Сладкий аромат глицинии

Гию ушел под утро, чудом успев убраться до прибытия Аой. Ровно в пять утра Шинобу закрыла за ним дверь на веранду, и буквально через пару секунд с противоположной стороны комнаты раздался стук от взбаламученной Канзаки — служба помощи принесла на носилках раненных Танджиро, Зеницу и Иноске. Но это не все. Шинобу в ужасе закрыла глаза, увидев, как еще четыре человека несли запечатанное бездыханное тело Ренгоку в сторону поместья Лидера, Оякаты-сама. Вместе с Аой и девочками Шинобу лично занялась здоровьем ребят, столкнувшихся прошлой ночью с самой смертью в виде Третьей Молодой Луны. Каждый раз, когда Шинобу наклонялась к Танджиро, чтобы дать лекарство, он слегка хмурился и краснел, отводя взгляд в сторону. Кочо почти не придавала этому значению, потому что его и раньше смущала ее тактильность при общении. Однако в этот раз дело было в чем-то другом, ведь он каждый раз делал несколько быстрых вдохов при подобной близости. Мог ли он почувствовать запах Гию? Или его просто так раздражал аромат яда из глициний? Шинобу старалась об этом не думать и занялась лечением, отвлекая себя от всего, что случилось за последние несколько дней. Все утро она возилась с раненными, пока ближе к полудню к ней не прилетел ворон с оповещением о том, что все Столпы обязаны быть у поместья Ояката-сама ровно в три часа. Шинобу привела себя в порядок и прибыла на место встречи немного раньше, чем было назначено. Столпы уже потихоньку собирались: она тут же обменялась приветствиями с печальной Канроджи, которая не могла отойти от вчерашнего известия. Кочо ее прекрасно понимала. Затем девушка поздоровалась и с другими Столпами, включая Тенгена, Гёмэя и Игуро, а также и Муичиро, который, кажется, совсем забыл, зачем сюда пришел. В какой-то момент из-за поворота вышел Томиока, и сердце Кочо вдруг пропустило удар. Еще утром они неловко прощались в ее спальне… Из-за дел, связанных с лечением троицы младших Истребителей, девушка совсем запамятовала, как сильно переживала всю ночь о том, что будет между ними дальше. Это был минутный порыв или между ними теперь зарождаются настоящие отношения? Но это глупо… Шинобу еще не уверена, точно ли она решила жить дальше и довериться Гию в будущем сражении с Доумой. Тем более, ей не было ясно, что сейчас Гию думает о ней. Если у них и в правду есть друг к другу чувства, то тогда эти отношения заранее обречены на провал. Она не доживет и до тридцати, если не откачает из себя хотя бы половину выпитого яда путем переливания крови. В то же время он раздумывает уехать и начать жизнь с чистого листа. Кочо поняла, что им точно придется поговорить об этом с глазу на глаз, но не сейчас. Сейчас им обоим нужно сделать все, чтобы сохранить случившуюся близость между ними в тайне от других Столпов. — Добрый день, Томиока-сан, — приветливо улыбнулась Шинобу и встретилась взглядом с этими темно-синими глазами, которые прошлой ночью горели сильным возбуждением перед ней. Истребительница потратила последние силы на то, чтобы не выдать своего сильного смущения. — Добрый, Кочо, — довольно нейтрально произнес Гию, хотя по нему было видно, что он слегка напряжен. Он тут же отвернулся, и сердце Шинобу сделало сальто второй раз: от этого движения воротник формы немного сполз вниз, и миру открылась багрово-красная отметина на его шее, оставленная ей несколько часов назад. «Лишь бы никто не заметил», — только подумала девушка, как вдруг из ниоткуда появившийся Санеми залился хохотом. — Томиока! — воскликнул он, и тут же все обратили на него внимание, включая самого Гию. — Смотрю, ты весело ночь провел? — Что там? — обратил внимание Гёмэй. — У Томиоки засос на полшеи! Аха-ха-ха! На лице Гию пробежало недоумение, и он быстро коснулся того места, где Кочо оставила свой след. Шинобу