Even when I'm used for a long time. You get me through every dark night.
Тео чувствовал себя ужасно: в груди будто билась крошечная птичка, как в клетке, не давая сосредоточиться, слизеринец не мог понять — почему. Душа требовала немедленно отправиться в башню старост и сжать в крепких объятьях маленькую Грейнджер. Тревога била по вискам, заставляя голову болеть. Нотт сидел в каморке Хагрида, смотрел в пространство пустым взглядом и чуть не выдавил кишки волшебной гадюке, у которой собирал яд. Пауки уже не играли на его нервах, как в первые дни, он даже погладил одного сегодня по пушистому брюшку, пока сцеживал яд. Потом были змеи, и Нотт так же рассеянно работал, пока Хагрид так же молча занимался своими делами. А потом в голове щелкнуло. Его что-то взволновало. Он не мог понять, что именно, но чувство тревоги билось сиреной в груди, ускоряя пульс. Гермиона должна быть в безопасности, отец чувствует себя отлично, сам Тео… был счастлив, ведь буквально полчаса назад он с улыбкой несся к опушке Запретного леса, обгоняя егеря и предвкушая вечерние посиделки с любимой, а теперь места себе не находил. Отпроситься пораньше у Хагрида было глупо — он ненавидит всех слизеринцев и не отпустит его раньше ни на минуту за предыдущий прогул, только добавит больше работы в наказание, поэтому Нотт, сжав зубы, с отвращением уставился в блестящие глазенки ни в чем не виноватой змеи, которую держал в руках. — Темпус, — половина восьмого, еще сидеть, как минимум, полтора часа в этой лачуге. Тео закрыл глаза и надавил на морду змеи сильнее, внимательно наблюдая, как капает яд в пробирку с острых клыков. Он подождет.***
Панси сидела в мягком кресле слизеринской гостиной, держа в руках бархатную подушечку с серебристыми кисточками по бокам. Девушка задумчиво игралась с одной из них, ожидая прихода Драко. Он пообещал сделать с ней задание по Астрономии, но все еще не появился в их гостиной. Только подумав о том, чтобы пойти на его поиски, блондин из ее мыслей ворвался в комнату и замер напротив Паркинсон. Он выглядел странно, словно только-только вышел из чужих объятий. Одежда перекошена, губы покрыты поцелуями, и пахло от него как-то иначе. Панси всегда подмечала такие вещи. Она не ревновала, ведь у нее был целый гарем из мужчин Хогвартса и не только, с которыми она могла провести время. Просто Драко был первым другом, твердым плечом, на которое можно опереться, если что, и поплакаться в жилетку, поэтому она всегда относилась к нему иначе. — Повеселился? — спросила Панси и улыбнулась, проведя кисточкой по собственной щеке, мягко щекоча. — И да, и нет, — ответил Драко, уселся в соседнее кресло и уставился на огонь. Он напряженно вглядывался в красно-оранжевые языки пламени и молчал, периодически запуская пальцы в платиновые волосы и ероша их, превращая в поттерское гнездо. Ему так было намного лучше, чем с привычной укладкой: он становился более доступным на вид, а не огромным айсбергом, как выглядел обычно на людях. Панси улыбнулась, подмечая и напряжение в широких плечах, и нервно постукивающие по подлокотнику длинные пальцы, и следы на шее, алыми лепестками покрывающие кожу до края воротника. Странно, что он их не залечил. Его бешеный взгляд остановился на ней. Расширенный зрачок почти перекрывал стальную серость его глаз. — Что-то случилось? Кто бы что не думал, но Панси не была дурой. Она была показушной идиоткой, искателем плотских — и не только — удовольствий и этаким шутом Слизерина среди девушек, потому что ее до невозможности бесили эти жалкие манерные пигалицы, которые вели себя, как курицы со штырем в заднице, а эмоциональный диапазон у них равнялся уровню камня. И то, что Малфой был на взводе — увидела сразу. — Я не могу тебе рассказать, Пэнс, — он закрыл глаза и тяжело выдохнул. — Это пиздец. — Вас прервали что-ли? Ты выглядишь, будто не успел закончить то, что начал, — она игриво подвигала бровями. Драко открыл глаза и посмотрел на нее. — И не закончу, она… — он сдавил переносицу и снова тяжело вздохнул, — я не могу тебе сказать. Пообещал. — Ну, — Панси встала и резко кинула в него подушкой, которую он поймал отработанным движением ловца. — Это не должно тебе помешать помочь мне с домашкой. Идем, Ромео. Страдать будешь