Сборник ATEEZ|18+

Уён стоял под светом ночных огней, облокотившись на чёрный глянцевый Gelendwagen, сунув руки в брюки цвета пьяной вишни — на нём идеально сидели костюмы, однако сейчас в его образе была особая фишка — на нём не было рубашки. Откинув непослушную прядь волос, он изподлобья взглянул на наручные часы, что отливали серебряным светом. Встреча должна была состояться около двенадцати ночи, однозначная и пресекающая любые другие варианты на дальнейшее. — Оппа? - девушка, что была одета в чёрное шёлковое платье до колен и пышными рукавами, поправила лямку сумки на плече, на её ногах красовались серебряные босоножки на шпильке. — Ты долго, - констатировал Уён, оглядывая т/и с ног до головы, и хмыкнул себе под нос. — А ты слишком рано. Сейчас только 11:48. Скажи спасибо, что я так рано собралась, - т/и закатила глаза и без приглашения села в машину. Чон залез следом, вновь усмехаясь. Такая дерзкая, такая сексуальная... — Впервые вижу тебя каблуках, - Уён смерил девушку заинтересованным взглядом, ведя машину, что неслась по полупустой автостраде. — Не волнуйся, не для тебя старалась, - отвернулась т/и. — Да ты что? И к кому поедешь утром? В вечернем луке? - Джокерский смех Уёна разлетелся по салону авто. — Смейся, конечно. Только смотри, как бы я не выпрыгнула на ходу. Не зли меня, Уён. Ты же знаешь, я могу всё, - взгляд былых оленьих глазок превратился в хищницу-лису. — Конечно, моя королева, - ухмылка дерзкая, наглая, и, тут же ловкие пальцы на оголённом бедре девушки. — Если твоя рука сейчас залезает выше, я клянусь, что в отеле мы будем есть пиццу, а не заниматься тем, зачем вообще изначально запланировали там встречу. Ухмылка не сходила с лица, но рука исчезла, теперь сжимая руль.

