***
Чимин протяжно и с выражением жалуется Сокджину на производственный отдел, из-за проблем с которым проект, курируемый им последние месяцы, буквально застыл на месте. Джин слушает его только вполуха, потому что, честно говоря, эту тираду он прослушивает уже в энный раз за этот день, поэтому просто кивает и неодобрительно мычит в нужных местах. Сокджин понимает, что младшему просто нужно отвести душу и вволю поныть, поэтому лучшее, что он может сделать – это не прерывать парнишку и дать ему выговориться. Так что пока они стоят в очереди в кафетерии, а Чимин с воодушевлением изливает свои чувства, Сокджин заставляет их подносы едой, даже не спрашивая, чего именно Чимин хочет. Судя по тому, что парень ничего не говорит, его все более чем устраивает. Сокджин устало выдыхает, когда подходит их очередь расплачиваться, и Чимин смотрит на него своими щенячьими глазками. - Посчитайте нас вместе, я оплачу, - неохотно качает Джин головой, мысленно оплакивая свои денюжки, благодарная и яркая улыбка Чимина, превращающая глаза младшего в довольные полумесяцы, немного смягчает удар, но не намного. В кафетерии, как обычно много народу, это одна из основных причин, на самом деле, почему они предпочитают обедать за пределами компании. Ну, и еще потому что еда в соседних кафешках гораздо вкуснее. Однако сегодня у них обоих слишком много работы, поэтому они решили не тратить время на походы в любимые заведения. Сокджин поспешно оглядывается, пытаясь приметить свободный столик, но сейчас уже середина обеденного перерыва, так что не удивительно, что ничего подобного он не находит. Он вздрагивает, когда Чимин рядом с ним неожиданно радостно окает и несильно толкает его локтем в бок, настойчиво кивая головой куда-то в сторону. - Смотрит, хен, там Тэ, - Джин смотрит туда, куда указывает младший и, действительно, за одним из одинаковых дешевых пластиковых столиков нейтрально-белого цвета видит Тэхена с, видимо, его коллегой из маркетинга. Они как раз сидят вдвоем за столиком, рассчитанным на четверых. Сокджин чуть удивленно приподнимает бровь. - Ты вроде как был обижен на него из-за той шутки? – говорит Сокджин, на что Чимин фыркает себе под нос. - Ты был соучастником этого похищения, хен, не делай вид, что не причастен, - резонно замечает парень, после чего небрежно пожимает плечами. – И мы уже давно все решили. Он выплатил мне моральную компенсацию. - Накормил ужином? – усмехается Сокджин, отлично зная пароль к душеньке этого белокурого демоненка. Чимин лукаво улыбается. - Думаешь, меня так легко подкупить, хен? Он еще подарил мне бутылку моего любимого вина, - Сокджин отрывисто смеется и качает головой, конечно, Чимин не мог не извлечь максимум выгоды из этого положения. – Идем, подсядем к нему, - предлагает Чимин, уже направляясь к столику друга. - Надеюсь, его коллега не будет против, - проговаривает Сокджин, присоединяясь к младшему. Чимин невозмутимо хмыкает. - Хен, давай будем честны, мы оба слишком очаровательны, чтобы нам отказывать. И, положа руку на сердце, Сокджин не может с ним не согласиться, поэтому просто усмехается и кивает на это самоуверенное заявление. - О, Чимин-и, Джин-хен, - квадратно улыбается им Тэхен, заметив их в нескольких шагах от своего столика, глаза парня тут же озаряются радостными огоньками, а выражение лица становится, куда расслабленнее, чем было мгновение назад. Чимин также широко улыбается ему в ответ. - Приютите две неприкаянные души? – легко улыбается Сокджин и вежливо склоняет голову, здороваясь с молодым парнем, что сидит за столиком с Тэхеном. – Я Ким Сокджин, а это – Пак Чимин, мы из планирования, - представляется ему Сокджин, потому что ему кажется как-то совсем невежливым не сделать этого. Чимин рядом с ним скромно и вежливо кланяется, строя из себя саму невинность, как он всегда делает перед незнакомыми людьми. - Извините, что вот так вторгаемся, но мы увидели друга и просто не могли не подойти, к тому же свободных мест сегодня не слишком много. Парень поворачивается к Сокджину и вежливо улыбается ему. Джин припоминает, что мельком видел его, когда как-то наведывался в отдел к Тэхену, парень довольно запоминающийся, потому что чем-то внешне напоминает лисицу. Сокджин не может с уверенностью сказать - все дело в необычном разрезе глаз или остром и прямом носе, но в любом случае ассоциация как-то мгновенно и крепко привязывается к образу этого парня. - Ю Кихен. И все в порядке, я буду только рад пообщаться с друзьями Тэхена, - спокойно говорит он, кивая на два пустых стула рядом. Сокджин благодарно улыбается и ставит свой поднос с едой на стол. - Спасибо, хен, - обращается к парню Тэхен негромко, на что Ю Кихен благосклонно пожимает плечами. Сокджин догадывается, что до их прихода у этих двоих был какой-то личный разговор, которому они, возможно, помешали. Джин поджимает губы, но все же медленно усаживается за стол, все-таки они уже здесь, так что ничего не поделаешь. - Ты чего не сказал, что будешь в кафетерии? – забавно дует губы Чимин, устраиваясь на месте рядом с Тэхеном и чуть толкая его локтем. Он говорит негромко, потому что на самом деле вовсе не обижен и не хочет распаляться в присутствии постороннего человека, но и не может упустить случай поворчать. - Ты же сам написал, что не будешь сегодня обедать, Чимин-а, - широко распахивает глаза Тэхен, на что Чимин поджимает пухлые губы и чуть морщится, определенно, он забыл об этом маленьком моменте. - Я и не собирался, но Джин-хен так сильно хотел есть, я же не мог ему отказать… - без зазрения совести врет парнишка, и Сокджину с трудом удается сдержаться и не делать большие глаза. Вообще-то именно Чимин вытащил его из офиса в последний момент, чтобы пообедать. Сокджин возмущен таким наглым использованием себя в качестве живого щита, но он хороший хен, поэтому просто немного неловко улыбается Тэхену, который понятливо кивает головой. - Хену в его возрасте нужно хорошо питаться, - соглашается парень, на что Джин натурально давится воздухом. - Йа! Что не так с моим возрастом? Думаешь, ты будешь вечно молодым, Ким Тэхен? – порывисто взмахивает Сокджин руками, невольно повышая голос. Тэхен просто молча продолжает есть свою еду, пока Чимин рядом с ним задыхается от сдавленного смеха, едва не сползая со стула. Сокджин обиженно бухтит еще несколько минут, пока не слышит тихий смешок Ю Кихена рядом с собой. Джин только в это мгновение вспоминает, что в их компании есть человек, который не знаком с ними. Джин поворачивается к нему и неловко улыбается, потирая покрасневшую шею. Действительно неудобно вышло, вот с такой стороны показывать себя перед тем, с кем буквально только что познакомился. – Простите, Кихен-ши, эти паршивцы порой ведут себя так неучтиво. Давайте простим им это и спишем на слишком юный возраст, - предлагает Сокджин, без стеснения игнорируя возмущенное мычание от младших. Ю Кихен усмехается и согласно кивает на это, соглашаясь. - Тонсэны могут быть такими. На самом деле, я и не предполагал, что вы настолько эмоциональный человек, Сокджин-ши. Вы производите совсем другое впечатление, - неожиданно произносит парень, с любопытством разглядывая Джина. Сокджин сконфуженно моргает под этим взглядом и немного криво усмехается. Он не совсем уверен, воспринимать ему это в качестве