То, что дороже всего

Ночью сил хватило только на то, чтобы переодеться в пижаму и упасть звездочкой поперёк кровати после душа, что окончательно разморил затёкшее от долгой поездки тело. Марго с трудом забралась под лёгкое одеяло и почти сразу отключилась, уже не слыша тихих шагов Олега за стенкой. Утро началось уж слишком рано — Солнце первыми лучами залило всю комнату через стеклянные двери, так что пришлось вставать и затягивать их портьерами, чтобы понежиться ещё немного без солнечных отблесков, как назло целящихся именно в глаза, но сон уже не шёл. Провалявшись ещё немного, тем более, что на первом этаже, судя по звукам, уже чем-то занимался Волков, вечный жаворонок, Марго проснулась, сладко потянувшись, и, ещё лёжа в постели, осмотрела комнату. В спальне с одной стороны стоял огромный почти во всю стену шкаф с зеркалом в полный рост. Такой бы в Питер. Точно все поместилось бы. Кровать разместилась напротив выхода на террасу и была застелена приятно пахнущим чистым бельём, конечно, не такая большая, как та, что была дома, но всё равно удобная, а рядышком пристроилась небольшая аккуратная светлого дерева тумбочка для всяких мелочей. Встав с постели, первым делом девушка вышла на балкон, наткнувшись там на добротный деревянный стол с резными ножками и несколько плетёных кресел. Орнаментальная плитка, которой был выстелен пол, холодила ноги, призывая вернуться в комнату за какой-нибудь обувью, но просто умопомрачительный вид приковал Марго к месту. Несколько минут она стояла поражённая красотой: к морю спускалась извилистая дорожка среди разлапистых елей, водная гладь искрилась миллионами отражений и ярких бликов, вдали смыкаясь с небом, создавалось ощущение, что там горизонта не существует, совершенно размывается его граница. И всё было такое до боли голубое и яркое, радостное, что улыбка сама собой появилась на лице. Хотелось, чтобы этот момент длился и длился, никогда не заканчивался. Отправив кучу фото на память брату и девочкам, в голосовых сразу запищавшим от таких видов, с чувством выполненного долга Марго пошла приводить себя в порядок и дальше осматривать дом. Выглянув из спальни, она увидела небольшой коридор с милыми морскими пейзажами в простых рамках на стенах, рядом обнаружились еще три двери — комната Олега, что, судя по звукам, уже обосновался внизу на кухне, дальше еще одна спальня, в которую через несколько дней заедет Сережа, в конце коридора небольшой санузел. Умывшись прохладной водой и вернувшись в коридорчик, Марго почувствовала приятный запах ванили и поспешила на кухню. Спустившись на первый этаж по чуть скрипящей под босыми пятками лестнице, она оказалась в просторной светлой гостиной, залитой светом через большие окна, незакрытые жалюзи. На кожаном диване, занимающем немалую часть комнаты, неплохо было бы вечером посмотреть какой-нибудь фильм, тем более большая плазма напротив и вытянутые колонки по бокам от неё намекали на хорошее качество и звук. Целый домашний кинотеатр. Рядом находились несколько кресел с большими яркими подушками. Марго удивилась, заметив в углу на специальной этажерке невероятно красивые ещё цветущие растения в расписных глиняных горшках. За диваном обнаружилась блестящая глянцем барная стойка, отгораживающая кухню, где в позе цапли около плиты что-то напевал про себя Олег. Правее около окна с видом на зелёную стену елей девушка увидела стол, застеленный белой скатертью с милой бахромой. — Доброе утро, воробушек, — прервав приятный мотивчик, мужчина улыбнулся Марго. — Доброе. А тут прям красиво, вчера толком ничего рассмотреть и не успела. Куда сегодня пойдём или поедем? — она зевнула, потягиваясь, после чего облокотилась на кухонный островок, отметив мраморные столешницы, на которые у Волкова явно потекли слюни. В холодильнике Олег около получаса назад обнаружил стандартный набор продуктов. Проверив все сроки годности, мужчина отдал должное работникам отеля и пришёл к выводу, что можно сильно не заморачиваться, ограничившись парой-тройкой оладушков на каждого, к сожалению, кофе в зернах он в шкафчиках не нашёл, а так бы сварил своего любимого с перцем, чтобы моторчик где-то внутри яростно заурчал от избытка энергии. Для него