Я справлюсь с этим!

      Несмотря на то, что дома Минхо всегда был мягким и сдержанным, особенно при Хенджине, рядом с которым он, казалось, вообще терялся и млел, он отнюдь не был пай мальчиком. Бывшие одноклассники не любили его за своенравный характер, некоторые даже считали его высокомерным, поэтому в школе у него практически не было друзей.       А вот однокурсникам очень зашла его прямолинейность и едкие шуточки. Начав учиться в универе, Минхо неожиданно для самого себя обнаружил, что может быть душой компании. В какой-то момент он начал замечать, что когда он что-то рассказывает, многие с интересом его слушают и искренне смеются. Он даже сблизился с некоторыми ребятами из своей группы: Чаном и Чанбином.       Новые друзья регулярно ходили в качалку и часто звали Минхо с собой. И через какое-то время он принял их приглашение, решив, что сильная физическая нагрузка поможет ему справиться с чрезмерным сексуальным напряжением, которое Ли ежедневно испытывал. Он старался вымотать себя в качалке так, чтобы у него не осталось сил не то что хотеть Хенджина, но даже смотреть на него. Но у этого занятия оказалась одна неожиданная “побочка”. — Вау, Минхо, твои бедра! — воскликнул однажды Хенджин, когда Минхо вышел на завтрак в шортах, а не в спортивных штанах, в которых обычно ходил по дому. — Что с ними не так? — вздрогнул от внезапной реплики Минхо, натягивая шорты чуть ниже, пытаясь спрятать бедра. — Нет, всё так, хён, они стали такими потрясающими! Сколько ты ходишь в качалку? Полгода? — Ну где-то около того. — И уже такой результат!       Минхо даже не понял, в какой момент Хван сорвался со своего места и оказался сидящим перед ним на корточках, с интересом ощупывая мышцы на его ногах, но понял, что решение ходить в качалку было худшим в его жизни. Той самой жизни, которая, вероятно, закончится прямо сейчас, если Хенджин не перестанет его щупать. — Ну всё, прекрати! — сурово говорит старший. — Почему? — Хенджин замирает с руками на бедрах брата, поднимает на него свои великолепные карие глаза и, пристально глядя на Минхо, говорит невинным голоском: — Я что-то не так делаю? Тебе неприятно, когда я до тебя дотрагиваюсь? — на последней фразе его голос дрогнул.       О господи! Минхо не неприятно, Минхо готов душу продать за то, чтобы этот момент никогда не заканчивался. Особенно, когда Хенджин вот так смотрит на него снизу вверх, Минхо вообще перестает понимать, что сейчас происходит. Он только мысленно молится всем богам о том, чтобы длины его футболки хватило, чтобы скрыть начинающий твердеть член. Пытаясь как-то исправить ситуацию, он резко перехватывает руки брата, опускается на корточки рядом с ним и, пронзительно глядя в глаза, пытается как можно более искренне сказать: — Ну что ты, глупый. Почему мне должно быть неприятно? Просто я стесняюсь… Мне неловко, ты смущаешь меня излишним вниманием к моей внешности.       Глаза Хенджина загораются радостью, он кидается на Минхо, повалив его на пол; приземлившись сверху, с ногами по обе стороны от бедер брата и с озорной улыбкой, начинает активно щекотать его за ребра. — Правды не стесняются, хён! А ну сейчас же перестань смущаться своей красоты!       Минхо, который всегда боялся щекотки, заходится смехом, пытаясь отбиться от брата, что у него плохо получается, и сквозь смех умоляет его остановиться: — Прекр... ахаха... Джинни... хахаха… пожалуйста… — Я остановлюсь, если ты пообещаешь больше не смущаться своей красоты и перестать стесняться меня, — не унимается младший. — Обещай! — Хорошо! Ахахаа... отпусти меня… хахах... — Что "хорошо"? — Хенджин делает паузу, давая брату шанс ответить, но руки с ребер не убирает. — Хорошо, я больше не буду смущаться своей внешности и стесняться тебя, — вытирая слезы, выступившие от слишком сильного смеха, обещает Минхо. — То-то же, — победно заявляет младший, — и лучше бы тебе сдержать свое обещание, иначе в следующий раз я тебя укушу!       