комплимента, или, наоборот, как нечто негативное. - Серьезно? Никогда не думал об этом, - отвечает Сокджин, пожимая плечами. И, в целом, это правда, он всегда старается произвести хорошее первое впечатление, но сам не задумывался, насколько сильно этот образ не соответствует его реальной личности. Возможно, именно поэтому люди так сильно удивляются, когда узнают его ближе? Возможно, поэтому все его романтические отношения заканчивались так быстро? Кто знает. - Кстати, Кихен-хен, ты же учился вместе с Юнги-хеном из проектного? – неожиданно спрашивает Тэхен, что заставляет его коллегу посмотреть на него с легким недоумением, он явно сбит с толку такой резкой сменой темы, хотя сам Сокджин понимает, почему Тэхену вдруг вспомнился Мин Юнги. Эта фраза о несоответствии внешнего и содержания, также невольно навела Сокджина на мысли об этом человеке, не могла не навести. - Да… мы… мы с ним учились вместе и… и стажировались в проектном, а что? – медленно произносит Кихен и хмурится, и, возможно, Сокджину только кажется, что поза парня становится напряженнее, а во взгляде мелькает настороженность. Джин озадаченно моргает, скорее всего, ему, в самом деле, только кажется, потому что он даже предположить не может, что именно могло бы вызвать такую странную реакцию. - Просто Джин-хен сейчас как раз работает вместе с ним. И Чимин не верит, что он не такой нелюдимый и мрачный, как о нем говорят, - тут же невозмутимо отвечает Тэхен, и удивленно охает, когда получает локтем от Чимина. - Я не говорил «мрачный». Не выставляй меня таким сплетником, - шипит блондин, смущенно краем глаза поглядывая на Ю Кихена, брови которого чуть приподнимаются, выражая озадаченность. - Эм… нет, Юнги он… Он на самом деле очень добрый человек, и, наверное, один из самых талантливых, что мне доводилось встречать, - произносит Кихен с такой ясно слышимой теплотой в голосе, что Сокджин невольно внимательнее приглядывается к этому парню и той мягкой улыбке, что приподнимает его губы. И Сокджин не знает точно, почему выражение, что появляется на лице этого человека, заставляет его напрячься, а какое-то странное, неизвестное, противно скребущее изнутри ощущение заворочаться в его груди. Сокджин не знает, но это довольно неприятное состояние, которое ему не очень нравится. - Вы были очень близки? – спрашивает Джин, пристально глядя на Ю Кихена, и на самом деле, он не знает, что именно пытается найти в этом лице, что заставляет его голос звучать на октаву или две ниже, чем обычно, да еще и так серьезно и испытывающе. Сокджин не знает, и он рад, что Кихен не знаком с ним достаточно хорошо, чтобы понимать, что такой тон Джину не свойственен вообще, и что парень сосредотачивается на нем в это мгновение, не замечая, как Чимин и Тэхен озадаченно переглядываются, явно удивленные такой реакцией Сокджина. Кихен чуть хмурится, в глазах его на мгновение мелькает странное печальное выражение, однако парень все равно чуть улыбается и неопределенно покачивает головой. - Мы были друзьями. Еще с университета, - отвечает он спокойно, но грустно, с легкой ноткой ностальгии в голосе, как обычно говорят о чем-то, что прежде приносило радость и делало счастливым, но уже безвозвратно осталось в прошлом. Как говорят о чем-то хорошем, что невозможно вернуть. Так говорят о детстве или юности, так говорят о первой любви. Сокджин с трудом сглатывает и поспешно моргает. - И почему… извини за такой личный вопрос, Кихен-ши, но почему тогда вы больше не общаетесь? – произносит Сокджин, невольно непонимающе склоняя голову набок. Потому что это то, чего он действительно не понимает. Похоже, что Ю Кихен искренне верит в собственные слова и у него нет каких-либо обид к Юнги, но тогда почему… – Если Юнги-ши такой хороший человек и друг, почему вы перестали быть друзьями? Глаза Кихена на секунду расширяются, и Сокджин отчетливо видит в них боль и сожаление. Он отводит взгляд и сжимает ладони вместе, крепко переплетая и стискивая пальцы, вся его поза становится еще напряженнее. - Это… в этом нет вины Юнги. Он ни в чем не виноват, - немного хрипло, но твердо отвечает Кихен после довольно продолжительного молчания. - Просто так получилось. Просто есть определенные вещи, которые люди не могут в себе изменить. И мы просто… оказались слишком разными, - с какой-то беспомощностью выдыхает парень и неопределенно поводит плечами. Словно ему неожиданно становится очень холодно. – Простите, мне уже пора идти, приятного всем аппетита, - с явным трудом выдавливает он из себя улыбку, которая получается кривой и изломанной настолько, что на нее почти что больно смотреть. Ю Кихен порывисто встает из-за стола, кивает погрустневшему Тэхену и быстрым шагом удаляется от них, прежде чем кто-либо успевает что-то ему сказать. Сокджин задумчиво смотрит ему в след, не зная, что ему и думать. Что бы ни произошло между Мин Юнги и Ю Кихеном это однозначно было нечто действительно серьезное. Судя по реакции парня, рана, оставленная их разбившейся дружбой, до сих пор кровоточит, даже спустя годы. Джин поджимает губы и чуть хмурит густые брови. «Слишком разные»? И что вообще это должно значить? Сокджину всегда казалось, что насколько бы разными люди ни были, при желании всегда можно найти какие-либо точки соприкосновения. И как люди, дружившие с университета, могли в один момент взять и решить, что они слишком разные? Обычно такие вещи, как несовместимость характеров, выявляются почти сразу, а не спустя годы. Бывают, конечно, разные случаи, люди имеют тенденцию меняться со временем, но Сокджину все равно как-то слабо верится в эти слова. Потому что никто не чувствует такую тоску по человеку, с которым не хочет больше общаться, который изменился настолько сильно, что перестал напоминать себя прежнего. Потому что взгляд Ю Кихена слишком явно наполнен сожалением, чтобы Сокджин поверил в подобное слабое оправдание.***
Сокджин знает, что слишком сильно драматизирует, знает, что повторяет одно и то же уже раз в третий, но ничего не может с собой поделать. И дело не в том, что он сомневается в способностях Юнги или не доверяет ему, и даже не в том, что он такой уж закоренелый перфекционист, он не такой, пусть и производит впечатление идеального трудоголика. Просто Джин всегда предпочитал настолько важную работу делать самостоятельно и сейчас, передавая ее в руки другого человека, нервничает и беспокоится. Он не в силах избавиться от ощущения, что это его обязанность, а он просто сваливает ее на другого человека. Пусть он и знает, что это не логично, и Юнги сам предложил ему помощь, он все равно чувствует что-то вроде вины. Поэтому он уже минут двадцать стоит перед столом Юнги и методично объясняет, какие именно данные должны быть отображены в его отчете. Юнги, который первые минут десять действительно внимательно слушал, кивая изредка головой, теперь же просто смотрит на него пустым взглядом, выразительно приподняв бровь. Сокджин чувствует себя идиотом под этим взором. - Хен, уже даже я все запомнил. Ну, хватит, пожалуйста, - громко стонет Хосок рядом, заставляя Джина испуганно подпрыгнуть на месте. Парень расстроено всплескивает руками, задевая ненароком одну из стопок бумаг на своем столе и роняя ее целиком на пол. Хосок откровенно раздраженно выдыхает, запрокинув голову. – Какого черта вообще, - шипит