Я справлюсь с этим!

      После того, как братья прибрали весь беспорядок, устроенный ими на кровати, и сходили в душ, они лежали на чистых простынях всё ещё полностью обнаженные, тесно прижимаясь друг к другу, и трепетно целовались. Минхо млел, чувствуя, как Хенджин запускает руку ему в волосы и нежно перебирает пряди, Ли жмурился от удовольствия, как кот, которого гладил хозяин. Старший с наслаждением вдыхал запах Хенджина, от него так вкусно пахло персиковым гелем для душа вперемешку с естественным запахом, что его хотелось съесть! Поэтому Минхо игриво лизнул Хвана в нос, от чего тот мило сморщил носик и засмеялся, еще сильнее прижимаясь к брату. — Всё, теперь можно умирать, лучше уже не будет, — мечтательно говорит Хенджин. — Это ты сейчас намекаешь, что трахнуть тебя лучше я уже не смогу? — с наигранным негодованием прищуривается Минхо. — Фу, что за грубые выражения, Мистер Ли, как вам не стыдно? — начинает дразнить его младший. — Да хватит уже меня так называть, сам ты мистер Ли! — Я бы не отказался им стать… — вырвалось из Хвана быстрее, чем он успел подумать, как это будет звучать.       Повисла неловкая пауза. Кажется, он ляпнул лишнего. — Я имел в виду… Хён… — Все в порядке, шутка вышла из под контроля, да? — смущённо улыбнулся Минхо. — А как бы ты хотел, чтобы я тебя называл? — Хенджин плотнее прижался к брату, пытаясь заболтать и отвлечь, — Как на счет «детка»? Или тебе больше нравится «мой господин»? — откровенно стебется младший. — Только не господин! Меня не особо интересует вся это бдсм-тематика, — абсолютно серьезно отвечает старший. — Меня тоже, — так же серьезно кивает Хван. — Неужели? — Ли вскинул бровь, — А я бы не удивился, если бы ты этим интересовался. За последние пару дней я понял, что ты тот ещё чёртик из табакерки, от тебя можно ожидать чего угодно. — Ну если только немного… — Тебе же нравилось, когда я тебя кусал? — Да, — смутился Хенджин. — И ты кончил, когда я положил тебе руку на шею, — Ли с интересом наблюдает за реакцией брата на эти слова: уши Хвана вспыхнули красным, и Минхо продолжает, — Не знаю, это ли повлияло или просто совпадение, но учитывая, что ты схватил себя за горло во время танца, я думаю, что это. — Ты поэтому так сделал мне? О! Хён, ты такой внимательный у меня! Мне так повезло! — Хенджин переплел их пальцы и втянул старшего в еще один безумно сладкий поцелуй.       Минхо нежился в объятиях Хенджина и пытался понять, как после всего, что произошло, возвращаться к обычной жизни: завтра начнется новая неделя, нужно будет снова ходить на пары, делать домашку, общаться с друзьями, а единственное, чего ему хочется, это навсегда запереться в спальне Хенджина и никогда не выпускать его из кровати. — Кстати, тебе сегодня никуда не нужно было? — вдруг вспомнил Ли. — Нет, — лукаво улыбается младший. — У тебя разве сегодня нет репетиции? — Хён, ты серьезно думаешь, что я предпочел бы репетицию сексу с тобой? — смеётся Хенджин, — неизвестно, когда родители еще раз сделают нам такой подарок и уедут на все выходные, надо ловить момент. — Ты маленький хитрый дьяволенок, — Ли целует брата в лоб, отстраняется, чтобы рассмотреть любимое лицо, а потом снова прижимает к себе. — Скинешь мне ресурсы, которые ты там изучал для подготовки? Кажется они годные, — Ли потрепал брата по волосам. — Хорошо, — усмехается Хван. — Я удивляюсь, Джинни, как ты всё успеваешь? — Что “всё”? — У тебя танцы, вокал, рисование, бассейн, а ты помимо этого находишь время так активно просвещаться в сексе. — Я уже давно не