То, что дороже всего

— Оле-ег, — в кухне, месте притяжения последних нескольких недель, появился раздражённый Разумовский. Марго попросила голосового помощника сделать музыку чуть тише. Ей всё же было странно отдавать команды себе же, хотя широту жеста от старшего брата оценила, когда узнала, что основной голосовой алгоритм Серёжа назвал в её честь. Она тогда от смущения чуть не сгорела, смотря трансляцию у Олега под боком, с комфортом развалившись на диване в гостиной. Мужчина же тогда только посмеивался да на телефон её реакцию снимал по просьбе рыжего. А как представит, что тысячи человек каждый день попутно вспоминают, что Разумовский помощника в честь сестры назвал, то просто теряется в догадках, и как её ещё икота не замучила? Вспоминают же постоянно. Олег копался в холодильнике, громыхая пластиковыми контейнерами и пытаясь в морозилке найти мясо, которое покупал несколько дней назад, чтобы опробовать очередной тот самый рецепт, найденный то ли на просторах инстаграма, то ли в очередном кулинарном паблике Vmeste — новую вариацию плова. Арго, удобно устроившийся под столом, откуда прекрасно был виден вход в кухню и хозяева, суетящиеся у плиты, вопросительно приподнял голову, отвлекаясь от ленивого погрызывания игрушки, и повёл мокрым носом. Были первые числа декабря, и уже давно стало ясно, что пёс из этого дома никуда не уедет и не уйдет, даже если за ним приедет подразделение ОМОНа, а СОБР будет выпиливать дверь, требуя отдать самого лучше в мире питомца. Елена Ивановна нарадоваться не могла, когда получала фото Арго, купающегося в заботе, ласке и любви, в которых так нуждался каждый из членов этой семьи. — Мне отъехать надо, провода, что привезли, не подходят, надо поменять, — обречённо объяснил Серёжа, потрясая над головой жгутом разноцветных кабелей и шнуров. — Зла у меня на них не хватает, что ж не везёт-то так? — Так оформи с курьером возврат. Не легче разве? — Марго сидела за столом, рассматривая большой оранжевый мандарин, перебрасываемый из одной руки в другую. — Легче уже самому съездить, они мне нужны вот прям сейчас. Не скучайте без меня, — мужчина поцеловал сестру в макушку и пошёл собираться. За окном сыпал мягкий снежок, ветра не было совсем, так что большие белые хлопья покачивались в воздухе и медленно оседали на землю. В комнате было тепло, несмотря на минусовую температуру, царившую на улице, но Марго не отказала себе в удовольствии ходить по дому в вязаном свитере, старом и немного полинявшем, но очень родном. До Нового Года было ещё далеко, но она уже сейчас представляла, как в этот раз точно уломает мужчин не просто на ель, а на настоящую ёлку, колкую и пахучую, осыпающуюся от малейшего прикосновения, и чтобы всю-всю в самых красивых игрушках и пушистой мишуре. А если уж совсем захочется покапризничать, можно и фотосессию новогоднюю организовать. Вот у них будут лица: Олег везде скорее всего без улыбки, да Серёжа, каждые пять минут интересующийся, как он получается на фото. Где-то там, в недрах шкафов, её ждут гирлянды, которые уже со спокойной душой можно развесить по дому, обмотав переливающимися огоньками всё, что плохо стоит. Самое главное, не дать Арго к ёлке и гирляндам подходить близко, чтобы не поранил лапы и не свалил, хотя, он пёс очень умный, дважды ему скорее всего объяснять не придется, хватит одного вдумчивого разговора с Олегом. В голове, где-то там на самой периферии сознания, крутились варианты подарков для мужчин. Серёже она присмотрела неплохие наушники взамен тех, которыми он пользуется сейчас, гарнитура у них начала нещадно сбоить, и при звонках его плохо слышно. А вот с Олегом всё было намного сложнее, презент должен быть особенным, отражать их, так сказать, изменившийся статус отношений. Этот праздник хотелось сделать памятным и семейным как никогда, чтобы стереть собственные плохие воспоминания и слёзы по ночам, чтобы вытравить из мужчин вину за произошедшее и на хорошей ноте закончить беспокойный год. Подтянув под себя ногу, Марго начала