Хосок, неохотно сползая со стула и начиная на корточках собирать многочисленные бумаги. Сокджин сочувственно поджимает губы, глядя на него, а Юнги лишь невозмутимо поводит плечами и поворачивает голову обратно к Сокджину, сосредотачиваясь на нем и игнорируя ползающего рядом друга. - Я справлюсь, Сокджин-ши. Я годами читал отчеты из проектного отдела и знаю, как вы их пишете, - спокойно заверяет Юнги, и Сокджин не понимает, почему этот уверенный и ровный голос так успокаивающе действует на него, и почти сразу же помогает его плечами чуть расслабленнее опуститься. Это просто происходит. Сокджин просто медленно выдыхает это свое странное беспокойство и немного сконфуженно покачивает головой. Сокджин просто чувствует, как ему становится немного легче, хотя, казалось бы, Юнги ничего для этого не делает. Разве что говорит с ним и смотрит на Сокджина этими своими спокойными глазами. - Да… я знаю, просто… хочу быть уверен, что предоставил все материалы и информацию, чтобы тебе было не так тяжело, - неловко растирая шею, бормочет Сокджин, отводя глаза. Юнги, читающий документы в одной из нескольких принесенных Джином папок, красноречиво поглядывает на него из-под темной челки. - Если бы это было тяжело, я не взялся бы тебе помогать, Сокджин-ши, - твердо произносит он. - Я тоже не люблю усложнять себе жизнь. Сокджин закусывает губу и медленно кивает. Честно говоря, по последним поступкам Юнги подобного не скажешь. Наоборот, кажется, будто этот парень как раз из тех, что любят делать свою жизнь как можно сложнее. Кто еще стал бы выполнять работу за своего начальника с подобной самоотдачей? Или вызываться составлять отчет для человека из другого отдела, которого даже не считает другом? Сокджин представить не может, на что этот парень может пойти ради того, кого действительно может назвать другом. И эта мысль, отчего-то заставляет Джина вспомнить тот недавний разговор с Ю Кихеном, с человеком, с которым Юнги, определенно, был близок и который до сих пор с теплотой упоминает самого Юнги. Сейчас, когда Сокджин думает об этом, ему кажется, что Юнги из тех людей, с которыми не только сложно сблизиться, их расположение также тяжело потерять. Джин может ошибаться, но до сих пор Мин Юнги производил на него впечатление надежного человека, не бросающего слов на ветер, и что-то подсказывает Сокджину, что и в личных отношениях он такой же. А в таком случае… Сокджин не понимает, что могло… - Что-то не так? – выводит его из задумчивости голос Юнги. Сокджин поспешно моргает и немного нерешительно закусывает губу. Он раздумывает мгновение, но все же качает головой. Все-таки как бы любопытно ему ни было, немного странно задавать настолько личные вопросы своему коллеге. И Сокджин очень сомневается, что Юнги действительно ответит ему. Юнги хмурится, явно не веря ему, но отвлекается на тяжелый, но довольный вздох Хосока, который, наконец, вылезает из-под стола с небольшой стопкой бумаг в руках. Парень драматично кряхтит, вставая на ноги, и смотрит на настенные часы, над головой Сокджина. - Я пошел с отчетом к Паку, а вы тут не ругайтесь, пока меня нет, - предупреждающе тычет в них попеременно пальцем он, притворно-сурово сводя брови. - Йа, когда мы вообще ругались, Хосок-а? – возмущается Сокджин, на что Хосок только закатывает глаза. - Ладно, тогда просто не убейте друг друга своими саркастичными замечаниями. Люди в этом отделе не подписывались на то, чтобы быть свидетелями ваших пикировок. - Эти пикировки – самое интересное, что происходит в вашем отделе за весь день, - защищаясь, скрещивает руки на груди Сокджин. - О, поверь, с Пак Ёнхо в руководителях экстрима и развлечений у нас более чем в избытке, - хмыкает себе под нос Юнги, Хосок согласно кивает, уголки его губ печально опускаются, придавая всему его лицу грустное выражение. Сокджин неловко поводит плечами, кажется, одно только упоминание имени этого человека приводит всех людей в радиусе нескольких метров в раздражение и расстройство. Хосок выразительно ежится, затем встряхивается, машет им рукой на прощание и поспешно скрывается с бумагами в руках среди лабиринтов разноцветных клетушек и перегородок. Сокджин смотрит ему в след несколько мгновений и только после этого поворачивается обратно к Юнги. Он вздрагивает, когда напарывается на внимательный и выжидающий взгляд. - Ну, так в чем дело? – спрашивает Юнги, складывая руки вместе, как послушный ученик, и всем видом показывая, что он готов слушать. Сокджин недоуменно хмурится. – Ты же что-то хотел спросить? - Что… откуда ты… - растерянно моргает Джин. Юнги просто молча пожимает плечами и продолжает выразительно смотреть на старшего коллегу. Сокджин поджимает губы, да, точно, когда это Мин Юнги отвечал нормально на его вопросы? Не так часто, как Сокджину того хотелось бы. Джин мнется еще несколько мгновений, не зная, стоит ли ему лезть во все это, но настойчивый вопрос в глазах Юнги делает свое дело. Сокджину, на самом деле, не много надо, чтобы сдаться своему любопытству. - Я недавно говорил с Ю Кихеном… он упомянул, что вы дружили. Видимо, ты не такой уж и нелюдимый, каким хочешь казаться, Юнги-ши, - Сокджин немного натянуто хихикает и настороженно посматривает на Юнги, который буквально застывает на месте после его слов, Сокджину кажется, что он даже не дышит. Проходит несколько секунд в довольно неловкой тишине, прежде чем глаза Юнги начинают странно и тускло поблескивать, а руки поспешно сжимаются в кулаки. На мгновение или чуть дольше лицо его кривится, словно от боли, но это выражение, как и все слишком яркие эмоции, тут же прячется под спокойной и холодной маской, которая вырывает из Сокджина вздох полный сожаления. Он чувствовал, что ему не стоит затрагивать эту тему, но не послушался здравого смысла, и теперь Юнги закрылся от него. Сокджин виновато закусывает губу. - Скорее всего, тебе стало интересно, почему мы больше не общаемся, - медленно произносит Юнги, голос его отчего-то звучит немного хрипло и сдавленно, словно ему с трудом удается выталкивать из себя слова. Сокджин широко распахивает глаза, но, в самом деле, ему пора бы уже привыкнуть к тому, что этот парень не из тех, кто будет ходить вокруг да около. - Да. Мне стало интересно, - признает Джин, потому что врать Мин Юнги совершенно бесполезно, это он уже довольно четко себе уяснил. – Но теперь я вижу, что это слишком личное, и мне не стоило поднимать эту тему. Прости, Юнги-ши. Юнги пристально смотрит ему в глаза несколько долгих мгновений, а затем как-то неопределенно хмыкает, взгляд его становится теплее, чем был секунды назад, и Сокджин невольно задерживает дыхание, насколько резко его затапливает облегчением. По крайней мере, не похоже, что Юнги злится на него. - Что он тебе ответил? Кихен. Ты же, наверняка, спрашивал его о том же, - говорит Юнги, кажется, он в достаточной степени овладел собой, чтобы звучать почти так же, как обычно, и, возможно, Сокджин даже позволил бы себе поверить его голосу, если бы не опустил глаза и не увидел, как едва заметно подрагивают длинные, бледные пальцы парня. Сокджин хмурится и с трудом сглатывает, заодно подавляя настойчивое желание обхватить руки парня и согреть в своих ладонях, что поднимается в нем почти мгновенно. Они не друзья, чтобы он мог делать что-то подобное. Так что Сокджин