Минхо понимает, что младший не шутит и что это реальная угроза, которая может стоить ему последних нервных клеток.              Хенджин встаёт с брата, протягивая ему руку и помогая встать, при этом он как-то странно улыбается. Минхо, поднимаясь, понимает, что пока они возились на полу, произошло именно то, чего он так боялся — у него встал. И судя по ухмылке Хенджина, он это заметил. Ну всё! Это полный провал… Пора паковать чемоданы и переезжать жить в другую страну! Он теперь никогда не сможет посмотреть младшему в глаза. — Хён, твои волосы, — продолжает лыбиться младший, протягивая руку к голове Минхо, — кажется ты подмел ими пол, — хихикает Хенджин, вытаскивая из волос брата какой-то мусор.       Не смотря на то, как, наверное, нелепо Минхо сейчас выглядит, он чувствует такое облегчение! Так вот к чему была эта ухмылка. Господи, да он готов весь дом собой протереть, лишь бы Хенджин не заметил его стояк! — Я подмёл? — он начинает в ответ тыкать Хенджина пальцами под рёбра. — Или ты мной подмёл? — Кажется, мне пора на тренировку! — хихикает младший. — Твой завтрак в микроволновке! Пока, хён.              Он быстро допивает свой чай и, подмигнув старшему, выпархивает из кухни. Минхо продолжает глупо улыбаться, смотря в спину убегающему брату, в очередной раз залипнув на грациозные движения младшего. Хорошо, что он не видит, с какой самодовольной улыбкой Хван вышел из кухни.       У матери Минхо и ее мужа был небольшой бизнес. В последнее время в филиале их фирмы, что находился в другом городе, дела шли не очень хорошо и родители часто ездили туда в командировки, оставляя сыновей одних. Обычно это происходило в будни, но в этот раз они уехали на выходные. — Всё, мама написала, что они на месте, — радостно заявляет Хенджин. — Дом в нашем распоряжении на все выходные. Чем займемся? — Можно посмотреть какой-нибудь фильм или поиграть в комп, — пожимает плечами старший брат. — У родителей в баре есть отличный бренди! — сверкает глазами младший. — Во-первых, с каких пор ты разбираешься в бренди? А во-вторых, с чего ты взял, что я буду бухать со своим несовершеннолетним братом? — Минхо, не будь ханжой, сколько тебе было, когда ты начал пить алкоголь? — Да я и сейчас почти не пью. — Да? Ну и зря, я каждый раз, когда протираю пыль рядом с баром, наливаю себе 50 грамм чего-нибудь. — А я и не знал, что у меня брат алкоголик, — смеется Минхо, — ты в курсе, что детский алкоголизм не лечится? — Перестань, Минхо! — Хенджин шлепает его по ноге и заливисто смеется. Как же Минхо любит этот смех. Это самый прекрасный звук на свете. — Я уже не ребенок, мне 17! Ну так что? Я несу? — не дожидаясь ответа, Хенджин убегает в комнату родителей, лукаво улыбаясь.       У Минхо плохое предчувствие, он точно об этом пожалеет. Но сейчас нужно заказать пиццу. Не бухать же с младшим без закуски, в самом деле?       Алкоголь и правда оказался хорошим: не то чтобы у Минхо был богатый опыт в дегустации крепких напитков, но этот бренди было приятно пить даже не разбавленным, хотя два литра колы они всё же купили на всякий случай.              Они сидели на ковре, откинувшись спинами на диван, перед ними на журнальном столике стояли коробки с пиццей, бутылка бренди, несколько бутылок с газировкой и соком и какие-то снеки. Хван предложил посмотреть любовную дораму, одну из тех, что популярны в данный момент, исключительно для того, чтобы оставаться в контексте. Поэтому сейчас на огромном экране они наблюдают, как главный герой — замечательный парень, безответно влюбленный в свою близкую подругу, — выслушивает о том, как ужасно ведет себя по отношению к ней ее очередной бойфренд.       Братья смотрели практически молча, лишь изредка комментируя происходящее. В какой-то момент, после энного количества выпитого, Хенджин повернулся к Минхо и задумчиво спросил: — Хён, а ты когда-нибудь влюблялся?       