чистить мандарин, наполняя кухню ярким цитрусовым ароматом, от которого даже у Олега слюнки потекли. Он стоял к ней спиной и мягко покачивался в такт Бутусову: Я слушаю наше дыхание, Я раньше и не думал, что у нас На двоих с тобой одно лишь дыхание, Дыхание* — Дай-ка и мне, — Волков подошёл к девушке, пошире приоткрыв рот, чтобы она сразу туда закинула дольку фрукта, руки у него уже все были в мясе, так что самому себе почистить цитрус он не мог. — Ишь, какой. Нашёл себе личного чистильщика мандаринов, да? — притворно ворча ответила девушка, когда, довольно ухмыляясь, мужчина чмокнул тонкие пальчики, вымазанные в сладком соке. — Ну, ладно, так уж и быть, — улыбнулась она, поделившись ещё одной долькой. Тихо хихикнув про себя, Марго наблюдала за Олегом, находящемся полностью в своей любимой стихии, наслаждающимся привычными и простыми хлопотами. Он ловко шинковал и нарезал овощи и мясо, попутно не забывая про рис, смотреть на него такого было одним удовольствием — глаз не отвести. Его темные волосы смешно топорщились на макушке и на висках, кто-то явно вчера лёг с мокрой головой, поленившись её просушить. На линии челюсти была небольшая царапинка, скорее всего неаккуратно побрился утром. Девушка оглядывала его с ног до головы, будто видела впервые и отмечала всё новые и новые детальки, что в общем составляли её Олега — не серьёзного и страшного главу безопасности, но любимого и доброго. А вот сейчас он неприязненно дернул плечом, видимо, какой-то из кусочков мяса, что он нарезал, получился недостаточно красиво. Марго тихо фыркнула, посмеиваясь, и продолжая свои наблюдения, пока её не прервал звонок телефона Волкова, неприятно дребезжащего по столу. — Маргош, кто там? Поставь на громкую, — не отрываясь от шкворчащей сковородки, попросил Олег. — Серёж, что такое? — девушка начала чистить вторую мандаринку и подумывала, как бы стащить небольшой кусочек мяса со стола для Арго. Уж больно просящим взглядом тот время от времени косился то на неё, то на продукты. — Маргош? Сходите, плиз, кто-нибудь посмотрите, какие серийные номера в новых блоках, что я притащил вчера, и разъемы сфоткайте. В магазине всё даже хуже, чем я предполагал, не судьба мне походу вообще нужные провода купить, — обиженно протянул Разумовский, и Волков сразу представил, как тот закатил глаза от бессилия. — Уже всех консультантов задолбал, или кто-то успел сбежать? — ехидно поинтересовалась Марго у брата. — Милая, пожалей их и мои нервы. Чем быстрее я с этим разберусь, тем быстрее они вздохнут с облегчением, — судя по голосу Сережа чуть ли не ныть готов был, лишь бы быстрее разобраться с этой противной проблемой. — Не-не-не, я не пойду. Не хочу как в прошлый раз, — ответила девушка. Она тогда то ли пыль протирала, то ли убиралась, никто уже не помнит, но именно в тот день после её вмешательства у Разумовского начала капризничать вся техника, а роутер, около которого крутилась Марго, пришлось перенастраивать. Потому она старалась вообще к технике в его кабинете не подходить, чтобы лишний раз такого больше не происходило. — Опять на меня всё спихиваете, да? — даже не удивился Олег, уже промывая руки, чтобы отправиться к Серёже в кабинет, куда без присутствия Разумовского старались лишний раз не заходить. — Дорежь пока… Ну так что там смотреть надо? — раздалось уже в глубине квартиры. Марго встала с насиженного места и сладко потянулась. Справа шкворчала морковь и лук, на столе в большой миске ждал своего часа промытый рис, а рядом лежали головки ненавистного чеснока. — Арго, иди сюда, — подозвав пса, Марго отдала ему небольшой кусочек мяса, который тот с аппетитом прожевал и широко облизнулся. Девушка принялась за готовку, и медитативное занятие, расслабляющая музыка на фоне сделали своё дело, позволив ей погрузиться в воспоминания. Она до сих пор иногда просыпалась от неконтролируемого приступа страха или слёз, что всё лились и лились, без конца и края. Мужчины привыкли, что среди ночи к одному из них в комнату могла постучаться