То, что дороже всего

Прошлой ночью Марго даже попыталась начать собирать вещи, но у неё получилось только вытащить чемодан, да выдвинуть поближе несколько стопок летних вещей, что были задвинуты больше чем на полгода в недра шкафа. Она завела будильник, чтобы утром точно всё успеть, но, конечно же, откладывала его несколько раз, пока заспанный Разумовский окончательно её не разбудил, нагло и без стука войдя в комнату, распахнув шторы и самым бесцеремонным образом растолкав младшую сестру. Марго подлетела, как ошпаренная, когда поняла, что собиралась встать еще больше получаса назад, а драгоценное время уже утекает, минутная стрелка неумолимо движется. Ей нужно полностью проверить солнцезащитные кремы на пригодность и сроки годности, собрать чемодан минимум на неделю, и не забыть написать Даше и Лере, что она уезжает. Дел невпроворот. Запихнув в себя два несчастных бутерброда и запив все это дело чаем, она вступила в неравный бой со шкафом. Странно было доставать шорты, когда в прихожей уже висит пальто, а на полочке лежат тонкие перчатки. За купальником пришлось буквально нырять в глубину полок, потратив на его розыски уйму времени, и только минут через пятнадцать Марго поняла, что купаться-то она все равно не будет, море уже холодное, а ножки помочить и в платье можно. К тому же, сентябрьское мягкое солнце как нельзя лучше подходит, чтобы хорошенько погулять, не опасаясь, что потом чувствительная кожа будет слезать, как у змеи. Когда через два часа в её комнату зашёл брат, он обнаружил девушку сидящей в окружении стопок одежды с таким неподдельным страданием на лице, что уже и сам пожалел о том, что так поздно сказал о поездке. Марго кратко вздохнула, подперев кулаком щеку, и вернулась к перебору маек-блузок юбок-шорт. — У меня много всего красивого, а чемодан слишком маленький, — отбросив в сторону цыплячьего цвета топ, она обернулась к брату. — Судя по всему, нам в любом случае платить за перевес, — усмехнулся Серёжа, взглянув на то, что уже было уложено в чемодан. — Я тебе сейчас принесу свою старую дорожную сумку, и ещё можно в ручную кладь взять небольшой рюкзачок, но туда паспорт, деньги, зарядки скинешь, чтобы под рукой было. Для него поездка на неделю означала пару маек, брюки, рубашка, белье. На этом всё. Весь остальной чемодан занимал ноутбук, зарядки, провода, многочисленные powerbankи, любимая компьютерная мышка, настолько затёртая, что на неё уже смотреть больно. Так что ему проблемы с сильным перевесом были незнакомы. Одежда, походная косметичка, большую часть которой заняли средства для ухода, отдельная косметичка для кремов от загара, миниаптечка, которую потом выложил Серёжа, освободив место для нескольких тетрадей — учебу никто не отменял. К тому же Волков всё равно соберёт такую аптечку, будто они уходят в поход в сибирскую глушь на месяц без связи с цивилизацией, а не едут на курорт. Всё-таки уложив вещи, Марго уселась на чемодан, чтобы его застегнуть, но Серёжа выгнал её обедать, самолично перепроверив, ничего ли она не забыла. Забыла. Кофту с длинным рукавом, ажурную полупрозрачную накидку для пляжа и очки. Если бы чемодан проверял Волков, нашёл бы ещё тысячу причин пересобрать его, но времени на это уже не было — до вылета два часа. Они посидели на дорожку минут пять: Марго на чемодане, Разумовский на полу, после чего, кряхтя, как старый дед, Серёжа вытащил сумки на лестничную клетку, сто тысяч раз поблагодарив человечество за существование лифтов и то, что ему не придется нести все это вниз своими барскими ручками. Разумовский напоследок беглым взглядом окинул комнаты, проверяя, ничего не отставили ли, и в последний момент схватил с тумбочки паспорта и билеты, которые специально отнёс сюда ещё утром, чтобы не забыть. Теперь же, удостоверившись, что точно взяли все, мужчина, со спокойной душой подхватив чемодан, отправился вслед за сестрой на парковку. — Добрый вечер, Алексей Дмитриевич. Сначала