не двигается, даже если ему очень хочется. - Он сказал, что ты очень добрый человек. И что ты ни в чем не виноват, вы просто слишком разные, - тихо произносит Сокджин, и ему не хочется этого говорить, потому что он видит, по тому как каменеет лицо Юнги, тому как тускнеет его взгляд, что эти слова причиняют парню боль. Юнги никак этого не показывает, но Сокджин знает, что ему больно, и, кажется, именно в этот момент он понимает, о чем именно пытался сказать ему Хосок недели назад. Мин Юнги – просто человек, которому так же, как и всем в этом мире, может быть больно. И это осознание – не то, с чем Сокджин может справиться в это мгновение. Потому что оно заставляет что-то в его груди судорожно и болезненно сжаться. Юнги медленно выдыхает и как-то ломано и горько усмехается, покачивая головой. Он откидывается на спинку своего кресла и неторопливо чуть покручивается из стороны в сторону, в этот момент парень выглядит таким откровенно уставшим, словно в нем не осталось сил даже на то, чтобы скрыть собственное измождение. - Ну, это не совсем правда, - говорит Юнги, он смотрит, куда-то поверх плеча Сокджина, пустым, ничего не выражающим взглядом, от которого у Джина пробегают неприятные мурашки по коже предплечий. – Думаю, это все же моя вина. Я просто не смог быть ему хорошим другом, - горькая улыбка кривит его губы, и что-то в выражении лица Юнги в это мгновение заставляет Сокджина поморщиться от боли, резко пронзившей его грудь. - Мне очень жаль, Юнги-ши, - произносит он, зная, что эти слова никогда не приносят облегчения, зная, что они ничего не меняют и не всегда что-то значат, даже если являются правдой. Но Сокджин все равно говорит это, потому что это то, что он чувствует. Ему действительно жаль. Ведь Мин Юнги – хороший человек, и Сокджину тяжело видеть эту застарелую, но явно все еще давящую боль в его усталых глазах. Юнги смотрит на него долгие секунды, что растягиваются между ними в минуты, а затем медленно усмехается себе под нос и качает головой. - Только не надо приглашать меня пообедать, Сокджин-ши, прошу. Сокджин только слабо выдыхает, не в силах выдавить ничего более вразумительного в этот момент. Но он благодарен Юнги, за эту довольно успешную попытку разрядить атмосферу. Это действительно напоминает Сокджину, что последнее, что Мин Юнги нужно от него – это его жалость. Это напоминает Джину, что Юнги достоин куда большего.***
Это странное ощущение. Сокджину довольно сложно его описать. Возвращаться в родной город всегда так… странно. Сокджин словно перемещается в совершенно другой мир, где он все еще ребенок, где ему не нужно беспокоиться о взрослых вещах, проблемах, работе и всем том, что занимает и наполняет его повседневную тусклую жизнь сейчас, что утяжеляет ее и смазывает дни недели, превращая их в единый монотонный калейдоскоп, в котором он лишь изредка может различить, когда встает и заходит солнце. Сокджину думается, что он уже давно не видел заката, потому что часы его работы заканчиваются уже после того, как зажигаются огни ночного города. Сокджин не помнит, как выглядит небо, разукрашенное лучами заходящего солнца и, наверное, это не очень хороший знак. Возвращение домой всегда дарит ощущение ностальгии, есть что-то освещающее в прогулке по улочкам и дорогам, что были исхожены вдоль и поперек за годы юности. И Сокджин не может подавить мягкой улыбки, что сама собой растягивает его губы, когда он проходит мимо своей старой средней школы или видит маленькие магазинчики, куда всегда забегал с друзьями купить снэков и мороженого на те небольшие карманные деньги, что им давали родители. Сокджину кажется, что в те годы, он вообще ни о чем не думал, просто наслаждался школьной жизнью и даже не мечтал, как другие стать популярным или известным. Он всегда был достаточно заметен и популярен благодаря своей внешности, поэтому мысли о том, чтобы выделиться еще больше, никогда не приходили ему в голову. Он и без того выделялся сильнее, чем ему того хотелось бы. В школе многие дружили с ним только из-за его внешности или того, что он казался веселым и неизменно приветливым. Учителя любили его, потому что он был прилежен и вежлив. Родители говорили своим знакомым, что Сокджин многого сможет добиться в жизни. И даже несмотря на то, что Сокджин не знал, чего именно он сам хотел, он действительно, став взрослым, добился определенной стабильности в своей жизни, потому что именно этого от него все и ожидали. И Сокджину всегда казалось правильным – оправдать все эти возложенные на него ожидания. В конце концов, у него не было собственных амбиций, поэтому ничто не мешало ему воплотить в жизнь чужие. Дом его родителей, в котором он вырос с маленьким внутренним двориком и крошечным огородом, практически совсем не изменился с того раза, как Сокджин приезжал навестить родителей больше года назад. Он все такой же скромный, но ухоженный и уютный на вид. Сокджин все так же, как и многие годы до этого, вздыхает легче и спокойнее, когда видит его и замечает, насколько мало изменилось это место. Дверь ему открывает мать, ее красивые глаза, которые Сокджин, определенно, унаследовал, широко распахиваются, стоит ей увидеть его на пороге, а затем лицо ее озаряется широкой радостной улыбкой, что сразу же делает ее моложе и заставляет знакомое тепло заструиться по венам Джина. Точно. Он дома. Это он понимает более чем отчетливо, когда она заключает его в свои нежные и любящие объятия, и Сокджин чувствует родной запах выпечки и кондитерской ванили, который так крепко ассоциируется у него с матерью. - С днем рождения, мам, - шепчет он совсем тихо, будто это какой-то секрет, бережно приобнимая ее в ответ. - Джин-а, ты, наконец-то, приехал, - проговаривает она, чуть отстраняясь и пристально разглядывая его лицо, как часто делает, когда пытается оценить взглядом его состояние. Сокджин мягко улыбается ей, стараясь выглядеть… нормально. Ему не хочется заставлять ее беспокоиться в такой день. Но, конечно же, у него ничего не получается, потому что каким-то непостижимым образом его мать всегда знает, когда он искренен, а когда просто притворяется. – Ты, наверное, так сильно устал, - произносит она, чуть хмурясь и качая головой. Сокджин чувствует, как улыбка на его лице начинает чуть дрожать. - Вовсе нет, дорога заняла меньше часа. - Я не про дорогу, Джин-а, - вздыхает его мать, заботливо поправляя лезущую ему в глаза челку. Сокджин часто моргает и поджимает губы, не зная, что на это сказать. – Надеюсь, ты хоть немного отдохнешь у нас. Спасибо, что приехал, Джин-а. Джин с трудом сглатывает и медленно кивает, вновь невольно чувствуя себя виноватым. Насколько же его мама смирилась с вечными отказами, что сейчас, когда он приехал на пару дней, так благодарна ему за это? Где-то в глубине дома он слышит визгливый лай Чжангу, а через мгновение песик, радостно виляя хвостиком, уже кидается к его ногам, явно взволнованный его приходом. Сокджину становится очень тепло в груди от того, что пес действительно узнал его, учитывая как давно Джина не было в этом доме. Он опускается на корточки, чтобы погладить пса, который передними лапками цепляется за его колени и настойчиво пытается дотянуться мордочкой до лица Сокджина. Джин легко смеется, взлохмачивая его белую шерстку. Как же он скучал по этому месту. Отец