение гула усиливалось. Когда я уже стоял так близко к молоту, что достаточно лишь руку протянуть, я уже начал слышать гул.       — Решили попробовать? — усмехнулся один из мужиков.       — Не я, — качнул головой док. — Мой подопечный.       — Подопечный?       — Мы учёные. Мимо проезжали, решили заглянуть на огонёк. Не каждый день с неба молоты валятся.       — Эт точно, — кивнул другой мужик, полный, в клетчатой рубашке поверх футболки. — Дерзайте, тогда. Пока никому не удалось сделать вообще ничего.       — Док, — заговорил я, опустившись на правое колено в непосредственной близости от молота и отложив в сторону костыль. — Вы слышите гул?       — Гул? — Коннорс подошёл поближе и прислушался. — Хм. Вроде бы нет.       — Такой, металлический и электрический.       Один из мужиков хмыкнул и сделал смачный глоток пива.       — Ты, парень, наверное, перегрелся.       Знали бы они, что за артефакт пытались поднять.       Претендую ли я на силу Тора? Нет, ни разу. Как мне кажется, сила Тора — это сила именно Тора. Молот же, как мне кажется, либо ограничитель для неё, либо фокусировщик, либо что-то подобное. Даже если, подняв молот кто-то и сможет пускать молнии и прочее, то это не станет его силой — отбери молот или разрушь, и всё уйдёт. Ещё и сам молот подвластен Одину, как я понимаю. Это как смартфон — с ним у тебя и карта есть, и доступ к знаниям через интернет, и связь, и вообще ты бог. Но отбери смартфон, и всё. Или отключи связь. Но как же это интересно.       И как же быстро текут мысли, ведь всё это крутится у меня в голове, пока я медленно подношу руку к рукояти молота, торчащего из оплавленного постамента. Причём тяну я левую руку — не спроста же гудит левая часть тела? Ещё и пульс участился, аж распирает всего — вдруг достоин? Это же какой челендж!       Когда пальцы практически коснулись рукояти, гул стал очень ощутимым, но, судя по лицам людей вокруг, никто кроме меня его не ощущал. Пара сантиметров до рукояти…       — Смотрите, — один из мужиков, тот что с бутылкой в руке, этой самой рукой указал на землю вокруг постамента. — Чет как-то всё вибрирует.       Песок и мелкие камни, которые намело в кратер, и вправду мелко-мелко дрожали, подпрыгивая.       — Адам, — обратился ко мне док, присев рядом на корточки и положив руку мне на правое плечо, и я замер, ожидая его слов. — Я не буду тебя отговаривать. Я прекрасно вижу, что происходит что-то необычное и, судя по всему, это важно для тебя. Но ты точно уверен, что это не опасно?       — Единственная опасность, как мне кажется, в том, что если вдруг… всё получится, то прилетит Один и настучит мне по шапке. За то, что спёр игрушку любимого сына.       — Мы ведь не знаем, как он отреагирует на тебя, правильно? Вдруг ты не просто недостоин, а категорически недостоин? Может в таком случае молот просто избавится от настолько недостойного претендента?       Я посмотрел на дока, в глазах которого в тот же миг мелькнуло удивление.       — Я себя знаю, — улыбнулся я. — И я не настолько говённый человек. Малость трусоват, немного нагловат, но и положительными качествами не обделён. Плохого точно не случится.       — У тебя левый глаз немного светится голубым.       — Да? Любопытно.       Я продолжил тянуть руку к молоту, и когда даже сантиметра не оставалось до рукояти, между ею и рукой моей начали бегать разряды электричества.       — Хера себе! — воскликнул один из мужиков, но не испугался, а толкнул рукой товарища. — Гляди, что делается!       Замерев, так и не коснувшись молота, я начал прислушиваться к ощущениям, ибо эти разряды электричества на ощущались, как электричество. Было такое чувство, словно я прозрел, момент озарения, не иначе. А может быть просто трип от контакта с неизведанной энергией. Но мне казалось, что внезапно я оказался в океане энергии… Нет, не так. Я всегда в нём был, но никогда его не чувствовал, не воспринимал, не ощущал. Это как внезапное озарение ребёнка, когда он понял, что воздух материален.       Открыв Систему, я начал осматривать вкладки, искать что-то, но никаких отличий не было, разве что появились новые данжи, что не удивительно. Вообще никаких изменений. Но пусть и не совсем чётко, но я ощущаю неведомую энергию вокруг и в молоте. Именно через молот эта энергия, не задерживаясь проходит через меня. И я никак не могу на неё повлиять. По крайней мере вот так, с ходу.       Док уже убрал руку с моего плеча, но и отходить не спешил.       — Может всё же стоит остановиться? — говорил он. — Я и сам немного авантюрный, но это несколько за гранью допустимого.       — Не переживайте, док.       Наконец, собравшись с мыслями и сконцентрировавшись на собственных ощущениях, я коснулся рукояти молота. Количество электрических жгутов, тянувшихся от молота к моей руке, извивавшихся и гудящих, увеличилось, как и их толщина. Они бегали по моей руке, голове. Мужики отошли на пару шагов, другие же зрители замолчали, а те кто сидел, повставали с мест, ожидая чего-то.       Я не пытался сдвинуть молот ни на йоту. Я просто прислушивался к ощущениям энергии. Почему? Ради Системы. Основываясь на наблюдениях, я понял, что навык владения чем-то появляется и прокачивается только через работу с этим объектом. Но как можно работать с тем, что не видишь, не ощущаешь и не можешь почувствовать? С тем, что вообще не существует в твоём восприятии? Фантазировать на эту тему? И получится навык: «Психопат-фантазёр — буйство фантазии увеличено на сколько-то процентов», так что ли?       Вот я и замер, стараясь ощутить как можно больше, но молот не поднимал. Ну так, на всякий случай. Вдруг Один имел в виду именно «поднял», а не просто «взял»? Да и не должен ли я, будучи достойным, начать покрываться доспехами, да и светопреставления должны быть куда как ярче?       Сосредоточившись на энергии, существование которой стало для меня открытием, я в один миг пришёл к пониманию, что она везде. Вообще везде. Но в конкретный момент времени именно молот вливает её в меня, пусть она во мне и не задерживается ни на секунду. Сконцентрировавшись ещё больше, я начал пытаться как-то этой энергией управлять.       Это как пытаться воссоздать в реальности телекинез, который тебе приснился. А проще говоря — бесполезно. Но я продолжал пытаться.       — Парень, ты как вообще?! — выкрикнул мужик с пивом. — Всё норм?       И выпил бутылку. Меня тут молот электричеством лупит, а у людей шоу. Но, с другой стороны, я же не корчусь в конвульсиях.       — Всё путём! — махнул я правой рукой, и взглянул на дока. — Презабавные ощущения.       — Так может ты уже попробуешь поднять молот, и всё это закончится? Я не слепой, не паникёр, вижу, что несмотря на сюрреалистичность происходящего, у тебя всё хорошо. Но я не молод, чтобы так волноваться.       Док и вправду выглядел взволнованным и излишне напряжённым, готовый в любой момент схватить меня и оттащить в сторону. М-да, не стоит ради своего эгоизма раздражать этого человека.       — Ещё минутку. Хочу получше прочувствовать энергию. Она только выглядит, как электричество.       — Чёртовы подростки, — прошептал док.       — Вам не нужна помощь?! — крикнул кто-то ещё из толпы. — Это выглядит опасно!       — Всё под контролем! — ответил док.       Вновь сконцентрировавшись, я вновь начал пытаться манипулировать энергией. Хотя бы чуть-чуть. Направить куда-нибудь. Вытянув правую руку, я изо всех сил пожелал всеми фибрами души направить энергию между пальцев и создать разряд. Какие-то крохи энергии словно бы чуть сместились, а в воздухе, в этом гуле, раздался характерный щелчок.       — О, получилось, — улыбнулся я. — Щас, док, ещё минутку.       Открыв окно Сестемы, где записаны мои навыки, я начал повторять эксперимент раз за разом, дожидаясь появления какого-нибудь навыка. И я достиг успеха. Появились навыки.       Манипуляция энергиями. Уровень 1. Прогресс 1%       Управление электричеством. Урвоень 1. Прогресс 1%       Появилась уверенность, что если сильно постараюсь, добьюсь появления ещё каких-то навыков, но с этим пора завязывать — не ровен час появятся ребята из ЩИТа, а тут я, такой красивый. Конечно, очевидцы расскажут всякое, но это не имеет никакого значения. Но их внимания не избежать, если я хочу стать чем-то большим, чем просто обыватель. И сколько об этом не думай, не просчитывай варианты, внимание будет неизбежно привлечено.       Схватив рукоять покрепче, я попытался дёрнуть молот. Постамент под ним раскололся, выпусская молот, но он оказался неподъёмным для меня — тут же потянул к земле. Рукоять я не выпустил, но и полностью поднять не мог — только чуть пошевелить.       — Походу, достоин, но недостаточно, — улыбнулся я доку.       Стоило отпустить рукоять, как разряды электричества исчезли, но гул в левой части тела остался. Толпа молчала секунду, после чего взорвалась овациями, и их тусовка продолжилась. Кто-то, изрядно подвыпивший, тоже решил удаль показать и подошёл к молоту, но любые попытки его поднять были абсолютно тщетными.       Пока мы с доком поднимались из кратера, я перекинулся парой фраз с мужиком, что пил пиво — он шёл рядом. В основном я просто в двух словах сказал, что есть, мол, вероятность, что молот из легенд о Торе Громовержце, а поднять его может лишь достойный. Чего достойный? Да кто его знает. И попросил, чтобы он никому не говорил о нашем даже таком никудышном успехе. Незачем привлекать внимания.       — А может ты мутант какой? — ухмыльнулся мужик.       — И какая у меня способность? Быть калекой? — кивнул я на костыль, на который всё равно опирался. — Нет, дядь, я просто калека, у которого в жизни произошло хоть что-то крутое. Вот только что и произошло.       — Да вижу, что нормальный, — мужик хлопнул меня по плечу. — Скажу остальным, чтобы молчали. Жизнь и без того тяжкая штука. А уж если федералы насядут — вообще жопа.       Мужик пошёл к группе других любителей потусоваться, а мы с доком выбрались из кратера и сели в авто.       — Это было безрассудно, — строго заговорил Коннорс.       — Но интересно, правда?       — Тоже верно. Будь я помоложе, сам бы рискнул.       — И будь ещё одна рука.       — И это тоже, — улыбнулся док, и начал отъезжать от кратера.       — А знаете, что самое забавное?       — Удивите меня, Адам.       Сосредоточившись немного, я поднял правую руку ладонью вверх и волевым усилием создал крохотный разряд электричества между пальцев.       — Я знаю кунг-фу.       — Как человек, — док покачал головой, — я восхищён. Как учёный — негодую.       — Знаете, мне показалось, что Один- тот ещё хитрый жук. «Любой, если достоин, бла-бла-бла». Вот только обычный человек неспособен обладать силой Тора. А значит только Тор и сможет поднять молот.       — Но вы, Адам, понимаете, что мы будем вынуждены провести ряд тестов?       — Это очевидно. Мне тоже интересно, есть ли какие-то изменения в теле. Потому что это, — я вновь создал разряд в руке, — решительно ненормально.       Дорога до городка вновь заняла сорок минут. Но вот что интересно — на полпути до города мы встретили целую вереницу чёрных автомобилей, джипов и фургонов, которые ехали явно к кратеру.       — Вот и федералы, — констатировал факт Коннорс, продолжая движение. — Что-то долго они.       Заехав в городок, мы решили сначала перекусить — время летит незаметно, практически обед уже, а голод — не то, что будет ждать. Так что мы остановились у кафе и сразу же зашли внутрь. Один из столиков был занят уже знакомой нами компанией, в которой наметилось явное пополнение в лице атлетичного высокого блондина с волосами до плеч и лёгкой щетиной.       — Господа, — настроение у меня было хорошее, так что я заговорил первым, когда мы с доком подошли к их столику. — Приятного аппетита.       — Кёртис, — Селвиг первый обратился к нам, правда, в лице дока. — Я думал вы сразу уедете. И может представишь нам уже этого молодого человека?       — Давайте без этого занудного этикета, — Коннорс поправил очки. — Он и сам может представиться.       — Адам Райт, лаборант доктора Коннорса. Вас всех я уже знаю, кроме… — я взглянул на улыбающегося и вполне довольного жизнью блондина.       — Тор, сын Одина, — кивнул он с улыбкой.       — О, очень приятно. А это — доктор Кёртис Коннорс, видный учёный в области биологии, генетики и прочих аспектов живых организмов.       — Наука — достойное занятие, — кивнул Тор с улыбкой. — Рад знакомству.       — Можно к вам присесть? — спросил док.       Селвиг вздохнул.       — Ну садитесь, коль пришли. Места много.       Сев за стол, мы сделали заказ у официантки.       — Когда же подадут уже яства? — Тор посмотрел в сторону кухни.       — Думаю, ещё пара минут.       — А вы, — пристроив костыль, я взглянул на Тора, — тот Тор, который Бог Грома?       — Именно, — кивнул он, улыбнувшись, но улыбка его немного померкла. — Правда, на данный момент я испытываю некоторый… как у вас говорят? Кризис?       Нам принесли еду, и я подразумеваю в том числе меня и дока — мы заказали быстро готовящееся. Тор с великим аппетитом начал есть, и только в этот момент я заметил, что только я, док и Тор заказали еду, а остальные — лишь питьё. Ну, отставать от Тора в плане поедания всего, что дают, я не собирался, так что налёг на простенькую, но вкусную еду с энтузиазмом.       — И вы вот так легко верите во всё это? — Селвиг смотрел на меня и дока, словно на психов, и чуть склонился в нашу сторону. — Не кажется немного, ну, того?       — Знаешь, Эрик, — Коннорс посмотрел внимательно на немолодого уже учёного. — За свою жизнь я многое повидал. За сегодня — тоже. Так что я склонен думать, что раз этот мужчина говорит, что он Тор, Бог Грома, значит так оно и есть.       — Ты перегрелся на жарком солнце Нью-Мехико, — сделал вывод Селвиг.       — Вот потому я и считаю тебя вредным и ограниченным стариком, — улыбнулся док и принялся за еду.       Тор тем временем уже умял и яичницу, и что-то мясное, приступив к стопке панкейков с сиропом.       — Не понимаю, — Дарси, молодая помощница мисс Фостер, смотрела на Тора с любопытством. — Как ты можешь быть таким голодным после целой коробки печенья?       — Меня интересует другое, — заговорила мисс Фостер. — Как ты оказался в том облаке?       — Очевидно, — заговорил я, ведь Тор отвечать не спешил, — что Тор пролетел через то облако, падая с неба на землю.       — А вы, молодой человек, — Фостер теперь повернулась ко мне, — как будто знаете, о чём речь.       — Ну, я же вместе с доком заходил к вам в гости, там много информации вывешено, да и оговорки всякие. Смотрите, — я взял с тарелки картошку фри. — Логика простая. Вы изучаете пространственные аномалии, создающие в небе различные эффекты, схожие с северным сиянием.       — Допустим, — кивнула Джейн.       Тор при этом, делая искреннее и доброжелательное лицо, внимательно слушал, но и от еды не отрывался.       — Судя по всему, вчера вы зафиксировали одну из таких аномалий и оказались крайне близко к эпицентру. Аномалия, судя по всему, оказалась слишком уж аномальной, свечение слишком ярким и мощным, а в её центре, при этом не на земле, а в небе, вы засняли вот этого голодного здоровяка.       Тор улыбнулся нам, отсалютовав кружкой.       — Учитывая некоторые распечатки ваших наблюдений за вчерашней аномалией, вы зафиксировали полноценный, настоящий мост Эйнштейна-Розена.       — Ты это понял лишь взглянув на распечатанные данные? — удивился Селвиг.       И это на самом деле так. Но я даже не специально — просто увидел их, а скучавший мозг мимоходом сопоставил цифры, графики и прочие результаты с тем, что я знаю из физики, что уже видел на всяких местных аналогах википедии и среди прочих материалов. Всё-таки интеллект я тренировал не одними лишь задачками по биологии да зубодробительными химическими формулами.       — Я по верхам знаю физику, в том числе и немного астрофизики, совсем чуть-чуть, но этого было достаточно.       — Адам, — Коннорс тоже наседал на картошечку, посчитав это оптимальным блюдом для еды и разговора одновременно, — ты удивляешь меня всё больше. Я полагал, что первое время ты ограничишься биологией, химией и генетикой.       — Ну не могу же я постоянно в одни только структурные формулы смотреть, вот и читал иногда статьи да журналы. Для общего развития.       Селвиг с улыбкой покачал головой.       — Вот почему у тебя такой талантливый лаборант, а у нас с Джейн… — и посмотрел на Дарси, которая продолжала рассматривать Тора.       — Что? — девушка отреагировала на взгляды остальных. — Я тоже увлекаюсь наукой.       — Экономической? — улыбнулся Селвиг.       — Ну да. И техникой. И езжу отлично, и вообще мы с Джейн часть оборудования сами собрали. Так-то.       — Хорошо, допустим, — кивнула мисс Фостер и вновь взглянула на меня. — Но это не объясняет того, почему вы так легко верите Тору, что он… Тор.       — Отличное питьё, — высказался наконец объект обсуждения, и намеревался расхерачить кружку.       — Стой, — остановил я его, и тот взглянул на меня с вопросом, замерев с занесённой для замаха рукой, в которой и держал кружку. — У нас не принято так выказывать уважение. Не бьют посуду.       — Да? — удивился Тор, но ни смущения, ни раскаяния, хотя, о чём я говорю — он уже далеко не юнец, чтобы смущаться возможных ошибок и недопонимания. — В таком случае, благодарю за своевременное пояснение, иначе быть бы недопониманию. Как правильно?       — Достаточно просто словами выразить свою благодарность, а добавки попросить… тоже словами, — кивнул я.       — Отлично.       Тор жестом обратил на себя внимание официантке, а когда она подошла, Тор в паре слов выразил своё почтение кухне и попросил ещё напитка. Оказывается, пил он кофе с сахаром и сливками.       В этот момент в кафе зашли два мужика — как раз те, что были у кратера и стояли рядом, когда я экспериментировал с молотом. В этом городке все всех знают, так что мужики тепло поприветствовали пару посетителей и пошли к барной стойке, но, заметив нас с доком, улыбнулись и махнули рукой.       — Вы уже вернулись? — спросил я у этих мужиков.       — Ага, — кивнул тот, что обещал позаботиться о молчании на мой счёт. — Понаехали федералы и всех разогнали. Так что вовремя вы уехали, а то настроение бы они вам точно испортили.       