Regret is a Bitter Medicine

      Мягкое щебетание птиц и абсолютно никакого зловещего рокота зараженных. Такое пробуждение было хоть и непривычным, но все же приятным. Приоткрыв один глаз, Хакон сощурился от яркого солнечного света, пробирающегося сквозь ветки деревьев. Он поерзал в гамаке и перегнулся через край, выглядывая: было достаточно высоко, поэтому Хакон премного благодарен самому себе, что спал сегодня как младенец.       Необходимость спать на деревьях была важной частью выживания, особенно за стенами. Да, зараженных здесь меньше, чем ожидалось, но сельская местность всегда была более непредсказуемой, чем город.       Хакон взглянул на гамак рядом с собой: выцветший зеленый брезент был не в самом идеальном состоянии, однако оставался все таким же прочным. Сейчас же он пустовал, лишь слегка покачиваясь на ветру. Отсутствие здесь одного конкретного человека заставило Хакона закатить глаза — чуть засветлело, и Эйден уже на ногах. И словно по зову, из ближайшей растительности материализовался Эйден, стряхнул с себя несколько листьев и забрался на дерево.       — А ты рано, — с легкой иронией прокомментировал Эйден, но Хакон быстро прервал его широким зевком.       Мужчина потянулся, провел рукой по волосам и сел.       — Не все из нас привыкли к образу жизни пилигримов, — Хакон кривовато усмехнулся. — Но не переживай, у меня куча других сильных сторон.       — Не сомневаюсь, — растянув губы в ответной ухмылке, Эйден кинул Хакону бутылку воды, раскрыл сложенную в несколько раз карту и затем, вопросительно вскидывая бровь, спросил: — Как я понял, наш маршрут будет проходить через этот Пар…риш?       Слушая Эйдена, Хакон едва не поперхнулся водой. Ему стоило больших усилий, чтобы подавить смех, подкатывающий к самому горлу.       — О боги, прошу, только не говори мне, что ты сейчас про Париж?       Проигнорировав злобный взгляд, которым Эйден его щедро одарил, Хакон продолжил:       — Ты и правда никогда не слышал о Париже? Это же город любви, романтики и восторга! Ну, по крайней мере так было до… — Хакон взмахнул рукой, обводя запустелую местность вокруг них. — Всего этого.       Эйден как-то неопределенно пожал плечами.       — У меня и не было возможности узнать об этом. Был, знаешь ли, слегка занят — пытался держать кусак подальше от своей задницы.       Хакон вдруг ощутил, как наполнился сочувствием к этому пацану: у Эйдена же не было ни шанса почувствовать всю легкость беззаботного детства. Хотя для этого нового мира, возможно, так было даже лучше. Сам Эйден только улыбнулся, как будто не понимая, насколько печальным был его комментарий.       — Ладно, из твоих уст это звучит и правда заманчиво. В любом случае мы должны двигаться дальше, чтобы найти припасы. УФешки скоро нужно будет менять, так что нам стоит поискать…       — Лампу для лампы, — закончил за него Хакон.       Он немного поерзал, выбираясь из гамака, скользнул вверх и сел. Прислонившись к ветке, Хакон принялся собирать вещи.       — Я всегда хотел увидеть этот город своими глазами: Эйфелева башня, Собор Парижской Богоматери… да этот список можно продолжать вечно! — оглянувшись, Хакон увидел, что Эйден смотрел на него с абсолютно бесстрастным выражением лица.       — Ты же в курсе, что я ни черта не понимаю, что все это такое, верно?       — Что, в самом деле? — Хакон рассмеялся. — Ты о них совсем-совсем ничего не слышал?       Ответ не заставил себя долго ждать, и уже через секунду в Хакона полетел скомканный листок бумаги, неощутимо врезался ему в грудь и затем уныло отскочил в сторону.       Уже чуть погодя, упаковав все свои вещи, они отправились на запад, надеясь отыскать там шоссе. Поскольку их карта была не самой точной в плане ландшафта, то передвигаться по дороге было гораздо удобнее, плюс та предоставляла широкий и более четкий обзор, так что риск попасть в засаду был минимальным.       