встречает его более сдержано, коротко обнимая и похлопывая по спине, но Сокджин видит, как довольно загораются его глаза, и немного смущенная, но гордая улыбка растягивает губы. Отец усаживает его на диван, а сам садится в кресло напротив, и это так сильно напоминает Сокджину времена, когда он возвращался из школы с табелем в руках, что он невольно улыбается краем губ, когда ощущает ту же самую нервозность, что и годы назад. Удивительно, насколько глубоко некоторые привычки укореняются в нас. - Ну, что, Джин-а, рассказывай, как поживаешь, - говорит отец, выжидающе улыбаясь. И Сокджин рассказывает, даже несмотря на то, что неожиданно с болезненной ясностью понимает, что рассказывать ему особо и нечего. Единственное о чем он может рассказать – это работа, а это явно не совсем то, что его родителям хотелось бы услышать. Конечно, они оба радуются его успехам, но Сокджин видит, как они тайком переглядываются, и что-то подсказывает ему, что они хотели бы порадоваться его успехам не только на карьерном поприще. Сокджин оставляет вещи в своей прежней спальне, которую они раньше делили с братом на двоих. Сейчас она выглядит немного иначе, однако Джин все равно с легкостью находит отметины на дверном косяке, где в детстве родители отмечали их с Сокчоном рост, и его собственные инициалы, что он вырезал в начальной школе на стене рядом с подоконником. В этой комнате, за этим письменным столом он днями напролет без сна и отдыха готовился к выпускным экзаменам. В этой комнате он с увлечением зачитывался комиксами, которые стаскивал из книжного шкафа брата, пока тот не видит. В этой комнате Сокчон рассказывал ему глубокой ночью сказки, когда маленький Сокджин не мог уснуть. В этой комнате много воспоминаний, которые наваливаются на Сокджина, как только он переступает порог, даже несмотря на новые обои и мебель в ней. Комната все равно кажется прежней, в ней все также живет детство Сокджина, и Джин очень сомневается, что когда-нибудь это изменится. Какое-то время он помогает матери на кухне, пока она не выгоняет его и не посылает в ресторан к Сокчону. В сознании его мамы Сокджин все еще ребенок, которого опасно пускать на кухню, и, скорее всего, это также никогда не изменится, сколько бы лет Джин не прожил самостоятельно. Сокджин не спорит, потому что спорить с его матерью – гиблое дело, и с готовностью идет в ресторан брата, зная, что уж Сокчон точно не откажется от его помощи. Наоборот, наверняка сразу же заставит обслуживать клиентов. Ресторан Сокчона расположился всего в паре кварталов от их дома, поэтому Сокджин прогуливается до него пешком, проходя мимо знакомых улиц, магазинов и домов, мимо которых тысячи раз ходит в детстве и юности. Он приветливо раскланивается с несколькими соседями, на глазах которых вырос, останавливается поболтать с теми, что всегда были особенно дружны с его семьей и вежливо улыбается на многочисленные комплименты и похвалы в свой адрес. Ему говорят, что он сильно вырос, что стал еще краше, чем был, что он возмужал и, наверняка, у него, как и прежде, отбоя нет от девушек. Сокджина спрашивают, когда он приведет в дом родителей невестку, хорошо ли складывается его карьера. И Сокджин очень быстро устает давать одни и те же однотипные ответы, но он все равно это делает, потому что не может не быть тем приятным и вежливым молодым человеком, каким все в этом районе запомнили его. Сокджина невольно веселит мысль, что будь сейчас на его месте Мин Юнги, никто даже и не подумал бы к нему подойти с подобной пустой болтовней. Юнги, скорее всего, молча ушел бы, услышав первый же подобный вопрос в свой адрес. В ресторане брата не так уж много народу, занята всего-то пара столиков, что не удивительно, учитывая, что еще утро и до обеденного ажиотажа остается несколько часов. Это совсем маленький ресторан, на втором этаже которого располагается такая же маленькая, но уютная квартирка Сокчона, поэтому старший брат сразу же замечает Джина, с любопытством выныривая из-под прилавка на дребезг колокольчиков над входной дверью, что переливаются, стоит только Сокджину войти. Сокчон широко улыбается, когда видит его, и подходит к Джину, чтобы крепко обнять. Сокджину часто говорили раньше, что у них с братом одинаковые улыбки, но отчего-то ему кажется, что с возрастом это сходство стало только заметнее. - Отлично, Джин-а, поможешь мне с клиентами в обед, - хлопает его по плечу брат, на что Сокджин морщится. - Хен, я только приехал в родной город, и это первое, что ты мне говоришь? – притворно обиженно надувает он губы, Сокчон просто невозмутимо пожимает плечами. - Ага, побудешь хорошим тонсэном один день, Джин-а, не умрешь от натуги, - усмехается Сокчон, подводя его к одному из столов и едва ли не силком усаживая на стул. - У тебя же есть официанты, хен, - без особого энтузиазма продолжает ворчать Джин уже просто для проформы, потому что на самом деле он не очень-то и против помочь. Он до сих пор помнит, как помогал обставлять здесь все, когда брат только-только собирался открыться. Именно Ёнсон, еще тогда просто невеста Сокчона, придумала дизайн, и Сокджину становится немного грустно, когда, оглянувшись вокруг, он замечает, что брат так ничего и не изменил в этом месте. И с одной стороны Сокджина успокаивает спокойная и знакомая атмосфера этого маленького семейного ресторанчика, а с другой – ему становится грустно. Потому что Ёнсон больше не является частью их семьи, но все здесь сильно напоминает о ней, будто это место отчаянно пытается убедить всех вокруг, что ничего не изменилось, когда, на самом деле, изменилось все. Сокджин поджимает губы, но решает ничего не спрашивать у брата, не желая поднимать эту тему и портить им обоим настроение. - У меня есть официанты, но разве это разумно – отказываться от бесплатной рабочей силы? – Сокчон жестом подзывает одного из своих работников, совсем юного паренька, который отвлекается от разговора со своим таким же молодым коллегой и поспешно подбегает к их столику. – Субин-а, принеси нам, пожалуйста, нэнмена и бутылочку соджу. Парень понятливо кивает и быстро скрывается на кухне. - Еще только утро, хен, - нерешительно склоняет голову набок Сокджин, Сокчон просто отмахивается от него. - Поэтому я и попросил всего одну бутылку, очевидно же. Сокджин усмехается и только покачивает на это головой, больше не возражая, глаза брата слишком довольно поблескивают, чтобы Джину действительно хотелось с ним спорить. Они виделись не так давно, поэтому Сокчон не спрашивает все те тривиальные и банальные вещи, что обычно спрашивают после долгой разлуки. Вместо этого он рассказывает о забавных случаях в ресторане, которые произошли совсем недавно, и Сокджин искренне смеется над историями об одном постоянном клиенте Сокчона, которого всегда аккурат к закрытию с руганью приходит забирать жена. - Эта женщина всегда ругает его на чем свет стоит, но недавно она подошла ко мне и попросила, чтобы в следующий раз мы подали ее мужу горячий кимчи-чигэ, потому что он простудился, и она не хочет, чтобы он ел что-то холодное, - проговаривает Сокчон, задумчиво покручивая пустую стопку в руках. – Честно говоря, я был тронут. Раньше я не задумывался о том, что она в действительности может заботиться о своем муже. Ну, знаешь, после всех тех ругательств в его адрес, что