Минхо чуть не пролил на себя бренди. Он не был готов к разговорам по душам. Не дождавшись ответа от старшего, Хенджин решил уточнить: — Просто тебе уже 20 лет, а я ни разу не видел, чтобы ты с кем-то встречался или хотя бы говорил о том, что тебе кто-то нравится. — Эммм, — Минхо не знал, что ответить. — Хён, ты же мне доверяешь? Мы же достаточно близки для того, чтобы ты мог рассказывать мне о таком? — и он положил свою ладонь поверх ладони брата. — Да, конечно, Джинни, я тебе доверяю, — наконец-то отмер Минхо, почувствовав ласковое прикосновение, и непроизвольно прикрыл глаза. — Значит ты никогда не влюблялся, если ничего такого мне не рассказывал? — не успокаивался Хван.       И что Минхо должен на это ответить? Что он уже два года с ума сходит от своей любви к нему? Или, что эта любовь настолько сильная, что он больше никого вокруг не замечает? Может самое время рассказать брату о том, как старший дрочит на него, вспоминая все его прикосновения? Так, стоп! Кажется сейчас в нем говорит бренди. Минхо нужно успокоиться и отвлечься. — Наверное, так и есть, — как можно более непринужденно улыбается Ли, вставая со своего места. — Я пойду подогрею пиццу. Тебе погреть? — Нет, спасибо, — младшему явно не понравилось то, как Минхо ушел от разговора. Так просто он от него не отстанет.              Когда Ли возвращается с пиццей и садится обратно, он продолжает: — Значит, ты никогда ни с кем не встречался? — Ну да. — И не влюблялся? — Хван смотрит на брата испытывающим взглядом. — Типа того, — Минхо опускает глаза в пол. — И даже не нравился никто? — Ну, может в школе кто-то и нравился, сейчас уже не помню, — вздыхает Минхо, ему становится не по себе. — А к чему этот допрос? — Да так, просто дорама про любовь, а я вдруг понял, что совсем ничего не знаю о любовных делах своего потрясающего брата.       Ну вот, опять Хенджин сделал ему комплимент и сердце Минхо бешено заколотилось. — А сам–то? Сам когда-нибудь влюблялся? — Ли снова посмотрел на брата. — Встречался с кем-нибудь? — он вдруг вспомнил, что лучшая защита — это нападение. — Оу! — выдохнул Хван; кажется он не был готов к ответным расспросам. — Нуу, мне очень сильно нравится один человек, — заговорщически улыбнулся младший, — и я обязательно скажу тебе, кто это, но не сейчас. Хорошо?       Ой! Настала очередь Минхо удивляться. Со всей этой одержимостью братом, он как-то совсем забыл о том, что Хенджин тоже молодой парень, и конечно же, наверняка, у него есть чувства к кому-то. Просто не могут не быть. — И что же, это взаимно? — робко озвучил свой страх Минхо. Он безумно боялся узнать, что у брата кто-то есть. Это бы стало для него серьезным ударом. Ли просто не готов к этому. — Я пока не знаю, — почему-то шепотом отвечает Хенджин, очень внимательно всматриваясь в лицо брата. — Ты еще не признавался в своих чувствах? — Минхо пытается продолжать беседу, хотя ему сейчас очень хочется куда-нибудь сбежать. — Пока нет, но я собираюсь скоро это сделать, — улыбается Хван и облизывает свои потрясающие пухлые губы.       Минхо ненавидит и обожает эту его привычку — это одна из тех вещей, которые не дают Ли спокойно спать по ночам, — блядский язык его брата на его великолепных, просто охуенных губах. Так! Кажется, в нем опять говорит бренди. Надо выдохнуть или лучше наоборот сделать несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться. Нет, ну правда! Хенджин словно нарочно облизывает губы практически при каждом удобном случае! Или Минхо только кажется, что он делает это так часто? Может ему просто нужно реже пялиться на губы брата? — Хён? — голос младшего вырывает его из мыслей. — Хён, ты, кажется, завис, — смеется Хван. — Неужели бренди и вправду оказался для тебя слишком крепким? Я думал, ты пошутил, когда сказал, что почти не пьешь. На вот, закуси пиццей, — Хенджин запихнул кусок пиццы брату в рот.       "Кажется, он прав, мне нужно больше закусывать и меньше пить, — думает Минхо. — А может, мне вообще на сегодня уже хватит пить? Закусить, да, хорошая идея. Просто охуенная была бы, если бы не... Ёп твою-нашу мать, Хенджин! Что ты творишь?!” — в этот момент Хван, отдав брату кусок пиццы, начал самозабвенно облизывать пальцы, на которых остался соус. "Он что, издевается?" — Минхо зажмурился и жалобно застонал про себя. А может быть и вслух, потому что Хенджин спросил: — С тобой все в порядке? Тебе плохо?       Минхо схватился за эту идею, как за спасательный круг! — Да, мне что-то нехорошо, пойду в туалет, — Ли положил недоеденный кусок пиццы обратно в коробку. — Я с тобой! — подорвался с места младший. — Нет, не настолько нехорошо, спасибо, я сам справлюсь, — успокаивает его Ли и, слегка пошатываясь, плетется в уборную.       “Так, сейчас ты выйдешь отсюда, вернешься в комнату и просто продолжишь смотреть дораму, бренди больше не пьешь”, — дает себе установку Минхо, разглядывая свое мутное отражение в зеркале, после того, как умылся ледяной водой, чтобы хоть немножко прийти в себя.       Он возвращается в комнату и первое время всё идет хорошо, они просто молча смотрят дораму, если не считать того, что всё это время Хенджин нежно поглаживает Минхо по руке. Но это уже настолько привычно, что старший даже не придает этому значения, Хенджин постоянно выражает свою любовь через прикосновения, а Ли героически это сносит.       Ближе к концу дорамы главный герой наконец-то сумел выйти из френдзоны и поцеловал героиню. И пока Минхо погружался в раздумья о том, как охуенно, наверное, было бы ощутить мягкие, нежные губы брата на своих губах, Хенджин вдруг резко повернулся к нему и спросил: — Минхо, а ты когда-нибудь целовался?       Ли мысленно подпрыгивает. Джинни что, научился читать мысли? Он смотрит на брата и снова натыкается на этот испытывающий взгляд. — Я... ну типа… то есть, как бы... — он пытается выдавить из себя хоть что-то связное, но не получается. — Так да или нет? — Ты ведь не отстанешь, пока я не скажу? — Нет! — Хорошо. Я целовался во время учебы в школе, когда мы с одноклассниками играли в бутылочку. Такой ответ тебя устроит? — Вау, — Хенджин внезапно от него отсаживается, но продолжает лукаво смотреть, — ну и как? — Что как? — Как тебе было целоваться с этими людьми? — Ну, со всеми по-разному, — Минхо почему-то смешит наивность брата, который то ли полагает, что все люди целуются одинаково, то ли думает, что Ли запомнил каждый поцелуй по сути со случайным человеком из компании. — А сколько их было, хён? — почему-то расстроенным голосом спрашивает Хенджин. — Ну, я не знаю, я не считал, — Минхо забавляет реакция младшего на его ответы. Да, он никогда ни с кем не встречался, но это не значит, что он никогда не целовался или не делал еще каких-то вещей с другими людьми, в конце-концов он же не какой-то монах-отшельник. Хотя в последние два года он действительно напоминает монаха, которого не интересует мирская жизнь и чьи мысли направлены лишь к его божеству, божеству по имени Хван Хенджин. — Что, настолько много? — младший как-то совсем стушевался и теперь даже не смотрит на него. — Эй, Джинни, ну ты чего? — улыбается Минхо, уже сам кладя руку на плечо брата. — А я вот никогда ни с кем не целовался! — как-то отчаянно выпаливает Хван, поворачиваясь в сторону брата и пристально, даже как будто с вызовом, глядя ему в глаза. — Ну ничего, поцелуешься еще, какие твои годы, тебе всего 17, — пытается утешить его старший, как может, — ты же говорил, что тебе там кто-то нравится? Ну вот, признаешься в своих чувствах и обязательно поцелуетесь. — Почему ты так уверен, что это будет взаимно, — злобно фыркнул младший. — Потому что ты самый красивый, умный и талантливый парень из всех, кого я знаю. И ни один человек не сможет устоять перед тобой, я в этом не сомневаюсь, — ласково улыбается Минхо. — "И чего это я так разоткровенничался? Ах да — бренди!"       