Однако нашлись и недостатки: например, многочисленные зомби, одна горстка которых ковыляла рядом с машинами, а другая, та, что была поймана в ловушку собственных укрытий, барабанила по стеклу, сидя в прогнившем салоне авто. И Хакон знал, что по мере приближения к городу кусачих будет все больше и больше.       Они шли возле дороги, но на приличном расстоянии, чтобы не привлекать к себе особого внимания. Становилось все холоднее. Должно быть, зима ближе, чем предполагалось. Если они были на верном пути, то, вероятно, до побережья смогут добраться где-то к весне.       Когда Хакон снова взглянул на карту, выкраденную из рюкзака Эйдена, он увидел, что они приближались к Парижу. Оставалось не больше тысячи километров, но со всем своим снаряжением они двигались медленно. Уйдет несколько дней на то, чтобы добраться до города.       Когда они только начали свое путешествие, Хакон был удивлен, обнаружив, как мало вещей с собой взял Эйден; тот утверждал, что перевес его только замедлит. Однако с некоторых пор все поменялось: заражение диктовало свои условия, и это означало, что у них всегда должны быть при себе ультрафиолетовые лампы. К счастью, Хакон был тем самым человеком, которого полезно держать при себе — он припрятал в недрах своего рюкзака запас УФ-таблеток, эдакий план «Б» на случай, если что-то пойдет не так.       Их путешествие складывалось на удивление мирно, и Хакон успел узнать об Эйдене куда больше, чем за все то время, что они провели в стенах Вилледора. Он узнал о том, что Эйдену нравилось, что не нравилось, каким был его любимый цвет. Куча всяких обыденных вещей, которые могли бы помочь соткать портрет человека перед тобой.       Однако они никогда не говорили о том, что было раньше. Всякий раз, когда речь заходила о семье, Эйден мрачнел, а взгляд становился отстраненным, поэтому Хакон никогда не напирал на него, не пытался узнать, что случилось с его сестрой, Мией. Они также старались не говорить о том, что между ними произошло. Казалось, Эйден простил его, но Хакон все еще не мог заставить себя взглянуть на шрам, оставленный Лоан. Вспоминать об этом было неприятно, но и замалчивать странно, однако если Эйден не собирался поднимать эту тему, то и Хакон, черт возьми, тоже.       Удача все так же оставалась на их стороне, и большинство дорог не были перекрыты. Лишь раз полуразрушенная эстакада затруднила им движение, но и это не было особой помехой — меньше чем через час проблема была уже улажена.       Взглянув на солнце, Хакон понял, что до сумерек еще несколько часов, а его ноющие ноги уже протестовали. Черт, да он старел, раз простое пешее так утомляло его. Тем временем стали собираться тучи, и Хакон молча помолился какому-то рандомному богу, чтобы дождя все-таки не было.       — Нам нужно поискать место для ночлега, — внезапно сказал Эйден. — Смотри, там, наверху.       Проследив за чужим взглядом, Хакон обнаружил, что смотрел на полуразрушенный дом вдалеке. Тот был скрыт в зарослях, по бокам змеились виноградные лозы, а сквозь бетон пробивалась трава. Стоял он на холме, скалистом и поросшем деревьями. Выглядел крайне сомнительно и сильно заброшенным, но и это всяко лучше, чем спать под дождем.       — Да ты читаешь мысли, друг мой, — Хакон ухмыльнулся.       Он вскочил, мгновенно найдя ногам надежную опору, и начал карабкаться по небольшому утесу. Эйден не отставал, подтягиваясь следом. Через небольшой отрезок времени они молча достигли вершины, даже толком не запыхавшись.       Хакон первым подступил к двери и уже было потянулся к ней рукой, но вдруг из ниоткуда метнулась рука Эйдена и перехватила ее. Тот покачал головой и, коснувшись губ указательным, приказал молчать. Поднял три пальца, затем двумя указал наверх, а одним — вниз.       Трое зараженных. Двое наверху. Один внизу.       Хакон определенно был благодарен Эйдену за его эти экстрасенсорные способности. Иногда даже казалось, что тот вполне мог видеть сквозь стены. Эйден же оправдывал это тем, что, будучи пилигримом, привык выявлять любой намек на рокот или тяжелое шарканье ног среди всех остальных звуков. Так или иначе это охренеть какой полезный навык.       