мы тут наслушались. Но после этих ее слов, я задумался. А ведь, правда, она же приходит каждый вечер, чтобы забрать его домой. Если бы ей было плевать, стала бы она делать что-то подобное? Сокчон хмыкает себе под нос и покачивает головой. Сокджин медленно выдыхает, отставляя свою стопку. - Наверное, мы все склонны делать ошибочные предположения о других людях, - произносит Джин, криво усмехаясь. - Что, ты тоже в ком-то ошибся, Джин-а? – спрашивает брат небрежно. Сокджин на мгновение поднимает на него взгляд, но почти сразу же опускает его обратно на собственные руки. – Мы все это делаем, Джин-а. Мы все ошибаемся, потому что не можем читать мысли других, не можем понять, что чувствует и что переживает другой человек. Мы можем только предполагать. Так что это нормально – ошибаться в некоторых людях. Просто… не стоит держаться за собственные предубеждения, не стоит забывать, что то, что мы видим – всегда только часть картины. Сокджин задумчиво мычит себе под нос, так ничего и не отвечая. Сокчон спрашивает его про успехи в проекте, о котором Сокджин поверхностно рассказывал ему в их прошлую встречу. Джин пожимает плечами, немного удивленный, что брату действительно это интересно. - Ты выглядел довольно… воодушевленным, когда говорил о нем, - поясняет Сокчон, чуть нахмурившись. – Обычно ты вообще ничего не говоришь о проектах, над которыми работаешь, поэтому мне показалось, что этот имеет для тебя особое значение. - Не то чтобы я над ними работаю, я просто выстраиваю план их реализации, - качает головой Джин, стараясь немного оттянуть с ответом, потому что эти слова невольно удивляют его. Если так подумать, он ведь, в самом деле, обычно не особо распространяется о проектах, которые курирует. Сокчон лишь забавно кривится в ответ на его слова, заставляя Сокджина усмехнуться. – Просто… это интересный проект, - пожимает Джин плечами, не замечая, как губы его растягивает мягкая и теплая улыбка. – Юнги-ши очень талантлив. - Юнги-ши? – с интересом склоняет голову набок Сокчон. Сокджин улыбается шире и кивает. - Да, он автор этого проекта. С ним, на удивление, интересно работать, - Сокчон чуть непонимающе хмурится в ответ на эти слова. – Хотя он тот еще ворчливый дедуля, - усмехается Джин. – Представляешь, он не хочет со мной дружить! – с негодованием всплескивает руками Сокджин, надувая губы. Сокчон смеряет его очень скептичным взглядом. - Хм… хочешь, чтобы я с ним поговорил, Джин-а? Может, отобрал у него ведерко и заставил играть с тобой в одной песочнице? – Сокджин морщится и фыркает, когда Сокчон громко смеется, позабавленный собственной шуткой. - Ну, серьезно, хен. Только посмотри на меня, как кто-то может не захотеть дружить со мной? – выразительно обводя пальцами собственный подбородок, говорит Сокджин, приподнимая брови. Сокчон еще более выразительно закатывает глаза. - И зачем, тогда тебе общаться с человеком, что не способен оценить твоей красоты? – спрашивает он, наполняя заново их стопки. Сокджин закусывает губы и откидывается на спинку своего стула. - Может, потому что ему нет до нее никакого дела. Разве это не странно? Все судят друг друга по внешности и поведению. Но такое ощущение, будто для него это ничего не значит. Он очень… странный парень, - неопределенно поводит плечами Джин, ощущая какой-то дискомфорт в груди после этих слов. - Разве? – спрашивает Сокчон, недоуменно глядя на него. – Ты же сам терпеть не можешь, когда тебе делают поблажки из-за твоей внешности, а теперь возмущаешься, что он этого не делает? Кажется, это ты тут странный, - хмыкает брат, опрокидывая в себя стопку. Сокджин удивленно моргает, а затем поджимает губы и скрещивает руки на груди, потому что ему нечего на это ответить. Он, в самом деле, ненавидит, что некоторые люди видят в нем только его красивое лицо. Он привык к этому, и ему даже казалось, что он смирился, потому что, положа руку на сердце, очень часто это значительно облегчало ему жизнь, однако именно постоянное столкновение с людьми, которым в действительности было наплевать на него, заставило Сокджина довольно настороженно относиться ко всем вокруг себя. И Джин знает, что это отвратительная привычка, но он не может перестать на первых порах, когда еще не знает человека как следует, задаваться вопросом, с какой именно целью он общается с Сокджином. И, возможно, это не самое лучшее оправдание, но Сокджина не раз в его жизни использовали, поэтому он уверен, что имеет определенное право быть немного подозрительным. - Видимо, этот Юнги-ши - действительно неплохой парень, раз ты так сильно хочешь подружиться с ним, Джин-а, - вырывает его из задумчивости голос брата. Сокджин вздрагивает и сосредотачивает на Сокчоне немного растерянный взгляд. – Ты обычно не выступаешь инициатором общения, а тут прямо чуть ли ножками не стучишь только из-за того, что парень не горит желанием с тобой общаться. Не похоже на тебя. Ты такой активный только, когда тебе кто-то нравится, - произносит Сокчон, усмехаясь. Сокджин хмурится. - Зачем мне дружить с человеком, который мне не нравится? - выгибает бровь Сокджина, Сокчон поспешно машет рукой. - Не в этом смысле нравится. В романтическом, - поясняет он, беспечно улыбаясь. Сокджин просто моргает в ответ, изумленно застывая на месте. – Если бы мы говорили о девушке, я бы именно это и подумал. - Да ладно тебе, я себя совсем не так веду. Откуда тебе вообще знать, какой я, когда влюблен? - отмахивается Джин, стараясь не обращать внимания на то, как наливаются жаром его уши и как на мгновение или два комом застывает дыхание в его легких. Сокджин игнорирует это, так же как и непонимающий и немного подозрительный взгляд, которым награждает его брат. Джин поспешно облизывает губы и переводит разговор в более привычное и безопасное русло. Сокджин не любит думать о том, что не может понять, поэтому об этих странных словах он также старается не думать. В конце концов, они ведь ничего не значат. Это просто шутка. Поэтому нет смысла на них зацикливаться. Определенно точно, нет.***
Сокджин не делает ничего такого уж особенного в эти два дня. И весь следующий день после довольно скромного семейного застолья Сокджин тратит на то, чтобы действительно побыть с семьей. Он прилежно помогает матери на кухне и слушает ее рассказы о соседях и своих одноклассниках, имен которых он даже не помнит, упрямо соревнуется с отцом в том, кто из них сумеет придумать больше каламбуров на определенные темы, даже зная, что точно не сможет выиграть. Он ни разу не выигрывал у этого человека, и уверен, что никогда не сможет. Сокджин обещает себе, что рано или поздно узнает, откуда в голове его отца так много лексических шуток, рано или поздно он разгадает эту тайну. Сокджин даже снова заходит к брату в ресторан, чтобы помочь с заказами в самый час-пик, за что брат благосклонно решает накормить его бесплатно. Самому Джину думается, что брат обязан кормить его задаром как минимум несколько лет, после того, что Сокджин сделал для его бизнеса, о чем он и говорит, возмущенно дуясь. На что Сокчон с радостью предлагает выплатить ему долг едой, а не деньгами. Сокджин недовольно фыркает и принимается молча есть свой бесплатный обед. Он гуляет по округе с Чжангу и больше часа тратит на то, чтобы просто поноситься с псом в парке. Сокджин действительно очень