нас в аэропорт, а потом в башню, — наметил маршрут Серёжа, с трудом укладывая всё во вроде бы вместительный багажник. Даже несмотря на пробки, доехали они быстро, но Волков всё равно первым добрался до аэропорта. Они только пару минут как отъехали от дома, когда от него пришло сообщение, что он их уже ждёт. Марго раз за разом беспокойно проверяла содержимое маленького, почти детского, рюкзачка, пока Серёжа не забрал его из беспокойных рук. Он подвинулся ближе, переплетая их пальцы, большим мягко и успокаивающе поглаживая сцепленные ладони. А, может, не нужно было играть в большого стратега и отсылать их из Питера? Тревожные мысли никак не хотели его отпускать. Запер бы их дома, никуда не выпускал. Но нет, тогда бы они сидели в четырёх стенах с злющим и нервным Разумовским, который может в любой момент сорваться, а такого для них он точно не хотел, к тому же, Олег точно начнет задавать вопросы, на которые Серёжа не сможет ответить честно и только ещё больше запутается во лжи. Так что этот вариант был лучшим. Мысли Марго не на много отличались от сережиных. Правильно ли они делают, что уезжают в такой важный для него момент? Ладно бы только её не было рядом, но ведь ещё и Олега не будет в экстренной ситуации под боком, чтобы быстро решить проблемы. Отчего-то в душе всплыли давние детские страхи, которые часто посещали ее в далекие приютские времена. Когда парням исполнилось по восемнадцать, она осталась там одна без любимых защитников. Конечно, девушка понимала, что брату просто нужно время, чтобы оформить все документы и устроиться на работу — побороть медлительную бюрократическую машину - но ей было так страшно. По-детски жутко, будто в комнате выключили свет, а в чернильных тенях притаились монстры. Ты знаешь, что наступит утро, что это всего лишь фантазии, но всё равно сильнее заматываешься в одеяло и зажмуриваешь глаза, стараясь не прислушиваться к звукам ночи. И вот сейчас этот страх разлуки вылез из глубин памяти. Серёжа уезжал по работе бывало и на две недели на какой-нибудь форум, но она оставалась дома, делала уроки в его кресле, пила чай из его кружки, иногда даже ходила по дому в его халате, что неуловимо пах страшим братом и сладковатым одеколоном, путаясь в длинном подоле. Так разлуку пережить было намного легче. Сейчас же от него уезжает она, забирая с собой Волкова. — Серёж, ты же справишься с презентацией? — вопрос Марго нарушил тишину поездки. Она посмотрела на него, а во взгляде было столько теплоты и нежности, искренней тревоги за него, что у Разумовского сердце болезненно сжалось. — Ма шери, конечно. Там будет трансляция, так что буду смотреть в камеру и представлять, что рассказываю всё вам, — Сережа ободряюще ей улыбнулся, покрепче приобняв сестру. Марго засмотрелась на брата, и столько в нём было уверенности, что забылись сразу все переживания. А он молился в этот момент, чтобы не выдать, как ему страшно, до тряски в коленях, вдруг не справится с презентацией, вдруг с Дагбаевыми всё станет только хуже. Теплый свет фонарей ореолом подсвечивал его рыжие волосы, а в уголках глаз залегли гусиные лапки, первые предвестники будущих морщинок. Вывески магазинов и ресторанов сливались в единое смазанное пятно, за окном давно пропали до боли знакомые питерские улицы, сменившись метрономом фонарных столбов и паутиной дорожных развязок. Аэропорт ослепил яркостью стекла и света. Марго заметила Волкова сразу. Он как обычно в чёрном, будто у него одежды другого цвета нет, хотя девушка самолично дарила ему около десятка разных футболок и рубашек. На груди поблескивал волчий клык на широкой серебряной цепочке. Мужчина что-то внимательно изучал в телефоне — машину он уже забронировал, так что сейчас составлял культурную программу, чтобы всё успеть и не стереть ноги на экскурсиях. На лбу залегла привычная морщинка, очень часто Марго в такие моменты одергивала его, чтобы не хмурился, или подходила и нагло указательным