Марго, по уши закутанная в плед и трясущаяся, как осиновый лист. В такие моменты они, осоловело моргая со сна, подвигались и приглашающе откидывали одеяло, что ей было удобнее. Сначала они пытались что-то говорить, успокаивать, но затем, в один из предрассветных разговоров на кухне, когда Марго всё же сморил сон, а у них было ни в одном глазу, они пришли к выводу, что ей от обсуждения становится только хуже. Как только они пытались завести разговор, то она закрывалась в прямом — у себя в комнате, и в переносном смысле. От их казалось бы слов поддержки Марго начинала плакать только сильнее, до икоты и нервно трясущихся рук. Не было у них никакого психологического образования, а форумы, в которых с головой потонул Разумовский в поисках того, как можно было вывести её из этого состояния, только добавляли вопросов. Так что им оставалось прикосновениями и тихим шёпотом, ласковыми прозвищами доказывать, что они рядом и тот кошмар никогда не повторится. Марго честно им верила и не сомневалась в них, но во тьме ночи, когда она оставалась один на один с мыслями, что никак не отпускали и раз за разом возвращали её в комнату за решеткой к тому мужчине, она переставала себя контролировать. Ей до безумия хотелось в этот момент просто взять и вынуть собственный мозг, чтобы он перестал возвращаться к этим воспоминаниям, и они наконец-то оставили её в покое. Тихих шагов Олега, что уже несколько минут просто стоял, облокотившись об косяк, и смотрел на неё, Марго не услышала, глубоко задумавшись. Он подошёл к ней и мягко прижался со спины, тепло выдохнув в макушку и огладив руки от самых плеч почти до ладоней. — Жаным, — мурлыкнул Олег и вдруг оторопело замер, услышав всхлип. Марго издала странный звук, дернувшись и чуть не опрокинув горячую сковороду. Это он, опять он, снова он билась мысль в её голове, девушка будто перестала осознавать, что она дома, а это вовсе не похититель, а Олег. Она замерла напуганным зверьком, не в силах сопротивляться сковавшему страху и нахлынувшим воспоминаниям. Марго будто наяву чувствовала, как прикасаются и сжимают чужие отвратительные руки. До Олега только через пару секунд дошло, что происходит: — Маргош, тихо, ты дома, посмотри, ты на кухне, вот рядом Арго, да? Это Олег, Маргош, посмотри на меня, пожалуйста. Волков с содроганием понимал, что она почти потеряла связь с реальностью, опять очутившись в своём кошмаре. Марго никак не смотрела на него, глаза заволокло слезами, она жмурилась и отворачивалась, пыталась вырваться из родных рук. Арго внизу жалобно скулил, почувствовав, как изменилась атмосфера в комнате, отчётливый запах чужого страха. Олег положил ладони на её щеки, фиксируя и заставляя взглянуть на себя, попутно стирая большими пальцами солёную влагу. После чего прижал её к себе, позволяя уткнуться в шею и расслабиться в кольце родных рук. — Я опять… я снова… — она заикалась, не в силах четко произнести ни слова. Такое уже происходило. Где-то через неделю, после того, как Марго вернулась домой, Серёжа имел неосторожность до такой же истерики напугать девушку. Он тогда тоже подошёл со спины, никак не обозначив своё присутствие, после чего они пришли к выводу, что Марго теперь жизненно необходимо было видеть и понимать, кто именно к ней прикасается. Волков почему-то был уверен, что это прошло и не повторится, но сейчас удостоверился в обратном. — Тихо, ты дома, Маргош, никто тебя не обидит, — шептал Волков, понимая, что своими силами они тут не обойдутся и к психологу идти всё же придётся. Олег всем богам молился, чтобы сейчас приступ прошёл легче, чем в прошлый раз, потому что тогда пришлось использовать тяжёлую артиллерию в виде успокоительных, после которых Марго забылась беспокойным тяжёлым сном. Самые страшные опасения мужчины не подтвердились, он не стал противен девушке после произошедшего, она не охладела к нему, не позволяя даже смотреть в свою сторону, но стала ещё больше нуждаться в тепле и ласке, которых у Волкова для неё были бесконечные запасы. — Я