позже. Малфой фыркнул и двинулся следом. Ха, Ромео и Джульетта, Панси была почти права, вот только грязнокровная Джульетта его совсем не любила, не сбежала бы с ним ото всех и не покончила с собой, ради того, чтобы быть вместе. Она бы, скорее, сама его отравила или отправила на эшафот. Он до сих пор вспоминал застывший ужас в глазах Грейнджер, когда она пришла в себя, и это привело его в ярость. Она его ненавидела, боялась и презирала, и теперь вряд ли он увидит в свою сторону хоть одну из ее улыбок. И это было правильно: к черту амортенцию с ее ароматом, к черту Фоули и его заботу, к черту их всех. Он жил прекрасно без нее и еще столько же проживет, а не контактировать с ней он прекрасно умел. Нотт в любом случае от нее не отвалит, только, если она не убьет его. Поэтому Драко решил послать на хер грязнокровку и все свои странные чувства к ней. Он повернул голову к жутко довольной Пэнс и решил отвлечься свежими сплетнями. — Кстати, я совсем забыл спросить: тебе понравился твой жених? — Малфой решил сменить тему. Панси вздрогнула и нервно улыбнулась, заправив прядь коротких волос за ухо, но она все равно упала ей на лицо. Задумалась на пару секунд и алые губы окрасила хитрая ухмылка. — Мм, да, он довольно молод, красив и кристально чистокровен, — промычала девушка, вспоминая их встречу и как холодные глаза посмотрели ей прямо в сердце, заставив жалкий орган биться быстрее: то ли от страха, то ли от возбуждения. — Паппи наконец-то отвалит от меня. — Тогда ладно, — Малфой вздохнул, — было бы жаль тратить свою молодость на кого-то, кто умрет через пару лет, — усмехнулся и ускорил шаг. Паркинсон кивнула и вышла следом за Малфоем. «Лучше бы это был дряхлый старикан».***
Гермиона лежала в ванне и медленно терла шею мочалкой. Она до сих пор не могла понять, каким образом смогла отравиться, и это не давало покоя. Кто-то в Хогвартсе желал ей зла, но кто это мог быть? Она ни с кем не конфликтовала, не вступала в споры, на ногу никому не наступала. Все, что она делала это… проводила время с Ноттом. Неужели у него есть какая-то безумная фанатка, что решила сделать так, чтобы Гермиона изменила Нотту? А что, если ему расскажут об этом даже анонимно? Послать записку с совой из совятни Хогвартса — много ума иметь не нужно. Пуговица лежала поверх чистой формы приготовленной на завтра, и Грейнджер поклялась себе, что будет носить ее с собой всегда и везде. Неизвестно, когда «шутник» — так она окрестила этого человека — снова сделает свой ход. Была еще мысль надеть браслет, ведь он защищает от всех существующих ядов, но Тео… Тео точно спросит, почему она вдруг решила его надеть, если так отчаянно пыталась снять его с себя буквально позавчера. А учитывая его упрямый характер, он точно заподозрит что-то не ладное, и тогда придется врать и изворачиваться по полной, — Гермиона этого не хотела. Она была уверена, что в еде точно не могло быть яда или наркотиков, Тео ее не стал бы травить каким-то непонятным возбудителем, а потом отправляться восвояси. Нет, Нотт бы точно поступил иначе. Тео бы использовал его с ней наедине, неторопливо, если бы у него была такая возможность. И, скорее всего, наблюдал бы за ней, предварительно связав и не давая ей того, что она так сильно жаждала. Издевался бы над ее возбуждением, пока она бы не заплакала, умоляя его что-то сделать. Гермиона покраснела от этих мыслей и сразу в голову вошло воспоминание о поцелуях с Драко, она никогда бы не подумала, что Малфой может быть таким страстным. Ей стало страшно. Что бы случилось, не обнаружь их Фоули?.. Она слышала много интересных и довольно горячих историй о нем от соседок по комнате, но слышать сплетни и ощущать самостоятельно — разные вещи. Да и не раз она ловила его с какой-либо девушкой после отбоя прямо во время соития и с удовольствием отнимала баллы, разъединяя голубков. Гермиона вздохнула и потерла лицо, в воздухе приятно пахло маслами, — то, что нужно после напряженного дня. Джинни недавно подарила ей набор для ванны с ароматом меда и молока, и девушка с удовольствием натирала себя скрабом и покрывала душистой пеной мокрое тело, постепенно убирая из головы мрачные мысли о «шутнике». Дверь в ванную комнату медленно отворилась, и Гермиона вскрикнула, прикрывая