Мужики прошли к барной стойке и начали разговор с немолодой дамой, что стояла там. Разговор зашёл о воронке и о том, как там было весело.       — Вы уже где-то побывали? — Селвиг взглянул на нас с доком.       — Да, — кивнул Коннорс. — Может быть расскажешь сам? Как раз к вопросу о том, почему мы так легко верим, что Тор — это Тор.       — Похоже, — я съел очередную картофелину, — что вслед за Тором по Радужному Мосту прилетел и его молот.       Тор оживился, улыбнулся и явно был готов отправляться хоть на край земли. Вот прямо сейчас, даже не доев блинчики.       — Молот? Это тот спутник, о котором говорят вон те… — Джейн кивнула в сторону сидящих за стойкой мужиков.       — Не спеши, — обратился я к Тору. — Поешь как следует. Уверен, ты хочешь скорее отправиться к молоту.       — Разумеется, — Тор укротил в себе желание бежать куда-то и улыбнулся Дарси — девушка попросила его ради фотки. — Чтобы вернуть свои силы, мне нужен мой молот.       — Извини, если я понял что-то не так, — я с сожалением отметил, что картошечка-то кончилась у меня, — но разве Тор — Бог Молотов?       Здоровяк подумал о моих словах, а может просто подумал о чём-то другом, немного взгрустнул и заговорил:       — Твои слова, юный исследователь, однозначно несут смысл. И я бы согласился с ними в другой ситуации. Но сейчас… За мои ошибки отец не просто изгнал меня, но запечатал силу в молоте. Я не силён в магии, но об этом говорить могу с уверенностью. Так что мне нужен мой молот.       Коннорс задумался о чём-то на миг, а потом сказал:       — Я отвезу тебя туда.       — Док, там так-то уже наверняка мощное оцепление, войска и прочее.       — Не переживай. Эрик, — док взглянул на Селвига, — присмотришь за моим коллегой, пока мы с Тором едем на ту точку?       — Присмотрю, присмотрю.       — Вы серьёзно? — мисс Фофстер буквально не верила своим ушам. — Вы думаете, что этот спутник, или молот, или чем бы это не было, так легко забрать у федералов?       — Да, — кивнул Тор и встал из-за стола. — Ведите к вашей колеснице, Кёртис.       Док оставил наличность за наш перекус, и вместе с Тором ушёл. Думаю, я знаю, почему док согласился его подвести до того места. Думаю, он просто хочет уговорить Тора дать образец крови. По крайней мере я бы попробовал поступить именно так, а чтобы избежать влияния других людей на мнение здоровяка, док решил вести переговоры один на один. Ну а то, что при этом придётся куда-то ехать, всего лишь лёгкое неудобство.       — Ушёл красавчик, — вздохнула Дарси, сняла очки и, протерев стёкла, надела их вновь. — Что теперь будем делать?       — Просто сумасшествие какое-то, — покачал головой Селвиг. — Мистер Райт, так?       — Да.       — Вы в самом деле верите этому… Крайне подозрительному типу?       — Есть причины верить, а вот не верить — причин нет. Вы же учёный. Если какой-то даже самый невероятный факт кажется вам невозможным, это ещё не значит, что это вымысел.       — Мне все эти сказки о Торе, прочих богах, Радужном Мосте и Асгарде рассказывали в детстве, — продолжил мысль Селвиг. — И то, что говорит этот парень, Тор, полнейший бред. Хотя бы потому, что люди столько не живут.       — Так Асы — не люди, — пожал я плечом. — Может быть пойдём в вашу лабораторию? Кафе-то уютное, но всё же.       Мы покинули кафе и пошли в сторону логова этих учёных, однако, когда мы практически подошли к нему, там уже орудовали люди в чёрном, выносили оборудование, грузили всё в чёрные машины.       — Это… — мисс Фостер была потрясена увиденным. — Это же моё!       И стремглав помчалась в здание, как, собственно, Селвиг и Дарси. Ну, не спринтерский забег, но очень быстрый шаг. Я хотел было скрыться, но краем глаза отметил наблюдение за периметром, и меня уже срисовали, так что привлекать внимание нетипичным поведением не стоит. И как я мог забыть, что ЩИТ реквизирует оборудование этих горе-учёных? Надо прекращать полагаться на куцие воспоминания из единожды виденных фильмов, и начинать работать своей головой — не зря же интеллект качал? А то фильмы фильмами, а вокруг настоящий живой мир, а тех фильмах показана лишь малая часть этого мира.       Спешным шагом, ловко орудуя костылём, вслед за Фостер и компанией и зашёл в лабораторию, можно сказать, в холл этого здания.       — …да нельзя же так! — возмущалась мисс Фостер, пытаясь хоть что-то сделать, не дать вынести оборудование, но агенты её отстраняли, да и Селвиг не помогал, а пытался успокоить девушку.       К нам подошёл подозрительно неприметный, средний во всём мужчина с понимающей улыбкой и внимательным взглядом.       — Агент Коулсон, ЩИТ.       — И что? — возмутилась Фостер. — Вы не имеете права тут хозяйничать.       Я же заметил то, что Коулсон, мазнув по мне взглядом, явно узнал меня, но полностью проигнорировал этот факт. Неужели во время инцидента на Старк Экспо мы с Паркер проявили себя настолько, что на нас собрали какую-то информацию, и более того, эта информация была изучена не кем-то там, а лично Коулсоном? Ну и дела… Они что, собирают информацию вообще обо всех, кто выбивается из понятия «середняк»?       — Джейн, не кричи… — Селвиг вновь попытался остановить порывы мисс Фостер, но безуспешно.       — Не кричать? Это моя жизнь!       Джейн направилась к стоящему с другой стороны дома фургону, куда сгружали крупногабаритные вещи, а Коулсон шёл рядом с ней.       — В связи с угрозой национальной безопасности мы изымаем ваши записи и данные наблюдения за атмосферой…       Пока они там устраивали перепалки, я просто сел на диван, положил костыль рядом и стал ждать, отдыхать. Отдыхать и размышлять о том, как всё неплохо сложилось. Я не ожидал ничего от Мьёльнира. Вообще. Но этот молот преподнёс мне сюрприз. И нет, я не достоин, или что-то подобное. Похоже, причиной подобного взаимодействия с молотом является моя травма, её природа. А природа этой травмы явно необычная, пусть и связана с электричеством, да и последствия тоже совершенно нетипичны. Да, других причин быть не может, и Система тут явно не при чём.       Открывшееся же умение по управлению энергиями и электричеством меня радовали очень сильно. Во-первых, это что-то необычное и всё такое «волшебное», а во-вторых — возможно, я научусь в итоге управлять не только электричеством. Однако есть у меня сомнения, что подобные умения будут ограничены человеческой физиологией. Ну, на эту тему я не сильно беспокоюсь по простой причине — именно над исправлением этого недочёта я и работаю, помогая доктору Коннорсу.       Агенты ЩИТа уехали, горе-учёные вернулись в холл, и выглядели они крайне разбито. Меньше всего эмоционально пострадала Дарси, молодая помощница мисс Фостер. Селвиг выглядел раздосадованным, а вот Фостер… Опустошена. Я не решился отвлекать их от своих переживаний, просто сидел и ждал, когда вернётся док.       И прождали мы практически до самой ночи. Док вернулся уже затемно. Один. Горе-учёные сидели за столом при свете пары ламп, дискутировали, исследовали книжку о скандинавских легендах.       Док зашёл в холл, выглядел он уставшим, но двигался вполне целеустремлённо.       — А где Тор? — тут же спросила мисс Фостер, как только док подошёл к ним.       — Он решил пробраться на базу федералов и попробовать взять молот. Не получилось.       — И вы его не остановили?       — А должен был? Он взрослый мальчик, мисс Фостер, адекватный и разумный. И воинская подготовка у него на высочайшем уровне.       — То есть, он пробрался?       — Да. Только вот молот поднять не смог.       — А я говорил, — фыркнул Селвиг. — Он просто сумасшедший.       — Ага, а спутники делают в форме молотов. С кожаными ремешками, — Коннорс снял лёгкую курточку и остался в одной лишь рубашке с подвёрнутым левым рукавом — этой руки у него и не было. — Поумерьте скептицизм, Эрик.       — Даже если допустить, что молот настоящий, то парень-то его не поднял? Не поднял. Значит и Тор — не настоящий.       Потянувшись на диване, я размял кости да мышцы и решил добавить пару фраз в их разговор.       — Всё намного проще, господа. Один — не дурак. Он сослал сюда своего сына, чтобы тот получил определённый жизненный урок, не иначе. Молот отправил следом со вполне очевидной целью — когда урок будет усвоен, Тор вернёт себе силы. Кроме Тора на планете много достойных, чтобы поднять молот, но они всё равно не смогут, да и обладать силой Тора тоже не смогут — человек для этого слишком слаб. А те кто смогли бы, окажутся недостойными уже поднять молот. Так что Один — хитрый жук. Урок беспроигрышный.       — Ну да, — отмахнулся Селвиг. — Теперь же дети умнее всех. Думайте, что хотите.       — Надо вытащить Тора, — выдала мысль Фостер. — Я всё-таки допускаю, что он настоящий «Тор». Да и просто, вполне хороший человек…       Они начали дискутировать на тему: «А надо ли вообще это делать, а если да, то как?». В итоге Селвиг сдался под напором женской части коллектива, а док смотрел на всё это с лёгкой ухмылкой. Причём тут Селвиг? Выяснилось, что у него знакомые, которые вот прямо сейчас готовы сделать поддельные документы. Так что уже через двадцать минут Селвиг сел в фургончик и сам лично поехал вытаскивать Тора из передряги, постоянно сетуя на неразумность всех этих авантюр. Женская часть коллектива вновь засела за столом в нервном ожидании, а Коннорс подсел ко мне на диван.       — Отдыхаешь после тяжелого дня, Адам?       — Можно и так сказать. А у вас как всё прошло.       — Взял образцы.       — Как же, если не секрет?       — Нет секрета, — док улыбнулся. — Я просто сказал всё, как есть, над чем и ради чего работаю.       — Хм. Исцеление множества болезней или исцеление травм?       — Разумеется. Некоторые вещи было нелегко объяснить. Но это была интересная беседа.       — Значит, вы всё же верите, что он тот самый «Тор»?       — Я верю своим глазам и фактам. И как уже было сегодня замечено, факты «за» есть, а «против» — нет.       — Значит, док, мы можем возвращаться домой?       — Думаю, да. Сейчас забронирую билеты… — док достал смартфон и углубился в процесс поиска этих самых билетов. — Вот, на десять утра, завтра. Так что рекомендую выспаться.       — Это хорошо…       Мы спросили у мисс Фостер, найдётся ли у них место нам на ночь, и, получив утвердительный ответ, отправились по отведённым местам — док куда-то на второй этаж, а я — на большой диван в холле. Засыпал я в хорошем настроении.       Утро пришло внезапно.       Сделав зарядку на свежем воздухе, медленную и утомительную, я сходил в душ, а когда вышел, оказывается, на кухне уже цвела движуха — готовили завтрак на всех, и на нас с доком в том числе.       — Доброе утро всем, — кивнул я и сел за стол. — Тор. Вижу, мистер Селвиг вас вытащил. Только… Чего это он такой помятый?       — Потише, пожалуйста, — нахмурился Селвиг.       — А, похмелье. Понятно.       Быстро позавтракав, мы с доком попрощались с остальными и покинули это гостеприимное место. Забавно то, что на выезде из города мы встретили четырёх очень необычно одетых людей. Броня на манер фэнтезийной, холодное оружие у всех. Тут-то я и понял, что мы вовремя уехали.       — Странные ребята, — док проводил их взглядом в зеркало. — По крайней мере для этих мест.       — Это точно. Увидь я таких в Нью-Йорке — вообще бы внимания не обратил. Там и поэкстравагантнее встретить можно.       Дорога до аэропорта заняла полчаса, посадка, взлёт-полёт, и через несколько часов мы уже садились в Нью-Йорке, а ещё через час — уже были в университетской лаборатории. Док пошёл ставить в холодильник образцы крови Тора, а я распаковывал спектрограф.       — Ну что же, коллега, — док светился от радости. — Мисс Паркер я уже сообщил, что мы приехали, так что вскоре она уже будет здесь.       Я указал рукой на открытую коробку с нужным нам устройством.       — Блок сами поставим?       — Там не сложно, — кивнул док. — Но лучше подождать мисс Паркер — она с электроникой буквально «на ты». Готовы вернуться к работе?       — Разумеется. А мы будем исследовать кровь Тора?       — Всему своё время. Первым делом восстановим работу масс-спектрометра. Поверьте, мне тоже не терпится изучить образцы. Проявим самообладание.       Проявим, куда деваться. Но поездка однозначно вышла неплохая.        ***       Когда занят работой, да если она ещё и интересная, то какое-то жалкое несчастное лето пролетает моментально, как пуля у виска. Конечно же я занимался не только работой с Коннорсом и Паркер в университетской лаборатории — пару раз ходил в уже пройденные данжи ради экспериментов, прокачивал навыки владения электричеством и управления энергиями в целом, и вот сейчас, тридцать первого августа я сижу за компом в своей комнате в доме дяди и тёти, резюмирую результаты прошедшего лета, а заодно проверяю, все ли домашние задание на лето я выполнил.       Итак, думаю, составляя список выполненных и невыполненных задач, пусть и на бумаге, чтоб сжечь потом, нужно начать с самого главного.       А самое главное тут — образцы крови Тора. Первые же наблюдения за образцами показали интересные, невероятные результаты. Как сейчас помню восхищение однорукого бедняги Коннорса, оторвавшегося от разглядывания препарата под микроскопом.       — Невероятно… — док взглянул на меня, стоящего рядом.       — Что такое?       — Посмотрите сами, Адам.       Док отошёл на шаг, позволяя мне взглянуть в микроскоп. Пришлось чуть подкрутить фокус из-за разницы зрения, и… Я увидел кучу почти прозрачных клеток, более того, подвижных.       — Сэр, — не отрываясь от микроскопа я решил уточнить один момент. — Мы ведь окрашивали препарат?       — Окрашивали, — улыбался док.       — Так где эффект?       — Клетки всё ещё отлично функционируют, и легко справились с неблагоприятной средой, которой, несомненно, является химический краситель.       Это было первое, но далеко не последнее открытие. Помимо того, что клетки крови Тора были до сих пор живы и функциональны, так они ещё откуда-то брали энергию на своё существование. То есть жили не только за счёт химических реакций. Более того, они поддерживали свою температуру на уровне стандартной для тела человека, даже находясь в холодильнике. Но вот в тёплой комнате эта функция отключалась. Ну, мы и решили нагреть образец до критической температуры, и вот же удивительное дело — выше сорока одного градуса по Цельсию кровь не хотела нагреваться. Нет, мы её в итоге «вскипятили», конечно, но потратили на несколько порядков больше энергии, чем нужно для такого же объёма обычной человеческой крови.       Потом дело дошло до изучения органелл в эритроцитах, да и более плотное «препарирование» других клеток крови. Пропорции количества этих клеток в крови, к слову, не отличаются от человеческой, если брать нормальное состояние здорового человека.       Мы наблюдали и фиксировали особенности биохимических процессов, создавали разные условия для образцов, в общем, вели наблюдения, раз уж кровь «помирать» не желает. Но когда пришла пора изучать ДНК, мы столкнулись с лёгкой проблемой — имеющиеся в нашем распоряжении ферменты и прочие химикаты не раскручивали ДНК. Для понимания — молекула ДНК имеет не только спиралевидную, хотя правильнее сказать, винтообразную структуру, но ещё и скручена — положительно или отрицательно, это уже нюансы. Подобная скрутка делает её компактной и более резистентной к разным воздействиям. Но для исследований её нужно раскрутить — естественный, в принципе, механизм.       И мы вроде бы и видим на различных электронных микроскопах и прочем крутом оборудовании, что некие ферменты занимаются раскруткой отдельных участков, чтобы, например, начинался синтез новых ферментов и прочее, но сами инициировать этот процесс не можем. Точнее, не могли аж до середины августа — тут мы с Паркер, пользуясь её гением, моим интеллектом и симуляционными алгоритмами университетского супер-мейнфрейма, подобрали нужные ключи к этой загадке. Вот тут и понеслось.       Как только мы раскрутили ДНК Тора, принудительно запустили процесс полной естественной репликации, попутно сканируя процесс всеми доступными методами и отправляя данные в мейнфрейм для симуляции… В общем, как только началась реально сложная и интересная работа, мы буквально взорвались от новых, увлекательнейших данных. Помимо очевидного — расшифровки конкретных нуклеотидных последовательностей, выявления тех же праймеров, терминаторов и вороха прочей ерунды — мы поняли поразительную вещь…       — Совсем, как человек, — удивлённо и с долей восхищения док смотрел на множество таблиц, графиков и данных структурных анализов, — но при этом совершенно не человек.       Я подкатился на кресле к голографическим экранам симулятора, просматривая те же графики и результаты, попутно листая на планшете километры таблиц.       — В самом деле, — скупо согласился я.       — Поначалу я даже испытывал сомнения, увидев идентичность структуры генома с человеческим, — заговорил док, быстро дойдя до стола с мониторами и начав листать таблицы, сверяя выводы симулятора с нашими расчётами. — Но теперь…       — Да, данные и вправду интересные.       — Интересные? Вы, Адам, крайне преуменьшаете. Полное анатомическое соответствие человеку. Тот же набор клеток, а в них — те же органеллы. Те же химические процессы в организме, даже биохимия та же… Но совершенно другие белки и… и… и вообще — всё другое. Но по свойствам и реакциям — идентичное.       — Но более производительное, так сказать, — улыбнулся я, взглянув на суетившегося в научном припадке дока. — Причём, если верить симуляции — минимум в два раза более эффективно работает этот организм. Да даже скорость прохождения импульсов по миелиновой оболочке…       — Да словно суперпроводник какой-то! — улыбался док.       — Не совсем корректное описание, всё-таки миелин играет больше роль изолятора.       — Мелочи, — отмахнулся док, — главное — в сути. А суть в намного большей скорости прохождения импульсов. Но и процессы возбуждения и торможения в нервных тканях находятся на ином уровне. Да и вообще…       — Расчётные параметры тела индивида превосходят человека как минимум в три раза, — покивал я. — По всем мыслимым параметрам. И это я молчу о расчётах касательно стволовых клеток, клеточного старения, невосприимчивости к оксидантам и более того, они, похоже, даже не появятся в организме — его проще убить, чем вывести из баланса и нарушить обменные процессы. Да он жить может вечно.       — Именно. Жаль, что регенеративный механизм идентичен человеческому.       — Побыстрее.       — Я о его сути, — покачал головой док. — Но всё же, да, превосходство очевидно.       — Думаю, док, это обусловлено тем, что белки и прочие структуры отличаются химической формулой полностью, пусть и являются абсолютным и… как мне кажется, взаимозаменяемым аналогом тех же белков и структур в нашем организме.       — Мне тоже так кажется, Адам. Потому я и говорю — на сто процентов человек, но на сто процентов не человек, — док устало выдохнул, резко сменив настроение. — Удивительна вариативность комбинаций химических соединений в живой природе. Миллиарды миллиардов вариантов могут быть закодированы на небольшом участке ДНК. Именно поэтому, Адам, так важно исследовать новые образцы, находясь в поиске новых вариантов. Слишком огромна вариативность. Мы можем по ДНК воссоздать организм и его свойства, но не в силах подобрать последовательность для заданных свойств и вида организма.       — Нужно ещё учесть поразительную сопротивляемость внешним факторам, — добавил я одну мысль. — Поразительную, и совершенно химически необоснованную.       — Кстати, да, — задумчиво кивнул док. — Клетки, органеллы и даже белки или более простые органические молекулы сопротивляются любому внешнему воздействию. Но при этом аналогичные процессы, инициированные уже внутри клетки, протекают без лишних затрат энергии, и даже более эффективно. У вас, Адам, есть мысли на этот счёт?       — Возможно… Да, возможно. Допускаю, что это связано с некоей божественностью, или ещё чем-то. Всё-таки Тор — не обычный человек.       — Я бы хотел эту «божественность» объяснить научно. Но, к сожалению, не думаю, что это возможно.       — Мне кажется, док, что нам нужно синтезировать эти вот белки и остальное с ноля, — я постучал пальцем по планшету. — А если они будут показывать те же свойства, необоснованные с точки зрения химии и физики, значит дело в особенностях химической структуры. Может именно такая позволяет… не знаю… проводить через тело и использовать какую-нибудь тёмную энергию, космическую энергию… магию, не знаю. Да и не важно, как это называется.       — Вы, Адам, фантазёр, — улыбнулся док, оторвавшись от рассматривания графиков на экранах и взглянув на меня. — Фантазёр, каких поискать. Но мне импонирует широта ваших взглядов. Я и сам придерживаюсь широких взглядов на всевозможные явления, но от таких мыслей даже моё сознание учёного бьётся в припадке. Думаю, стоит заняться этим вопросом, и пока будем считать вашу теорию за правду.       Так мы начали попытки искусственно синтезировать различные белки, основываясь на структуре ДНК Тора. Дело это было не самым сложным, но заняло приличное время, а результат был неоднозначен. Синтезированные белки показывали те же свойства, что и извлечённые из клеток Тора. И ту же парадоксальную сопротивляемость внешним воздействиям. Сопротивляемость, которую невозможно объяснить химией или физикой.       Сначала мы с доком подумали, что подобная сопротивляемость свойственна всем Асам — да, док допускает существование целой расы сверхлюдей где-то в космосе, но не это важно. Но потом мы «пошевелили мозгами», и пришли к выводу, что Асам свойственно быть просто биохимически и органически более совершенными, чем люди, без всякой мистики — превосходство в те самые минимальные три раза. А вот такие выдающиеся Асы, которые оставили след в легендах — это уже другая история, и их совершенство кроется уже в мистической сопротивляемости внешним воздействиям. Почему так? Ну, раз их особая, уникальная даже для Асов структура генов позволяет организму добывать откуда-то энергию для сопротивления внешним воздействиям, значит они могут эту энергию брать и для создания своего собственного воздействия на окружающий мир. Правда, все эти выводы — лишь игры разума, допущения, не более того, а для точного утверждения нужны образцы других Асов, как «легендарных», так и обывателей. Нужно ли говорить, что никто нам эти образцы не       даст?       Да… Кровь Тора и результаты работы с ней — самое важное, произошедшее за лето. Конечно же мы с доком и Паркер работали не только с этими образцами — это было скорее хобби в перерывах между основной работой Коннорса, прогресс в которой, к слову, тоже шёл ударными темпами. Единственное, что расстраивало Коннорса — мы не нашли применения открытиям от исследования крови Тора в проекте дока.       — Я вижу, — говорил док, когда мы сидели в столовой на обеденном перерыве, — как можно улучшить формулу, какие феноменальные свойства это придаст конечному результату… Да и вы, Адам, сами это тоже видите и тоже понимаете, что конкретно можно сделать.       — Это так, — кивнул я, размешивая соус от обжаренного мяса с пюрешкой. — Конечный результат может быть и вправду фантастическим.       — Да. Но использование любых знаний, открывшихся в ходе исследования этой крови, слишком уж извратит изначальную цель и мою мечту. Это уже суперсолдат какой-то, а не просто регенерация конечностей или прививание других полезных свойств живых организмов.       — Так а разве создание сыворотки суперсолдата наподобие работы Эрскина не является этаким Святым Граалем генетиков, биологов и ряда других учёных?       — Является, — улыбнулся док, поправив очки единственной рукой. — Но я не только учёный и мечтатель, я ещё и реалист. Понимаете, Адам, создание нами, обычными людьми, подобной сыворотки, не принесёт нам ничего хорошего. В лучшем случае мы окажемся в застенках нашего дражайшего правительства или ЩИТа, и будем остаток жизни трудиться на «благо Америки и демократии». Я уже долг родине отдал сполна. Если бы не связи и интеллект, то валялся бы я где-нибудь в подворотне или под мостом, как и многие другие калеки-ветераны.       — М-да, такой вот парадокс, — покачал я головой. — Нам не плевать на нашу страну, но нашей стране плевать на нас.       — Именно. Так что, Адам, я сам не буду пытаться делать подобную сыворотку, и вам не рекомендую. Даже если это сделать тайно, то всё равно об этом узнают, а значит на вашей спине будет огромная мишень для вообще всех. Вот только…       Док задумался, а мне стало интересно, что же заставило его мысли отправиться в полёт. Хотя пюрешка и мясо тоже ничего такие.       — Док?       — А? Просто задумался. Некоторые свойства этой крови помогли бы, да… Могли бы помочь нивелировать ошибки в формуле алгоритма скорости распада.       — Всё время мы упираемся в этот алгоритм, — покачав головой, я подцепил вилкой большой кусочек мяса и быстренько его съел.       — Он отражает то, что и сказано в его названии. Скорость старения клеток и всё, что с этим связано. Например, ограничение количеств делений из-за укорачивания теломер, защитные функции организма с ними связанные… Симуляция и эксперименты на мышах показали, да вы, Адам, и сами видели результаты, что при подобной масштабной генной терапии клетки организма начинают массово стареть, распадаться, а организм их быстро утилизирует, как инородный объект.       — Как рак.       — Именно. Кажется, Адам, перед нашим скромным научным коллективом возникла новая задача.       — А мы успеем? Август на дворе, выставка в сентябре…       — Разумеется успеем. С нами мисс Паркер… К слову, почему она не на обеде?       — Наверняка увлеклась анализом каких-нибудь данных.       — Дочь своего отца, — грустно улыбнулся док.       — Вы знали отца Паркер?       — Разумеется. Ещё со студенческих времён. Уже тогда у нас маячила мысль о том, какие перспективы кроются в самой идее межвидового скрещивания. Наверное, то, что мы об этом говорили в своё время, и заставило меня после всех невзгод в жизни заняться наукой. Но работать вместе мы стали много позже, когда я оставил армию и немного… изменил специализацию в плане своего образования. Жаль, что проработали мы совсем недолго. Но он был гением, настоящим.       Док лениво терзал вилкой оставшийся в тарелке лист салата.       — А потом он исчез вместе со своими разработками. Столько лет прошло, а я только сейчас приблизился к тому, чего Ричард мог достичь за полгода.       — Вы по этой причине пригласили Петру к себе в лабораторию?       — Пригласил? Нет, — покачал головой док, улыбнувшись. — Она сама пришла в своё время. Подошла после лекции, чтобы уточнить пару вопросов, и сразу же начался диспут на тему биологии и генетики. Я не задумываясь предложил ей место в своём отделе, а оказалось, что она ещё школьница. Так что я и сам был удивлён.       Вот так мы в последнюю неделю августа начали совмещать исследования, и что самое интересное, условно положительные результаты начали появляться практически сразу. Почему условно положительные? Потому что не отрицательные.       Синтезировав ряд белков на основе ДНК Тора мы подтвердили наличие у них той же необоснованной химически и физически резистентности к различным воздействиям, а совместив только лишь эти генетические последовательности с самым успешным образцом сыворотки Коннорса, мы получили на симуляции следующий стабильный результат — мышка не померла.       Клетки, как и в прошлых экспериментах, старели и отмирали слишком быстро, но объект не умирал из-за поистине взрывной регенерации — только что-то где-то повреждается, как начинает регенерировать. Откуда энергия и материалы на процесс? По идее и расчётам, браться ей неоткуда, но она берётся. Вот и получается вечно страдающий, но восстанавливающийся организм. Вот потому я и назвал эти результаты условно положительными, ведь объект не помер сразу, и у него появилась способность к регенерации не только клеток, тканей и органов, но и конечностей. Но при этом объект очевидно страдает, а в теории ещё и резко сокращает срок жизни. Ах да, и сущий пустяк — от такой активной работы организма неуклонно растёт температура тела объекта, достигая примерно семидесяти градусов по Цельсию. И при этом не умирает, эритроциты не коагулируют, а белки не денатурируют.       В общем получилась болезненная, страдающая, но очень живучая тварь. Надеюсь, методом перебора или ещё каким-то образом мы подберём правильную формулу алгоритма распада… А ведь мой знакомый в прошлой жизни после просмотра одного из фильмов про человека-паука как раз-таки много говорил об этом алгоритме. Правда, я ничего толкового не помню, всё-таки дело на товарищеских посиделках было, а там каждый делится своими интересами. Мне это было не интересно.       Это то, что касается исследований.       Другой важный момент — личное развитие. Половину свободного времени я уделял поглощению знаний на различные темы, порой мимолётные, секундный интерес, но всё же. Такими темпами расширения моего кругозора и глубины знаний в различных областях, я смогу как Старк отвечать на вопросы, типа: «Когда вы успели стать экспертом в ядерной астрофизике?» — «Вчера». Нет, честно, высокий интеллект будоражит моё воображение так же сильно, как и способность выпускать молнии.       О, кстати о способностях. Им я уделял вторую половину свободного времени, и речь идёт как о тренировках с холодным оружием, так и об управлении энергиями. «Манипуляцию энергиями» я прокачал до шести процентов, а «Управление электричеством» до восемнадцати. Да, прокачка таких вот «мистических» способностей идёт у меня намного эффективнее, чем физических по ряду причин. Первое — это не зависит от моего физического состояния и проблем с левой половиной тела. Как следствие, меня не раздражает эта проблема во время тренировки, а это немаловажно. Ну и, как ни крути, а управлять электричеством в разных его формах и объёмах — очень вдохновляющая способность, почти что магия какая-то! Конечно же я преисполнен энтузиазма!       Работа с оружием возросла не сильно. Холодное оружие — пять процентов. Кинжал — двенадцать, а рапира — десять. Нужно поскорее разобраться со своим недугом. Пусть я и адаптировался, нашёл «алгоритмы» действий, чтобы не чувствовать себя совсем уж калекой в повседневной жизни, но хоть какая-то нагрузка или необходимость двигаться чуть быстрее вызывают у меня раздражение и головную боль от необходимости просчитывать и «запускать» движения тела заблаговременно, да ещё и с учётом долгой раскачки…       Откинувшись на спинку компьютерного кресла, вздохнул и прикрыл глаза.       — Кажется, всё.       Сказал я это вслух лишь ради этакого подтверждения самому себе, что больше ничего значимого за лето я не сделал. Ну, ещё немного поднял общие характеристики тела, которые выглядят сейчас вполне приглядно… Если бы не болезнь.       Сила 44(49)       Ловкость 15(50)       Выносливость 51       Интеллект 100       Развивать ловкость и выносливость уже стало намного сложнее. Думаю, что со следующим изменением в скорости прогресса я столкнусь пунктах на семидесяти, как это было с интеллектом. Если не излечусь, тренировки превратятся в пытку. Эффективные тренировки должны быть на пределе возможностей, но так тренироваться становится всё сложнее.       Но помимо этого…       Я чуть оттолкнулся ногой от пола и покатился в кресле к окну. Вечер на дворе. Люди возвращаются с работы на своих авто, или привозят детей, паркуя машины у гаражей своих частных домов. Трое подростков кидают мяч в корзину у другого дома. Небо окрасилось рыжиной с запада — скоро включат уличное освещение. Убаюкивающая простота жизни в спальном районе большого города. Настолько большого, что этот район сам мог бы быть небольшим городом. Прелесть…       Мысли вернулись на круги своя и вновь я начал думать об одном вопросе, который я так пока и не проверил. Данжи. Что тут интересного? О, тут есть о чём подумать.       Например, если из данжа можно выносить различные вещи, выпавшие с монстров, то возможно ли выносить части тел монстров или образцы? Конечно, те данжи, в которых я был, не могут похвастать интересными образцами — слаймы да скелеты — но что, если однажды я найду действительно интересные образцы? Ведь я так или иначе буду ходить в данжи хотя бы из-за бонусных очков характеристик за первое прохождение, а их необходимость может оказаться критически важной — не факт, что даже перешагнув за человеческий предел, я смогу нормально или просто хоть сколько-нибудь эффективно поднимать характеристики обычным способом.       Вынести что-то из данжей… Но слаймы не подходят — после смерти они распадаются на элемент, которым пользуются. Из изведанных данжей, где после смерти врагов остаётся хоть что-то — подземелье со скелетами. Можно, конечно, найти ещё какой-нибудь данж, сложный, чтобы огребать от всех, пока не найду системный подход к победе. Почему бы и нет? Высокий уровень интеллекта не мешает делать мне глупые поступки, ведь он, этот интеллект, как мне кажется, влияет только на упорядоченность знаний, рефлексов и прочих процессов в нейронах, а быстрый анализ и поиск решения происходит лишь на основе опыта. Если на основе своего опыта и характера человек способен делать только глупые поступки, будучи отбитым на всю голову, то высокий интеллект определит лишь то, как быстро человек ввяжется в очередную авантюру.       Но нет, я сдержал эти непонятные порывы по поиску неизведанных впечатлений — сейчас нужно проверить, можно ли из данжа выносить образцы. Кости скелетов вполне подходят. Как и сами скелеты подходят для закрепления свежих навыков и движений с рапирой. И почему другие виды оружия пока не падают? Непонятно.       Собравшись с мыслями, я быстренько, насколько это возможно, собрался на прогулку, не забыв собрать рюкзак «первой необходимости» — немного воды, еды, перевязочные материалы и прочее — и закинув тот в инвентарь. Спустившись вниз, заметил родственников за удивительно типичным, американским занятием — вечерние посиделки на диване при включенном телевизоре. Свежий журнальчик в руках дяди, тётя заполняет какую-то отчётность.       — Собрался прогуляться? — дядя даже не отрывался от журнала, но дал понять, что говорит со мной и меня заметил.       — Да, пройдусь по району немного, — я шёл к выходу, глядя на них в гостиной — эх, сквозные коридоры, прелесть популярной планировки частных домов из пятидесятых. — А то засиделся.       — Правильное решение. А то в универе тоже небось только на стуле и сидишь.       — Иногда ещё и в кресле.       — Только далеко не забредай. Район у нас тихий и спокойный, но неприятности можно найти и на ровном месте. А ты даже убежать не сможешь.       — Я знаю, — улыбнувшись, я вышел за порог дома и вдохнул вечерний воздух, ещё не ставший особо прохладным. — Хорошо.       Данж со скелетами был недалеко, буквально в километре, поэтому я не стал терять время и отправился, опираясь на костыль, в нужном направлении вдоль домов, лужаек, припаркованных на пятаках возле гаражей-пристроек автомобилей. Уже достаточно стемнело, чтобы включили уличное освещение, а мягкий свет в домах придавал определённый колорит этому жилому сектору Квинса. Если постараться и прислушаться, можно начать разделять полифонию звуков города, доносящихся со всех сторон. Их так много, они такие разные, а если тихие, то ещё и сливаются в белый шум. Но, если только постараться, задействовать мозг и отфильтровывать всё, можно услышать… Разное.       Размышляя, дыша и слушая, я шёл к нужному месту. Мысли… Иногда они заводят в такие нелогичные и абсурдные бредни, порождая странные выверты сознания, что любая мелочь, отвлекая, способна оборвать их навсегда — слишком эти мысли оказываются чужды сознанию. И даже вспомнить не можешь. К счастью, думал я не об этом. Свежий воздух и костыль, упирающийся в подмышку, натолкнули на опять всё те же мысли о генной терапии во имя излечения, но уже под другим углом. Каким?       Если моя «Система» является вывертом Х-гена, мутацией, то терапия может не только навредить, исказив способность, но и сделать меня… нежизнеспособной особью, а говоря проще — убить. Этот вопрос требует решения, но в первую очередь — диагностика. Нужно выявить наличие или отсутствие у меня Х-гена, а уже потом заниматься самолечением посредством сомнительных, но удивительных медицинских средств. Проблема лишь в том, что об Х-гене нет информации вообще. Ни в научных материалах, ни для общего ознакомления.       