рисовал, и в бассейн я теперь редко хожу. — Не важно! Ты еще когда-то бухать успеваешь, — вдруг вспоминает Ли, — Кстати об этом! — О нееет! — Хенджин замахал руками в знак протеста. — Да! — категорично посмотрел на него Минхо. — Зачем ты это делаешь? — А ты догадайся, — во взгляде Хвана промелькнул укор. Минхо замешкался. То, как посмотрел на него брат, натолкнуло его на неприятную мысль: — Неужели из-за меня? — Молодец, угадал, — грустно усмехнулся младший. — Джинни, но это не выход! — Не переживай, хён, — вдруг резко переменившись лице, сказал Хван, — больше я не буду этого делать, мы ведь теперь вместе! — и просиял счастливой улыбкой.       “Упс!”… Кажется гениальный план Минхо трещал по швам. Старший вовсе не собирался начинать отношения с братом. Он планировал прекратить все это после первого секса. Вот только в своем гениальном плане Ли не учёл, что теперь он сам просто физически не может отказаться от Хенджина.       Минхо собирается еще раз поговорить с братом о том, что случилось, чтобы всё же поставить в этом точку. И он поговорит, он обязательно поговорит, но чуть позже. Он только еще немножко понежится в этом порочном счастье, на которое они не имеют права, наберется сил и обязательно всё это остановит, пока оно не зашло слишком далеко.       Так проходит несколько месяцев.       Жизнь вроде бы шла своим чередом, но при этом кардинально изменилась. Хенджин всё чаще ночевал в комнате Минхо, трахались они тоже почему-то теперь чаще там. А их общение при родителях становилось всё более неловким. Если раньше от прикосновений брата у Ли просто сбивалось дыхание, то теперь он вообще мгновенно возбуждался. Старший вынужден был ходить по дому в максимально свободной одежде, чтобы родители ненароком не увидели его перманентный стояк, когда он находился в обществе младшего.       А как только родители уезжали на пару дней, братья тут же набрасывались друг на друга, забивая на всё и забывая обо всех! В такие дни они оба прогуливали учебу и сутками не вылезали из постели, занимаясь любовью. Презервативы и смазка теперь всегда лежали у старшего в прикроватной полке.       Минхо обожал утренний секс с Хенджином. Поскольку они оба теперь спали голые, младший просто будил брата поцелуями, и тут же забирался на него сверху, прикрыв одеялом свои бёдра и ноги старшего. Хван плавно и размеренно раскачивался на утреннем возбуждении брата и сладко, громко стонал, откинув голову назад. Минхо получал огромное удовольствие от этого чувственного, неторопливого занятия любовью. Это было словно долгожданная передышка между их страстными секс-марафонами, которые он тоже по-своему любил, но, кажется, что Хвану они доставляли больше наслаждения.       Когда родители были дома, братья тоже не отказывали себе в интимной близости, но приходилось быть очень тихими и осторожными.       Минхо нравилось доводить младшего до исступления, пытая его невыносимо медленными и нежными ласками, а потом сцеловывать судорожные стоны, шепча прямо в губы: — Тише, родной, тише, родители могут нас услышать.       Возможность быть застуканными добавляла остроты ощущений обоим. Но когда их действительно чуть не поймали, это оказалось не так весело.       Хенджин, как и сотню раз до этого, ночевал в комнате старшего брата, свернувшись у него под боком и положив голову ему на плечо. В то утро дома было прохладно, и они хоть и голые, но всё же под одеялом, мирно спали.       