так устала от этого, так теперь всегда будет? Я не хочу шугаться случайных прикосновений, в чем я была виновата? Почему? — вывернувшись из рук Олега, девушка опустилась на пол к Арго, поскуливающему и ластящемуся к хозяйке, только бы она не грустила. — Некоторые люди поступают подло и плохо просто потому что могут, я говорил тебе. Они понимают, что этим вредят и угнетают других и от этого чувствуют себя лучше. Как твой Гречкин, например, — вспомнил Волков, чтобы переключить девушку на менее травмирующие воспоминания. — А почему сразу мой? — с обидой в возразила девушка, но в её голосе уже не чувствовалось истерических ноток. Девушка сидела на полу, а между её широко раздвинутых ног восседал Арго, внимательно смотрящий на девушку и будто спрашивающий, мол, что сделать, чтобы тебе было хорошо? Марго трепала его уши, пока он игриво огрызался, лизал и прикусывал пальцы, чем вызвал тихий смех девушки, после которого у Олега совсем отлегло. Мужчина тяжело уперся руками в столешницу, только сейчас заметив, что лук и морковь в сковороде ещё чуть-чуть и точно подгорят. Вздохнув, он выложил мясо к овощам, перемешав всё и оставив тушиться, налил себе воды и добавил валосердина, про себя отсчитывая капли. Бутылочка у него хранилась на верхней полке за пачкой соды, рядом с початой бутылкой коньяка, чтобы сильно не привлекали внимания и были всегда в шаговой доступности для успокоения разбушевавшихся эмоций. — Олеж, — Марго, всё ещё сидя на полу, прислонилась лбом к бедру мужчины, подставляя голову под ласковые прикосновения. — Почему всё не может быть как раньше? — Ну что за упаднические настроения, эй, ну ты чего? И кстати, у меня к тебе заманчивое предложение. Со следующей недели новую выставку открывают, что-то там про писателей начала двадцатого века, давай сходим? Арго за Серёжей присмотрит, а мы обстановочку сменим, как тебе идея? — Звучит крайне интригующе, я посмотрю информацию, — искренне улыбнулась девушка. Ещё около сорока минут они провозились на кухне, заканчивая с многострадальным пловом. После чего переместились в гостиную, чтобы выбрать что-нибудь посмотреть на вечер. За окном сгущались неуютные зимние сумерки, а Серёжи всё не было. Олег хотел было позвонить и узнать, всё ли хорошо, но отвлёкся на какой-то придурошный мем, их ему пачками присылала Марго, даже если они сидели в одной комнате. Присылала и, с самым коварным видом уткнувшись в телефон, ждала реакции. Фильм так выбрать и не удалось, потому собранием в лице Олега, Марго и Арго было принято решение все-таки продолжить просмотр «Доктора Хауса», которого они с перерывами смотрели уже больше полугода. Соорудив на диване лучший по мнению Волкова бутерброд, где он лежал в самом низу, на нём, прижавшись щекой к груди и щекоча волосами нос, со всеми удобствами расположилась Разумовская, а последним уровнем был мягкий плед, от которого через пару минут стало даже немного жарко, они начали просмотр. Свесив руку с дивана, мужчина лениво почёсывал пса, жмурящегося от удовольствия. Тихое чувство покоя разлилось у него в груди, прямо там, где лежала светлая голова девушки. Счастье в его понимании выглядело именно так. Где-то к концу второй серии в прихожей хлопнула входная дверь, и в гостиную заглянул Серёжа, отряхивая с волос прицепившиеся снежинки. Он остановился на пороге комнаты, беззастенчиво рассматривая открывшуюся ему картину умиротворения, к которой он с радостью присоединился после того, как выкрал несколько ложек горячего ароматного плова, остывающего на кухне. Усмехнувшись, он переглянулся с хитро улыбающимся во все зубы Волковым, пока Марго прятала лицо, видны были только покрасневшие кончики ушей. Ей всё еще было немного некомфортно, когда их вот такими видел брат, хотя они уже сто тысяч раз обсудили, что Серёжа только за их отношения. Чтобы не смущать, Разумовский ненадолго скрылся у себя в кабинете, проверяя, всё ли на этот раз купил правильно, но вскоре вернулся, вальяжно развалившись в кресле и присоединившись к просмотру.