Разумеется, я полностью уверен, что в правительстве, в различных организациях по примеру того же ЩИТа, есть данные для диагностики или хотя бы знания того, что это за ген такой вообще. Но у меня врождённое психологическое отторжение всего, что связано с правительством. Остаются только сами мутанты, но кто из них обладает нужными данными? Нет, вопрос не корректен, ибо я вообще знаю только одну «организацию» мутантов, имеющих и знания, и ресурсы. И ещё не факт, что эта организация вообще существует здесь. Ну, хотя бы точно знаю, что существует Чарльз Ксавье.       Дойдя до нужного места, с границы которого открывался нужный мне данж, я осмотрелся по сторонам, зашёл между двух частных домов и отправился в данж.       Мрачное каменное подземелье, редкие факелы на стенах, тяготящая атмосфера. Изредка доносятся звук скрежета металла о металл — скелеты-патрульные в паре простых защитных побрякушек. Пора выдвигаться.       Взяв рапиру в правую руку, я пошёл по коридорам. Факел не брал — света здесь достаточно, совсем уж продолжительных, слепых и тёмных коридоров тут нет. Первый скелет, как и до этого, появился внезапно, держа в руке свой ржавый меч. Медленный. Первый раз я был удивлён и немного напуган, но его медлительность дала секунды, чтобы я пришёл в себя. Сейчас не нужно было и этого.       Первые скелеты редко защищаются. Сокращаю дистанцию всего одним шагом для одного прицельного удара через открытый рот по позвонкам. Скелет успел занести руку для удара, но совершить его не успел — без головы они не сражаются, рассыпаются. Будь это настоящая нежить, как в страшных историях, лишение головы для них бы было просто лёгким затруднением.       Первый скелет шляется по коридорам в одиночестве, а на звуки они не идут — только прямой контакт. Потому я наклонился, положил рапиру рядом и взял в руку кость. Ну, обычная такая кость руки, совсем как у макета, только ощущается на ощупь настоящей.       Вздохнув от волнения, мысленно отправил кость в инвентарь — там как раз есть свободный слот. Миг, и она исчезла из руки, но появилась в инвентаре. Теперь дело за малым — пройти данж, выйти из него и удостовериться, что кость останется в инвентаре… Приступим к долгой и муторной процедуре потенциального получения люлей — скелетов тут под три десятка, а последний довольно проворен… Ну, с другой стороны, с этого данжа можно поднять около трёх сотен баксов. Довольно экстремальный способ заработка, причём довольно низкого, но это ведь лишь начало…        ***       Утро первого сентября выдалось пасмурным, а тяжелые серые тучи грозились пролить на землю многие тонны дождя, но этого пока не случилось. На автобусной остановке я традиционно встретил Паркер и мы вместе сели на заднем ряду желтого школьного транспорта.       — Слушай… — девчонка была полна энтузиазма, и я не совсем понимаю, почему. Не из-за смены же футболки со Звёздных Войн на Стар Трек? — А ты планируешь дальше ходить в лабораторию Коннорса?       — Я-то да…       Двери автобуса закрылись, и он тронулся с места.       — …вот только нужны ли мы доку? Ведь у него весь штат вернулся из отпусков.       Хоть я и знал ответ, просто догадывался по ряду причин, но ради поддержания беседы, почему бы и не развить тему?       — Разумеется нужны! — тут же завелась Паркер. — Коннорс как-то сказал, что мы двое полезнее всех остальных вместе взятых.       — Ну да…       — Там ведь лаборанты и над личными проектами работают, а остальное — по поручению. А мы больше самостоятельные исследователи со своими инициативами, работающие только над проектом Коннорса. Да и ты становился всё умнее и умнее каждый день. Я раньше и не думала, что у тебя есть такие возможности. Амнезия однозначно пошла тебе на пользу… ой… То-есть…       Паркер смутилась своей фразе, а чтобы руки занять, решила снять очки и протереть их рукавом ветровки.       — Я хотела с казать… В общем, зачастую я говорю, что думаю, намного раньше, чем думаю, что говорить.       — Ничего страшного, — я с улыбкой покачал головой, поудобнее устраиваясь на сиденье заднего ряда. — Не самая необычная черта характера. Да я и сам считаю так же.       — Что лучше стало после амнезии? — удивилась Паркер. — Хотя, что-то подобное ты уже говорил. А на счёт работы в лаборатории — уверена, к обеду придёт сообщение от Коннорса. Что-то типа: «Жду после школы на рабочем месте. Без опозданий».       — Ну да, — вновь вылезла улыбка на моём лице. — Чем ближе его презентация на Старк Экспо, тем больше он погружен в работу. Занятно, что какие-то новые решения, улучшения или переделки в формулах появляются день-через-день, хотя дэдлайн на носу.       — Технически, — Паркер достала смартфон и быстра нашла нужную ей информацию, — презентоваться будут последние разработки биолаборатории универа, а работа Коннорса — апогей на стыке биологии, генетики и медицины. Будет достаточно работающей виртуальной модели… Ну, в идеале ещё и пару бы экспериментов на мышках. Может быть даже завтра.       — Ага, завтра. А к экспериментам на людях переходим с понедельника, да?       — Да ну тебя…       Так, переговариваясь о всяком разном, мы спокойно доехали до школы, и вместе с большой толпой учеников двинули на встречу к знаниям!.. Конечно же нет — что мне, что Паркер, делать в школе особо нечего. По крайней мере так считает сама Паркер, а что касается меня, то я в этом плане никуда не спешу — я уже везде успел. Да, мне не очень легко существовать в обществе подростков, но с этим быстро миришься, принимаешь как данность, ведь есть и опыт, и понимание того, как в такой среде жить. Да и просто факт существования в такой среде так или иначе подспудно заставляет адаптироваться, даже если ты этого не замечаешь. Твоё окружение влияет на то, кто ты есть — с этим тяжело спорить.       Паркер задержалась у шкафчиков — редко кто ими вовсе не пользуется, так что ничего нового — а я пошёл дальше. Но уже у лестниц на другие этажи меня встретила знакомая блондинистая морда, а иначе говоря, Флэш Томпсон.       — Оп, какие люди, — тот сходу положил руку мне на плечо, словно мы старые друзья. — Вижу, лето не прошло даром.       — Здоровей видали, — ухмыльнулся я. — Ты о чём?       — Ну так подкачался, — Флэш ткнул меня кулаком в плечо, аккуратно. — Вон, нарастил. Даже костыль не помеха некоторым. Одобряю.       Честно говоря, я не особо обращал внимание на подобные вещи, но сейчас, прокрутив в голове образы своего отражения в зеркале до летних каникул и после, могу сказать, что Флэш прав, я подкачался, пусть и не особо значительно — только футболки пришлось докупить, спасибо родственникам.       На занятиях нам объявили, что завтра, вместо этих самых занятий, наш класс отправится на экскурсию в Озкорп. Не иначе, как благодаря наличию в нашем классе Гарри Озборна, я уверен. Однако, это объявление заставило меня кое о чём задуматься.       Возможно, это именно та экскурсия, во время которой должен «родиться» Человек-Паук. Факт того, что тут Паркер является девушкой, ничего не меняет. Но, помнится, по рассказам товарища в прошлой жизни, вариаций мира Марвел — огромное множество. В некоторых из них Человек-Паук являлся другим человеком, в некоторых, во время экскурсии были покусаны несколько человек, и так далее. Какая разница для меня?       Если окажется, что паук покусает нескольких, то одним из них могу стать я. Это не самый желательный для меня исход по одной простой причине — я не знаю, является ли Система моей мутацией, способностью от гена Х, и если этот ген у меня в принципе. Последствия укуса в таком случае могут быть непредсказуемыми, начиная от превращения во какую-нибудь хрень и заканчивая банальной смертью в любых её вариантах.       Казалось бы, есть простое решение — не иди на экскурсию, и всё, проблемы нет. Но тут дело в том, что мне уж очень хочется поймать паучка и потом исследовать. Прям аж зудит от этой мысли. Ну а если у меня нет Х-гена, то можно и стать покусанным — этот мир настолько опасен в своей непредсказуемости, что способности лишними не будут.       Эти мысли я обдумывал и так, и эдак, и к концу занятий у меня созрело одно простое решение. Пора подвести черту под моим незнанием ситуации с собственными генами. Решительно подвести, бесповоротно. А значит нужно достать смартфон и найти инфу о том, где же проживает доктор Ксавье. По всё тем же рассказам товарища, во многих проявлениях вселенной Марвел, если и есть мутанты и доктор Ксавье, то у него есть школа, которую он создал из собственного огромного поместья и не менее огромных прилежащих территорий.       Сидя на лавочке в мини парке при школе, в тени деревьев, я искал информацию, порою поглядывая на покидающих школу учеников. Но время ещё не вечер, многие вернутся, когда нагуляются и отправятся в клубы или спортивные секции. А может и не вернутся.       — Так-с… — тихо пробормотал я, найдя в иннете страничку с нужной мне инфомрацией. — Блин, уверен, Паркер справилась бы быстрее.       Через пару минут поисков у меня уже был адрес поместье Ксавье. Всё-таки он — личность публичная, пусть и не на столько, чтобы к его дому совершали паломничества. Хм, далековато будет. Как же плохо быть мелким! Так бы сейчас прыгнул в свою машину, и за час доехал — выехал из Нью-Йорка на северо-восток, и поехал по трассе мимо пары мелких городков в Салем Центр, там свернул, здесь по дороге мимо полей да рощ, и вот ты на месте. И как на зло, туда ничего не ходит. Рейсовые автобусы, и то мимо, придётся пешком около двух миль шагать.       Посмотрев расписания нужных мне автобусов — довольно частое, кстати, чуть ли не каждые полчаса — я быстренько заказал билетик и отправился до нужной станции. Нью-Йорк может и большой город, но если не с берега на берег добираться, то всё довольно просто.       На всё про всё у меня ушло полтора часа, даже почти два. Заодно позвонил родственникам и сообщил, что немного прогуляюсь, могу прийти чуть позже обычного.       Автобусы… Ну, не такие, как фильмах. Зачастую такие автобусы представляются в виде серой округлой железяки из восьмидесятых, и ты такой чуть ли не в пустыне садишься в этот автобус, а там контингент странный, пейзажи унылые, и вот ты едешь в никуда, печальным взором глядя в даль. Нет, всё не так — обычный такой автобус, хороший, с отделениями для багажа, удобными местами, светом, климатом. Может, потому что он катается по Нью-Йорку и пригородам? Хотя, общественный транспорт в Нью-Йорке оставляет желать лучшего тем, кому есть с чем сравнивать.       На нужной мне остановке я вышел, осмотрелся. Что могу сказать… Перекрёсток двух дорог, заправка, она же магазинчик, пара мелких домишек — очевидный перевалочный пункт путешественника. Учитывая, что мы проехали несколько мелких городков, и, в принципе, всю дорогу можно было увидеть разного рода постройки — поразительно пустое место. Зато тут много свободного места. Ну, то есть, холмы, поля, рощи, подлесок всякий тут и там. Приятное место, в общем.       Выдохнув и поправив рюкзак за плечом, опираясь на костыль я довольно ловко похромал по выстроенному маршруту. К слову, местный профессор Ксавье тоже сделал из своего дома школу, хотя точнее — «Институт Ксавье». Без всяких «одарённых» и прочее.       Вскоре я дошёл до высокого чугунного забора, угол которого показался в одной из рощ и тянулся вдоль дороги. Судя по всему, тут начинается территория нужного мне места, но мне ещё идти и идти до ворот. Вообще, если я правильно понял, практически вся территория поместья Ксавье представляет из себя этакий лес. Надеюсь, с различными дорогами, тропинками, парковыми зонами и прочими приятными бонусами, а не только одним огромным особняком посреди этого леса.       Вскоре я дошёл до ворот, и вот что забавно — ни одной машины не проехало по этой дороге, хотя она должна быть относительно оживлённой. Но, это мелочи.       Створки огромных чёрных решётчатых ворот крепились к не менее массивным каменным колоннам. На одной из колонн красовалась табличка «Институт Ксавье», а чуть ниже — звонок. Ну, такой, немного старомодный, с динамиками. Должно быть тут и камеры есть.       — Так-с, позвоним…       Ткнув пальцем в кнопку вызова, стал ждать ответа. Всего два гудка, и я услышал искажённым динамиком женский голос.       — Приёмная Института Ксавье, я вас слушаю.       — Здравствуйте. Могу я встретиться с профессором Чарльзом Ксавье?       — Вам назначено?       — Нет, но вопрос очень важный. По крайней мере для меня.       А камеру я всё-таки заметил, она снимало именно меня. Улыбаемся и машем, опираясь на костыль. Улыбаемся и машем.       — Представьтесь, пожалуйста, — попросил голос из динамика.       — Адам Райт, ученик Мидтаунской Старшей.       — Подождите минуту.       Подожду, куда деваться. Я две мили прохромал, хорошо хоть асфальт шикарный был, не чета городскому.       — Вы можете пройти, — ответил всё тот же голос спустя минуту. — Идите по дороге прямо, не сворачивая. Вас встретят.       Ворота открылись, пропуская меня на территорию, и я, не став медлить, похромал по асфальтированной дороге вперёд.       Справа рощи, слева рощи, впереди — изгибы дороги и рощи. Кажется, по звукам воды, тут есть как минимум речка, а может и озеро. Правда, далеко.       Прохромав где-то с три сотни метров, я увидел идущего мне на встречу человека в джинсах, майке и клетчатой рубахе поверх. И вот зуб даю, это Росомаха! Идёт размеренно, но быстро, уверенно, однако с очевидной неохотой.       Когда он подошёл поближе, я увидел разницу между им, и актёром из фильмов. Есть, но не слишком яркая — типаж тот же.       — Адам Райт? — чуть хрипловато спросил он.       — Да.       — Дуй за мной, — он развернулся и пошёл, но занятно, что не очень быстро — видать заметил-таки мой костыль.       Шли молча.       Вскоре мы вышли на большую площадку, сад, или парк перед домом — не важно. Суть в том, что это была огромная площадь, с лавочками, деревьями, кустами, большим фонтаном перед входом — вокруг этого фонтана закольцовывалась дорога, по которой мы шли. Разумеется, я видел и огромный особняк. Действительно огромный, под старину, а может даже и старинный. До моего слуха доносился тихий шум, гомон, который мог создавать детьми или чем-то вроде того, но он шёл из-за дома — туда я заглянуть не мог. Ну и конечно же вокруг всего этого был редкий лесок.       Росомаха привёл меня к главному входу, открыл дверь и кивнул мне, мол: «Не отстал? Давай за мной, топай».       Внутри особняк, являющийся Институтом Ксавье, выглядел богато. Вся эта отделка деревом и камнем, светильники порой под старину, а где позволяет дизайн — встроенные, но очевидно современные. Из холла можно подняться по шикарной лестнице на другие этажи.       Росомаха вёл меня по коридорам в одно конкретное место. Проходя мимо одного из помещений с открытой дверью, я мельком заглянул внутрь — класс для небольшого количества человек был заполнен ребятней, усердно записывавших что-то под диктовку взрослого мужика какого-то. Не знаю такого, ну и ладно.       Наконец мы дошли до одного из кабинетов, Росомаха открыл дверь и пропустил меня вперёд. Просторный кабинет, шикарный рабочий стол под старину, но с компьютером. Книжные шкафы, меловая доска, разная аппаратура гармонично вписывалась в обстановку — похоже, профессор иногда читает лекции. К слову, сам профессор сидел за столом. Лысый, в костюме, не молодой, но и не старый. По крайней мере сильно моложе, чем я мог представить.       Он взглянул на меня, вежливо улыбнулся.       — Мистер Райт, я полагаю? — профессор жестом предложил сесть за один из стульев. — Присаживайтесь. И ты, Логан, не стесняйся.       — Постою, — сухо ответил Росомаха, вставая чуть в стороне.       — Воля твоя.       Мельком глянув на кресло профессора, я не мог не заметить, что оно пусть и инвалидное, но со всеми подобающими новшествами, с управлением, двигателями и прочее. Присев на один из стульев, вытянул левую ногу поудобнее, да и костыль так можно пристроить, чтоб не мешал.       — Я Чарльз Ксавье, рад знакомству. Вы хотели о чём-то переговорить со мной, не так ли? — начал профессор разговор.       — Да, профессор. Позвольте начать несколько издалека. Для большего понимания.       — Разумеется, — чуть кивнул Ксавье.       — Как вы можете видеть, у меня есть некоторые проблемы со здоровьем, — я коснулся рукой костыля. — Довольно обременительные, пусть и не сравнятся с вашими, извините, если задел.       — Отнюдь, не задели. Старая травма, — понимающе улыбнулся профессор.       — Как и у меня, — кивнул уже я. — Медицина разводит руками, никто не знает причин, по всем параметрам я здоров. Последнее время я работаю совместно с доктором Коннорсом над созданием разного рода лекарств на основе генетической терапии. Однако, применить её ко мне может оказаться невозможным. Дело в том, что я обладаю своего рода способностями, не вписывающимися в понятие нормы для обычного homo sapiens.       Это заявление не вызвало у профессора никакого отклика, а выражение лица так и оставалось понимающим, внимательным, доверительным.       — Я бы мог провести исследование и анализ своей ДНК на предмет наличия и активности Х-гена, но я просто не знаю, что искать. Нигде нет конкретного указания на то, что это за ген. Если окажется, что я мутант, и при этом я проведу генную терапию, последствия, как мне кажется, могут быть катастрофическими. Проектируемая нами с доктором сыворотка имеет довольно обширную область воздействия. Она попросту меня может убить, если я мутант. Вот я и пришёл к вам, как к одному из ведущих экспертов в этой области, в надежде, что у вас есть методика проверки ДНК.       Профессор на долю мгновения словно бы отвлёкся, совсем незначительно, но спустя это мгновение уже вернулся к разговору.       — Мистер Райт, вы с удивительным спокойствием рассуждаете о том, что возможно являетесь мутантом. Это очень необычно, должен признаться. Зачастую мутации имеют самые разные, неожиданные и спонтанные проявления. Многим мутантам приходится пройти суровые жизненные испытания, прежде чем они берут свои силы под контроль, если это вообще возможно. Такого спокойствия и радости от своих приобретённых способностей они в этот период не испытывают. Более того, они могут навредить себе и окружающим.       — Мне довелось лично познакомиться и побеседовать со скандинавским богом грома, Тором, попробовал поднять Мьёльнир — не вышло, к слову. Оказалось, что боги эти, по большому счёту, инопланетяне. Есть и другие, йотуны там, альвы всякие, а там, где есть одни, есть и множество других, ведь галактика огромна, а вселенная и того больше. Не удивлюсь, если ещё и магия есть со всякой мистикой. Во всём этом круговороте бешеных производных становление мутантом — наименьшая из возможных проблем.       — Какая чушь, — буркнул Логан, крутя в руке сигару и явно размышляя, курить, или не курить.       — Отнюдь, Логан, — профессор повернулся к нему. — Эти рассуждения вполне могут оказаться близки к истине. Ты и сам мог наблюдать силу Тора на тех пересланных видео, не так ли?       — П-ф, — то ли хмыкнул, то ли фыркнул Логан. — Это вполне мог быть очередной мутант, создающий себе репутацию бога. Не он первый, не он последний.       — И твои слова могут быть правдой, ведь мы не знаем ничего достоверно, — согласился профессор и вновь повернулся ко мне. — Мистер Райт, в чём ваша особенность, если позволите?       Мне вот прям продемонстрировать это надо, что ли? Хм…       — Вижу и понимаю ваши сомнения, — добро улыбнулся профессор. — Похоже, вы человек рациональный, стремитесь к науке, тем более работаете с доктором Коннорсом — мне известно о его достижениях на почве генетики и биологии. Рациональный аргумент в моей просьбе — дорогие реактивы для исследования. Институт, конечно, не испытывает финансового голода, но это не повод раскидываться деньгами на лево и на право.       — Я понял суть и одну из причин, — я чуть приподнял руку ладонью вверх. — Если позволите, электричество.       Между пальцев начали бегать разряды электричества, щёлкали пробои, гудели плазменные дуги, и было их много. Конечно, это чуть ли не минимум силы. На максимуме я могу лупить толстыми молниями из рук, причём прицельно, игнорируя концепцию наименьшего сопротивления. Запахло озоном.       Было видно, как напрягся Логан, но при этом не проявил очевидной агрессии. Просто напрягся. На всякий случай.       Быстро погасив молнии и разряды, я взглянул на профессора.       — Как-то так, но это не всё. К сожалению, другую часть способностей я показать не могу. Она, как бы, непоказываемая… как-то так.       Именно в этот момент в кабинет постучались и, не дождавшись ответа, вошли. Девушка, не сильно старше двадцати, длинные белые волосы уложены в простую причёску, деловой костюм. Можно было бы причислить её к афроамериканцам, но слишком мало характерных черт в лице, их почти нет, если только не считать цвет кожи и разрез глаз.       — Профессор, — кивнула она Ксавье, — я принесла. У кого брать анализ?       — Спасибо, Ороро. Вот, молодой человек, Адам Райт, — профессор указал на меня.       Ороро… Я, конечно, не фанат Марвел, но в подростковом возрасте фильмы и прочая медиа о «Людях-Икс» была большой частью жизни — любой парень знал основных персонажей фильмов и игр. Так что в принципе я легко узнал Шторм, учитывая, что ещё и имя её назвали.       — Молодой человек, — Ороро подошла ко мне и достала комплект для забора крови. — Надеюсь, вы не боитесь уколов?       — Если бы у вас был шприц, размером с огнетушитель — это вызвало бы беспокойство.       Как только эта чертовски симпатичная девушка коснулась меня рукой, чтобы наложить жгут на вены и взять кровь, я ощутил что-то странное. Ну, то есть, каким-то краем сознания я почувствовал нечто вроде энергии, подключившейся ко мне. Ну или я к ней, тут не разобрать.       Сама Шторм ничего, судя по всему, не заметила — продолжила процедуру забора крови из вены. Но я, как мне кажется, краем восприятия почувствовал нечто вокруг, на большом расстоянии. То ли ветер, то ли воздух, то ли ещё какую фигню — тут без опыта и экспериментов сказать решительно нечего.       Отвлёкшись от бесполезных ощущений, я ещё раз взглянул мельком на Шторм, которая уже закончила оперативно брать образец крови и собиралась уходить. Всё-таки странное это дело, когда настолько чёткие платиновые волосы у человека, и ещё более странно, но интересно, это выглядит в сочетании с коричневатым цветом кожи. М-да, не тёмный, и уж не совсем чёрный, а именно чуть коричневатый. У индусов и то темнее — помню, бывал в Индии.       И чего я так озаботился цветом её кожи? Вот же приспичило. Уж не гормоны ли это шалят? Вон и профессор с Логаном заметили моё слегка повышенное внимание к Шторм, и если Логан ухмыльнулся, словно сам у себя пари выиграл, то профессора явно заинтересовало нечто другое. Думаю, будучи телепатом, он наверняка читает если и не мысли, то что-то вроде настроя человека, точек интереса и прочее — подспорье в диалоге. В голову и конкретно мысли с памятью он, как мне кажется, не полезет, если не давать веского повода.       Шторм ушла.       — И как долго ждать результатов? — я согнул руку в локте — из локтевой вены кровь забирали.       — Наш Институт может позволить себе передовое оборудование, — ответил профессор, — так что не дольше полутора часов. Не желаете прогуляться?       — Предполагаете мой перевод в ваше учебное заведение?       — Никогда не знаешь, что произойдёт в следующий миг.       Профессор использовал электропривод своего кресла, выехал из-за стола и, убедившись, что я встал со стула и готов идти рядом, поехал к выходу из кабинета. Логан, не говоря ни слова, медленно шёл на два шага позади — у нас с профессором темп движения не быстрый по понятным причинам.       В коридорах этого огромного особняка было ощутимо больше шума, чем в момент моего прихода. Вот по лестнице пробежала стайка детей лет двенадцати-тринадцати — весело шумели, что-то обсуждали, и убежали на задний двор, или куда там может этот коридор вести? Тут без карты на такой огромной площади не разобраться.       Профессор неспешно рассказывал о том, что это за место, для чего и почему. По сути — приют и школа для детей мутантов. Но не только. Институтом названо учреждение не зря, ведь здесь много мутантов и постарше, которые получают уже высшее образование.       — То есть даже высшее образование, да? — уточнил я, вычленяя для себя важное, ведь считал это место максимум школой.       — Разумеется, мистер Райт. К сожалению, далеко не все мутанты могут похвастать отсутствием влияния мутации на внешность. Люди же, в большинстве своём, склонны недолюбливать тех, кто от них отличается.       Мимо нас прошла группа учеников постарше, мои сверстники. Они вежливо поздоровались с профессором и Логаном, пропуская нас, и пошли дальше по своим делам.       — Вы это ещё мягко выразились, профессор, — позволил я себе улыбку. — История пестрит примерами, скажем так, разной степени тяжести. А про каждодневную жизнь и конфликты среди простых среднестатистических обывателей и говорить нечего.       — Склонен согласиться. Но есть причина и куда важнее внешних различий. Ещё меньшее число мутантов способны полноценно контролировать свои способности. Эта не такая уж и проблема в большинстве случаев, ведь, казалось бы, действительно опасных, ярких или масштабных способностей очень мало. Но достаточно один раз случайно применить самую незначительную способность на людях, невинную, безопасную и незначительную, как сразу же столкнёшься с неприятием обществом. Один восхитится, десяток испугается, сотня будет презирать. В лучшем случае лишь презирать.       Мы вышли на огромный задний двор. Тут и очередной парк, баскетбольная площадка и не только, длинный фонтан, да и просто много места, периодически пестрящего рощицами или отдельными деревьями. Довольно много детей и подростков разных возрастов маячили то тут, то там, а недавно мелькнувшая в особняке группа детей лет двенадцати сейчас активно играли в баскетбол, и некоторые даже применяли способности. Хотя, стоит заметить, многие из ребят применяли способности, но ничего выдающегося или поразительного я пока не видел — даже просто полезных с практической точки зрения было не так уж и много. По крайней мере на первый взгляд придумать таким способностям полезное применение я не мог.       — Некоторым требуются многие годы, — продолжал профессор, пока мы медленно двигались вдоль фонтана, — чтобы просто контролировать свои силы. Порой к двадцати пяти, к тридцати годам, или же вообще никогда. Да, такое бывает, к моему глубокому сожалению.       — Ясно. Они не могут находиться в социуме по разным причинам, но это не повод оставаться необразованным, а тут ещё и в обществе, скажем так, с определённой идентичностью и пониманием.       — Именно.       Мы добрались до одного из столиков, огороженных низкими кустами на манер беседки, но при этом здесь был обзор наружу, да и другие могли видеть, что здесь происходит. Профессор подъехал на своём кресле к столу, заняв за ним место, а мне предложил присесть на стул рядом. Логан же развалился в более удобном кресле и закурил сигару.       — Но почему вы рассказываете это мне? Ведь не факт, что я мутант, да и способности мои не проявляются внешне и не срабатывают без моего на то желания. Чёткого и понятного.       — Разве именно это важно? — профессор внимательно смотрел на меня, сложив руки на подлокотниках кресла и сохраняя понимающую улыбку. — Общество знает лишь одну причину появления неординарных способностей у людей. К сожалению, на данный момент отношение к мутантам находится далеко от хорошего, но также далеко и до открытой охоты.       — Охоты?       — Нельзя исключать подобные варианты, тем более, они имели место в прошлом. Печальные страницы нашей истории, унёсшие многие жизни и причинившие много зла.       — Не встречал подобной информации, — мне стало интересно, о чём речь.       — Ну ещё бы, — хмыкнул Логан, глядя куда-то вдаль и явно наблюдая за безопасностью детей, ну или за их поведением.       — Даже в наше время цифровых технологий крайне трудной задачей будет найти то, что другие хотят держать в секрете. Что уж говорить о делах дней минувших.       — Похоже, в ваших действиях, — я не менее внимательно посмотрел на профессора, — читается приглашение к вам для обучения и проживания?       — Всего лишь намёк на то, что в случае необходимости, вы теперь знаете, куда вам идти, мистер Райт, — улыбнулся профессор чуть ярче. — Вне зависимости от наличия у вас мутаций.       — Что же, не буду отказываться, но и соглашаться пока не буду. В конце концов, у меня есть свои цели и планы, своя ответственность, и они плохо пересекаются с жизнью здесь.       Профессор понимающе кивнул.       — Давайте поговорим о вас, мистер Райт. Как я понимаю, вы намереваетесь делать карьеру в науке?..       Около часа мы и в самом деле разговаривали о науке. Не о моих планах, а о науке в целом. Профессор казался чертовски грамотным и начитанным в самых разных областях, что радовало. Логан, всё время находившийся рядом, уже минут через десять, как я понял по его лицу и взгляду, воспринимал наш разговор как белый шум. Ну а мне просто нравился сам факт разговора. Ия уверен, что профессор не читал мои мысли, ну или по крайней мере память, ведь иначе у него возник бы ряд вопросов.       Но тема вновь плавно перешла к мутантам и способностям. Разумеется, вёл в разговоре профессор, хотя и делал это крайне ненавязчиво. Что-то из категории «предоставь собеседнику выбор из двух интересных тебе тем».       — Значит, здесь вы обучаете мутантов их способностям?       — Не совсем, — профессор оглядел мельком всё ещё сновавших тут и там учеников разных возрастов. Баскетбольную площадку теперь заняли ребята постарше и притворно возмущались тем, что кто-то телекинезом отправляет мяч в корзину. — Мы помогаем другим принять и понять их способности. Для многих сам факт того, что они мутанты, или же специфика способностей, являются огромным стрессом, страхом, паникой. Тех, для кого процесс открытия в себе способностей прошёл мягко, не привёл к сложным последствиям или не стал ассоциироваться с трагедиями и прочим, я могу пересчитать по пальцам.       — В общем, вы занимаетесь вообще всем. И наука, и школа, и пансион, и реабилитационный центр, и много что ещё.       — И непосредственным изучением способностей от мутаций. Зачастую они могут развиваться, преобразовываться, становясь чем-то иным. Да и понимание сути способности намного упрощает её освоение. А это одна из основных причин основания этого места.       За время разговора я заглянул пару раз в Систему и заметил появление там нескольких данжей сугубо сверхопасного для меня уровня, и привязанных к этой школе. Ну, как, «несколько» — полтора десятка. Похоже, в будущем я не раз ещё посещу это место.       Профессор моргнул медленнее обычного, на миг взглянув в никуда, и улыбнулся.       — Могу вас поздравить, мистер Райт. В вашей ДНК не обнаружено Икс-гена, так что вы сможете спокойно разрабатывать генную терапию для себя. Хотя, вынужден сказать, что я не одобряю подобную идею, но и не порицаю.       — Прогресс не стоит на месте, а люди всегда хотят больше, чем имеют, — пожал я правым плечом, и наконец-то действительно расслабился, позволив себе сесть поудобнее. — Что же…       — Вижу, вас действительно обрадовали эти новости, не так ли?       — Разумеется. Ведь, как я и говорил, теперь мне намного проще работать.       — Тем не менее, двери моего института для вас всегда открыты, мистер Райт.       — Благодарю…       К нашему столу подошла Шторм, словно её сюда звали, и взглянула на профессора.       — Ороро, как я помню, ты собиралась на Манхеттен? Будь любезна, подвези мистера Райта.       Распрощавшись с профессором и на всякий случай с Логаном, игнорировавшим меня в последние минуты беседы, я покинул внутренний двор вместе со Шторм. У парадного входа, оказывается, уже стояла машина, обычный седан — вот в нём мы и поехали. Разговор не клеился, да и не было причин говорить — Шторм при любой возможности отвлечься от управления авто сверяла какие-то бумаги, списки, заглядывая в телефон, а я просто ехал.       Уже в Нью-Йорке, каким-то чудом — знаю я каким, ага, небось всё моё личное дело проштудировали — Шторм проезжала мимо моей школы, и я попросил меня высадить здесь. Попрощался, все дела, и похромал к остановке. Время уже вечернее, небо темнеет, освещение в городе играет новыми красками, бесконечные небоскрёбы светятся, словно тетрис. Толпы людей ходят туда-сюда, суетятся. На перекрёстке пробка, и большая часть машин — желтое такси, визитная карточка города.       Наконец-то подошёл нужный мне автобус, и я быстренько загрузился в него. Теперь можно и домой. Надо будет ещё подготовить какую-нибудь тару для ловли паука завтра. Если этот паук вообще будет. А может и в данж схожу к скелетам — там и фехтование немного подниму, и три сотни баксов не лишними будут. Эх, всё-таки жесткие смертельные данжи — отличная тренировка, пусть и чертовски болезненная, если косячишь.        ***       Новый день — старые приключения.       Вот так-то, а чего ещё стоит ждать от школьника с костылём? Наверное, так на меня смотрит любой, или почти любой в нашей школе, да и в этом вот автобусе, в котором мы едем на экскурсию. Разумеется, всё не так скучно…       Хотя, глядя в окно, наблюдая за машинами, людьми, нагромождением построек и за прочей суетой, я не такой уж и необычный. Один только вчерашний визит в Институт Ксавье наглядно дал понять, как много необычных людей вокруг. Я и так догадывался, но видеть своими глазами — совсем другая история. А я пока так, электричеством покидаться, и то посредственно, пусть и красочно, да в данжах могу огребать до смерти, пусть и умереть там нереально. Зато опыт, да, и вещи оттуда можно таскать. По крайней мере кость же я вытащил? Вытащил. Нужно будет провести исследования сразу, как окажусь в лаборатории… Вот только Коннорсу пока не до нас с Паркер — начало учебного года выжимает из него все соки, судя по всему, да ещё и скорая презентация…       В общем, док сообщил нам с Паркер, что при первой же возможности привлечь нас к работе, он это сделает, и будет это не позже, чем через неделю. Это по его словам, так что с меня все взятки гладки.       — В предвкушении? — Паркер явно надоело слушать музыку, или что она там слушает в наушниках.       — Немного.       — И я. Наверняка Гарри договорился о хорошей экскурсии.       — Думаешь? — я отвернулся от окна и взглянул на сидевшую рядом Паркер. — Вряд ли что-то стоящее. Крутые разработки секретны. Что-то по новым грантам, высвободившимся после ухода Старка с рынка оружия — секретно ещё больше. А если и нет, то не готово.       — Думаешь, мистер Осборн не поручит провести более… открытую экскурсию? — Паркер живо так тараторила, явно испытывая интерес к событию. Ну, я тоже заинтересован, но не питаю особых надежд.       — Скорее всего он спустил вниз приказ, мол: «Покажите школярам что-нибудь яркое, необычное и громоздкое, и не отвлекайте меня от дел». Мне кажется, именно так.       — Может быть. А может и нет. Возможно, там покажут… — и начала перечислять последние законченные разработки Оскорп, причём вообще по всем направлениям. Вот же гик от науки.       Вскоре наш автобус добрался до огромного высотного здания Оскорп, немного футуристичного, с огромным названием корпорации практически на самом верху. Перед парадным входом была небольшая площадь, по которой ходили люди в деловых костюмах, все спешат, все заняты. Наверняка, работники или другие важные посетители. Ну или не очень-то и важные.       Под руководством одного из преподавателей наш класс вывалился на эту площадь нестройной гурьбой, разбавляя массу людей в чёрных или тёмных костюмах своими простыми, но цветастыми одеждами. Гарри Осборн в компании со Флешем и их не в меру упитанным товарищем создавали больше всего шума. Девчонки, обычно крутящиеся с ними, сейчас тусовались в своей сугубо женской компании, хитро хихикая.       — Не разбредаться! — немолодой уже учитель попытался нас собрать в кучу, и ему это удалось. — Следуем за мной.       Центральный холл Оскорп был огромен, футуристичен, с большим ресепшеном и различными системами сканирвоания на входе — почему-то их я заметил в последнюю очередь. За ресепшеном, тут и там на стенах были либо большие экраны, либо подобие трёхмерных проекций типа голограммы — там крутились ролики о разработках, о важности компании и её деятельности, и всякое подобное. Словно в антиутопическом микромире будущего.       — Здравствуйте, — рядом с нами буквально материализовалась сотрудница Оскорп в белом халате. — Сегодня я проведу вам экскурсию по зданию Оскорп, некоторым выставочным залам и лабораториям. Для начала следует получить ваши бейджики-пропуска гостевого уровня.       На ресепшене мы получили свои пропуска по фамилии и отправились, собственно, на экскурсию.       Нас водили, мы ходили, то в паре выставочных залов — не зацепило ничего — то по этажам и отделам, но такого было мало, ведь понятно, что просиживание брюк в офисе мало кого интересует само по себе. В паре лабораторий было занятно — оборудование здесь просто шикарное! Всё, от простейших холодильников для образцов или компьютеров, до самых разных анализаторов, всяких манипуляторов, а в одном из залов так и вовсе стоял электронный микроскоп, если я правильно помню модель, то лучший на всём западном побережье. Ну и высотой в три этажа, и это ещё без учёта дополнительного оборудования к нему и инженерных коммуникаций.       Паркер так или иначе всегда была у меня на виду, но я ненароком отвлекался порой. Но в целом ничего не происходило. Однако, когда мы отправились в предпоследний пункт экскурсии, очередной выставочный зал, я понял, что либо сейчас, либо я уже не знаю ничего. Ну серьёзно! Именно в этом огромном зале были представлены сотни различных результатов экспериментов с животными и растениями. Разумеется, все образцы в индивидуальных условиях, всё честь по чести. Все они маленькие, не больше птички или ящерки — таких проще содержать, как мне кажется, а как следствие, можно поместить в зал или быстро изъять вместе с небольшим индивидуальным вольером.       Ну и, разумеется, прямо здесь работали с десяток сотрудников Оскорпа, демонстративно изучая что-то на мониторах, сравнивая и прочее.       Была тут и секция с пауками, и они были интересными. Нет, серьёзно, около трёх десятков различных пауков, каждый в воссозданной среде обитания, заперт, но при этом в каждой из таких просторных капсул-вольеров происходил какой-то абсурд. О, да ещё и таблички есть, объясняющие, что за дичь творится в отдельно взятом вольере, и почему происходит именно это. Так-с, что тут? Ага, паук такой-то, подвергся тому-то, и теперь намного лучше… плетёт сложные структуры из паутины? Понятно теперь, что за экспозицию в стиле Пикассо он тут наплёл. Интересно, но странно, да…       — …а тут пусто. Извините, мэм, так и должно быть? — донёсся до меня недовольный голос одной из наших девчонок.       — Спрятался, скорее всего.       Так, стоп, что-то я засмотрелся на всякое, а ведь изначально неинтересно было! Где там Паркер? Ага, вижу, немного отстала от группы и делает кучу фоток на телефон, вручную всё настраивая. На минутку мне стало завидно местным людям, ведь в этом мире технический прогресс несколько впереди привычного мне в прошлой жизни. Ну или цифровая техника точно… Надо подойти к Паркер, но так, ненавязчиво.       Отделившись от общей массы одноклассников, я, не отрывая взгляд от Паркер, чтобы уж точно заметить, если что-то пойдёт не так, а точнее, именно так, обходил некоторые вольеры, приближаясь к ней. Неожиданно мой костыль за что-то зацепился, меня потянуло в сторону, неведомым для себя образом я чуть не завалился нелепо и обидно, но меня кто-то придержал.       — Эх, ну что за молодёжь пошла, — ворчал этот «некто».       Из-за невозможности быстро двигать левой половиной тела, если нет заранее подготовленного сценария и я не начал движение заблаговременно, мне и этому неизвестному пришлось секунд десять возвращать мне стабильное вертикальное положение.       — Ну вот, сынок, другое дело…       Седой, довольно старый, но бодрый дедок в тёмных очках-авиаторах, с седыми же усами и в форме уборщика — вот кто мне помог. Правда, его швабра как раз и оказалась причиной моей задержки. Он похлопал меня по плечу.       — Извините, сэр, — стандартная вежливость из меня никуда никогда не денется. — Не заметил вас.       — Пустое, сынок. Но будь внимательнее в другой раз.       Дедок покатил небольшую тележку уборщика, отправляясь дальше по своим делам и что-то приговаривая, мол: «Вот в моё время инвалиды были — вот это я понимаю, инвалиды! Ни рук, ни ног, а фашистов в сорок четвёртом, ух, и так и эдак…»       Странный дедок.       Я перевёл взгляд на Паркер, а та стоит, потирает руку и кривится, словно от ушиба. Да ну неужели? Да как так-то! Вот же… Дедок!       Где теперь этого паука искать? Так, ладно, обломился знатно, но надо подойти к Паркер и узнать, всё ли хорошо.       Дохромав до Паркер, встал рядом с ней и обратил на себя внимание покашливанием.       — Кхе-кхе, всё норм?       — А? Да, наверное. Да, — она не сразу осмыслила мои слова, перестала натирать руку и, поправив очки, а следом и лямку небольшого рюкзака, взглянула на меня. — Всё отлично. Просто руку немного свело ни с того ни с сего.       — Ясно. Пойдём, а то отстали, вон уже и препод мчится нас подгонять.       — Ага…       — Паркер! Райт! Не отставать! — пусть препод говорил не громко, но ощущения были, словно на нас накричали.       Мы пошли за преподом, а я осматривал пол вокруг — ну мало ли, вдруг найду останки паучка? Разумеется, если паук вообще был. Но никаких следов. Больнично-белая платка пола как была чистой и почти зеркальной, так и осталась.       На последнем пункте нашей экскурсии, в очередной лаборатории, только уже технической, Паркер стало плохо. Ну вот, это точно был паук. Бледность, слабость, очевидная тошнота и потливость — пришлось придержать её, чтобы не завалились.       — Можно уйти, — тут же я напомнил девушке, что в принципе нас тут никто не держит.       — Не… Нормально… Наверное, лазанья была с подвохом…       Кстати, тоже может быть. Но тогда накрыло бы всех, кто её ел сегодня в школьной столовой.       Дальнейшего ухудшения состояния Паркер я не наблюдал, а экскурсия закончилась довольно быстро. Мы на пару отбрехались от беспокойств преподавателя и сотрудницы Оскорп, предлагавшей, раз уж такая пляска, пройти быстренько обследование в новейшей лаборатории, да ещё и бесплатно. Вместе со всеми мы покинули Оскорп, не забыв сдать временные пропуски, и направились к автобусу.       — Вот в автобусе точняк накроет, — вслух заметил я, идя рядом с Паркер и контролируя, завалится она, или нет — от дальнейшей помощи девчонка отказалась.       — Полюбому…       — Давай такси, вон стоят, хотя лучше Убер заказать. На желтках этих разориться можно.       Пришлось выстоять короткую словесную баталию с преподом, который нас сопровождал. У него, видите ли, ответственность, из школы забрал — в школу надо вернуть, и плевать, что уроков больше нет, ведь есть ещё внеклассные занятия! Но ни у меня, ни у Паркер, ни у ещё половины класса сегодня больше ничего нет. В итоге, как ни странно, нам нехотя помог весь класс — ботаников никто особо не любит, так что всеобщее «Да пусть едут куда хотят, заводи уже эту адскую колесницу!» расставило все точки над «i», препод махнул на нас, мол: «Да и катитесь колбаской…». Почему? А потому что он шаблонный физрук, который тоже недолюбливает ботаников. Вот вроде бы крутая школа, мощная материально-техническая база и преподавательский состав, и всё равно шаблонная до потери пульса.       В общем, Убер мы ждали, сидя на лавочке под деревом — таких мест на площади перед зданием Оскорп было довольно много, пусть и было в целом тесновато. Паркер не становилось лучше, но и хуже тоже — стабильность, черт побери. Разговаривать о чём-то было бессмысленно, да и я знаю, как в похожем состоянии, так напоминающем лютое отравление, бесят всякие разговоры, или когда к тебе лезут.       — Попей, — я протянул бутылку с водой.       — М-м? А… не, не хочу…       — А это не от жажды. Один глоток — на минуту станет легче. Обмани организм.       Паркер взглянула на меня через очки. Взгляд явно плывёт, бледная, но не катастрофически.       — А давай… — она взяла бутылку слегка подрагивающей рукой. — Морозит. Или жарко. Не понятно…       Один глоток, замерла, выдохнула.       — Чуть легче.       — Не на долго.       Машинка за нами приехала быстро, водитель лишнего не спрашивал, да и вообще предпочитал молчать — пункт назначения и так известен. Всю дорогу до Куинса, до дома Паркер, она страдала на заднем сиденье, попивая воду и, судя по лицу, мечтала о быстрой смерти.       Доехав до адреса, я расплатился с таксистом, помог выбраться Паркер, а точнее, не позволил вывалиться кулём из авто.       — Дойдёшь?       — Да вот же и порогу же уже… — она кивнула в сторону крыльца своего дома. — Давай, это… спасибо…       И довольно бодро, но по кривоватой траектории, пошагала к дому. Я же опирался на костыль и смотрел ей в след — хотел убедиться, что она всё-таки в дом зайдёт, а не грохнется у дверей. Не зашла — ввалилась. Судя по голосу кого-то в доме, там она не одна, а значит моя миссия на этом выполнена, и теперь я могу смело хромать домой, благо тут не далеко, практически тот же район из множества частных домиков.       Уныло двигаясь по улице, изредка поглядывая на другие дома и редко встречающихся людей, я размышлял о провале миссии по поимке паучка. Это ведь насколько интересным мог быть эксперимент! Нет, не с укусом, а в плане исследования паучка…       Укол куда-то в левую ногу заставил меня резко дёрнуться, да так резко, левой частью тела, что я удивился, а только потом упал! Прямо на дорогу! Сразу в мыслях появились флешбэки из детства — по дурости охотился на ос, лупя их руками, когда они на траву садились.       С трудом, в полном шоке, я опёрся правой рукой о землю. Левая нога дёрнулась от фантомной боли, а я решил посмотреть, что же это меня так практически в пятую точку «прострелило». Нога дёрнулась ещё раз, уже почти ничего не болело, а я, как в замедленной съёмке, наблюдал вылетевшего из штанины чёрного паучка. Я буквально фиксировал миллисекунды его полёта на газон у дома, рядом с которым я рухнул. Вот он десантировался в траву и исчез в неизвестном направлении.       — Вот же… — пробормотал я, поднимаясь, опираясь на костыль. — Сучий потрох…       Хотел паучка — на тебе паучка!       — Вы в порядке?       Остановившийся рядом автомобиль, как и высунувшийся из окна водитель, остался мною не замечен до этого момента.       — Да, сэр, — обернулся я к нему и улыбнулся. — Ногу свело.       — Точно?       — Да, не беспокойтесь.       Тот кивнул, закрыл окно и поехал дальше, а я просто стоял, вновь повернувшись на газон у дома, гипнотизировал место десанта злосчастного паука, а в душе постепенно нарастала паника. Нарастала так же быстро, как и ноющая боль в месте укуса, вместо прошедшей острой.       Не мешкая, мысленно открыл Систему и нырнул во вкладку Статус. Ну и, разумеется, увидел я там помимо привычного уже Повреждения ЦНС ещё и новый пункт: Мутация (Прогрессирующая) — Эффект не рассчитан.       Радостная мысль была задавлена в зародыше пудовыми наковальнями с выгравированными аргументами — именно такая мультяшная картина проскочила в сознании, пока я ускоренным, на сколько это возможно, шагом двигался домой. Лучше бы в универ к Коннорсу. Да, есть много аргументов против моего там появления сейчас, но я уже мельком обдумывал этот вариант, думал о возможном раскрытии моих способностей нежелательными людьми, но… Но волков бояться — в лес не ходить. А внимание я всё равно так или иначе привлеку, и с другими людьми контактировать буду.       Аргументы против радости просты — я не Паркер. Неизвестно, как будет взаимодействовать мутаген именно с моими генами, способностями и прочее. Я хотел поймать паука и исследовать, а не подставлять задницу под укус! Так, ладно, поздно пить боржоми, когда почки отвалились. Нужно решать, думать! Вон, в Системе напротив дебаффа Мутации висит таймер со временем до расчёта самой мутации и её последствий, если я правильно понимаю. Полчаса. Ещё и приписка, мол: «Повреждение ЦНС оказало эффект на скорость первичной мутации: замедление х3».       Точно, к Коннорсу. У него самого есть выделенный сервер, откуда данные не попадают никуда вообще — он тоже немного параноик. К профессору Ксавье не вариант — там слишком много людей, а у самих мутантов может оказаться слишком много любопытства. Да и с доком мы в нормальных отношениях, он даже знает о некоторых моих способностях, но «докладную» никому не писал. Наверное. Да, с ним можно работать.       Подрагивавшей от нервов рукою я достал телефон и вызвал Убер до универа — не время экономить деньги.       Пока ждал — думал. Сел-поехал — думал. Приехал — думал. Дохрамал до нашего корпуса — думал. На входе прошёл по ещё действующему пропуску — охранник даже глазом не повёл. Пара минут, и вот я уже буквально вваливаюсь в лабораторию.       Док активно раздаёт ценные указания парочке тщедушных молодых людей в застёгнутых белых халатах. Сами-то мы их редко застёгиваем, да и носим не часто, а эти такие щепетильные, аж зубы сводит.       — Док, — я прохромал до него довольно быстро, напоминая самому себе спешащего Хауса из одноимённого сериала. — Опустим приличия, у меня ЧП.       — Понял, — кивнул он и повернулся к лаборантам. — Вы поняли задачу, я полагаю?       — Да… — лаборанты кивнули, осмотрели меня в лёгком замешательстве.       — Ну так вперёд и с песней. То, что солнце клонится к закату — не повод не работать.       Мы с доком быстро зашли в его застеклённый кабинет — непрозрачных стен тут вообще нет.       — Что случилось? — док одной рукой — второй-то нет — включил кофеварку и достал кружки. — Учитывая выражение на лице и бледность, предложить нужно виски, но возраст…       — Да мне не виски нужен, а ударная доза фенобарбитала…       Сидеть мне совсем не хотелось, так что я просто хромал туда-сюда перед столом дока. Тот тоже садиться не стал — опёрся о шкаф ожидая, когда же я уже рожу хоть пару слов.       — Короче… через минуту смогу сказать конкретно, но в общем… Коротко… Укусил паук — теперь мутирую.       Док посмотрел на меня с неверием, сомнением и удивлением.       — Не надо спрашивать, откуда знаю, просто знаю. Как с электричеством.       — Так…       Пискнул кофейник, и док быстро наполнил две кружки горячим напитком. Я взял одну, прикинул, а нужен ли мне кофеин сейчас, плюнул на всё и сделал глоток терпкого напитка. Как ни странно, но психологически это сработало, и я немного успокоился. Хотя, ещё полчаса-час, и мне будет плохеть, как было с Паркер.       — …короткая версия не ясна. Почему через минуту узнаешь?       — Уже меньше.       Док подумал и кивнул — мы уже говорили о необычностях, когда ездили в Нью-Мехико. Теперь ждёт. Жду и я, глядя в Системе на обратный отсчёт таймера.       Вместе с обнулением таймера меня настигло лёгкое головокружение. Зато теперь есть информация. Итак… Неожиданно развёрнутое описание.       Мутация.       Статус: В процессе.       Тип: Генетическая; Энергетическая; Адаптивная; Пятиэтапная;       Эффекты:       Положительные: улучшение физических и ментальных параметров; улучшение взаимодействия с энергиями; приобретение навыков (расчёт невозможен на данном этапе).       Негативные: плохая совместимость (ниже 30%); прогрессирующие изменение фенотипа с высокой вариативностью; вероятность дисфункции тканей и органов выше 60%; вероятность некроза выше 60%; вероятность летального исхода выше 80%.       Стадия: 1; 23:59:41 до стадии «2».       Перерасчёт свойств «Мутация»: на стадии «2».       — Эх…       Вкратце я изложил доку ситуацию. Он понимающе кивал, думал, пусть и выглядел слегка шокированным.       — Такие пироги, — я позволил себе наконец-то сесть в кресло и откинуться поудобнее. — Полагаю, с этим нужно что-то делать. Так нелепо помирать я решительно отказываюсь.       — Сразу могу сказать, что выделить мутаген и подавить вряд ли получится. Точнее, выделить-то возможно и выделим из крови, и даже возможно создадим антидот… Но сам понимаешь…       — Время, — кивнул я. — Да, понимаю.       — Скорее всего потребуется очень много времени. Анализ, симуляции и прочее. Плюс, вряд ли получится откатить изменения, которые произойдут. Организм — не база данных, старую версию из бэкапа не накатишь.       — Понимаю. Понимаю и то, что мутация не окончательная, а значит разбирать геном не имеет смысла — час, и он уже другой.       — М-да… Озадачили вы меня, Адам. В принципе, я знал, что вы преподнесёте мне ещё не один и не два сюрприза. Но я рассчитывал на несколько иную их природу.       — Я не виноват — неприятности сами пришли.       — Это-то понятно, — док отпил кофе и поправил очки. — Вы сказали, Адам, что мутация адаптивна.       — Да, — кивнул я. — Не знаю, что это значит. Просто знание.       — Мне неизвестна природа вашей информированности, но раз вы интерпретировали это знание именно так, то именно это оно и значит.       — Хм?       — Подумайте, вы же умны.       На миг я задумался. И почти сразу пришёл к определённым выводам.       — Приспосабливаемость. Обычно стоит понимать именно в позитивном ключе. Выживаемость. Но выживаемость чего? Мутагена или последствий? — размышлял я вслух, рассматривая книги в шкафу дока. — Применимо к мутации — скорее всего касается конечного результата. Более адаптированный к внешним и внутренним воздействиям. Улучшенный. Касательно мутации, как процесса — адаптация к условиям «работы».       — Примерно так я и подумал, — согласился док, улучив паузу в моих размышлениях.       — Условия «работы» — наличие материала, его качество и количество. Энергообеспеченность процесса. При негативных или деструктивных внешних воздействиях — компенсация. По мере возможностей, конечно.       Моя гениальная мысль пришла к гениальным выводам:       — Вы предлагаете не лечить, а…       — Именно, — док посмотрел на меня серьёзным взглядом.       — Не ожидал подобного от такого перфекциониста, как вы, — немало удивился я, допив залпом остатки кофе.       — Отчаянные времена требуют отчаянных мер. По вашим словам, времени у вас не много, а значит и действовать нужно решительно. Уповать на благоприятный исход при текущих вводных — ещё большее сумасшествие, чем действовать.       — И вы предлагает использовать наши наработки? Степень незаконности этого мероприятия восхитительно необъятна. Если об этом узнают — мы все пойдём по этапу.       Док на это лишь хмыкнул.       