Как вдруг громкий голос мамы заставил Хвана чуть ли не подпрыгнуть на кровати: — Минхо, дорогой, у тебя есть что-нибудь из тёмного постирать? Там не набирается нужное количество вещей, — мама как ни в чем не бывало ворвалась в комнату старшего сына. Она постучала лишь для приличия, и, поняв что дверь открыта, вошла, не дожидаясь ответа.       Младший в ужасе смотрит на мать, не успевая никак среагировать. — Хенджин? А ты почему здесь?       Минхо просыпается от того, что брат от страха вцепился ему в руку, и видит мать, стоящую у его кровати и явно ожидающую объяснений. — Ему приснился кошмар, и он приперся ко мне, — Ли говорит первое, что ему пришло в голову. — Да, — начинает активно кивать Хван, — я не мог заснуть, мне было страшно.       Мать смеётся: — Джинни, тебе сколько лет? Ты уже взрослый, чтобы доставать этим брата! Я понимаю, когда ты в детстве прибегал к нам с отцом, если тебе снился плохой сон, но сейчас, кажется, пора научиться самому с этим справляться, — она качает головой. — Всё в порядке, мам, я не против, — вступается старший. — Дорогой, ты слишком его балуешь, он из тебя веревки вьет, а ты и рад.       Мать перевела взгляд на гору вещей на полу: — Тут есть, что постирать? — она наклоняется в попытке поднять одежду с пола. — Нет! Не трогай! — кричит Минхо намного громче, чем это было бы уместно, когда понимает, что в этой куче лежат не только его вещи, но и младшего.       Мать вздрогнула, одернув руку от одежды. — Вон ту толстовку постирай, пожалуйста, — уже более спокойно говорит Ли, указывая на кресло, — а это не трогай, я сам потом уберу.       Мать удивленно посмотрела на сыновей, а те напряженно уставились на нее, ожидая, что она сделает, но та лишь пожала плечами со словами "Ну ладно" и забрала толстовку, уточняя: — Джинни, а тебе нужно что-нибудь из тёмного постирать? — Нет, мне ничего стирать не надо! — отчеканил младший, отрицательно мотая головой. — Как скажешь, но всё равно пойдём со мной, мне нужно, чтобы ты снял занавески, я их тоже постираю. — А папа не может этого сделать? — по привычке канючит младший. — Папа уже давно уехал в офис, пойдём, — она похлопала сына по ноге через одеяло, зазывая его с собой, и братья снова напряглись. — Ладно, ладно! Дай мне пару минут, и я приду, я только проснулся. — Хорошо, но нечего тут валяться, я тебя жду в гостиной! — сказала мать и ушла, прикрыв за собой дверь. Хван первый вышел из оцепенения, виновато глядя на брата: — Прости, хён, я был уверен, что закрыл дверь! — Испугался? — вместо того, чтобы ругаться, говорит Минхо и целует брата в лоб. — Да, я думал, нам пизда! — из Хенджина вырывается нервный смешок. — В следующий раз будь внимательнее, хорошо? — Да, хён, спасибо! — Хван хочет его поцеловать, но старший уворачивается. — Джинни, дверь всё ещё открыта, а мама ждёт тебя. — Ой, точно!       Если нужно было что-то сделать по дому с использованием стремянки: снять или повесить шторы, протереть пыль на шкафах или поменять лампочку, мать всегда просила Хенджина или мужа, но муж чуть ли не жил на работе, поэтому чаще всего это были обязанности младшего брата. Поскольку старший до обмороков боялся высоты. Все это поняли, ещё когда Минхо был маленьким, и с возрастом ничего не изменилось, если не стало хуже, так что с такими просьбами к нему никто не приставал.       Дни пролетали один за другим, и братья проводили все больше времени вместе, целуя, обнимая, гладя и лаская друг друга. Они делали это так часто и много, что Минхо казалось, будто он уже наизусть выучил тело Хенджина. И ему это дико нравилось, секс с братом уже давно стал настолько крышесносным, что превратился в зависимость.       