прикрыла глаза, сдерживая подступающую панику. — Ах!!! — не удержалась Митсури, зардевшись по уши. — Томиока-сан, кто она? — Это демон. — Тебе засос оставил демон? Неужто ты спал с демоном? Господи, да ты еще хуже, чем я думал, — прошипел Игуро, ужаснувшись. — Нет, это просто синяк от удара. Удара демона. — Да не ври, уж мы-то, Столпы, засос от удара отродья отличим, — сказал Тенген, а Санеми, услышав это, искрился удовольствием от кислого и раздраженного выражения лица Гию. — Ну, колись, кто она? — Не важно, кто она, — вдруг возразил плачущий Гёмэй, уже сложивший руки в своей типичной позиции. — Я буду молиться за невинную душу, которую опорочил наш Томиока. — Давайте не будем обсуждать личную жизнь Томиоки-сана, которая нас не касается, — довольно холодно процедила Шинобу, на лбу которой уже вздулась венка от нахлынувшего раздражения. Все Столпы обернулись на нее, включая Гию. Взгляд у нее был, как обычно, добрый, но вид выдавал злость. Ей было обидно, что коллеги в очередной раз доказывают, что они недолюбливают Томиоку. В это же время Гию смотрел на нее с благодарностью. — Тс, Кочо, — цокнул Санеми, расплывшись в ухмылке, — да ты ревнуешь! — Ах!!! — вновь залилась румянцем Митцури, приложив руки ко рту. — С чего бы мне ревновать господина Томиоку? — поинтересовалась Шинобу у Шиназугавы, ничем не выдавая себя. — Ну, не знаю… я вас вижу вместе чаще, чем… — Чем что, Шиназугава? Услышав знакомый голос Оякаты-сама, буквально все стоящие на ногах Столпы рухнули на одно колено перед своим Главой. Никто больше не посмел издать и звука о «порочной» жизни Томиоки, что обрадовало и его самого, и Шинобу в том числе. — Ничего, Ояката-сама. Кагая медленно кивнул и оглядел всех присутствующих Истребителей, не почувствовав присутствия на своем положенном месте одного погибшего — Кёджуро. Печально вздохнув, Убуяшики сложил руки в замок и решил начать монолог, чтобы объяснить, зачем и почему он вызвал элитный отряд бойцов сегодня. — Я собрал вас здесь, чтобы объявить официально о еще одной утрате в наших рядах. Должно быть, вы уже все знаете, что Кёджуро Ренгоку, наследный Столп Пламени, пал от руки Третьей Молодой Луны, Аказы. Он был храбрым воином и отважно сражался все эти годы, всегда думая в первую очередь о том, как защитить своих товарищей.       Сегодня в шесть вечера состоятся похороны. Как и всегда, когда нас кто-то покидает после тяжелого сражения, я прошу вас не игнорировать мою просьбу и проститься с погибшим на церемонии похорон возле старой Ивы. Кроме вас, уважаемые Столпы, придут также все те, кто захотят проститься с Ренгоку лично и отдать ему дань уважения.       Впредь я прошу вас быть осторожными. Я уверен в каждом из вас больше, чем в ком-либо на свете, и любому из вас я готов доверить свою жизнь и жизнь своей семьи. Однако теперь я буду еще внимательнее думать о составе команды, прежде чем отправлять кого-либо на миссию. Молодые Луны оказались сильнее, чем мы думали, и с некоторыми из них, возможно, не под силу будет справиться даже вам, если вы будете действовать в одиночку. Возможно, Столпам придется работать в команде. Я искренне прошу вас прислушаться ко мне и держаться вместе, работать сообща и не пытаться все сделать самостоятельно. Отряд «Истребителей демонов» был создан для очищения мира от зла, а не для того, чтобы терять сильных духом и телом бойцов.       Я благодарю вас, что пришли сюда и выслушали меня. Если у вас нет ко мне вопросов, то мне следует вас отпустить. После этой речи Санеми хотел было что-то возразить, но увидев на себе сразу несколько раздраженных взглядов от Кочо, Тенгена и Игуро, сразу же цокнул и закрыл рот, так и не успев ничего сказать. Столпы низко поклонились, поблагодарили Мастера и разошлись, пребывая в самом что не наесть паршивом настроении.