грудь, хотя она итак была покрыта мыльной водой и пеной. — Не бойся, это я. Нотт без мантии в одной рубашке с закатанными рукавами медленно шел к ней, не сводя глаз с ее рук на груди. — Все еще стесняешься меня? — улыбнулся, медленно двигаясь к ней. — Не нужно, ты совершенство. Она прикусила губу, чувствуя, как краснеет, и вовсе не от горячей воды в ванне. — Нет, просто не ожидала тебя так скоро. — Хм, нервничаешь? — он присел на колени и положил руки на край ванны, наблюдая за ней. — А я скучал. Она действительно нервно дернула ногой и скрыла обе коленки под пенкой, стараясь не шевелиться лишний раз. Нотт внимательно смотрел ей в глаза, опуская руку к воде, лопая пузыри пальцами и пуская рябь. — Я бы хотел обсудить с тобой наши дальнейшие отношения, — она вздрогнула, когда его палец слепо коснулся кожи на ее животе под водой. — Я думаю, ты уже поняла, что мне нравится то же самое, что и тебе? — она кивнула. — Так вот, Гермиона, — его палец коснулся основания ее груди, — называть меня «сэр» больше не нужно. Зови меня Тео, пожалуйста. — Хорошо, Тео, — она прикрыла глаза, когда его пальцы скользнули по соску. — Я думаю, что нам особо нечего обсуждать, пусть все идет своим чередом. Верно? Он улыбнулся и сильнее сжал ее грудь, пока она не пискнула от удовольствия. — Правила мы с тобой оговаривали вчера, но я напомню. Ты всегда можешь сказать стоп-слово, если тебе неприятно и ты не хочешь что-то делать. Я правда хочу заботиться о тебе, — сжал сосок сильнее, и девушка вскрикнула, выгибая спину, — я хочу, чтобы мы были с тобой настоящей парой, а не просто секс-друзьями. У меня к тебе чувства, — он улыбнулся. — Я ясно выразился? — Предельно, — она впилась руками в края ванны, когда вторая его рука пригладила ее влажные волосы. Он закусил губу, наклонился к ней, целуя ее в висок, и зашептал: — Я хочу, чтобы ты вылезла из ванны и пришла в мою комнату. Голая, — рука отпустила ее грудь и прошлась ниже, дойдя до лобка. — Поторопись, — он поднялся, и Гермиона заметила бугор в его штанах, — я не люблю ждать. Он скрылся за дверью своей комнаты. Ванна была общая с двумя выходами — один в ее спальню, а второй в спальню Тео. Сначала она боялась, что он может зайти к ней, когда она купается, но он ни разу так не поступил, уважая ее личное пространство. Это было впервые, когда он его нарушил, но Гермиона не стала заострять на этом внимание. Она с тоской посмотрела на пену — так хотелось поваляться еще чуть-чуть, но Гермиона знала, что Тео очень ждал ее, и вряд ли ему доставит удовольствие сидеть в одиночестве пустой спальни и ждать, пока она насладится принятием ванны. Гермиона сама ждала его, предвкушая разговор, который у них будет, хотя, по факту, обсуждать было действительно нечего. Они будут плыть по течению, но вместе: без лжи и игр, привыкать друг к другу и влюбляться. Постепенно. И это желание Тео показать ей мир и другие страны — это не было сказано на эмоциях. Она уже обратила внимание, что Нотт никогда не говорит вещи впустую. Размышляя, что Тео такого задумал, Гермиона вылезла из ванны и вытерлась махровым полотенцем и уже потянулась к белью, когда вспомнила, что он ей сказал. Бросив последний раз взгляд на одежду, Гермиона быстро высушила волосы заклинанием и медленно пошла к двери, ведущую в спальню Тео. Ручка легко поддалась, будто ждала, пока ее откроют. Тео сидел на кровати и игрался с маленьким флакончиком зелья, настолько малым, что Феликс-фелицис был больше. Гермиона вздрогнула от прохлады воздуха и замерла на входе в комнату, вцепившись в дверную ручку. Тео поднял взгляд и уставился на нее без тени привычной глазу улыбки и отложил бутылочку на край прикроватной тумбы, не отрывая от нее зеленых глаз. Взгляд, как нож прошелся по ее лицу, задержался на шее, скользнул, будто оцарапав по груди, задержался немного на выступающих ребрах и отсутствующем животе, и по итогу замер на ее острых коленках. — Подойди, — он буквально прохрипел это, — быстрее. Она сделала шаг, и еще один, и еще, пока не подошла вплотную к краю чужой кровати. Тео взял ее за руку и потянул себе на колени, заставив напрячься — он был полностью одет, она же была в костюме Евы. Нотт усадил ее лицом к себе так, что ей пришлось раздвинуть ноги и