***

— Как тебе номер, моя королева? - небрежным шагом вглубь, отстёгивая серебряные часы и кидая их на высокий столик, где стояла деревянная ваза с белыми пионами. — Рояль превосходен, - т/и подошла к красному, глянцевому роялю и провела ладонью по поверхности. Уён усмехнулся: — Если ты хочешь, - его взгляд стал безумным, горящим, глаза уверенными, - сегодня "кровавый" будет нашим ложем. Девушка даже не окинула ответным взглядом Чона, но глаза её загорелись и она села на банкетку, что была красиво обита шёлковой бордовой тканью, пальцы пробежались по клавишам, создавая звонкую мелодию, наполненную мягкостью тонких пальцев. Уён застыл: ровная спина, локоны, ниспадающие на хрупкие плечи и тонкие кисти рук, что блуждают от одной клавише к другой. Огонь заинтересованности играл за двоих, наблюдение за действиями велось параллельно, заставляя заблуждаться в мыслях. Уён подошёл к девушке со спины, собирая волосы с плеч в хвост, придерживая их на затылке. Т/и остановила игру и затаила дыхание. — Продолжай, моя королева, - горячим дыханием по изгибу шеи, вызывая мурашки и красные пятна по всему телу. Девушка продолжила играть, притаив дыхание. Губы Уёна горячо и мокро отпечатались за ушком, вызывая новую волну мурашек, заставляя задохнуться. Между ними не нужен был разогрев, ибо похоть и обоюдное вожделенное желание правили над их головами. Когда Чон оставил след зубов на молочной коже, т/и сбилась в игре, остановилась и обернулась. На Уёне не было пиджака, а его рука так и сжимала волосы на затылке. — Поцелуй, - звучало как приказ. И Чон подчинился, полностью овладевая ртом девушки, несдержанно толкаясь языком, сплетаясь с чужим, ловя стон у себя в глотке. Пальцами по позвоночнику хрупкой спины, заставляя тело мелко трястись. — Уён, - отрываясь, смотря в глаза с поволокой, прерывисто ловя порции воздуха. — Да, моя королева? - опасно, безумно, устрашающе, он оголил зубы в ухмылке. — Раздень меня, - дрожь в веках, ресницами, как крыльями бабочки. Вновь пальцами по позвонкам, хватаясь за собачку, освобождая от "чехла", который стал просто куском ненужной тряпки. Здесь не нужно излишеств, а только горячо-искренняя нагота и кожа к коже. Девушка осталась лишь в белье и туфлях. — Великолепна, - медленно, приглушённо, снова дыханием, в губы, забирая и возвращая голодную ласку. Проводя ладонью от шеи, по груди, меняя направление, и к талии, стискивая, помогая встать. Изгибы тела, тихие стоны, что рвали тишину номера. Уён подхватил девушку под ягодицы, на что та отозвалась писком и обвала ногами поясницу Чона. Мужчина сделал всего два шага и усадил девушку прямо на клавиши, что издали возмущённую комбинацию звуков. Дыхание спирало в лёгких, губы были влажными от слюны, горячие руки сухими и приятными к коже. Уён выцеловывал шею девушки, спускаясь к ключицам, прикусывая ложбинку между косточками, получая в ответ тихий скулёж и дрожь. — Тебе хорошо, моя королева? - мазнув языком набухший сосок, поднимая взгляд, давя властью и добиваясь прогиба в спине. — Да, мой король, - девушка впилась пальцами в волосы на затылке парня, расставляя колени шире. Каблуки удобно упирались в банкетку. Чон придерживал т/и под коленями, опускаясь поцелуями и укусами ниже. Он почти встал на колени, чтобы провести языком от щиколотки до внутренней стороны бедра. — Мне кажется, эта вещь тебе ни к чему, - Уён снял с волос т/и чёрную шёлковую ленточку, - руки, моя королева, - разглядывая в глазах-зеркалах собственное отражение, а может, смотря глубже, погибая в черноте. Т/и протянула кисти рук, закусывая губу в предвкушении. Тем временем Чон связывал их, заканчивая искусство замысловатым узлом, тут же закидывая руки девушки над её головой, одной рукой толкая в грудную клетку ладонью назад. — Опустишь руки и я тебя отшлёпаю, моя королева, - наклоняясь и целуя в губы, завладевая ртом, кусая. — Да, мой король. Уён оглядел девушку, что смотрела покорно и моляще. А она смотрела на Чона. Т/и смотрела на его лицо, которое показывало самое туманное выражение лица истинного Джокера, его тело было худым, но жилистым, красивым в своём изяществе. Чон снял низ белья с т/и и избавился от своей одежды. — Не думал, что ты так возбудилась, моя королева, - он провёл двумя пальцами между половых губ, что были влажными от природной смазки. Стон и прогиб в спине. Чуть больно от крышки рояля, но это мелочи по сравнению с возбуждением внизу живота и диким желанием почувствовать член Уёна в себе. Не мешкая, Чон зубами разорвал пакетик с презервативом и раскатал его по члену, прижимая резинку у основания. Одна его ладонь легла на дугу-поясницу, вторая легла на эрекционный член, помогая протолкнуться. — Мой ко... - она не успела договорить, как сильнее выгнулась в пояснице, закатывая глаза от первого ощущения наполненности, что приятно растеклось мурашками и дрожью по телу, что требовало разрядки. Уён задвигался так, как это делал всегда, по основание, жёстко трахая с замедлением в пару секунд, выбивая гортанные стоны, заставляя выгибаться сильнее. Свободной ладонью Ён припечатал кисти рук к гладкой крышке рояля обратно, не позволяя обнять себя и прижать ближе. Его грудь покрылась испариной и красиво блестела от приглушённого света настенных ламп, чей свет так же отражался от алоты рояля. — Быстрее, мой король, прошу, - застонала девушка, чувствуя, что оргазм близко. — Конечно, моя королева, - и Ён послушно участился, сбивчиво и часто дыша, отпуская запястья, позволяя т/и прижать себя к ней. Внизу живота скрутилось несколько узлов напряжения, стенки влагалища начали сокращаться, сжимая член внутри, отчего двигаться быстро не выходило. Поэтому Чон вернулся к своему привычному ритму, жёстко и коротко, но по основание. Тело т/и задрожало, а свободный выкрик, режущий реалии, отпечатался в слухе Уёна, и, он поспешно кончил следом. Дышать ровно было тяжело какое-то время, а тело стало ватой или облаком, оно не слушалось. Уён первым пришёл в себя, развязал запястья т/и и, подхватив на руки, отнёс в постель, накрывая одеялом. На какое-то время он скрылся из виду, но вскоре вернулся, ложась рядом под тяжёлое одеяло, притягивая девушку за талию ближе к себе, убирая прядь волос за ухо. — Ты ни к кому не поедешь утром, моя королева, - глупой улыбкой, сверкающими звёздами глазами. — Не поеду, мой король, - отвечая тем-же.