***

Гию дошел до сада глициний, где его тут же окружила стая бабочек. Существа с крыльями самой разной расцветки садились ему на ладони и тут же улетали, теряя интерес к заурядной коже. Томиока прикрыл глаза, вдыхая сладкий запах из сада и вспоминая ту девушку, с которой его связывал этот чудесный, но в то же время ядовитый аромат. Он надеялся встретить ее тут, поговорить с ней и выяснить, что же между ними происходит, и как их близость отразится на дальнейших отношениях. Гию не ошибся: через несколько минут она вышла из-за дерева и, по своему обыкновению вежливо улыбнувшись, подошла к нему. Все бабочки тут же разлетелись прочь, а Столп Воды слегка сбился с мысли. Они немного помолчали, а потом произнесли вслух одновременно: — Томиока-сан… — Кочо… Истребители потупили взгляд и оба посмотрели куда-то в противоположные стороны. Было неловко. — Гию, — напомнил Столп Воды. — Шинобу, — сделала то же самое его собеседница. Она же и решила продолжить. — Гию… Я… Я много думала о том, что между нами произошло этой ночью. Томиока нервно сглотнул и, посмотрев на ее лицо сверху вниз, заметил, что она совсем немного покраснела. Он уже привык к неловкости, поэтому его собственное смущение почти ничего не выдавало. И все же он почувствовал себя паршиво, поскольку это ему следовало начать говорить первым, а не ей. — И к чему пришла? — Я не знаю, — честно призналась Шинобу. — Мне сложно вас понять, Томиока-са… Гию, я просто не уверена, потому что не понимаю, что ты чувствуешь ко мне. Если для тебя это была просто единовременная, случайная связь, я спокойно приму это и… — Не правда, — тут же отрезал Томиока, взял ее руку и прислонил ладонью к своей груди — к тому месту, где было его сердце. Кочо тут же замолчала, потеряв дар речи, и застыла в удивлении. Сердце Гию билось со скоростью света. — Ты слышишь? Она кое-как кивнула. — Это происходит со мной каждый раз, когда я тебя вижу. Когда с тобой разговариваю, когда чувствую запах чертовой глицинии. Это началось еще с горы Натагумо, когда ты попыталась меня атаковать. Я элементарно не понимал, что со мной происходило. Мне казалось, что это была реакция на твои слова, что меня все ненавидят, и я просто таким образом злюсь. И каждый раз, когда я думал, что ты тоже меня ненавидишь вместе с другими, все внутри сжималось от боли, а сердце билось сильнее, чем при схватке со Старой Луной. Гию перевел дыхание и посмотрел вниз. Он впервые за много лет со смерти Сабито говорил с кем-то откровенно. Шинобу тоже больше не держала «фальшивую» улыбку на своем лице: ее губы тряслись, тело обмякло, а глаза намокли. Томиока-сан… — Но после этой ночи я все окончательно понял. Ты мне очень… — Гию запнулся, подбирая слово: он еще никогда подобного не говорил. — Ты мне очень дорога. Ты мне нравишься, Кочо. Я чувствую к тебе то, что ни к кому никогда более не чувствовал. Прошу, — он сжал своей ладонью её ладонь, которую прижимал к своей груди. — Я не хочу, чтобы это было лишь единовременной связью. Это не так. Время, проведенное с тобой, значит для меня очень много, и я… Гию не успел договорить, как Шинобу притянула его за ворот формы и поцеловала. Он, вновь почувствовав мягкие губы, снова отпустил ее руку и также коснулся ее шеи, как тогда на террасе. Притянув к себе поближе, он услышал, что девушка всхлипывает, не переставая его целовать. Гию отстранился, вдохнул воздуха и трепетно начал вытирать слезы с ее щек большим пальцем. — Почему ты плачешь? — Потому что я чувствую то же самое, Томиока-сан. Она тут же обняла его, прижавшись к его груди как можно крепче. Гию нежно улыбнулся и, обняв ее в ответ, осторожно поцеловал Кочо в макушку, пока бабочки кружили вокруг пары Истребителей.