Они подошли к разбитому окну и, постаравшись не пораниться об острые края топорчащегося из рамы стекла, пробрались внутрь. Один из зараженных стоял лицом к стене и спал, периодически дергаясь и корчась в судорогах. Хакон двинулся вперед, схватил зараженного сзади и, не давая даже и шанса среагировать, в два счета свернул ему шею. Тот обмяк, накренился, собираясь с грохотом рухнуть наземь, но Хакон быстро подхватил тело, затем медленно и бесшумно опустил на пол. Пригнувшись, он и Эйден поднялись по лестнице.       Наверху, как и ожидалось, были двое зараженных, бесцельно бродивших по кругу. Хакон двинулся к одному, Эйден — к другому. Тела всех трех зараженных они затем выбросили на улицу, потому что спать с гниющими трупами, находившимися всего в нескольких футах от них, как-то не улыбалось.       Оглядев задний двор, Хакон был потрясен, когда обнаружил там работающий генератор. Эта махина была старой и выглядела так, словно ее шутки ради запихнули в машину времени и из прошлого отправили сюда, в будущее. А вот Эйден, казалось, удивления не разделял; он просто подошел и без каких-либо расшаркиваний включил его.       — Ты что, знал, что здесь будет работающий генератор? — спросил Хакон, когда они уже вернулись в дом.       — В таком-то месте? Оно же идеально тянет на ночлег для кого-нибудь из пилигримов.       — Надо же, каждый день узнаю для себя что-то новое, — сказал сам себе Хакон, а после принялся проверять, не было ли поблизости каких-нибудь припасов.       Однако нашлись только тряпки, какой-то мусор и абсолютно ничего интересного. Тогда ему пришлось обойти весь дом, чтобы отыскать хоть что-нибудь полезное. Поиски завели его в помещение, которое, судя по всему, когда-то служило кухней: холодильник валялся перевернутым, дверцы шкафов все перекошены, тут и там трескалась под ногами плитка. На верхней полке одного из шкафчиков что-то лежало, но, даже встав на цыпочки, Хакон все равно не мог до этого дотянуться.       Мужчина вздохнул, оперся ладонью на столешницу, и снова протянул руку, однако пальцы лишь едва коснулись желаемой цели. Внезапно к нему присоединилась еще одна рука, более длинная и ловкая; Эйден — ну конечно, кто же еще — перегнулся через Хакона и без каких-либо усилий достал с полки искомый предмет.       С тех пор, как Вилледор остался позади, этот засранец, Эйден, вымахал на несколько сантиметров. Хакон был на сто процентов уверен, что тот его выше, в то время как сам Эйден утверждал, что они одного роста. Но теперь же — без всяких сомнений — было очевидно, что пацан прибавил в росте по меньшей мере семь сантиметров. Недостаточно, чтобы внешне это что-то кардинально поменяло, но достаточно, чтобы вот так вот стоять и чуть возвышаться. О, и Эйден тыкал этим фактом в лицо Хакону при каждом удобном случае.       Эйден, с этой своей расплывшейся по лицу чертовой усмешкой, протянул предмет Хакону.       — Всегда пожалуйста, — сказал он и засмеялся, когда Хакон пихнул его в ответ.       — Да, да. Малыш-переросток. Брысь отсюда, иди ищи припасы в другом месте, — Хакон с ухмылкой прогнал парня вон из кухни.       Все еще посмеиваясь, Эйден быстро помахал рукой и, поднявшись по лестнице, скрылся на втором этаже. Каждый его шаг отдавался скрипом наверху и струйкой штукатурки внизу.       Хакон опустил взгляд на довольно увесистый предмет в своих руках. Тот был плотно обернут в кусок старой ткани, которая, должно быть, когда-то была белой, но теперь же время окрасило ее в серовато-желтый. Развернув кулек, он обнаружил бутылку виски, потрепанную книгу и фотографию улыбающейся пары. Их руки были переплетены, и на них, пробиваясь сквозь зернистость, оставленной камерой, виднелись два одинаковых кольца. Хакон сдул пыль с поверхности книги, и в воздухе тут же повисло грязное облачко. Сама книга была изрядна потрепана, и, открыв ее, Хакон увидел страницы за страницами рукописных записей. Он побросал все вещи в сумку — лишний трут всегда был полезен, особенно сейчас, когда надвигалась зима, ну а виски Хакон любил, поэтому проигнорировать такой подарок судьбы было бы настоящим кощунством. Больше здесь ловить было нечего, и Хакон поднялся на второй этаж к Эйдену.       