***

Алтан сегодня был непривычно тих и покладист, им предстояло добраться до Гонконга с пересадками, дорога должна была занять больше суток. Вадим удивился, когда Дагбаев ни разу не попытался поругаться с кем-то в нескольких аэропортах, пока они часами ждали пересадку в Дубае, почти не жаловался на то, что у него болит спина, и в общем-то выглядел спокойно. У мужчины было несколько вариантов на этот счёт, но самым вероятным было то, что парень копит желчь, чтобы высказать сестре за Разумовского, либо просто в своей оранжерее познал дзен, нирвану и рай вместе взятые и всегда теперь будет таким. Сегодня Вадиму даже просто смотреть на него было непривычно: длинные волосы собраны не в жгуты, неприятно стягивающие кожу, а в одну большую мягкую косу, раскосые глаза не подведены черным, а строгий костюм сменили, прости Господи, самые обычные спортивки и толстовка. Парень выглядел на свой возраст, а в маске для сна и со специальной подушкой для шеи вообще смахивал на подростка. Вадим откровенно проскучал несколько часов в полёте до Москвы, потом после пересадки развлёкся «Sapience. Краткая история человечества», а Золотейшество категорически отказывался реагировать на его подначки, лениво отмахиваясь и скрываясь за увлажняющими патчами на глазах. Игнисов даже радовался, что они уезжают из Петербурга, осточертел ему уже этот и этот холод, и Рыжий, упоминания о котором теперь попадаются в новостной ленте чуть ли не через пост, и Алтан на грани нервного срыва. Пора было менять дислокацию. Их ждут острая еда, неоновый свет ночных клубов и, конечно же, недюжинная доза адреналина от предстоящих разборок. Отпуск ему только снится, а переезд всегда означал лишь, что проблемы появились в новой географической точке. Сграбастав свою сумку и несколько чемоданов Алтана, мужчина осмотрелся в поисках людей, что должны были их встречать. Путь до апартаментов Юмжит оказался неожиданно быстрым, Алтан, — ну наконец-то, а то Вадим думал, что он реально заболел, — начал нервно курить свою дуделку, к которой не прикладывался в самолёте. Водители тоже были напряжены больше обычного, гнали, будто за ними черти во главе с Волковым несутся, но он ведь тоже не пальцем деланный, помнит, какую суету тут наводит Хольт на пару с Юмжит. По сравнению с жилыми кварталами-муравейниками, из которых состоял Гонконг, Юмжит обосновалась в симпатичном здании в 25 этажей, оно выглядело небольшим на фоне небоскребов делового центра, но именно здесь девушка сосредоточила свои основные силы. К тому же, из окон открывался неплохой вид на парк и большую часть города, находящуюся на материковой части, где были разбросаны ещё несколько опорных пунктов клана. На подземной парковке было неуютно и сыро, Алтан вздрогнул от сквозняка, гуляющего между припаркованными здесь машинами. Пока поднимались на лифте в сопровождении безликого охранника, у него и Вадима от скорости заложило уши, а этажи пролетали так быстро, что он даже не старался считать. Их провели через лабиринт коридоров, будто призванных запутать человека, пришедшего сюда без приглашения и сопровождения. И где-то в глубине этого муравейника его ждала сестра, будто паучиха в самом центре паутины, что плела каждый день из интриг и вооруженных выступлений. А теперь и он вместе с Вадимом должен впутаться в неё, стать её архитектором и погрязнуть в этом болоте окончательно. То, что ему окончательно опостылел криминал, он понял после этой выматывающей игры с Разумовским. Но как донести это до Юмы, что никогда не отпустит его от себя, всеми правдами и неправдами привяжет и будет держать на коротком поводке, он не знал. Он бы никуда не лез, жил бы себе спокойно в поместье, открыл бы сеть каких-нибудь цветочных, аутентичненькую кафешку или клуб, именно для души, и работа перестала бы быть в тягость, чем не способ жить? Но всё это оставалось лишь мечтой, неотделимой