скучал по этой собаке. Изначально Чжангу был его псом, но у Джина было слишком много работы и не было достаточно времени, чтобы должным образом заботится о животном, поэтому ему пришлось с тяжелым сердцем отдать песика родителям. Джину казалось, что этот маленький лучик счастья сможет развеять темноту и холод, окутывающий его одинокую квартиру, но этого не произошло. Песик просто грустил, оставаясь один в ее холодных и равнодушных стенах, и Сокджин не мог мучить бедное создание, которое не было виновато в том, что Джин не в силах самостоятельно раскрасить свою жизнь и наполнить ее хоть каким-то смыслом. Это просто неправильно – запирать кого-то вместе с собой и своим одиночеством. Чжангу помогал ему, Сокджин чувствовал себя нужным и любимым, когда пес жил с ним, но самому Чжангу Джин не давал ничего, потому что не мог уделять ему даже самый минимум необходимого времени. И, казалось бы, это всего лишь пес, но Сокджин не может не проводить параллелей между этой ситуацией и некоторыми его отношениями. Что было бы, будь это человек, который действительно любил бы Сокджина? Насколько больно ему было бы? Настолько одиноким Сокджин сделал бы его? Сокджин не настолько эгоистичен и жесток, чтобы обрекать кого-то на подобное. Джин дурачится с собакой, треплет разыгравшегося пса по голове, фотографирует его мордашку со всех возможных ракурсов и делает несколько селфи с ним в обнимку. Потому что Чжангу – милейшее создание, и пусть хоть кто-то попробует сказать что-то в противовес этому. Сокджин с улыбкой разглядывает фотографии на телефоне и несколько мгновений раздумывает над тем, чтобы похвастаться собакой своим друзьям, уже мысленно предугадывая их реакцию. Чимин с Хосоком завалят его умиляющимися смайликами, Тэхен начнет рассказывать про своего песика Ёнтана и его, точно, невозможно будет заткнуть, Чонгук примется ныть, что тоже хочет собаку, а Намджун обязательно скажет, что Чжангу очень похож на Сокджина, потому что он верит в теорию о том, что животные похожи на своих хозяев. Джин знает, что именно так они себя и поведут. Сокджин закусывает губу и задумчиво вертит телефон в руке. Однако проходит секунда, две, а мысль, что совершенно неожиданно вспыхивает в нем сама по себе, никуда не исчезает. И Сокджин не знает, зачем именно это делает, но он чуть раздраженно цыкает себе под нос, когда находит в своих контактах номер Мин Юнги, и быстро, пока еще не успел передумать, отправляет свое селфи с Чжангу этому парню. Сокджин удивленно моргает, глядя на собственное сообщение, только в этот момент ощущая удушающую волну смущения и смятения. И как он объяснит Юнги, зачем именно это сделал, если даже себе не может связно ответить на этот вопрос? Скажет, что Юнги – единственный человек в его окружении, чьей реакции он не может себе представить? Даже в голове это звучит довольно глупо. Сокджин поспешно поджимает губы и пишет первое, что приходит ему на ум. «В благодарность за твою помощь, дарю тебе фото двух самых восхитительных созданий в этом мире. Цени такую щедрость, Юнги-ши» Сокджин горестно стонет, запрокинув голову. Давненько собственные сообщения не заставляли его испытывать стыд, от которого хочется спрятаться под одеяло и не вылезать примерно с год. Кажется, ничего подобного с ним не случалось после того случая, когда он случайно послал рецепт шарлотки своему тогдашнему начальнику вместо годового отчета. Но это даже было больше смешно, чем смущающе. Сокджин засовывает телефон поглубже в карман пальто и поспешно берет Чжангу на руки, чтобы погладить его и отвлечься от собственной нервозности. Минут через пять Сокджину почти удается убедить себя, что ничего такого страшного не произошло, он ведь часто присылает подобные фотографии своим друзьям, и еще никто не жаловался. Они с Юнги, конечно, не друзья, но… это ведь Юнги не хочет с ним дружить, сам Сокджин не разделяет его точки зрения на этот вопрос, так что теоретически Сокджин может для себя считать Мин Юнги кем угодно. Никто не может ему этого запретить. Он резко вздрагивает, когда через некоторое время его телефон пиликает, оповещая о входящем сообщении. Джин поспешно достает телефон и невольно улыбается, когда читает текст. «Только не говори, что ты украл этого милого песика. Это незаконно, Сокджин-ши» Конечно, именно в подобном духе и мог ответить этот странный человек, Сокджину стоило бы догадаться. Все еще улыбаясь, Джин качает головой и спешно набирает ответ. «Йа! Это мой пес, который очень меня любит. Почему ты всегда предполагаешь обо мне самое худшее?» На этот раз Юнги отвечает довольно быстро. «Ты не упоминал, что у тебя есть собака» Сокджин непонимающе склоняет голову набок, не улавливая связи между его вопросом и ответом парня. «Он живет у моих родителей. А тебе что нравятся собаки, Юнги-ши?» «Почему они не могут мне нравиться?» Сокджин хмыкает, уже мысленно представляя себе реакцию на свои следующие слова. «Ты же кот, Юнги-ши. А коты и собаки не могут ладить» Сокджин ждет ответа почти минуту и уже начинает нетерпеливо постукивать кончиками пальцев по корпусу телефона, когда все же дожидается оповещения о новом сообщении. «Я отправляю твой номер в черный список» Сокджин смеется так громко, что ему приходится остановиться прямо посреди дороги, из-за чего прохожие начинают оборачиваться и странно коситься на него. Но Джин не обращает на это внимания, слишком занятый попытками стереть выступившие от смеха слезы с глаз и не выронить телефон из трясущихся рук.***
Сокджин собирает те немногие свои вещи, которые привез с собой, невольно удивляясь, как всего за два дня сумел разбросать их по своей старой комнате. У себя в квартире он ничего подобного не делает, но, видимо, родительский дом действует подобным образом – пробуждает старые детские привычки, от которых Джин, казалось бы, давно избавился. Он чувствует себя немного странно, вновь покидая эту комнату. Не так, как чувствовал себя в первый раз, вовсе нет. Сейчас, спустя годы, это место все еще воспринимается им как родное убежище, но теперь Сокджин слишком отчетливо ощущает себя лишь гостем в этих стенах. Все в этом доме, городе погружает его в воспоминания, заставляет проникнуться теплым ностальгическим чувством, спокойствием и умиротворением, от которых он давно отвык в шумном, неспящем Сеуле, однако он ясно понимает, что это больше не то место, которому он всецело принадлежит. Сокджин знает, что он давно живет совсем другой жизнью, и он вырос не только из этой кровати, которая стала слишком мала ему, но и из этой комнаты, где ему теперь чересчур жарко и душно. Сокджин привык к вечному холоду собственной квартиры, привык к ее безмолвию, и тепло родного дома заставляет его чувствовать себя некомфортно и странно. Все равно, что надеть на себя куртку, в которой ходил в средней школе. Тесно и нелепо. Не то чтобы Сокджину совсем здесь не место. Его родители, однозначно, очень рады вновь видеть его; мать кормит его так щедро, что он едва ли не ползком вылезает из-за стола после каждой трапезы, отец долго и вдумчиво разговаривает с ним за бутылкой соджу темными вечерами. Однако это навязчивое ощущение, что он просто в гостях, не покидает Сокджина ни на секунду. Потому что так оно и есть. Потому что его родители тоже относятся к нему как к гостю, желанному, но очень