Хроники Драной кошки

      Протиснуться сквозь слуг незамеченными даже легче, чем можно было подумать. Лев ведёт вглубь замка через комнаты прислуги, по холодным мрачным коридорам, изученным с детства наизусть. Стражники тут находятся очень редко и выход к лестнице почти пуст.Он торопливо открывае т дверь, заходит в свою комнату, пропуская незваного гостя вперёд, и прижимается к двери спиной, закрыв на мгновенье глаза.              — И куда ты меня привёл? Что за горница принцесски? — незваный гость вскидывает хмурые брови.       — Туда, куда можно попасть без стражников и где точно есть дорогие вещи, —пожимает плечами Лев.       — Есть, говоришь? — Я. Просто не знаю , где другие… Карие глаза с недоверием косятся на парня и брови сводятся к переносице. Лев нервно сглатывает. Не было лишним соврать? Это для своей же безопасности, верно? И папа, вдруг что, сильно ругать не будет, Лев потом скажет, что потерял.       Яку обегает хищным взглядом стены и полки, останавливаясь на мраморной шкатулке, выглядывающей с самого верхнего яруса изящного шкафчика.       — Там что-то есть? Драгоценности?       — Украшения, вроде, — пытается вспомнить содержимое Лев, — Вам помочь достать?       Он делает шаг к шкафу и в секунду оказывается прижатым к двери острым коленом между ног и ледяным ножом у горла.       — Ты стоишь у двери и не двигаешься.       — П-понял.              Яку, оглядываясь, бесшумно подходит к шкафу и чертыхается — эта принцесса что-ли двухметровая? Зачем так высоко? — в два прыжка со стола на тумбу, он добирается до увесистой шкатулки, и спрыгивает на кровать, вываливая её содержимое.       На подушки с глухим звяканьем валятся украшения, какие-то монетки и просто безделушки — в основном подарки от отца и Цукишимы, которые Лев хотел поскорее забыть.       Яку быстро перебирает драгоценности в маленьких руках, успевая следить за любым движением Льва. Он держит нож в зубах, то ли показывая что говорить не намерен, то ли, чтобы Лев точно видел, что надо быть хорошим мальчиком.       Парень хмурится, всматриваясь в камни, вертит некоторые в лунном свете, удовлетворённо хмыкает, осознавая подлинность украшений.              Лев завороженно следит, как сильные грубые руки с россыпью шрамов и мелких смазанных татуировок бегают по блестящим безделушкам, и хищный серьезный взгляд оценивающе застывает на особо интересных экземплярах.       — Вы не обычный вор, — вдруг срывается у Льва. Мориске пожимает плечами, что-то мычит ругательное. — Вы пират, я прав?       — С чего такие мысли? — ухмыляются ему в ответ два кошачьих глаза.       — Турмалины. Они не продаются на нашем материке, редкие камни, простой вор бы даже внимания на них не обратил, — пожимает плечами Лев, аккуратно указывая на браслет в руках Яку, покрытый неоново-голубыми камушками, — Вы знаете, как найти самые дорогие, выбрали те, что сияют, а не самые большие.       — Может я очень образованный вор? — хихикает Яку, кидая браслетик в кожаную сумку, — как много изумрудов, что за вкусы у этой девчонки?!       Лев фыркает:       — Не нравятся изумруды?       — Тоска зелёная. Сапфиры куда солиднее.       — Сапфиры не в моде уже лет десять.       — Я, по-твоему, носить их собираюсь что-ли?       — Вам бы подошло к глазам, — Яку, кажется, давится, — тут точно были сапфиры, давайте помогу найти?       На секунду повисает тяжелая тишина. Яку оглядывает наглеца с ног до головы, внезапно ухмыляясь:       — Валяй.              