кулинария была не просто увлечением, но отдушиной — ему искреннюю радость приносили моменты, когда он, пытаясь разобраться с новым рецептом, давал на пробу что-то Разумовским, а у тех аж глаза закатывались от того, как вкусно. Олег многое повидал на своём веку, но в поговорку, что путь к сердцу мужчины лежит через желудок, верил на все сто процентов. Сам бывало к командирам подмазывался, изобразив что-нибудь эдакое, когда лишний раз надо было Серёже с Марго написать или позвонить. Можно, конечно, было сходить в отель на завтрак, но, во-первых, они его проспали, а во-вторых, очень уж ему хотелось порадовать девушку. — Вещи надо разложить, по парку прогуляемся, а после обеда, как водичка прогреется, можем окунуться, — сюрпнув горячим чаем, продолжил Олег, когда сели завтракать. Он кивнул на сумки, что вчера так и не дотянул до спален, оставив внизу. — Хотя для тебя все-таки прохладненько будет, но ничего, у основного здания бассейны есть, там скорее всего с подогревом будут. — Пфан непфохой, — ответила Марго, надкусив горячий оладушек. — Приятного аппетита, — пряча улыбку за кружкой, пробормотал Олег. Несколько минут они уютно завтракали в тишине, нарушаемой шорохом занавесок, волнуюшихся пол лёгким ветерком. — Спасибо, было очень вкусно, — проходя мимо мужчины, чтобы оставить тарелку в посудомоечной машине, Марго только усилием воли не прижалась к нему со спины в объятиях, но устояла, оглядываясь на чемодан. Опять с вещами копаться, только вчера всё собирала, а теперь разбирать. Когда закончили с завтраком, Олег в несколько заходов поднял все сумки наверх, заглядываясь на свою счастливую и довольную птичку, что, не замолкая, что-то ему рассказывала. Жаловалась на то, что сеть плохо ловит? Надеялась, что Серёжа поскорее приедет? Смысл явно ускользал от мужчины, он просто наслаждался её присутствием, пока и не надеясь на большее.

***

Я заметил твой смеющийся взгляд И влюбился, как пацан, в первый раз. А ты стоишь на берегу в синем платье, Пейзажа краше не могу пожелать я. И, распахнув свои шальные объятья, Ласкает нас морской прибой-бой-бой…

* Широкая дорожка, вымощенная каменной плиткой, петляла среди елей. То тут то там слышался детский смех, Марго и Олег всё ближе подходили к огромному детскому городку, расположенному рядом с отелем. На пути им встречались прогуливающиеся пары пенсионного возраста, забредшие сюда из соседнего санатория. Марго озиралась по сторонам, стараясь впитать в себя каждый солнечный лучик и кусочек ослепительно ясного неба — то, чего так не хватало в хмуром и сыром Питере. Волков шел совсем близко, будто невзначай время от времени касаясь девушки то плечом, то пальцами, ловил каждое прикосновение и взгляд, что-то витало между ними, лёгкое и неосязаемое, но такое важное. С Олегом ей было хорошо, правильно, он обладал особым спокойствием и всегда как бы уравновешивал взбалмошных Разумовских. Волкову же в свою очередь было радостно и легко с Марго, будто забывались все трудности прошлой жизни, с ней хотелось начать жить с чистого листа, приходило понимание, что такое правда возможно. Каждый из них не хотел рушить эту идиллию, но оба понимали, что удержать это хрупкое равновесие долго не смогут, но обоим боязно было — одним разговором либо разрушат всё, либо… О втором варианте оба думали только с скрещёнными пальцами, а вдруг сглазят и спугнут мимолётное чувство счастья? И если Рубиконом для Серёжи были следующие несколько дней, а точнее встреча с Юмжит и презентация, то для них это был единственный разговор, всего несколько минут, после которых уже ничего не будет прежним. Марго ускорила шаг, первой выворачивая с тропинки и буквально бегом пересекая набережную, чтобы оказаться ближе к морю. Ажурный белый парапет разделял прогулочную часть набережной и пляж с немногочисленными отдыхающими. Через каждые метров сто водную гладь прерывал волнорез, бетонное сооружение, уходящее далеко в море, о которое мерно били волны, наполняя всё вокруг шуршанием солёного моря. Чайки покачивались на воде и сидели на парапетах, чистя пёрышки и громко переругиваясь на все лады. Марго с таким неподдельным восторгом оглянулась на Олега, улыбнулась так, что у него сердце