от клана. Перед ними распахнулась дверь кабинета Юмжит, и Алтан, расправив плечи и вскинув голову, вошёл, сразу приметив изнемождённый вид сестры: скулы заострились, а щеки будто впали, да и в общем её худоба уже начала выглядеть болезненной. Видимо, последние недели были очень сложными и нервными для всех. Почти для всех, потому что от Вадима, зашедшего следом, разило бодростью даже после длинного перелёта. — Здравствуй. Хорошо добрались? — девушка оторвалась от карты города, разложенной на столе, где она делала какие-то пометки маркером. — Если ты о том, смог ли я поспать в самолете и готов ли к делам, то я пока не готов, дай мне пару часов, — Юма утвердительно кивнула брату, и Алтан тяжело вздохнул, понимая, что скорее всего потом возможности отдохнуть нормально у него не будет. — А я бы посмотрел что тут, да как, — вставил свои пять копеек Вадим, после чего ушел с охранником на экскурсию по всему зданию, не желая оставаться с этими двумя в замкнутом помещении. Юма вдруг как-то подобралась, осматривая Дагбаева с головы до ног, будто над чем-то раздумывала и решалась на что-то. Он чувствовал себя до ужаса некомфортно под этим взглядом, внутренне сжался, уже готовый к тому, что сейчас его начнут морально пинать за каждую букву, что он произнёс не так, как она того хотела. Алтан будто снова стоял на ковре перед дедом с дневником, где значилась какая-нибудь тройка за контрольную по чертовой физике, которую он на дух не переносил и не хотел понимать от слова совсем. Парень решил не строить из себя стойкого оловянного солдатика, после долгой дороги это в любом случае получилось бы плохо, и опустил голову, не в силах больше выносить пристальный взгляд Юмжит. Совсем тихо по ковру прошуршали её шаги, пока она приближалась к Алтану, он затаил дыхание и ждал, не в силах сопротивляться. Если бы он не отвернулся, смог бы рассмотреть невиданную картину: лицо Юмжит будто потеряло всю остроту и резкость, улыбка-усмешка больше не резала ножом по сердцу, глаза не щурились по-змеиному, она вдруг стала как никогда стала похожа на мать. — Спасибо, Алташ, ты всё сделал правильно, — голос девушки звучал чуть сдавлено. Через несколько секунд она добавила: — Я на самом деле рада, что ты приехал, — Алтан с удивлением понял, что не смог уловить и толики неискренности в её словах. Она правда так думает? Юмжит сама не могла понять, почему ей так сложно дались эти вроде бы простые слова. Девушка и забыла, что привязанность к брату никуда не делась, она просто отошла на второй план, задвинутая туда заботами и невзгодами. Сейчас же она понимала, что Алтан на самом деле не подвёл её, сделал всё правильно, хотя начал немного не с того. Ну и ладно. Это с опытом придет. Знал бы Дагбаев, как она извелась, не в силах заниматься делами, пока не узнала, что он и Дракон в здании и добрались без каких-либо посягательств на их жизнь и здоровье. Юмжит приглашающе раскинула руки, с замиранием сердца смотря на брата. Несколько секунд он глядел на сестру совершенно ошарашенно, не понимая, что происходит, но затем сделал последний шаг вперед, обнимая ее. От неё пахло чем-то ванильным и мускусным, до боли знакомым. Такими духами всегда пользовалась мама, тяжелый восточный дух и немного цитрусов, она всегда сильно душилась перед выходом на работу или на какой-нибудь приём. Непрошенная слеза уже готова была одиноко скатиться по щеке, но парень сдержался, на сегодня нежностей и так хватает, ещё больше раскисать он не имел права. Но всего лишь пара фраз, и какое-то тепло разлилось в груди. Она ему рада, он угодил ей, и если не дал повода для радости, то хотя бы не расстроил и не разозлил. Груз ответственности и напряжения спал, Алтан теперь был уверен в том, что готов всецело встать на сторону сестры, а по поводу кафешки или клуба он вспомнит ближе к Дню Рождения, чтобы она точно угадала с подарком.