редкому гостю. Сокджин отчетливо чувствует это, когда видит, как они ведут себя с Сокчоном, который в честь приезда младшего брата каждый день приходит на семейные ужины. Никто не суетится вокруг Сокчона, никто не пытается подложить ему кусочек мяса повкуснее, у него не спрашивают с интересом, чем он живет и занимается, потому что и без того это знают. Их мать спокойно позволяет ему хозяйничать на своей кухне, а с отцом они перебрасываются старыми и уже набившими оскомину, но своими шутками, которые в ходу только между ними. Сокчон – неотъемлемая часть их жизней. Даже несмотря на то, что он уже давно живет не с ними, их разделяют не километры, всего лишь два-три квартала, и он все равно остается рядом. Сокджин не чувствует себя чужим в этом узком семейном кругу, конечно нет. Просто ему действительно немного грустно видеть доказательства того, насколько он отдалился от своей семьи. И он знает, что это неизбежное следствие обстоятельств, что это не полностью его вина. Телефонные звонки, как бы часто он ни звонил, не в силах компенсировать отсутствие живого общения. Они просто не способны на это. И Сокджин так сильно хотел, чтобы его родители гордились им, так сильно хотел обеспечить себе стабильную и спокойную жизнь, чтобы им не пришлось волноваться за него, что сейчас, годы спустя Джин просто не понимает, почему за все это он обязан платить такую огромную цену. Почему ради того, чтобы сделать своих родных счастливыми он должен жертвовать общением с ними. Как это вообще все должно работать? Возможно, переполненный подобными риторическими вопросами, Сокджин обнимает свою маму на прощание гораздо дольше и крепче, чем обычно. Возможно, он делает это, потому что знает, что не скоро приедет вновь. Возможно, ему просто хочется как следует запомнить это ощущение защищенности и спокойствия, что возникает, когда его мама любовно поглаживает его по голове. Он начал забывать, каково это, и подобное осознание заставляет его вновь почувствовать вину и сожаление. Его мать чуть отстраняется, обхватывает его лицо руками и мягко улыбается, глядя ему в глаза. Морщинки в уголках ее глаз, которые Сокджину не хочется замечать, проявляются отчетливее, когда она пытливо, но все еще по-доброму разглядывает его. - Джин-а, не работай так много. И хорошо питайся, не пропускай обеды, - наставляет она, чуть нахмурившись. Сокджин с готовностью кивает, пытаясь состроить серьезное лицо. – И в следующий раз можешь привести с собой свою девушку, Джин-а, мы не будем против, - неожиданно говорит она, весело поблескивая глазами. Сокджин непонимающе моргает. - Мою кого? - немного сипло произносит он, удивленно поднимая брови. Отец рядом усмехается и ободряюще похлопывает его по плечу, что сбивает Сокджина еще больше с толку. - Твоя мама права, Сокджин-а, мы будем рады познакомиться с ней. Обещаю, не перегибать с каламбурами, - поднимает его отец руки в воздух, но мама Сокджина смеряет его таким скептичным взглядом, что мужчина побеждено выдыхает и неохотно качает головой. – Йа, ну первые полчаса я смогу продержаться. Когда Сокчон привел Ёнсон, у меня ведь получилось. - Двадцать минут, дорогой. А затем нам пришлось слушать твои шутки весь вечер, - вздыхает мама Джина, закатывая глаза. Сокджин недоуменно моргает, растерянно глядя на родителей и чувствуя себя так, словно зашел в комнату посреди оживленной беседы и сейчас не может понять, о чем вообще идет разговор. - Погодите-погодите, у меня нет девушки, - нахмурившись, говорит Сокджин. И, кажется, первое мгновение родители ему не верят, но он так серьезно и удивленно смотрит на них, что они с сомнением переглядываются. – С чего вы вообще решили, что у меня кто-то есть? – непонимающе вскидывает руки Джин. - Просто ты постоянно смотрел на свой телефон и так улыбался… - неопределенно поводит плечами его мать, неловко накручивая на палец темно-каштановый локон волос, как делает всегда, когда чувствует себя немного не в своей тарелке. – Ты выглядел вполне себе счастливым, когда переписывался с этим человеком, вот я и решила… Сокджин задумчиво сводит брови вместе, пытаясь вспомнить, с кем он вообще переписывался в эти дни. Вчера он пару часов доставал Юнги сообщениями, вспоминая все существующие и придумывая новые каламбуры про котов, просто потому что это было забавно, несмотря на то, что парень демонстративно игнорировал его и лишь изредка отвечал в своей фирменной саркастичной манере. Сокджин успокоился только после того, как Юнги действительно заблокировал его номер телефона на несколько часов. Ни с кем больше Сокджин не переписывался. - Эм… я общался с другом. Парнем другом. Мы вместе работаем над нынешним проектом, - неловко проводя ладонью по покрасневшей шее, произносит Сокджин. Он ловит на себе внимательный и пытливый взгляд матери, и невольно чувствует себя так же, как чувствовал в детстве, когда пытался скрыть, что съел все конфеты, которые купили им с братом на двоих. Ему хочется склонить голову и отвести взор, от этих глаз, которые, кажется, читают его душу гораздо лучше, чем он сам. - Ох, вот как. Парень? Ну, тогда понятно, но мы были бы не против, чтобы ты поскорее нашел себе девушку, Джин-а. Никакого давления, просто говорим на всякий случай, - улыбается ему отец, озадаченно почесывая затылок. Сокджин поджимает губы и автоматически кивает, кажется, смысл этих слов не до конца доходит до его сознания, потому что он все еще отчетливо чувствует на себе слишком пристальный взгляд матери, который не дает ему сосредоточиться. - Джин-а, если… если этот человек… - начинает она очень задумчиво, но нерешительно с явным сомнением в голосе, что отражается и в ее лице, брови на котором хмурятся, а пухлые губы поджимаются. Однако, несмотря на заминку, она все равно продолжает, тяжело вздыхая. – Да, если ты найдешь человека, который будет делать тебя счастливым, я… мы будем счастливы с ним познакомиться. Помни это, Джин-а, - последнюю фразу она произносит очень проникновенно, пристально глядя Сокджину в глаза. И Джин не уверен, почему, но этот ее тон заставляет его судорожно сглотнуть и опустить взгляд. От этого тона, его сердце болезненно и жалобно сжимается. Этот тон едва не заставляет его заплакать, казалось бы, без всякой на то причины. Он чувствует как крепко и бережно обнимает его мама, совсем не так, как несколько минут назад. На этот раз она словно пытается влить в него всю свою любовь, пытается закутать его в нее и защитить от всего в этом мире. Так она обнимала его, когда Сокджин в детстве заблудился по дороге домой и смог самостоятельно вернуться только через два часа, когда все дома уже успели с ума сойти от беспокойства. Так она обнимала его, когда он уходил в армию и когда он уезжал в Сеул. - Ты мой сын, Джин-а, и я горжусь тобой, что бы ни случилось, - тихо шепчет она ему на ухо, и Сокджин невольно сжимает крепче губы вместе и медленно выдыхает через нос. Ему кажется, что если он не сделает этого, он точно заплачет. Он не знает точной причины, но его мама говорит это все искренне, и он сам знает, что это правда. Эти слова приносят ему неимоверное облегчение, заставляют его поверить, что даже если в Сеуле его ждет холодная и одинокая квартира, у него все равно есть люди, которые всегда будут на его стороне, люди, что любят и ждут его, несмотря ни на что.