Лев аккуратно подсаживается на кровать, Яку недоверчиво окидывает его взглядом, сжимая показательно нож, когда Хайба изучает содержимое шкатулки, тонкими пальцами роется в бесконечных цепочках и статуэтках.       — Вот это.       — Кулон? Тяжёлый.       — Ага. И уродливый, — кривится Лев, вспоминая, как получал его на свое десятилетие в подарок от четы Цукишима, когда мечтал о собаке.       — Зато сапфир.       — Хоть кто-то рад.              Яку фыркает:       — Откуда вообще так хорошо знаешь содержимое? Любовницы твоей комнатка, что-ли?       Лев пожимает плечами, выискивая сапфиры.       — Не любовницы? — настаивает Яку, вдруг возжелавший поболтать с заложником-помощником. — Погоди, кольцо на тебе. Ты женат?       — Почти, — цедит Лев, — тут всё, что есть, — он протягивает горстку гранатов и переливающихся в лунном сиянии черных опалов, — остальное не столь ценно.       Яку хмыкает — укладывает камни в сумку, крепко завязывая шнуры, и закрепляя её за спиной.       — Такой молоденький, а уже женатый, надо же…       — А ещё соучастник преступления.       — Могу освободить от такой тяжести и прирезать, — Яку играется с лезвием, вертя его перед лицом Хайбы, ухмыляется. Лунный блик скачет на холодной поверхности ножа, бегая вверх-вниз по лезвию и кружась на кончике, срывается.       — Есть легенда, что кровь портит изумруды, — завороженно шепчет Лев, разглядывая точеные движения лезвия.       — Их уже ничего не испортит, они и так уродливы, как грязь, — хмыкает Яку и тихо соскальзывает с шёлковой кровати.              Лев тянется, чтобы встать следом, но ойкает, придавленный к кровати нелёгким весом собеседника. В нос ударяет запах моря, а серьезные глаза напротив наливаются холодом.        Лев понимает, что шутить с ним больше не планируют.       — Отведёшь меня к воротам, потом вместе дойдём до леса, тут недалеко, но достаточно времени, чтобы я смылся, а ты не успел вызвать стражу. Там я тебя оставлю, если будешь хорошим мальчиком, даже не убью, — четко инструктирует Яку и подталкивает Льва к дверям. — Вперёд.                     Лев ёжится — прохладный туман, окутавший ночной лес зябко лезет за шиворот лёгкой рубашки, ледяная цепочка заправленного в неё кулона холодным клеймом вгрызается в грудь, парень перед ним, юркий, будто кот, бесшумно лавирует меж деревьев.       Путает следы — думает Лев, — убивать меня не хочет, но решил заставить потеряться и сгинуть где-нибудь в чаще.       От этого становится ещё холоднее. Лев внимательно следит за красноватым силуэтом сильной спины в лакейской одежде. Парень передвигается, покачиваясь из стороны в сторону, будто не привык стоять на ровных поверхностях. Сухие ветки, покрытые инеем, почти не хрустят под его быстрыми ногами, и Лев еле поспевает за этим темпом, путаясь лицом в невидимой паутине и спотыкаясь о тяжелые коряги каждую минуту. Вдруг парень резко останавливается и разворачивается ко Льву:       — Ты остаёшься здесь.       — Я потеряюсь.       — Кто знает, — пожимает он плечами, — дальше всё зависит от тебя, — Яку окидывает серьёзным взглядом силуэт перед собой: — если потеряешься — сгинешь, покормишь лисят, ну а найдёшь выход из леса — считай, что сам Яку Мориске выражает тебе глубочайшее уважение. До тебя из этой глуши никто ещё не выбирался, дружок, удачи.              Он салютует Льву на прощанье, ещё раз нечитаемым взглядом всматривается в его лицо, и спустя мгновенье, Лев видит только столб мокрых листьев, да тяжелую ночную пелену черной чащи вокруг себя.       Паника, смертельная, сковывает промерзшие до костей ноги и Лев рвано выдыхает, отдаваясь немому оцепенению страха.       Что бы сказала Алиса?       