дрогнуло, особенно сильно стукнувшись о рёбра, ему сразу захотелось вернуть эту радость. Всё вокруг освещалось для него её счастьем, расцветало новыми красками. Почти полчаса Марго бегала от парапета к Олегу, постоянно выдавая ценные указания, как именно её фотографировать, сдвигая его то вправо, то влево, и чуть ли не ногой топая, когда на хорошем фото он умудрялся заваливать горизонт. Прохожие мужчины с понимающим сочувствием посматривали на Волкова, пока девушка показывала с какого именно ракурса надо фотографировать. Олег лишь вздыхал, но ничего не говорил, послушно выполняя все указания и ловя улыбки, адресованные то камере, то лично ему. Последние от чего-то были особенно игривыми. Припекало, особенно на солнышке, не тридцать градусов, конечно, но достаточно ощутимо. И Марго, и Олег, скрылись за солнцезащитными очками, наслаждаясь неспешной прогулкой. Через несколько минут они нашли лавочку в теньке, быстренько заняв её у другой парочки. Марго скинула кеды и, поджав под себя ноги, удобно устроилась, облокотившись о Волкова, что не имел абсолютно ничего против. Солнце забежало за тучку, и Олег было уже подумал, что часть содержимого его рюкзака не понадобится вовсе, но, прикоснувшись к макушке Марго, он понял, что нужна хоть какая-то панамка. Натянув на девушку свою белую кепку и с оттяжкой щелкнув пальцами по козырьку, Волков под гневным взглядом Разумовской как ни в чем не бывало подхватил рюкзак, и они отправились дальше. По правую руку тянулись многочисленные кафе, магазинчики с разной мелочевкой: разномастными магнитиками, сувенирами, букетиками лаванды и всем, что захотелось бы купить, забрав домой частичку моря. Вокруг стоял гул людского моря, отдыхающие, как и Марго с Олегом, устроили обеденный променад. Разумовская вцепилась мужчине в предплечье, когда они пробирались через какую-то особенно большую толпу, боясь, что их разделит людским потоком. Но чем дальше шли, тем легче дышалось, а шум волн звучал всё громче. Вдали, в лёгкой голубой дымке, показались горы: одна, выступающая в море, была похожа на медведя, который просто прилёг отдохнуть, другая величественно возвышалась над ним, выделяясь на фоне яркого неба. Оценив вид, они свернули в торговые ряды со всякой сувенирной мелочью. Здесь одуряюще пахло лавандой, ее было просто немерено. Марго сдалась на десятой палатке, и спустя пару минут в рюкзаке у Олега лежало несколько аккуратных холщовых мешочков, из-за которых точно всё содержимое пропахнет терпким лавандовым духом. С особым интересом Волков остановился около бабушки, продающей инжиры. Пахло очень сладко и необычно, рот сразу наполнился слюной, так что он купил немного на пробу. — Олеж, ну дай попробую, — Марго до этого инжиры пробовала только в йогурте, но это явно было не то, и такую моську состроила, ну как Олегу ей отказать? — А до дома не дотерпеть? — мужчина уже вытаскивал бутылку с водой, чтобы промыть парочку плодов. Благо, взял с собой большую полторашку, покупать воду здесь был не вариант, даже они разорились бы от таких цен, так что Олег, за годы так и не вытравивший в себе привычку экономить, сам себя похвалил за продуманность. Подкабучник Волков, вот ты кто, а хищника из себя строишь. — Нет, — девушка требовательно выставила ладошку, поджав губы, чуть ли не ножкой топая. — Ну Олееж… Этот самый Олежик чуть лужицей не растёкся, когда маленькие ладошки обвили руку, а большие голубые глаза посмотрели на него снизу-вверх так просительно, что тут и вопросов больше не возникло. Через несколько секунд Марго уже с интересом рассматривала лиловый плод, что аккуратно выудила у мужчины, и похрустывала маленькими косточками, из которых по большей части и состоял фрукт. В итоге почти все пальцы оказались в липком сладком соке, а обычно аккуратный Волков умудрился испачкать белую футболку. Новую, блин. Марго ещё несколько часов подначивала Олега, мол, что за свинство, как он обычно одёргивал Серёжу, что ел всегда неаккуратно, отвлекаясь на телефон. Выполнив главное обязательство отдыхающих, а то есть закупившись магнитиками для девочек и себе на холодильники, они повернули обратно в сторону отеля. Перекусив и собрав сумку со всем необходимым, стали спускаться к морю.