В глазах Хенджина плещется какой-то непонятный огонь: то ли радость, то ли отчаяние, то ли тоже бренди. Скорее, всё вместе. — Хён, а что если ему не понравится, как я целуюсь? — Хенджин снова подсаживается ближе к брату.       "Всё-таки “он”", — ухмыляется про себя Ли. Это еще одна вещь, про которую он боялся даже думать. Он понимал, что ему ничего не светит с братом, но почему-то узнать, что Хван вообще не интересуется парнями, было бы еще страшнее. Словно тот факт, что младший тоже по мальчикам, давал Минхо призрачную надежду быть с ним хотя бы в какой-то другой, параллельной реальности, в которой они не были родными братьями. Ах, как бы Минхо хотел оказаться в той реальности прямо сейчас, притянуть младшего в свои объятья и зацеловать до полусмерти. Ли грустно улыбнулся своим мыслям, поднимая глаза на брата, который внимательно смотрел на него, словно ожидая от него какого-то ответа. — "Что он спросил?" — Если ему не понравится? Что если я сделаю что-то не так, и он вообще больше никогда не захочет меня целовать? — словно опять прочитав мысли старшего, повторяет Хван. — Джинни, не переживай, это не настолько сложно, чтобы можно было серьезно накосячить, — Минхо снова внутренне улыбается наивности и неопытности своего брата. И как он вообще допускал мысль, что Хенджин может специально провоцировать его своими действиями? Вы только посмотрите на этого невинного ангелочка. Он сейчас больше похож на беззащитного цыпленка, чем на змея-искусителя, — главное не укуси его за язык, а в остальном можешь делать что угодно. — А что можно делать? — не унимался младший.       Что ж, видимо, сейчас Минхо, как старшему брату, придется взять на себя ответственность и прочитать Хенджину лекцию о поцелуях: — Ну тут все индивидуально, можно просто соприкасаться губами, можно добавить к этим прикосновениям язык. Можно облизывать губы друг друга или же сплетаться языками во рту. А можно и не во рту, — задумавшись, словно что-то вспоминая, добавил он. — Можно делать это нежно и плавно, можно страстно и напористо. Главное, чтобы вам обоим нравилось. — Минхо заканчивает свою лекцию и щелкает брата пальцем по носу, совсем не ожидая следующего вопроса: — А как нравится тебе, хён?       Минхо теряется на несколько секунд, но потом говорит: — Не столько важно как, сколько важно с кем. Если тебе нравится человек, если тебе хочется его целовать, то вы всегда сможете договориться, чтобы обоих всё устраивало. Понимаешь? — Угу, — воодушевлённо кивает младший, двигаясь еще ближе к Ли. — Хён, а ты можешь научить меня целоваться?       Приехали! К такому жизнь точно Минхо не готовила. Он столько раз представлял, как целует эти пухлые, нежные губы, ощущая их мягкость и тепло, но никогда не думал, что ему выпадет возможность претворить мечты в реальность. Но прежде, чем он успевает обдумать ответ, какая-то рациональная часть его говорит: — Братья не должны целоваться друг с другом, если хочешь на ком-то потренироваться, попроси друзей.       "Хм, видимо, бренди начал отпускать и ко мне возвращается способность здраво мыслить." — Но, хён, ты мой единственный друг, — чуть не плача шепчет младший, с мольбой глядя Минхо в глаза.       "Черт, это правда!" — несмотря на всю свою охуенность и популярность, Хенджин оставался одиночкой — то ли он сам к себе никого близко не подпускал, то ли не мог найти общий язык с ровесниками, не понятно. Ли не сомневался, что многие хотели бы дружить с его братом, но при этом он ни разу не видел, чтобы у него был близкий друг. Минхо это не сильно беспокоило, потому что у него самого в школе не было близких друзей, а потом появились, поэтому он был уверен, что Джинни просто пока еще не встретил человека, достойного стать его другом.              "Однако, отсутствие у младшего друзей — не повод целоваться со мной", — твердо решает для себя Минхо. — Нет, Хенджин, так нельзя, я не буду целоваться с родным братом, — спокойно говорит Ли, стараясь игнорировать то, что Хенджин уже чуть ли не дышит ему в щеку. — То есть целоваться непонятно с кем, играя в бутылочку, ты можешь, а поцеловать человека, которого ты по-настоящему любишь, ты не можешь? — вдруг вспыхивает Хван. — Джинни, не злись. Да, я тебя люблю, ты же мой брат, но это не та любовь, при которой люди хотят целоваться друг с другом, — Минхо самому неприятно от такой откровенной лжи, но это ложь во спасение — ему приходится идти на этот шаг.       Хенджин максимально приближается к лицу брата и, пристально глядя ему в глаза, говорит: — Скажи, что никогда не хотел меня поцеловать, и я отстану, — в его глазах пляшут черти, он загнанно дышит через приоткрытые губы, Минхо ощущает его дыхание у себя на лице. А еще он чувствует, как потрясающе пахнет от Хенджина, Минхо всегда любил природный запах своего брата, но теперь он ощущается в разы острее, словно усиливаясь диким желанием Хвана, от чего у старшего в буквальном смысле начинает кружиться голова. И вот этого человека Минхо еще пару минут назад называл невинным ангелочком? Забудьте! Сейчас перед ним настоящий инкуб в облике его брата. — Я не… — слова застревают у Минхо в горле, он шумно сглатывает, и взгляд сам перемещается на губы младшего. — Так и думал! — восклицает Хенджин и накрывает губы Ли своими. Занавес! Минхо погиб.       Хенджин, словно вспоминая лекцию старшего о поцелуях, начинает плавно двигать губами, осторожно и нежно обхватывая то верхнюю, то нижнюю губу брата, который из последних сил пытается сохранять самообладание и не поддаваться искушению. Минхо абсолютно не в состоянии дать отпор Хвану, он просто замер, в то время как его сердце настолько бешено бьется, что кажется сейчас выскочит из груди. Младший начинает аккуратно посасывать его нижнюю губу, переместив руки на лицо брата и ласково поглаживая большими пальцами по его щекам. Губы Хенджина действительно оказываются мягкими и очень нежными, как будто даже бархатистыми, но при этом довольно упругими.       Минхо тонет в этих ощущениях. Ему кажется, что он сейчас потеряет сознание, когда чувствует робкое прикосновение влажного и теплого языка Хвана к своим губам. Младший неторопливо облизывает то одну, то другую губу брата, при этом запуская руку ему в волосы и слегка сжимая их. Все это было настолько приятно, что Ли ахнул и Хенджин, воспользовавшись моментом, быстро дотронулся языком до его языка, тут же спрятав свой обратно. Минхо чувствует, как всё его тело словно прошибает разрядом тока, на этом тормоза окончательно отказывают.       Он прижимает младшего к себе и начинает жадно целовать. Старший не церемонясь проникает в рот Хенджина, страстно сплетая их языки, пока его руки лихорадочно блуждают по стройному телу брата, не оставляя без внимания ни дюйма. Хенджин в ответ тихо стонет, начиная гладить и сжимать мышцы своего хёна так самозабвенно, словно он уже очень давно мечтал это сделать. А потом вообще забирается к Минхо на колени. Они оба почти что задыхаются от переполняющих их эмоций и ощущений. Поцелуи становятся все более беспорядочными, перемещаясь с губ на щеки, глаза и нос. Они никак не могут насытиться друг другом, покрывая поцелуями каждый сантиметр любимого лица, а потом опять возвращаясь и лаская губы друг друга. Страсть накрыла их с головой.       Где-то на краю сознания Минхо поймал себя на мысли, что, то ли он очень хороший учитель, то ли Хенджин наврал ему, говоря, что никогда не целовался. Он всё больше склоняется ко второму варианту, когда Хван начинает прикусывать его нижнюю губу и слегка оттягивать — такому Ли его точно не учил. Но ему нравится, безумно нравится всё, что сейчас между ними происходит, и пусть он потом сгорит в адском пламени, сейчас он лучше умрет, чем прекратит всё это. Он ни с кем и никогда не испытывал такого, и как же он был чертовски прав, когда говорил, что поцелуй с любимым человеком прекрасен, независимо от того, что именно вы делаете.