***

             Капитан машет рукой, и довольно улыбается, увидев за спиной у Яку увесистую сумку, аппетитно позвякивающую драгоценной добычей.       — Хорошо справился, Яку! Наши навели шороху в порту, вся полиция сейчас там. У нас куча времени, чтобы незаметно смыться.       Яку не зеркалит его улыбку, мысли почему-то всё еще далеко в ночном лесу, напротив грустного бледного личика ни в чем не виноватого в общем-то паренька. Интересно, он пока живой там?              Яку думает, что дал ему шанс, пусть один на миллион, но он не убивал его, а значит, совесть может быть чистой. Но почему-то Яку противно на душе. Не стоило с ним заговаривать. Он, кажется был чьим-то женихом… Тьфу что за мысли.       Куроо, привыкший к угрюмой молчаливости Яку, ухмыляется, принимая сумку и перекидывает её через плечо.       — Был в замке Хайба?       — Был.       — Я не сомневался в тебе ни секунды, — он хлопает Мориске по спине и направляется к спрятанной в кустах шлюпке.       — Я взял заложника, —зачем-то вдруг начинает Яку, — поймал в саду какого-то аристократишку, видимо, гость бала, и он проводил меня в замок.       — Убил? — с пониманием кривится Куроо.       — Ну как тебе сказать…       — ПОДОЖДИТЕ!       Пустынный пляж разрезает звонким криком и Яку с Куроо синхронно вздрагивают и оборачиваются, схватившись за ножи.              По белому песку, изрядно изгваздавшись, к ним бежит высокий, страшно напуганный мальчишка.       — П-подождите! Яку-сэр!       — Т-ТЫ?       Яку на секунду замирает как ушибленный, пока Лев, пытаясь отдышаться и что-то сформулировать одновременно, подкашивается и оседает на колени, задыхаясь ледяным приморским ветром.       — Что ты. к-как? Ты… КАКОГО ХРЕНА? — всё, что может выговорить Яку под заинтересованным взглядом капитана.              Зелёные знакомые глаза, с которыми Яку прощался навсегда полчаса назад, лихорадочно загораются и Лев смотрит почти нагло.       — Я всё думал, почему вы так тихо бежите, а когда вы меня оставили, понял, что это из-за мха. Пошел по островкам изо мха и вышел на ваши следы на песке. Яку, сэр, я нашел вас!       — Я вижу, блять — пораженный, Яку выдыхает, забыв, как моргать, — ты зачем поперся за мной? Вышел бы на пляж, а отсюда домой плакать мамочке в подъюбник.       Лев сглатывает, постепенно успокаивая дыхание.       — Н-нет у меня мамочки. М-можно я поеду с тобой, Яку? Ты обещал меня уважать, а значит и просьбы мои тоже!       — Это когда это, — ухмыляется Куроо, переводя довольный взгляд то на Яку, то на Льва.       — В лесу, — цыкает Яку, — не думал, что он выберется.       — Вот оно, значит, как, — тянет Куроо и всматривается единственным золотистым глазом в парня напротив, — хочешь с нами? Зачем?              Зелёные глаза горят серьёзным опасным блеском. Парень сжимает кулаки, светлые брови сводит к переносице.       — Хочу стать пиратом, — под взглядом Куроо Лев ёжится, собирая оставшиеся нервы в кулак, чтобы не отвести в испуге глаз. Чёрт, что в самом деле он творит…       Куроо вскидывает брови.       — Ты же понимаешь, что Яку мог убить тебя уже несколько раз? И всё равно преследовал его? Смелый, что-ли?       — Я бы сказал безрассудный, — кривится Яку, — и очевидно умом не блещет.       Лев не ведётся на провокации, смотрит прямо на Куроо, и тот пристально прищуривает глаз в ответ.       Его взгляд скользит по груди, цепляясь за оттопыренную кулоном ткань рубашки.       Он загорелой ладонью проводит вниз по цепи, под недовольный взгляд Яку, вытягивая кулон наружу. Смотрит пристально.       — Как тебя зовут, говоришь? — задумчивым голосом тянет он.       — Лев.       Куроо щурит глаз и заговорчески улыбается, Лев почти готов сдаться и убежать, глядя на эту улыбку, но сильная рука, будто за невидимый поводок, держит его за цепочку кулона.              — Ты едешь с нами, Лев. У меня нет другого выбора, — тихо добавляет он, выпуская кулон из грубых пальцев.       — С ума сошёл? — давится воздухом Яку, — зачем тебе это?       — Решения капитана не обсуждаются, Яку. Уступи принцессе удобное место в шлюпке.