***
- Привет, малыш, - он чмокнул меня в макушку, - Ну? - Держи, - я отдала ему купюру, - Все будет хорошо? - я взглянула наверх. Посмотрела в его голубые глаза, не знающие бед и несчастья. - Все будет охуенно, малышка, - Кирилл потрепал меня по волосам, - Ну что? Пойдёшь со мной к Диме? - К Диме? - переспросила я, - Не знаю. Мне надо доделать уроки. Я никогда не хотела к Диме. И никогда не ходила. Обычно, после этого самого Димы, мой мальчик приходил странным. Блеск в его больших глазах не давал мне покоя, а то, что он странно бормотал, всегда навеивало ужас. «Мне надо доделать уроки» - эта отмазка всегда подходила. - Малышка, забей хуй, - он приобнял меня за плечо и поплёлся куда то. К Диме. - Я уверен, тебе понравится. - Хорошо, - вздохнула я, - Пойдём. И толку то? От всех этих отмазок? Тимошенко не мой отец, для которого важна учеба, как ничто другое. И толку было бы от того, что я отказалась?Он бы все равно меня затащил. - Малышка, а знаешь зачем нам эти деньги? - Зачем? - Поболаваться белым порошком, малыш, - усмехнулся он. - Я не буду. - О, ещё как будешь! Ты снюхаешь все, если я захочу, родная! - смеялся тот. Мы шли в тишине. Мне было страшно, а ему? Ему было плевать. Вот мы завернули в переулок, прошли две хрущёвки и остановились у парадной со старой дверью. Бледный набрал Диму и домофон запищал. Мы вошли.2. Противная парадная.
15 марта 2022 г. в 21:20
У моего отца, имеющего собственный бизнес связанный со шторами, совсем не было денег, ибо в нынешней строительной моде многие выбирают не дешёвый тюль, а шёлк, или же панорамные очи двухметровых стен. Я проникла в его комнатёнку, стараясь никаким образом не оставить следов, и на прикроватной тумбочке нашла нужную красную купюру.
Последнюю.
До зарплаты две недели.
Совесть, воспитываемая отцом на протяжении всей моей жизни, забилась в уголок и умоляла не делать этого. Но что лучше? Быть избитой или отдать несчастные пять тысяч?
Мой телефон забрезжал и я выбежала из старой спальни. Опять он.
«Я здесь. Шевели своей задницей» - высветилось на телефоне.