***

Я наяву вижу то, что многим даже не снилось, не являлось под кайфом, не стучалось в стекло. Моё сердце остановилось… Отдышалось немного… И снова пошло! *

Снова попетляв по парку, они вывернули к пляжу. Он оказался каменным, нагретая сильным обеденным солнцем галька неприятно жгла голые ступни, но чем ближе к воде, тем мельче и холоднее она становилось. Оставив вещи на лежаке, Марго, закатив штанины, закопалась ногами в мокрые переливающиеся камешки, среди которых мелькали обточенные волнами кусочки стекла, но в воду заходить далеко не стала — всё-таки холодная. Насладившись таким массажем, пока пальцы не начали коченеть, она вернулась к Олегу, уже стоящему в одних шортах и что-то высматривающему вдали. — Не поможешь? — он передал ей тюбик с кремом, поворачиваясь спиной. Марго редко видела его без майки, поэтому время от времени забывала, что у Олега вообще-то на всю спину набита огромная татуировка. Кто бы сомневался, что, когда у него появится возможность, он сделает Волка. Это был тот самый случай возведения чего-то в абсолют, и Олег не стеснялся всячески подчёркивать своё отношение к фамилии. Первым же делом, когда Разумовские увидели тату, они поинтересовались, насколько это было больно, но Волков тогда отмахнулся, мол, не хуже пулевого, что он, к сожалению, знал из личного опыта. К тому же ему тогда как можно скорее хотелось закрыть зарубцевавшиеся шрамы от ожога, поэтому делали её где-то в подвале неотмеченного на картах чужого города по подсказке одного из сослуживцев. Пальчиками она аккуратно распределила крем по рисунку, заметив, как покрылись мурашками выступающие лопатки от прохладного геля, и Олег чуть дернул плечом. Под закрашенной чернилами кожей нетерпеливо перекатились мышцы, на что девушка откровенно засмотрелась, но виду не подала, продолжив свое нехитрое занятие. Каждое прикосновение как небольшой удар током, пронизывающее, отрезвляющее, но до ужаса желанное как него неё, так и для него. Спину у Олега тот тут, то там покрывали мелкие светлые росчерки царапин и небольших шрамов, Марго растерла в руках оставшийся крем и прошлась по ним, чуть массируя кожу. Волков же откровенно наслаждался, млел под осторожными касаниями, забывшись на пару минут. Еще бы чуть, и подставил бы темную макушку, лишь бы приласкали и почесали за ухом. К сожалению обоих, много времени безопасность татуировки не заняла, крема требовалось немного, всё равно мужчина умудрялся не сгорать, как она и Серёжа, а именно загорать, всегда возвращаясь с отдыха с ровным и бронзовым, а не красным и воспалённым, так что Волков, разочарованно вздохнув, поплёлся к воде. — Я сейчас окунусь, а потом с волнореза пойду прыгну, засними брату, пусть знает, что теряет. Он пока приедет, вообще купаться холодно будет, — Олег встряхнулся всем телом, когда по пояс зашел в воду, и резко нырнул, подняв брызги, заискрившиеся в воздухе. На миг у него лёгкие сдавило от холода, но уже через секунду оказавшись над поверхностью воды, он сделал судорожный вдох, наслаждаясь адреналином, хлынувшим резким потоком в кровь. Скрывшись под зонтом, Марго потянулась за телефоном, чтобы просмотреть лабораторную, что скинула ей пару минут Даша. В семье Разумовских трудоголизм передавался по наследству, так что удивительно, как она ещё тетрадку на пляж не притащила, чтобы эту самую лабораторную сразу переписать. Серёжа бы ноутбук точно взял, ещё и жаловался бы, что из-за солнца его навороченный экран с хитрым напылением отсвечивает и ничего не видно. Но даже учёба казалась чем-то особенным, когда вокруг не перешёптывающаяся аудитория или не звенит тишина собственной комнаты, а раздаётся мерный шорох моря и редкие крики чаек. Бегали дети, чуть поодаль, подставив солнцу спины, разлеглась семейная пара, рядом с ними, непрестанно повизгивая, бегал маленький пёсик. Таких смельчаков, как Волков, лезть в воду при чуть больше двадцати, оказалось мало, лишь где-то вдалеке парочка разлеглась на надувных матрасах, качаясь на волнах. Грибами росли из каменной гальки стройные