пальчиком разглаживала складку, на что Волков улыбался даже в самые тяжёлые времена. В ногах у Олега лежала кожаная дорожная сумка, не выглядящая так, будто сейчас по шву разойдётся, в отличие от чемодана Марго. Самое главное он собрал, но оружие с собой брать не стал, зачем лишний раз рисковать, если на месте спокойно подберёт всё нужное. Они уже подходили к стойке регистрации, когда Марго резко затормозила: — Забыла! — она выхватила у Разумовского их паспорта и билеты. — Сфоткать забыла. Девушка повернулась к табло, мигающему расписанием вылетов и прибытий. Пара секунд понадобилась на то, чтобы красиво выстроить кадр и сделать несколько фото, что сразу отправились в истории и в чат с девочками, которые тоже потребовали ежедневного фотоотчёта. — Маргош, ты нас так не пугай, хорошо? Мы уже дяди взрослые, вдруг сердце прихватит? — Волков театрально приложил руку к сердцу, показывая, что инфаркт уже недалеко. — Давайте я вас двоих сфотографирую, — предложил Сережа, прикинув, что время у них еще есть, но на самом деле просто не желая с расставаться с сестрой и другом, хотя бы на пару минут отложить отлёт. Марго и Олег встали на фоне панорамного окна, открывающего прекрасный вид на взлетно-посадочную полосу, где виднелся их самолёт. В руках у девушки паспорт в яркой цветочной обложке, у мужчины — удостоверение личности сильно потрёпанное, явно побывавшее на многих контрольно-пропускных пунктах. — Сейчас вылетит птичка, — Разумовский коварно переглянулся с Волковым, когда из-за макушки улыбающейся Марго показались рожки, подставленные Олегом. Прощание с сестрой получилось долгим. Она обняла его, уткнувшись в шею и как мантру про себя повторяя, что всё будет хорошо и совсем скоро они встретятся. Серёжа мягко гладил девушку по волосам, привычно положив свою ладонь на её затылок, и расцеловал в обе щеки на прощание, после чего под общий смех Олег от таких проводов отказался. С Волковым они коротко обнялись, переглянувшись напоследок. Одним взглядом тот пытался выразить, что они верят в Серёжу, чтобы он берег себя и не лез на рожон. — Лёгкой дороги, — Сережа помахал им вслед, поймав от сестры на прощание несколько воздушных поцелуев и яркую радостную улыбку. Когда они скрылись из виду, все воодушевление медленно сползло с его лица, плечи тяжело опустились. В огромном зале остался одинокий мужчина, с грустью наблюдающий за посадкой на самолёт.

***

Вечерний Петербург с высоты невероятен. Там внизу по артериям-дорогам постоянным потоком движутся машины, всё быстрее разгоняя ритм неутихающего города. Там бурлит жизнь, не засыпает ни на миг культурная столица, а здесь наверху ничего не слышно, можно лишь наблюдать за переливающимися огнями родных улиц, что с каждой секундой всё отдаляются, скрываются среди сизых на фоне ночного неба облаков. Марго прилипла к окну, наслаждаясь видами — брат со знанием дела и предпочтений девушки выбрал кресла. Волков великодушно уступил ей козырное место, сам оставшись у прохода. Он вытянул ноги, благо бизнес-класс позволял, сцепив в замок руки на животе, и тоже время от времени с интересом поглядывал на вид за окном, но раз за разом его взгляд притягивала белобрысая макушка, да счастливые глаза напротив. Его охватила какая-то сладкая полудрёма, сказывалась давняя привычка засыпать в любом состоянии, если выдалась свободная минутка, даже в вертикальном, а тут кресла мягкие, к этому располагающие. Город уже давно погрузился во тьму, а на высоте вдали ещё были видны всполохи прошедшего дня, неяркие, розоватые отсветы Солнца. Лететь было недолго, чуть больше трех часов, но Марго жизненно необходимо было отвлечься от постоянно закладывающих ушей. Она подвинулась ближе к Волкову, полностью отвоевав широкий подлокотник, и минут пятнадцать потратила на выбор мультфильма. В итоге включили что-то про мексиканского пацана, попавшего в мир мёртвых. В общем-то, Олегу даже понравилось, песни неплохие, а под конец на