сесть голой кожей прямо на его пах, жар которого она ощутила мгновенно. — Ты не будешь… — Пока нет, — прервал он ее, мягко скользнув ладонью по голой спине и заставляя прогнуться от скользящего прикосновения, — я бы хотел зайти дальше сегодня. Ты не против? Она прикусила губу, когда его пальцы остановились на ложбинке между ягодиц, и он дразняще прошелся там теплыми пальцами. — Насколько дальше? — она прикусила губу сильнее, когда он надавил ниже, касаясь ее половых губ. — Я хочу быть внутри, — палец мягко собрал горячую смазку между бедер и надавил на влагалище, будто подтверждая, где он хочет оказаться. — И тебе нужно мое разрешение? — Гермиона выгнула бровь и улыбнулась, дразня его. Ее пальцы неосознанно гладили его по шее, иногда зарываясь в мягкие кудрявые волосы, а глаза неотрывно следили за его выражением лица. Щеки его покрылись румянцем, на виске блестел пот и гулко билась жилка на шее. — Да, — он выдохнул, целуя ее шею нежными губами. Пальцы, уже два, снова надавили на влагалище и медленно вошли в тугую полость, вырывая из Гермионы первый хрип и дрожь — было чуточку больно и непривычно. — Давай, Тео, да, — она застонала, когда он выпустил пальцы из ее дырочки и надавил на клитор, медленно его потирая. — Что мне сделать для тебя, малышка? Нотт сжал ее клитор сильнее и укусил за шею, тут же зализывая укус. Он приподнял ее и медленно положил на кровать, устраиваясь между ее разведенных ног. — Я хочу раздеть тебя, — сказала Гермиона и приподнялась на локтях, смотря на его форму. — Не двигайся, — прошептала она и подползла, вставая на колени напротив него, — и не трогай меня, пока не будешь полностью голым. Медленно она расстегнула маленькие пуговки на рубашке, обнажая твердую грудь со шрамами. Она посмотрела на него и медленно, не отводя взгляд, провела губами по сеточке белых отметин прямо под сердцем. Тео вздрогнул, и Гермиона увидела, как он быстро облизал пересохшие губы и часто задышал. Зрачок затопил болотную радужку, наверное, Нотту было очень тяжело сдерживаться, но Гермиона хотела насладиться им сполна. Помучить так же, как он обычно мучил ее. Его тело было идеальным: подтянутым, с мышцами и узкой талией — фигура заядлого игрока в квиддич, и девушка с удовольствием сняла его рубашку полностью и откинула куда-то в глубь комнаты, проводя кончиками пальцев по плечам и бицепсам. Его кожа была такая мягкая и приятная на ощупь, что Грейнджер не выдержала и снова коснулась ее губами на предплечье, где выделялись рисунки синих вен сквозь бледную кожу. Она схватила его руку и медленно поднесла к собственному лицу, с упоением целуя основание ладони и потираясь кончиком носа о запястье. Лизнула указательный палец, а затем мягко прикусила, отпуская, пока Тео задыхался от ее действий. Провела массажными движениями по шее, пальцами невесомо поднимаясь по скулам и смотря ему в глаза. — Тео, — она улыбнулась и поцеловала его в абрис челюсти, прижимаясь к нему голой грудью. Сердца бились, как сумасшедшие — было не ясно, чье бьется сильнее: Тео или Гермионы. Гриффиндорка мягко прикусила нижнюю губу парня и опустила юркие пальчики вниз на ремень, щекоча его кожу на животе. — Я помогу, — он быстро расстегнул бляшку и уставился на нее, тяжело дыша. — Ты умеешь нервировать, — ухмыльнулся и сжал руки по бокам в кулаки — касаться было нельзя, она просила, а он помнил. «Маленькая Грейнджер, наслаждайся, пока можешь, потому что потом я не дам тебе отдыхать ни секунды». Гермиона, не подозревая о том, что ее ждет, расстегнула ширинку и уставилась на Нотта в поисках помощи. — Сними, — прошептала она ему в губы и обхватила член сквозь ткань, тут же отпуская. Тео впервые в жизни снял брюки, белье и носки настолько быстро и предстал перед ней полностью обнаженным, с членом, готовым удовлетворить ее желания и не один раз. И как только Гермиона потянулась рукой к плечу Нотта, он тут же обхватил ее за плечи и повалил на кровать, стискивая руки и тут же связывая их невербальным заклинанием. — Я голый, — он улыбнулся и посмотрел на ее удивленное лицо, — а ты сказала не трогать тебя, пока я полностью не разденусь. Что же, — он покрутился чуть вправо и влево, будто красуясь перед ней, — я абсолютно голый, Гермиона, так что, приступим!