И на фоне этого я подозрительно спокоен. Неужели факт моего перерождения и неоднократные смерти в данжах всё-таки сломали что-то в моей буйной головушке? Но несмотря на собственные возмущённые мысли, краем сознания я уже обрабатываю варианты возможного исхода.       Позитивный вариант. Если мутация работает с тем, что есть, беря ДНК человека, паука и то, что там намесили в этом пауке оскорповцы, и при этом Система показывает низкие шансы благоприятного исхода, то и в самом деле нужно добавить более качественные материалы и лучшие генетические паттерны наряду с энергетическими возможностями. А значит надо вколоть нашу с доком самую лютую формулу, где мы взяли всё по максимуму от крови Тора и от наработок дока в области регенерации, и все наши бредовые идеи.       — Хм… — продолжил я уже вслух. — Образец ZS-203. Самая жесткая жесть. Мышь пришлось сжечь в той адской машине, чтоб не мучилась. Да и мышью она в конце была лишь по документам.       — Да. Однако исходя из вашего рассказа и из того, что я понял, адаптивность вашей мутации быстро перекроет негативный эффект от неправильного алгоритма распада. При этом вы получите образцы… сами знаете какого качества.       — Ага, божественного, — ухмыльнулся я лишь на миг, быстро вернув лицу серьёзное выражение. — Это… может сработать. А может быть получится, что даже убить меня не выйдет, чтоб не мучился.       — Вот тут-то и самое интересное. Регенеративный фактор не даст вам умереть в любом случае. Адаптивность мутации будет изменять вас до тех пор, пока результат не станет стабильным и жизнеспособным. Образцы от нашего с вами друга дадут энергию для процессов. Бесконечную, к слову.       — И почему я сам не придумал этот вариант?       — Ну, Адам, вы умны, но нужен опыт. Я уже многие годы обдумываю самые разные, порою сумасшедшие варианты и методы работы, отталкиваясь от самых абсурдных результатов. Поверьте, текущие вводные далеко не самые абсурдные, я бы даже сказал, вполне хорошие. Ну, — док улыбнулся, — если не считать некоторую необычность их природы.       — Лады. Двум смертям не бывать, а одной — не миновать, — я встал с кресла, опершись о костыль, но меня чуть повело. Устоял. — Херовеет мне…       — Пойдём.       Док направился к выходу из кабинета, а я пошёл за ним.       — А лаборанты?       — Они заняты настройкой серверов. Это техники из инженерного отдела. Им минимум часов на пять работы.       — Я думал это новенькие в лабораторию, — мы с доком пришли в холодильник, хранилище готовых образцов, пусть и бесполезных.       Синий свет, обеззараживание на входе, быстрый ультрафиолет — не забываем закрыть глаза во время процедуры — и вот док уже взял колбу с одной из наших разработок, ZS-203. Зеленовато-красная жижа. Дело за инъектором. В общем, пять минут, и вот в моих руках заряженный инъектор. Самочувствие ухудшается.       — И всё-таки, док, — я смотрел на инъектор в руках, а не на Коннорса. — Неужели вы это одобряете?       — Знаете, Адам, если бы я оказался в вашем положении, я бы раздумывал секунд десять, не больше. Да даже если бы у меня отобрали этот проект, этот труд моей жизни, я бы тоже раздумывал недолго. Разумеется, при условии, что есть хоть какой-то способ компенсировать некорректный алгоритм скорости распада. У вас он есть. Скорее всего, будет больно. Но лучше, когда поболит и пройдёт, чем всё равно поболит, но умрёшь.       — Вы многое для меня сделали, скажу я вам.       — Бросьте, Адам, — отмахнулся док. — Вы меня привели к невероятному человеку, я получил невероятные образцы, и как следствие — невероятные знания того, что вообще возможно с точки зрения биологии и физиологии.       Да, приключенье было занятным, знания из приключения — и того занятнее.       — Это меньшее, — док кивнул на инъектор в моих руках, — что я могу для вас сделать. Правда, ещё могу подать прошение на ваше зачисление на бюджетную основу, когда подадите документы к нам в университет. Но, думаю, сейчас нужно беспокоиться не об этом.       — Да… Верно. Только… Не здесь же колоть?       — Разумеется. Разве у вас нет безопасного места? Не думаю, что хоть одно место в университете подойдёт, если вы не хотите афишировать применение на себе непроверенной сыворотки.       — Хм… — в голову приходит только одно место, где людям будет плевать на необычность, и где смогут оказать помощь, если придётся. — Есть одно место. А вам не интересно было бы понаблюдать?       — Предпочту увидеть готовый результат. И услышать об этих результатах от вас.       — Спасибо, док, — я спрятал инъектор в инвентарь — он просто исчез из рук, а док и глазом не моргнул. — Надеюсь, вскоре я приду на работу. Выставка-то не за горами.       — Жду как можно скорее.       Мы пожали друг другу руки, и я покинул лабораторию, а следом и университет. Теперь — такси до Института Ксавье, пока мне ещё не стало так же плохо, как Паркер. Да, изначально я не рассматривал этот вариант, но в текущих обстоятельствах…       Час мучений. Долбаный час!       Правда, понял я это только по часам. Мне плохело с каждой минутой. Такое чувство, будто я с дикого похмелья отравился чебуреком, попутно болея тяжелой формой гриппа.       Таксист привёз меня прямо к воротам Института, взяв довольно большие деньги, но оно и не удивительно — не в соседний район ехать было.       Не без труда, покачиваясь, я подошёл к воротам, со второго раза попал в звонок.       — Приёмная Института Ксавье, я вас слушаю.       — Хм… — говорить было не легко, как и сфокусировать мысли. — Это Адам Райт… у меня… лёгкое ЧП.       Ворота открылись сразу, и я пошёл по дороге к особняку. Нелегко. Ой как нелегко. Хорошо, что есть костыль — впервые в жизни рад ему. Искренне рад. От всей души. Блин, мысли такие тягучие… Ещё и эти дурацкие деревья повсюду. Совсем всё плывёт перед глазами.       О, машинка едет. Остановилась. Логан?       Я даже пикнуть не успел, как оказался в машине. Не успел рассмотреть салон, прокуренный, кстати, до ужаса, и вот меня уже выгрузили у входа и бодро куда-то тащат. А-а-а, коридоры знакомые. Тошнит.       — Ща блевану… А не, не блевану…       — Ты че, упоротый? — буркнул Логан.       — Не-е, там другая фигня… скорее… отравленный.       Смотреть на плывущий перед глазами мир я не хотел совершенно, так что просто прикрыл глаза. Внезапный запах стерильности заставил меня эти самые глаза открыть. Оп, на кушеточку положили. Да меня не только мутит — я ещё и тупею! А вот это реально страшно!       — Мистер Райт…       Лёжа на кушетке, я повернулся на голос — ко мне подкатился Ксавье на своём кресле. А вокруг — лаборатория. Нет, медкрыло. Просто оборудование бомбическое!       — Профессор. Тут такое дело, — я с трудом старался говорить внятно. — Паук укусил. Мутирую. Фатально. Нужно вкатить это. Не знаю, что будет. Нужно удержать. И… зря здесь. Много приборов. Вдруг пожгу.       Я материализовал в руке инъектор. Были тут и другие мутанты. Вон, Шторм носится в халате — она тут за учёного? Вон какая-то мохнатая синяя машина смерти в виде зверя — Маккой, наверное. И тоже в халате. Надо же, голова тупеет, а в памяти всплывают имена персонажей давно просмотренных фильмов… Да и Логан тут.       — Я вас понял, — ответил профессор. — Ороро, будь добра.       Инъектор из моих рук перекочевал в руки Шторм.       — Что это? Непроверенный препарат использовать? Вы уверены, профессор?       — В нём уверен мистер Райт. Мне этого достаточно.       — Он может ошибаться. Он же всего лишь ребёнок.       — Из того, что я вижу, — профессор не поддавался аргументам, — это может помочь мистеру Райту с высокой степенью вероятности. В противном случае у него крайне мало шансов.       — Мы можем помочь и своими силами. Оборудование позволяет…       — Это не наш профиль, а время не ждёт.       Печальный вздох Шторм был настолько тяжелым, что казалось, сейчас пробьёт пол. Усмешка вылезла на моём бледном лице, и я взглянул на эту платиновую блондинку.       — Колите уже. Под мою ответственность.       — Пф-ф, — фыркнул Логан. — Отвечалка не выросла.       Шторм без лишних пререканий вкатила мне сыворотку в руку.       Боль.       Она медленно расходилась от места укола по руке, по телу, перетекла на правую часть — вот тут стало больнее на порядок!       Боль тут!       Боль там!       Словно горю!       Нет сил терпеть!        ***       Профессор Ксавье видел многое. Разные способности мутантов, которым он уже долгие годы пытается помочь по мере сил, оставили неизгладимый опыт. Но всегда есть что-то новое, хотя бы самую малость удивительное.       Примерно таким «новым» стало появление юного Адама Райта, молодого парня с возможностями мутанта, но без мутации. Удивительно ли это само по себе? Не особо. Профессор был осведомлён о самых разных явлениях в этом мире. Частично тому причиной были его выдающиеся телепатические способности, частично — усиление оных через Церебро. Ну и разумеется, сам факт того, что приходится работать с неординарными людьми, приводит зачастую к неординарным ситуациям, знакомствам и последствиям.       Несмотря на то, что юный мистер Райт не был мутантом, профессор предложил ему убежище и помощь в случае необходимости. Но кто же знал, что эта необходимость возникнет уже на следующий же день? Конечно же никто. Но профессор по опыту знал, что порою события начинают набирать обороты стремительнее снежного кома, и сделать с этим ничего нельзя.       Вот и сейчас, находясь в медицинском крыле Института, профессор наблюдал за тем, как Ороро вводит инъекцию неизвестного препарата юному Адаму Райту, лежащему на специальной койке. Миг, и парня буквально выгнуло дугой, а по его телу начали бегать разряды электричества.       Хэнк Маккой, старинный друг, мутация которого совершенно лишила его возможности быть в обществе и заниматься любимой наукой — огромный синий лохматый зверь является не самым желанным членом социума вне зависимости от интеллекта — тут же отскочил в сторону. Так же поступила и Ороро.       — Будет только хуже, — констатировал факт профессор и телепатически связался с несколькими мутантами, присутствие которых может сгладить ситуацию.       — Что происходит, Чарльз? — гулким басом Хэнк окликнул профессора, попутно поправляя свой огромный белый халат — большому мутанту большая одежда.       — Ему больно, — Ксавье нахмурился. — Сознание почти утонуло в агонии. Я попытаюсь усмирить подсознание. Сейчас придёт Джин. Она поможет удержать его физически, если придётся.       — А-а-ар-г… — парень на койке буквально скрипел зубами.       Разряды электричества стали сильнее, превращаясь в серьёзные плазменные дуги. Ксавье мысленно попросил Шторм перенаправлять разряды, или запереть их вокруг парня — она тут же кивнула, вытянула руки вперёд, её глаза заволокло туманом, а электрические разряды закольцевались вокруг парня и больше не грозили разрушить всё вокруг.       Профессор на миг задумался о том, что суть способностей Ороро несколько иная, и возможность хоть как-то манипулировать электричеством является лишь побочной, производной от основной, так что если парень продолжит наращивать мощь, то девушка может и не справиться. Пусть Ороро и сильна, а в потенциале так и вовсе представитель Омега уровня, но она ещё слишком молода и неопытна. По крайней мере с точки зрения профессора.       Дверь резко распахнулась и в больничное крыло буквально влетела рыжеволосая девушка, которой на вскидку не дашь больше двадцати. За её спиной выглядывали другие подростки и даже пара взрослых мутантов, но заходить не спешили.       — Профессор? — рыжеволосая встала рядом с креслом Ксавье и, уставившись на явно страдающего электро-парня на койке, тут же нахмурилась, сковывая несчастного телекинезом.       — Спасибо, Джин.       Теперь профессору можно было сосредоточиться на помощи юному мистеру Райту посредством телепатии — усмирить рефлексы, чтобы он от боли не буянил, притупить боль и успокоить сознание. Так что профессор погрузился в работу…       …Хэнк МакКой стоял в стороне и просто собирал данные со сканеров и прочего оборудования на компьютер. О сложившейся ситуации он имел двойственное мнение. Глянув на мучавшегося на койке парня, пускающего молнии, словно взбесившийся высоковольтный генератор, сдерживаемого телекинезом Джин Грей и силами Ороро, Хэнк почесал свою мохнатую синюю голову не менее мохнатой синей рукой, попутно набирая на компьютере нужные команды.       С одной стороны, подобные сегодняшнему инциденты тут происходят раз в неделю, хорошо, если в месяц лишь единожды. А так постоянно у кого-то клинит либо мозги, либо способности. Если кто-то из подростков или даже взрослых хотя бы ничего не сломал и не разрушил в течение месяца — можно открывать бутылку коллекционного виски. Правда, тут же и закрывать, ведь Хэнк старательно избегает алкоголя, и другим мутантам рекомендует. Пьяный мутант — беда в доме.       Вон, если Шторм напьётся и впадёт в какую-нибудь истерику — а причин для истерик у каждого здесь хватает с избытком, прошлое у многих мрачнее мрачного — Нью-Йорк проще будет построить заново, чем восстановить.       Почему Хэнк в такой момент думает об алкоголе? Пожалуй, из-за вида страдающего мальчишки. О, теперь у него ещё и тело начало мутировать! Остаётся надеяться, что эти изменения не будут постоянными — уж Хэнк-то точно знает, какого это, отличаться от других столь явно.       Взглянув на монитор и увидев нужные данные, Хэнк кивнул сам себе и перескочил в два прыжка почти всё больничное крыло, оказавшись у большого массивного холодильника с различными препаратами — по данным он понял, какие транквилизаторы подойдут для парня, если это потребуется. Это то немногое, что сейчас может подготовить Хэнк.       Вернувшись к месту действия, но стоя на безопасном расстоянии, Хэнк наблюдал за трансформациями парня. А они были. И выглядели одновременно и захватывающе, и пугающе. То левая часть его тела деформируется, покрывается какой-то хитиновой бронёй, то увеличивается в размерах, то испещряется шипами, то уменьшается. Вот и правая часть тела начала изменения, совершенно не синхронные с левой, без симметрии. То конечности новые вырастают, то исчезают, то больше, то меньше. В один момент парень вообще походил на огромного паукообразного гуманоида, то стал почти как человек, только чешуйчатый и со жвалами и прочими непонятными отростками. И все эти метаморфозы сопровождались очевидной сумасшедшей болью и мощными разрядами электричества, оглушающими. Только благодаря работе Джин и Ороро, парень не метался по помещению, попутно громя всё вокруг.       Не сразу Хэнк додумался запереть дверь в крыло — любопытных подростков кошмары потом мучить будут.       Спустя минут тридцать всего этого действа, Хэнк заметил, что парень, пусть и продолжал спонтанно мутировать, а от человеческого облика не осталось ничего, кроме имени — даже габариты изменялись у этого негармоничного и не симметричного создания… В общем, успокоился он, молнии почти перестали сверкать, тело не дёргается, лишь шевелится от спонтанных мутаций.       — Чарльз? — Хэнк обратился к профессору, взгляд которого изменился, стал не таким напряженным.       — Я пробился к нему и помог, — ответил профессор. — Осталось только ждать.        ***       Приятное кафе в маленьком городке Нью-Мехико. Я сидел за столиком и наслаждался блинчиками. Посетители выглядели как-то смазано, двигались рывками, словно изменялась моя скорость восприятия.       — Интересный выбор места, мистер Райт.       Напротив меня за столом сидел профессор Ксавье. Всё такой же лысый, в сером костюме и коричневой жилетке.       — Сам не ожидал, — ответил я, делая глоток кофе, вкус которого отпечатался в памяти. — Именно в этой поездке я испытал много позитивных эмоций, мне было интересно и занятно. Я ведь не помню жизни до больницы.       — Прискорбно, но не стоит печалиться. Можно сказать, ваша жизнь только началась, и я даже завидую немного. Вам только предстоит узнать множество нового и пережить многие моменты впервые.       Осмотревшись вокруг, я вновь заметил некую смазанность разных объектов и людей.       — Почему всё такое не чёткое? Я должен бы помнить всё куда более идеально.       — Сейчас вы не чувствуете боли от процесса мутации, — пояснил профессор, а я перевёл взгляд на него, как на единственного здесь, образ которого не размывается. — Я помог вам лишиться боли, но тело и подсознание продолжает их испытывать. От того и чёткость мысли, работы мозга и сознания нарушены.       Мысленно я открыл Систему, совершенно не беспокоясь о том, что Ксавье тоже видит её, ведь мы находимся в какой-то абстракции ментальной. Окно Статуса показывало дичайшую свистопляску из появляющихся и исчезающих баффав или дебаффов, бонусов, минусов, штрафов, мутаций и прочей ерунды, причём менялись они с огромной скоростью, и походили больше на командную строку, в которой строки летят так быстро, что ты не успеваешь и слова прочитать.       — Занятная у вас интерпретация состояния тела, — Ксавье воспринял Систему как ментальную настройку, и это не удивительно, ведь если бы не данжи, я бы сам воспринял её именно так.       А ведь и в самом деле, Система может быть далеко не той неведомой хренью, о которой любили писать литературу и рисовать комиксы в моём прошлом. Она может быть моей личной шизой, психическим методом интерпретации собственных возможностей, а походы по данжам и крохотный пространственный карман, называемый инвентарём — часть моих способностей, а вовсе не производная от Системы.       Второй момент — почему же я не скрываю некоторых возможностей от Ксавье? Да просто не хочу жить параноиком. Всё-таки он работает с целой кучей людей с фантастическими возможностями и способностями, некоторые из которых способны уничтожить если и не всю Землю, так всю жизнь уж точно. А тут просто мальчишка какой-то с немного протёкшей крышей в виде Системы, электричеством из рук, калека, да теперь ещё с большой вероятностью страхолюдина — подумаешь, какая невидаль.       И если бы Ксавье не умел хранить личные тайны других людей, ему бы вообще никто не доверял. Вон, сидит, не пытается вскрыть мою головушку буйную, и уже этим вызывает лёгкое доверие. Надо, кстати, уточнить.       — Как я понимаю, — я вновь отпил кофе, благо тут он бесконечен, а вкус не надоедает, — вы что-то типа телепата?       — Не типа, а телепат, — с улыбкой ответил он. — Полагаю, могу считаться сильнейшим в мире.       — Хм… И каково это, жить, имея возможность читать чужие мысли, замыслы, помыслы, или даже навязывать свои?       — Это… долгая история, мистер Райт.       — Не похоже, что мы спешим. Разумеется, если это всё не секрет.       — В молодости я и вправду слишком увлекался своими способностями. Совершал много… неоднозначных поступков с точки зрения морали. Ради собственной выгоды или же удовольствия, или из убеждений, что я самый умный, и все должны поступать, как я того хочу. Возможно, вы слышали фразу: «Власть развращает, а абсолютная власть — развращает абсолютно». Стоит немного вспылить, и ты можешь ненароком стереть личности всех людей в баре. Многим мутантам приходится пройти длинный путь, чтобы научиться использовать свои силы. Мне — чтобы не использовать.       — Пусть и без подробностей, но похоже, вам пришлось не легко.       — Пожалуй.       — И вы довольно открыты в этом вопросе. Почему?       — Пытаетесь меня понять? Это похвально. Вы немного доверились мне, так что это ответный жест с моей стороны.       Сидим, молчим, я пью кофе и смотрю Статус в Системе. Вал изменений, приходящих и уходящих, пока лишь нарастал.       — Как там всё выглядит? — озвучил я беспокоящий меня вопрос. — С той стороны.       — Не буду обманывать, внешние проявления процесса довольно…       — Отвратительны? — усмехнулся я, попутно готовя себя морально к тому, что не буду человеком по итогу. Хотя бы с точки зрения фенотипа.       — Формулировка грубая, мистер Райт, но, к сожалению, довольно точная. Вы оказались в крайне непростой ситуации.       — И в непростую ситуацию поставил вас.       — Мелочи, — покачал головой профессор. — Я создал это место, чтобы помогать необычным людям с необычными способностями. Вы, как уже догадались, подходите под этот критерий, и я вам об этом уже говорил.       — Да… Говорили. Эх, надо же, как всё пошло не по плану.       — Жизнь вообще имеет свойство идти не по плану.       — Это да… К слову, а у вас разве нет других дел, кроме как сидеть напротив меня и поддерживать моё психическое состояние, так сказать?       — Не беспокойтесь, мистер Райт, это не составляет для меня труда. Тем более здесь я лишь частью сознания, далеко не всем. Да и не могу я покинуть вас сейчас, мистер Райт, иначе боль вернётся.       — Что же… Надеюсь, процесс не затянется на долго.       Так и сидели.       Вскоре в окне Статуса появился положительный эффект и умение — Регенерация. Подробностей никаких нет, но думается мне, что она достаточно хороша, пусть и не как у Логана. Позже появилось ещё одно умение, оно же и положительный эффект несло — Паучьи Способности. Расшифровки тоже не было. Подобное меня обрадовало немного, хотя бесконечно появляющиеся, изменяющиеся и исчезающие способности или эффекты настораживали, ведь среди них глаз порой улавливал однозначно негативные вещи.       Как я и догадывался, радость была преждевременна. Появился дебафф Берсерк. Да, именно дебафф. Но хотя бы с таймером. Правда, циферка там показывалась аж четырнадцать суток! Описание понятное, суть которого в том, что от боли мне однозначно сорвало башню, и теперь я что-то типа «Халк крушить!!!», и только благодаря окончательно поселившимся среди моих способностей Регенерации и Мутации, Берсерк имеет временный эффект. Похоже, система рассчитала, что во мне всё устаканится через две недели, и тогда я приду в себя.       Ах, да, сущая мелочь — Берсерк увеличивает все параметры и умения в три раза.       — У вас там не возникли сложности? — решил я уточнить у профессора, как дела «снаружи».       — Вам не стоит об этом переживать, мистер Райт.       — Всё же я настаиваю, профессор.       Он посмотрел на меня секундочку, а после всё же решил ответить.       — Становится тяжело удерживать твоё беснующееся тело так, чтобы не вредить.       — Хм… — есть у меня одна идея, но я не могу решиться.       Никто не любит боль. Её можно осознать, как и причины, понять, какие меры нужны для пресечения. Но терпеть просто так, да ещё и добровольно — это удел избранных.       — Похоже, вы решаетесь на сложный для вас поступок, — профессор сложил руки в замок, глядя на меня.       — Думаю, да…       Вздохнув, я рассказал профессору о Берсерке, и что это может значить. Ксавье подтвердил мои неоформленные пока опасения.       — Мы не сможем удерживать вас столь долго. Даже ещё пара часов станет сильным испытанием, ведь это делают другие мутанты, а не стены и устройства. Разумеется, я могу полностью вырубить ваше тело своими способностями, но не думаю, что получится вернуть вас обратно.       — Тогда, у меня есть один вариант, тем более и я не могу и не хочу проводить здесь две недели, злоупотребляя гостеприимством. Я могу уйти в некое подобие искусственного измерения. Там время течёт много быстрее. Но… честно говоря… боль меня пугает. Точнее, пугает перспектива поехать крышей от неё.       — Не думаю, что вам грозит подобное. Люди с сильной волей устойчивы к подобным последствиям.       — Не такая уж она у меня и сильная.       — Поверьте, мистер Райт, сильнее, чем вы сами думаете.       Вздохнув ещё раз, я открыл меню Данжей и выбрал первый попавшийся. Они все крайне высокой сложности для меня, но умереть с концами из-за данжа я не могу, а остальное как-то незначительно на фоне текущей проблемы.       — Отпускайте меня по команде, профессор. А то мало ли, вдруг вас с собой утяну, или ваше сознание?       — Удивительно разумная предосторожность, на фоне столь же поразительно отчаянного недавнего поступка с препаратом.       — Не я такой — жизнь такая. Три, два, один… Go!       Вместе с принятием условий данжа, я почувствовал, что Ксавье покинул мой разум, я резко вернулся в реальность, накатила адская боль, словно ты горишь и внутри, и снаружи, и одновременно с этим я перенесся в данж.       Руины.       Боль невыносимая! Хочется носиться и крушить всё и всех! Расшибить себе башку, чтоб прекратить! Чувствую, что даже мыслить не могу… И уже что-то крушу. О, враг. Человек? Идёт, сука, и ему не больно! Не справедливо! Рывок… Упал… Рывок, удар — попал. Кровь, кишки…        ***       Адам Райт, мальчик, так неудачно превращавшийся в странного аморфного непропорционального монстра, просто взял, и исчез.       — А? — удивилась рыжая девушка, удерживавшая его телекинезом. — Профессор? Адам Райт, мальчик, так неудачно превращавшийся в странного аморфного непропорционального монстра, просто взял, и исчез.       — А? — удивилась рыжая девушка, удерживавшая его телекинезом. — Профессор?       Девушка тут же повернулась к профессору, рядом с которым стояла всё это время.       — Дальше он справится сам…       Профессор не успел закончить, как на том месте, где миг назад был монстр в лице неизвестного Джин парня, появился уже другой монстр — и цвет, и количество конечностей, аморфная мускулатура и страшная перекошенная хищная пасть.       — Гр-р… — рыкнул монстр, а когда Джин хотела было уже вновь прижать его телекинезом, он снова исчез.       Последние полчаса Джин с трудом сдерживала вечно меняющегося монстра, а пока занималась этим, телепатически выяснила у профессора, что тут происходит. Именно из этого разговора она знает, что это не монстр, скрывавшийся под личиной человека, а некий мальчик Адам Райт. Кажется именно его она видела вчера — высокий, светловолосый, явно спортсмен, или ещё кто, но с костылём. Когда Джин только забежала в больничное крыло, она не разглядела из-за множества разрядов электричества, кто именно лежал на койке.       — А я говорила, — Ороро, вечно всем недовольная, но сдержанная, двигалась к Джин и профессору с явной претензией. — Говорила, что нельзя использовать непроверенные…       Вновь появился монстр, но опять другой. Он лишь рыкнул, и снова исчез. Потом ещё раз, и ещё. Общаться в таких условиях было решительно невозможно, потому что время, которое требовалось монстру на появление с дальнейшим исчезновением всегда было разным, но неизменно коротким. Очень коротким, буквально несколько секунд.       Он появлялся всегда другим, или ещё страшнее, или ещё аморфнее, и это не могло не напрягать присутствовавших здесь мутантов — вдруг придётся реагировать резко и решительно?        ***       Стою уставший, весь в каких-то ошмётках… Броня какая-то на руках, чёрная с прожилками, больше хитин напоминает. И такое чувство, будто пульсирует. Ещё и разная. Левая рука, да и вообще часть тела, в броне выглядит, так, словно хочет сказать: «Я сила! И прочность», а правая — словно бы для скорости. Но хорошо, что нет разницы в размерах…       Да какой, к чёрту, хорошо?! Зачем я держу за шею растерзанный полутруп какого-то недобитого эльфа? Походу, надо добить… А нет, сам помер.       Отпустив шею этого несчастного, очевидно, жителя данжа, я осмотрелся вокруг. Каменные руины, заросшие лианами и мхом. В небе — расколотая луна. Вот прям буквально. Я, похоже, в финальной комнате босса — тут есть только один проход, и он завален трупами. Только вот странное дело — трупы «надкусаны». Так, в эту сторону лучше не думать. Не думать, я сказал!       Отброшенный мною в сторону эльф окачурился окончательно и бесповортно, рядом появился сундучок, характерный для прохождения данжа, и я хотел было подойти, но начал чувствовать слабость. Руки менялись, некая органическая броня словно истончалась. Недолго думая, подошёл к сундуку и не соображая выгреб награды — вряд ли я собирал их до этого…       Система, Статус.       Параметры тела были аж за 500 очков, но стремительно падали! Вместе с тем, интеллект постепенно рос, начиная с пяти очков! Что за бред? А, эффект Берсерка спадает. То-то я думать начал связно. Ещё и не болит ничего! Так, а это что?       Живая Броня — внешнее проявление способностей. Параметры и форма зависят от используемых способностей и задействованного их потенциала. Аморфна.       Так ещё и Повреждение ЦНС теперь является Компенсированным Дебаффом!       Десяток секунд, и, к моему недоумению, от брони не осталось и следа, при этом пропадала она неравномерно — сначала полностью исчезла с правой части тела, а только потом с левой. Интеллект не просто вернулся в норму, он стал с числовым параметром 101, а значит превысил человеческий предел. Изменились и остальные параметры.       Сила 108 (120)       Ловкость 57 (190)       Выносливость 120       Интеллект 101       Глянув на Повреждение ЦНС, я мог лишь печально и устало вздохнуть — всё снова как прежде. Стоило только Живой Броне деактивироваться полностью, ушла и компенсация повреждений. А, к чёрту, потом всё изучу — тут много всякого написано. Теперь, думаю, нужно решить проблему с одеждой, ведь я совсем голый, а сменку с собой не таскал.       Взгляд мой наткнулся на трупы эльфов. Некоторые были даже довольно целыми. И одетыми. Рвотный позыв от размышлений на тему «кто понадкусывал эльфов» оказался несостоятельным — усталость и утомление задавили все порывы организма отчиститься. Четырнадцать дней сугубо в данжах, без перерыва, в состоянии перманентного Халк-бешенства и с пятью единицами интеллекта в запасе — кошмар! Вон, даже статус появился «А я тысячу раз умирал здесь от вас» — умереть от рук многократно превосходящих противников более тысячи раз.       Медленно двинувшись к наиболее уцелевшему эльфу, я понял одну простую вещь — без костыля перемещаться ну очень неудобно! Разбираясь с простой свободной одеждой тёмно-зелёных оттенков и с плащом, я размышлял о превратностях судьбы. Помимо того, что обстоятельства заставили использовать неготовую формулу, моя основная проблема так никуда и не делась — я всё ещё нефункционален полноценно. Хотя, решился ряд других проблем, в том числе и с преодолением предела человеческих возможностей. Да и всяких других навыков прибавилось, правда, мельком пробежавшись по описанию, понял, что все они первого уровня и по пять-шесть процентов развития. Кроме Регенерации — она восьмого уровня и на сорок три процента.       Одевшись по-эльфийски, накинул плащ на плечи и согласился наконец покинуть данж, хотя мог этого и не делать — после прохождения тут был автоматический таймер.       Миг, и я стою всё в том же больничном крыле Института Ксавье, однако, были изменения. Навороченная койка, на которой я лежал, превратилась в оплавленную груду барахла, по которому словно молнии лупили сутки напролёт. Подпалины вокруг койки. Но контингент мутантов не изменился… Почти. Логан как стоят у входа, так и стоит, но выражает всем своим видом готовность вмешаться. Профессор в своём инвалидном кресле — неизменный фактор — а рядом с ним шторм и незнакомая мне рыжая девушка, чуть старше меня. Они тоже были готовы действовать в любую секунду. И Хэнк чуть в стороне, всё такой же большой, синий и лохматый, в большом белом халате. Ну, мы не представлены, но я уверен, что этот большой и синий именно Хэнк.       Но никто, ни один из присутствовавших не спешил мне на помощь или для проверки моего состояния. Даже наоборот — они были готовы в любой момент вдарить по мне со всей дури. Вон, у Шторм аж глаза пеленой заволокло, а я сам испытывал чувство, словно пожелай я устроить тут электро-ба-да-бум, получится всё совсем не так, как хотелось бы.       — Профессор, — я заговорил первым, обращаясь к Ксавье. — Кажется, я справился. Только жутко устал. И мне всё ещё нужен дурацкий костыль.       Ксавье словно бы взглянул куда-то вглубь меня, а вот я испытал лёгкий зуд в голове, звон или не знаю что. Ксавье же понял, что его «присутствие» раскрыто, удивился, но улыбнулся — видать, проверил поверхностно моё ментальное состояния. Правой рукой он использовал джойстик своего кресла и поехал в мою сторону, попутно прихватив мой костыль, который был прислонён к одному из столов.       — Отрадно это слышать, мистер Райт, — профессор протянул мне костыль, ну а я поспешил его принять. — У вас довольно необычная смена имиджа.       — Вынужденная мера, — я взял свой костыль и наконец почувствовал себя в «своей тарелке». — Что-то я… устал…       Сделав шаг, чуть было не завалился.       — Неудивительно, — профессор придержал меня, сам будучи в кресле. — Для вас прошло четырнадцать суток.       — Четырнадцать суток? — удивилась незнакомая рыжая девушка. — Тут же и пятнадцати минут не прошло!       — Спустя столько лет, Джин, ты не потеряла способность удивляться? Хотя, я рад за тебя. А вам, мистер Райт, следует отдохнуть. Следует ли провести какие-то анализы, диагностику?       — Разумеется! — тут же вклинился в наш диалог Маккой, со всей своей звериной грацией преодолев расстояние между нами. — С парнем произошло непонятно что, и мы должны знать…       — Нет, всё норм, — прервал я синешерстного зверя в лице доктора.       — Но…       Возмущены были многие, но профессор всё уладил.       — Если мистер Райт говорит, что всё в порядке — значит всё в порядке.       — Но… — не желал сдаваться Маккой, но по лицу профессора было видно, что для его решения есть причины. — Ладно… Ороро, поможешь навести порядок?       — А куда я денусь? — устало выдохнула девушка. — Рабочее место ведь…       Мы с профессором покинули больничное крыло, ну и Логан, разумеется. Похоже, он считает обязательным своё присутствие рядом с профессором в качестве телохранителя или кого-то вроде этого.       Оказывается, медицинское крыло было на минус первом этаже этого особняка, но обстановка в этих коридорах не отличалась от первого этажа — красивая отделка деревом, светильники, и разве что окон не было.       — Вы можете остаться у нас, пока отдыхаете, — заговорил профессор, когда мы подошли к лифту и вызвали его.       К слову, тут были и лестницы, но по понятным причинам, профессор ими не пользуется.       — Не хотелось бы вас отягощать больше необходимого.       — Хе, — фыркнул Логан с усмешкой на лице. — Надо было об этом думать до того, как устраивать погром, пустив себе неведомую херь по венам.       — Не стоит быть столь категоричным, — профессор взглянул на Логана, и именно в этот момент открылись двери лифта, а мы зашли внутрь. Профессор нажал кнопку второго этажа. — Мистер Райт сделал абсолютно верное решение. В другом месте его не смогли бы сдержать, и он бы буянил четырнадцать суток. Последствия могли бы быть катастрофическими.       Лифт доехал довольно быстро, и мы вышли в коридоры второго этажа — тут невооруженным взглядом можно было заметить, что крыло это явно жилое, со множеством комнат. Мы направились к концу коридора, к дальним комнатам.       — Как ты думаешь, Логан, за кого бы приняло общество буянящего мистера Райта? Ты ведь видел все эти метаморфозы.       — За мутанта, очевидно.       — Очередная волна негатива со стороны социума была бы неизбежна. Сейчас, пока общество находится в шатком равновесии и не может определиться с тем, как же именно относиться к нам, крайне важно не вызывать этот самый негатив. Так что я полностью поддерживаю решение мистера Райта прийти к нам для решения своей проблемы.       Профессор остановился у одной из дверей.       — Похоже, — я с трудом держался на ногах, глаза закрывались, да и фокусироваться не желали, — вы решили, что я останусь?       — У вас не хватит сил даже выйти из особняка. Я уж не говорю о том, чтобы куда-то доехать.       — Нужно родственникам сообщить…       Пока я доставал телефон из инвентаря, набирал номер и звонил, профессор открыл комнату и осмотрел всё. Помещение явно для двоих — две кровати, шкафы, столы, стулья и прочее необходимое, но ни единого следа проживания здесь хоть кого-нибудь.       Быстро переговорив с родственниками и объяснив ситуацию, мол: «В гостях у друзей, в большом доме, взрослые есть, так что безобразий не будет, утомился, возможно заночую», я получил согласие на подобное мероприятие с наказом «не баловаться и не позориться», и зашёл в комнату. Тут же, как говорится, не отходя от кассы, тупо рухнул на кровать вперёд лицом, и пробурчал в подушку:       — Не будить, не кантовать, при пожаре выносить первым…       Лицом в подушку оказалось лежать неудобно, дышать темно и воздуха не видно, так что пришлось повернуть голову к стене. Практически сразу я начал засыпать. Звук закрывающейся двери донёсся до меня уже как сквозь вату.