самой душещипательной композиции у Марго покраснел нос, которым она предательски громко шмыгала время от времени. Её было очень легко растрогать — почти каждый грустный момент в фильме всегда заканчивался как минимум глазами на мокром месте. А когда девушка усадила мужчин смотреть «Хатико», то плакали в три ручья все. Сейчас же Олег себе на будущее отметил, что, как вернутся домой, надо бы эту песню на гитаре подобрать, Марго точно оценит, она всегда любила слушать, как он неторопливо перебирает струны старой гитары, непонятно как вообще попавшей к Волкову. Просто в один момент на съемной квартире появилась гитара и начала кочевать из одного места жительства в другое. Начались титры, а лететь было ещё больше получаса, так что включили музыку. С содроганием сердца Волков включил свой плейлист вперемешку, одновременно надеясь на то, что в любую секунду заиграет та самая песня с аукциона. Но она всё не появлялась, зато, неожиданно включилось кое-что из свежей классики. …На моём плече засыпает моё счастье Счастье. Счастье моё - быть с тобой вдвоём, Счастье моё - возвращаться домой, Когда вокруг бесконечный бой В моём сердце мир, В моём сердце покой…* Треволнения последних дней дали о себе знать, и Марго полностью расслабилась в удобном кресле. Заслышав первые строчки «Счастья» в её умной головушке созрел гениальный план. Она подвинулась ещё ближе, сладко укладываясь виском Олегу на плечо, будто успела заснуть за эти пару минут. Марго замерла, почувствовав, как на секунду напрягся мужчина, не ожидав такого поворота событий. Несколько мгновений Олег боролся сам с собой, невидящим взглядом уставившись ей в макушку, но вскоре, прислушиваясь к ее чуть сбившемуся дыханию, сполз немного в кресле, чтобы девушке было удобнее. Или чтобы оказаться губами ещё чуть ближе к ней? Он тепло выдохнул ей в макушку, пытаясь запомнить легкий трепет сердца и особое чувство счастья, охватившее его. На лицах у обоих застыла надежда вперемешку со страхом, со стороны они выглядели как школьники, которых застукали в темном коридоре. Марго закусила губу, наслаждаясь этим моментом, заметила, как на секунду сжались, а потом разжались кулаки мужчины, как проступили вены на открытых руках. Она полностью расслабилась, одернув себя за секунду до того, чтобы своей ладонью накрыть мозолитые пальцы Олега. Оставшийся полет, к сожалению для обоих, пролетел в один миг, закончившись слишком рано.

***

Еле отлипнув от Олега, когда самолет приземлился, Марго тихонько вздохнула про себя, Волков же сделал вид, что этого не заметил. Пройдя контроль, они вышли в теплую южную ночь, но мужчина все равно поежился, поводя плечами — голые руки обдал приятный прохладный ветерок. Марго поплотнее застегнула джинсовку. На парковке их уже ждал знакомый Волкова с ключами и документами на машину и небольшой полноприводный кроссовер, на котором хоть по трассе, хоть в горы, конечно же, черного цвета. У него была нездоровая привязанность к этому цвету, а от больших черных машин он испытывал поистине детский восторг с малолетства, насмотревшись фильмов про бандитов. — Добрейший вечерочек. Отлипнув от бока машины, на которую успешно облокачивался последние несколько минут, к ним подошёл грузный мужчина лет сорока в байкерской кожаной куртке. Выглядел он сурово, но стоило ему улыбнуться протянувшему для приветствия руку Олегу, то он стал будто похож на большого, но доброго медведя. — Добрый, — Марго кивнула мужчине, чуть улыбнувшись. — Маргош, подожди в машине, хорошо? Я сейчас, — обратился Волков к девушке, после чего вернувшись к знакомому. — Думал, ты дома, и меня кто-то из твоих ребят встретит, а ты тоже в тепло перебрался. Или по работе? — Да я всегда по работе, мотаюсь туда-сюда, скоро в паспорте странички для печатей кончатся. Сделал всё в ажуре, подобрал, как ты любишь, — мужчина пихнул Волкова локтём, посмеиваясь через сигарету и выпуская сизый дымок в черную ночь. Марго уселась