Первое, что бросилось в глаза, когда последняя ступень была пройдена, — небольшая дыра и свисающий с ее края кусок обоев, выкрашенный серой краской. Массивный комод, прятавший вход в это секретное место, был отодвинут в сторону. Послышалось приглушенное бормотание.       — Да блин, почему здесь один только мусор… — Эйден разочарованно вздохнул.       — Что, по нулям? — спросил Хакон, забравшись в потайную комнату.       Эйден покачал головой и указал на небольшое пространство вокруг.       — Не то чтобы. По крайней мере мы оба сможем нормально поспать.       На полу перед ними лежали два стареньких и уже выцветших матраса. Вероятно, их никто и никогда не стирал, но ноющим от усталости мышцам было глубоко плевать на это.       Хакон плюхнулся на один из этих матрасов и сразу же почувствовал растекшееся по всему телу наслаждение от лежания на мягкой поверхности. Одобрительно застонав, он закрыл глаза. Его мозг уже был в двух секундах от того, чтобы провалиться в крепкий, долгожданный сон, но ни с того ни с сего ногу Хакона пихнула чужая, побуждая отложить сон немного на потом.       — Эй, подъем, мы еще не закончили, — возмутился Эйден, недовольно засопев. — Ты установишь УФешки, а я задвину комод обратно.       — Вот кем нужно быть, чтобы ради такой мелочи разбудить бедного и уставшего человека? — Хакон театрально вздохнул, открыл глаза и уставился на друга.       Эйден в ответ фыркнул и направился к громоздкому комоду, чтобы им загородить вход в их комнатку. Специально выждав несколько секунд, Хакон сел, стащил с плеч рюкзак и принялся искать в нем лампы. Их он затем расставил по одной возле каждого матраса. Стоило только подсоединить провода, и лампы тут же ожили и залили все пространство ультрафиолетом.       Наступили сумерки, солнечный свет рассеялся и окутал их покрывалом тьмы. В их маленьком убежище только фиолетовый оттенок ламп служил источником освещения. Хакон устроился поудобнее, прежде чем оглянуться на Эйдена и увидеть, что тот был занят точно тем же — тоже подыскивал себе удобную позу для сна.       — Ночи, малыш, — Хакон обернулся, и ответом ему послужил сладкий зевок с соседнего матраса.       Чуть погодя, когда его голова уже коснулась подушки, до ушей Хакон дошло приглушенное «спокойной ночи». Через несколько секунд он крепко заснул.       Проснулся Хакон в кромешной темноте. Где УФешки? Он был уверен, что установил их буквально вот-вот. Оглядевшись, Хакон обнаружил, что находился в полуразрушенном тоннеле, стены которого сотрясались под воздействием какой-то неведомой силы. Странный желтый смог начал заполнять собой пространство. Что происходит?..       Из рации, прикрепленной к поясу, донесся хриплый голос Эйдена:       — Придумай же что-нибудь. Скорее.       Ну конечно же, ограждения! Хакон побежал, рассекая темноту тоннеля и крепко сжимая в руке ключ ВГМ. Стоп. Почему он у него? Прежде чем Хакон успел остановиться и подумать, рация подала признаки жизни: Эйден снова зашелся очередным приступом кашля.       — Эйден, я почти на месте. С нами все будет хорошо. Потерпи еще немного!       — … Хакон? Хакон, где ты? — сиплый от токсичных паров голос Эйдена скрежетал и прерывался.       Неужели тот его не слышал? Хакон ударил по рации сбоку и снова попробовал докричаться до Эйдена, но безрезультатно. Кашель на той стороне усилился, пока Хакон отчаянно говорил что-то в динамик, словно существовал хоть малейший шанс, что Эйден наконец-то его услышит. Затем он все-таки замолчал и рванулся вперед, чтобы вставить ключ в гнездо.       — Я почти все! Просто продержись еще немного, Эйден.       Блять, да почему ключ нихрена не работал?! Бесполезный кусок…       Еще один мучительный стон, а затем:       — …Хакон, не оставляй меня.       Наконец ключ повернулся в гнезде с громким щелчком, и, не теряя ни секунды, Хакон бросился обратно к двери.       — Эйден, все получилось, слышишь? Дело сделано, с тобой обязательно все будет в порядке, — заверил Хакон, но в ответ — лишь помехи, пробирающие до самых костей.       — Это твоя вина, — зашептал голос, эхом отразившись от стен.       — Завались нахрен! — крикнул в ответ Хакон, перепрыгивая через бетонные обломки, со всех ног мчась к Эйдену.       С малышом все будет в порядке, он же пиздец какой живучий. Эйден попадал в передряги и похуже.       — Не возвращайся…       Когда голос снова заговорил, Хакон почувствовал, как невидимая рука потянула его назад. Он боролся, отчаянно боролся изо всех сил, он должен был вернуться!       — Он того не стоит… Подумай о себе… ключе… Вальце…       Голос змеей кружил вокруг него, разрываясь по пространству многоголосым эхо. Рация выскользнула из рук.       — Мне… трудно дышать… Хакон… — голос Эйдена слабо потрескивал из динамика рации в течение нескольких секунд, пока окончательно не пропал.       Все это — неправильно! В этом не было никакого смысла, Эйден же только что был рядом. Что, черт возьми, здесь происходило?       — Эйден!       Вокруг воцарилась удушающая тишина. Блять, Блять! Эйден и правда только что был здесь! Он же не мог… Не мог! Они ведь собирались на побережье, верно?       Медленно окутывая своей дымкой, темнота все больше и больше пожирала Хакона.       — Эйден!       Нет, нет, нет. Это все не по-настоящему, они же на полпути к заветному морю. Эйден должен был быть жив! Но тогда почему это все казалось таким чертовски реальным? Этого же не могло быть на самом деле! Он не бросал Эйдена. Он не делал этого, Эйден был жив. Он не оставлял его там. ЭЙДЕН БЫЛ ЖИВ.       — ЭЙДЕН!       Хакон почувствовал, как его с силой вытолкнуло из сна. Болезненно хрипя, он принялся ловить ртом свежий воздух. Мир понемногу обретал четкость, но кошмар все еще был свеж в памяти, а в ушах — треск рации. Хакон вздрогнул, и руки его зашлись точно в такой же дрожи.       Он быстро оглядел комнату: за окном еще темно, так что из источников света по-прежнему только ультрафиолетовые лампы. Эйден лежал на полу всего в сантиметре от Хакона, и его мирно вздымающаяся грудь успокаивающе говорила о том, что парень находился в фазе глубокого сна.       Слава богу.       Хакон вновь повалился на матрас, закинул руки за голову и принялся медленно втягивать воздух. Сон, это был всего лишь сон. И хоть Хакон не был новичком по части ночных кошмаров, но с таким ему еще сталкиваться не приходилось.       Раньше Хакон делал то, что должен был, чтобы выжить в этом чертовом мире, но сейчас, оглядываясь назад…       Что ж… легко рассуждать об этом, когда все уже миновало. Но сейчас, беря во внимание сложившиеся обстоятельства, Хакон поступил бы точно так же? Он не мог ответить, по крайней мере честно. Раскинув руки, Хакон медленно придвинулся ближе к все еще мирно спящему Эйдену.       Пацан же был жив, не так ли? Просто чтобы убедиться, Хакон протянул руку к запястью Эйдена — он всего лишь хотел проверить, просто проверить, чтобы успокоиться, — коснулся пальцами мягкой кожи и замер в ожидании.       Вдруг под подушечками пальцев отчетливо запульсировало.       Стабильный, спокойный. Ровный пульс. Эйден жив. Не мертв. Не лежал в удушливом смоге тоннеля метро. Живой, Эйден был здесь, с ним. Хакон наконец-то смог выдохнуть, даже не осознавая, что все это время не дышал. Его рука задержалась на запястье Эйдена еще на секунду, прежде чем все-таки отпустить. Хакон откинулся на потертый матрас и закрыл глаза, чтобы попробовать уснуть снова. Но он знал, что это бессмысленно.       Ночь обещала быть длинной.