ряды пляжных зонтов, надёжно скрывающих отдыхающих. Вдалеке послышался особенно громкий всплеск и хриплый окрик — Олег всячески привлекал внимание. Мужчина подплыл поближе к берегу и, подтянувшись, забрался на бетонную конструкцию. Сложив ладонь козырьком, он поглядывал на девушку и призывно махал рукой. На груди у него мелькала подвеска, особенно ярко блестящая на солнце. Олег стоял, широко расставив ноги и вытряхивая из ушей воду. Марго встала с лежака, почти по колено заходя в воду и чуть вздрогнув от температуры, включила камеру, махая ему рукой, что запись пошла. Олег взял небольшой разгон в пару шагов и, разбежавшись, прыгнул в воду, специально подняв тучу брызг, а не рыбкой почти без единого всплеска. Девушка всё ждала, что он вынырнет, но его всё не было. Одна секунда, две, три… Тёмная голова всё не появлялась над водой, и вдруг в глаза бросилась огромная кричащая надпись на бетоне, выведенная красной краской — «С ВОЛНОРЕЗА НЕ ПРЫГАТЬ». Нервно теребя заусенцу на пальце, она пыталась что-то высмотреть в водной глади, но от бликов глаза жгло нестерпимо даже в солнцезащитных очках. Куда же он делся? Олег точно её когда-нибудь до нервного срыва доведёт, что ж с ним творится в последнее время. Сердце гулко билось в груди, а в голове была единственная мысль, что она не сможет вытащить Волкова и хоть как-то помочь. Сначала неуверенно, но затем всё быстрее загребая воду ногами, Марго выбралась на пляж и направилась к волнорезу, уже почти ступила на серый бетон, когда сзади на плечи опустились сильные руки, а над ухом прозвучало хриплое «бу». Марго вздрогнула, этот кто-то был холодным, с него капало аккурат за шиворот, а майка на спине пропиталась солёной водой. Она вскрикнулась от неожиданности, вырываясь из рук, и, делая несколько судорожных шагов в сторону, развернулась. Перед ней стоял Олег и откровенно лыбился во все тридцать два. Настроение, судя по шалой ухмылке на лице, у него было до жути дурное, из взрослого и рассудительного мужчины лез не наигравшийся подросток, у которого гормоны бушуют будь здоров. — Волков! Ты меня в могилу сведёшь! — её взгляд пылал праведным гневом, а в голове крутилась одна нецензурщина. Сначала испугалась за него, потом от него, а он стоял перед ней, чуть ли не пополам складываясь от лающего хриплого смеха. — Я так поседею по-настоящему! Девушка начала в шутку избивать мужчину, легко уворачивающегося от тонких ладошек, даже не пытавшихся сжаться в кулаки. — Маргош, да всё ж хорошо… За меня испугалась? — он хитро улыбнулся, по-собачьи встряхнувшись всем телом, обдав Марго холодными брызгами. — Ну ладно, извини, — Олег приглашающе раскинул руки для объятий. Ему очень хотелось её коснуться, да хоть так, даже напугав до полусмерти, но обнять, окольцевать руками и никуда не отпускать. Сейчас бы закинуть на плечо, подхватить на руки и не выпускать до самого отъезда. С этим желанием в нем боролось ещё одно чувство: неумолимо хотелось сжать в объятиях и просто смотреть на неё, как на ещё одно чудо света, в благоговейном страхе боясь осквернить прикосновением. Но тут мужчина разглядел настоящий испуг, и вся веселость разом истаяла, а на лице появилось явное осознание вины. — Маргош, да я же пошутил просто, ты чего? — Волков внутренне отвесил себе с десяток подзатыльников за такое ужасное поведение. — Придурок, — она демонстративно отвернулась, сложив руки на груди. — Иди в задницу, — гордо развернувшись на сто восемьдесят градусов, Марго хотела уже уходить, но её остановил вопрос Волкова. — Что мне сделать, чтобы заслужить ваше великодушное прощение? — Олег подошёл со спины, но теперь медленно, чтобы она каждой клеточкой почувствовала, как он приближается. Мужчина чуть наклонился, сцепляя руки в замок за спиной, сам себя удерживая от медвежьих объятий, и аккуратно поставил подбородок на тонкое птичье плечо с выступающей косточкой. — Я подумаю. Но, — скрыть улыбки уже не могла. — Хочу блинчиков. С шоколадом и инжиром, — извиняющийся Волков это что-то с чем-то. Надо пользоваться ситуацией.