на переднее пассажирское, пока мужчины завернули к багажнику, чтобы уложить вещи. Загрузив чемодан и сумки, Олег уделил особое внимание неприметной спортивной сумке, уже поджидавшей в багажнике. Расстегнув ее, он обнаружил внутри несколько добротных ножей, пару тонких стилетов, два базовых Glock без всяких причуд и приблуд, а также патроны к ним. — Как уезжать будете, ты мне геолокацию кинь, где машинку бросишь. Надолго вообще? Или на целый медовый месяц? — кивая в сторону девушки, мужчина поиграл бровями. Волков, внимательно осматривающий содержимое рюкзака, вскинулся, сначала глянув на Марго, гадая, не услышала ли лишнего, а потом предостерегающе шикнул на знакомого. — Ладно, я тебя понял. Не трогаю. Хорошо отдохнуть, — он поднял руки ладонями к Олегу, понимающая улыбка играла на его губах. — Спасибо. Пока мужчины разговаривали, Марго успела созвониться с братом и выяснить, что тот в башне только-только вылез из-за компьютера в путешествие за чем-нибудь съестным, скоро будет отдыхать и у него всё хорошо. В который раз попросив не злоупотреблять фастфудом и газировкой, девушка пожелала спокойных снов. Волков, хлопнув дверью, занял место водителя, быстро осматривая машину. Выпутавшись из дорожной развязки, окружавшей аэропорт, они свернули в сторону Алушты, где Разумовский забронировал небольшой коттедж. Проехав через спящий город, встретившийся на пути, выехали на трассу. Марго откровенно заскучала, пока что не было видно ничего примечательного, да и темно, не разглядишь толком, что там за окном. Раз в несколько секунд профиль Волкова, сосредоточившегося на дороге, расцвечивал свет фонарей, но чем дальше от города и ближе к горам, тем меньше их становилось, пока они не пропали вовсе. От размышлений, чем бы заняться, Марго отвлёк телефон. С такой частотой ей мог писать только брат, и не удивительно, что сообщения были именно от него. Прислал фото, что сделали в аэропорту. — Олеж, ты мне такую фотку испоганил, вот что ты за человек? — она обиженно пихнула его в плечо, демонстративно отвернувшись к окну и надув губы. — А по-моему всё нормально, — Волков мягко улыбнулся ей, через пару минут добавив: — Меня просто ностальгией накрыло. — В каком смысле ностальгией? — в один миг вся обида куда-то пропала, появилось настроение на поговорить. — Так ты не помнишь, наверное. Фотка есть, старая очень, нас всех в честь какого-то праздника отвели в зоопарк, неслыханная щедрость. Ты так умилительно смотрела даже на обычных голубей тогда, это просто нечто, — Олег ударился в воспоминания, а вместо музыки, тихо бормотавшей что-то в салоне машины, вдруг услышал заливистый детский смех, шум и гам, запах сладкой ваты. — Серёжа тебя умудрился на шею к себе усадить, а я еле дотянулся, чтобы рожки тебе поставить, как сегодня, когда нас всех фотографировали. — Поход в зоопарк вроде помню, а вот фотку хоть убей нет, — Марго задумалась, непроизвольно чуть сморщив нос. Как заметил Волков, Серёжа делал также, когда не выходило красиво обыграть команды в программе. Фотографий из детства у них и не было толком, так что каждая была на вес золота — по пальцам можно пересчитать, а эту Марго никак не могла вспомнить. — Ты и не вспомнишь. Я её, как в армию уходил, с собой взял, — в машине повисла тишина, нарушаемая лишь мерным шуршанием шин, да гулом проносящихся мимо автомобилей. — А сейчас она у тебя? — Она… — Олег скривился, как от зубной боли, замялся, отвлекаясь на навигатор, что стал немого барахлить, теряя связь в горах. — Тебе не захочется её в руки брать. Она поистрепалась, да и… В общем она в крови почти вся. Я её во внутреннем кармане разгрузки носил, а когда ранили, всё пропиталось, с горем пополам просушил. Как-нибудь надо в специальную контору отдать, чтобы попытались восстановить, хотя, там уже вряд ли можно что-то сделать, — Волков совершенно не хотел обсуждать с ней те несколько лет своей жизни, когда кровь была постоянным его спутником.