***

…Каждому в душу и каждому за щеку Каждый торопится и спотыкается. Каждую верность сменит продажность, Каждая жажда в будущем жадность, Каждый наступит на грабли дважды, Но всё это ведь понимает не каждый.*

Разумовский откровенно скучал в башне, на фоне из колонок лилась какая-то музыка, вроде бы сборник классических произведений восемнадцатого века, но прислушиваться и разбирать ему было лень. В который раз по кругу он обошёл свой кабинет: стол, по большей части являющийся многофункциональным экраном, панорамное окно, в которое смотреть было уже тошно, с видом на Лахтинский залив и северо-восточную часть города, репродукция Венеры. Он останавливался около неё каждый раз на несколько секунд, впитывая умиротворение, исходившее от картины, иногда даже присаживался на банкетку, что стояла рядом, но надолго не задерживался. Затем проходил двери в жилую часть, где не заправлена разворошённая кровать и на кухонном столе одинокая кружка с давно остывшим чаем на самом донышке. На стене виднелся огромный тёмный экран и его гордость — автоматы с газировкой и сухариками, но даже они в горло сейчас не лезли. За столом древний барельеф, скрытый специальным стеклом с подсветкой. Стол завален бумагами и отчётами, а сколько их ещё висит в электронном виде просто не сосчитать — открыты одновременно несколько десятков вкладок и приложений для ведения отчётности — мощному компьютеру не плохо, но работает он громко. Расчёты и прогнозы от статистиков не сходятся совершенно, так ещё и в серверной на нижнем этаже начались проблемы с кондиционированием, отчего техника без нормальной терморегуляции начала задыхаться, благо, те сервера, что находились над его кабинетом и жилым блоком работали исправно. Сразу тысячами прилетели сообщения об ошибках и багах, которые пришлось устранять самолично, сначала окопавшись с техниками у серверов, а потом завалившись к ребятам из тех поддержки. Такие сбои частенько случались, и на данный момент Серёжа не видел в этом ничего ужасного — каждый день аудитория пополняется сотнями, а то и тысячей пользователей, понятное дело, что техника не резиновая. После обновления должно стать легче. Всё должно стать проще. Но сегодняшний случай выбил его из привычной колеи. У него буквально всё валилось из рук, а мозг перестал обрабатывать новые проблемы и неурядицы, помахал ручкой и свалил куда подальше, заявив, что у него отпуск и со всей этой хренью он разбираться откровенно задолбался. Про тиндер, в котором скопилось несколько сотен уведомлений, Серёжа даже вспоминать боялся. Закинув ноутбук на стол, Разумовский, замотавшись в халат поверх футболки и джинсов, упал на диван с одним единственным желанием — чтобы о нём все забыли. Ему бы хватило всего пары часов без постоянной карусели мыслей в голове, просто расслабиться и отдохнуть, не задумываясь ни о чем. Перед глазами на секунду мелькнула уже ополовиненная бутылка вина, спрятавшаяся в глубине кухонного шкафчика, но он тут же отмёл эту мысль. Напиться и забыться он сможет после, желательно дома и в компании Марго и Олега, а сейчас ему нужен ясным ум, крепкая память и железобетонные нервы, которых на склад не завозили последние несколько лет. Чтобы успокоиться и привести мысли в порядок, он стал раскладывать всё по воображаемым папкам, будто его мозг был компьютером, требующим четкой сортировки информации. Текст его речи для презентации пришлёт PR-отдел совместно с отделом по связям с общественностью, основной костяк уже есть, ребятам надо его просто вычистить и причесать, чтобы ни к одной формулировке не было претензий ни у маминых диванных критиков, ни у всевидящего и всезнающего надзора. Ему же останется просто выучить, но для спокойствия всей команды всё равно внимательно слушать суфлёра в наушнике. Минус проблема. Тех поддержка который день обкатывает обновление, а бета-тестеры в полном восторге, значит, минус ещё один пункт. К тому же под