…Хочешь сладких апельсинов? Хочешь вслух рассказов длинных? Хочешь, я взорву все звёзды… *

Рассказывать весёлую историю о том, как часами убирали снег в части или про дежурства на кухне, это одно. А вот делиться самыми ненавистными моментами биографии, когда был сломлен и руки были не то, что по локоть, а по плечи в крови, это другое. Не нужно ей своей маленькой светлой головушкой, где место мелким насущным проблемам, по типу будущего зачета и приставучего Гречкина, понимать, что он далеко не писарем в штабе просидел. Они не поднимали эту тему, будто вычеркнув его службу из жизни, будто не было тех нескольких лет разлуки. Хотя, Олег и сам так привык к миру и спокойствию, что уже и не хотел ничего другого. Можно сказать, что не было бы счастья, да несчастье помогло. Не было бы того ранения — может, не вернулся бы домой. Он ведь сам пересекался с людьми, вовремя не ушедшими с войны и окончательно потерявшими возможность нормально существовать за пределами боевых действий, а у него получилось вернуться. Теперь его главной задачей и желанием было благополучие близких, а что может быть лучше этого? — Хорошо, надо будет потом заняться этим вопросом, — Марго притихла, пытаясь рассмотреть виды за окном, но перед ней высилась стена деревьев, мелькающих единым темным полотном. За окном не было видно ни зги, хоть глаз выколи. Но то тут, то там мелькали черные силуэты гор, выделяющиеся на фоне темно-синего безоблачного южного неба. А так жаль, виды должны были быть просто прекрасными. Скоро подъём закончился, они перевалили через самую высокую точку и по серпантину, аккуратно разъезжаясь с редкими встречными машинами на узкой дороге, стали спускаться к морю, так что с одной стороны возвышалась громада горы, с другой — водная гладь, играющая неспокойными бликами в неярком лунном свете. Через приоткрытое окно в салон залетал лёгкий ветерок, веяло прохладой и природой, когда Олег немного притормаживал, шелест колёс по асфальту сменялся стрёкотом ночных насекомых, нечастыми вскриками птиц. Марго, лениво развалившись в кресле, пыталась сделать вид, что внимательно рассматривает море, выглядывающее из-за деревьев, а не Олега.

***

Через час дороги они приехали в парк-отель, где помимо основного большого здания с номерами и просто огромным открытым термальным бассейном были отдельные небольшие домики. Пока сонная Марго уже клевала носом, Волков забрал ключи от их коттеджа и оформил заезд на ресепшене, после чего они минут пятнадцать медленно пробирались по извилистому спуску, пока не доехали до самого отдаленного и скрытого высокими елями домика, от которого до пляжа идти было буквально пару минут. Домик был небольшой, но до жути уютный. В ночной тишине оглушительно пели цикады и сверчки, будто соревнуясь в громкости, одуряюще пахло хвоей, что мягким ковром лежала под раскидистыми елями, и совсем близким соленым морем. Мягкий ветерок ерошил волосы, Олег встряхнулся всем телом, разгоняя кровь, затек с непривычки от долгой поездки и вдохнул полной грудью, наконец-то осознав — вот он, отдых, и только в его руках сделать так, чтобы он запомнился и ему, и Марго. Пляжа видно не было, он скрывался за деревьями, но мягкий рокочущий шум волн, перекатывающих мелкую гальку, всё же доносился до них, замерших в предвкушении около домика, но пока не решающихся войти. Оставив машину и подхватив сумки, они отправились на исследование коттеджа. Пока Олег разложил минимум вещей, оставив основную часть на завтра, Марго отписалась Серёже, что они добрались. Разобравшись с планировкой, они пожелали друг другу спокойной ночи и разбрелись по своим комнатам готовиться ко сну.