грифом строгой секретности уже несколько месяцев держалось имя голосового помощника, и пока что удалось перехватить пару утечек. Разумовский очень хотел увидеть лицо Марго, когда она узнает, что помощницу будут звать в её честь. Олег-то давно уже знает, но молчит, как партизан, даже намёки ей никакие не кидает, за что ему отдельное спасибо. К сожалению, из-за последних событий первыми эмоциями сестры он сможет насладиться, только если Волков не забудет записать это на видео. Уткнувшись лицом в ладони, он погрузился в темноту, отдавшись потоку мыслей, роившемуся в голове. Ему бы вернуться на пару лет назад и не заключать сделки с дьяволом в лице Юмжит Дагбаевой. Такие мысли часто посещали его, но вот сделал бы он так на самом деле? Серёжа был крайне не уверен. Взять и сознательно потерять билет в нормальную жизнь? Увольте. Его проект тогда толком даже в перспективных не заявлялся, Сережа всех богов молил о том, чтобы его заметили, чтобы свалился с небес дядька в строгом костюме и с чемоданом денег, согласный на все ухищрения молодого ума. Ну вот и свалился, а точнее — появилась, как черт из табакерки, Дагбаева, мол, поможем-продвинем, часть проинвестируем официально, а на экспериментальные хотелки в долг под смешной процент кругленькую сумму дадим. Сидела тогда перед ним, попивая ужасный кофе в очередной копии старбакса недалеко от университета, а от неё так и веяло роскошью, богатством, уверенностью. Просто подарок для молодого, начинающего и жизни не знающего. Мягко стелили, да спать жестко. Только теперь даже через несколько лет цифра долга все ещё семизначная, компания растёт как на дрожжах, но гайки закручивают всё сильнее, время от времени намекая с кем лучше вести дела, а от какого контракта отказаться, припоминая множественные договоры, что кто-то сильно умный и самоуверенный подписал, но на радостях внимательно не прочитал. Иногда заказывают чётко специализированные программы, от которых Серёжа и рад бы держаться подальше, но вынужден заниматься их разработкой, понимая, что используется это далеко не в рамках закона. Хмурится улыбающейся Юмжит, показывает, как ему это не нравится, но все же всегда всё делает в срок, как того Дагбаева и желает. Сейчас же для него главным было убедить клан при переподписании нескольких договоров, срок которых уже вышел, что его разработки им важнее, чем деньги, и закрыть долг взамен на специальные коды шифрования. Осталось совсем немного, и не придётся больше втихую выводить почти весь личный доход через подставные счета, не нужно будет шифроваться от Волкова и генерального совета, что и без того иногда задаёт неудобные вопросы, благо, стоит Разумовскому начать объяснять что-то на технологическом языке, те сразу теряются и со всем соглашаются, лишь бы он перестал. Вот тогда он заживёт, наконец-то перевернув постыдную страницу недоговорённости и лжи близким. Неизвестно сколько ещё Серёжа предавался бы самокопанию и рефлексии, но резкий звук уведомления раздался над самым ухом, ужаснейшим образом оторвав от излюбленного занятия. — Отобразить на экран. Сережа повернулся на бок, уложив голову на согнутый локоть. Темная поверхность экрана подсветилась, отобразив чат с Олегом и Марго, где предпоследним непрочитанным сообщением значилась фотография. Волков развалился на лежаке, прикрыв лицо кепкой и заложив руки на голову, явно наслаждался отдыхом. Еще весь мокрый, явно только из воды вылез. Рядом радостно улыбалась Марго. Дальше видео, где мужчина с разгона прыгает в воду, поднимая тучу брызг. Эх, сейчас бы к ним вырваться из холодного города, а не страдать над работой. Все-таки не зря отправил их на море. Все переживания будто отошли на второй план, а его затопило такой невыразимой нежностью к этим двоим, что улыбка сама собой появилась на до этого хмуром лице. У них всё хорошо, они улыбаются и счастливы, а значит, он наскребёт в себе ещё сил, чтобы так было и дальше.