Мать стала замечать, что Хван по утрам всё чаще выходит из комнаты брата. Но ничего не говорила ни им, ни мужу. Она предпочитала отгонять от себя тревожные мысли.       Ли теперь почти не тусовался с друзьями, стараясь после пар сразу бежать домой, а если у Хвана были репетиции, то он мчался туда, ждал его с занятий, и они вместе возвращались в их любовное гнездышко. — Минхо, ты чего совсем перестал появляться в качалке? — спрашивает Чан, когда они вместе выходят из универа после последней пары. — Дома много дел, — отрезал Ли. — У тебя всё в порядке? — Да. — Слушай, а твоего брата же Хенджин зовут? — вдруг спрашивает Чан. — Да, — Минхо как-то встревоженно посмотрел на друга, — а что? — Да просто сегодня девчонки из параллельной группы спрашивали у меня, не брат ли ты какого-то Хенджина. А я вроде помню, что его так зовут, однако засомневался, поэтому сказал, чтобы они сами у тебя спросили. Но они, видимо, постеснялись. — А какое им дело? — в голосе Ли послышалось раздражение. — Не знаю, может, хотели взять его инстаграм. — Нафига им его инстаграм? — еще более раздраженно спросил Ли. — Ты такой смешной, а зачем девчонкам инста парней? — Он же еще в школе учится! — Ну так не в младшей же, — смеется Чан. — У тебя точно все хорошо? Ты какой-то напряженный в последнее время. — У меня всё в порядке, спасибо, — отделяя каждое слово, сказал Минхо, — Прости, мне пора идти, — и натянул на лицо самую беззаботную улыбку. — Разве твой дом не в той стороне? — удивился Чан. Обычно они ходили вместе. — Мне еще надо зайти по делам, — Ли решил не говорить, что идет встречать брата.       В конце концов друзьям надоело то, что Минхо практически перестал с ними общаться, постоянно находя какие-то отговорки: — Минхо, мы с Чаном хотим пойти ко мне, заказать пиццу и что-нибудь посмотреть, пошли с нами? Мы уже сто лет не тусовались так. — Блин, чуваки, я бы с радостью, но я обещал брату сегодня провести с ним время. — Да ты каждый день с ним время проводишь, мы уже забыли, как ты выглядишь! — обиженно говорит Чан. — Ты точно с братом или, может, завёл себе кого, а? — усмехается Со. — Сказал же, — злобно бурчит Ли. — Ладно-ладно, Чанбин шутит, — мягко говорит Бан Чан.       Минхо вздохнул: — Просто у Хенджина кроме меня совсем нет друзей, я не могу его бросить. — У меня идея! — с горящими глазами говорит Чанбин, — Бери его с собой! — Точно! — подхватывает Чан, — Раз ты не хочешь его бросать, почему бы нам не затусить вместе? — Оу, — Ли растерялся, — Я даже не знаю, я спрошу у него, что он думает об этом. — Да, давай! Позвони ему прямо сейчас и спроси, — наседает Чан. — Сейчас? — Ну да! А чего откладывать? — кивает Чанбин. — Ну ладно...       Минхо отходит в сторону от друзей, чтобы позвонить брату. — Странный он какой-то в последнее время, ты не находишь? — обеспокоенно спрашивает Чан. — Да. — А ты когда-нибудь видел его брата? — Не-а. Но я слышал, как девчонки из нашей группы обсуждали, что он очень красивый и высокомерный, ни с кем не общается, никого к себе не подпускает. Он участник какой-то популярной танцевальной команды — звезда, короче. — И почему он не мог ему при нас позвонить? — спрашивает Чан, наблюдая, как Минхо в стороне говорит с братом, как-то нервно улыбаясь. — Он точно что-то недоговаривает. — Может у его брата какие-то проблемы в жизни сейчас? И ему нужна поддержка Минхо? — Фиг знает... — пожимает плечами Чан.       Хенджин соглашается потусить с друзьями брата, и они идут к Чанбину, по дороге захватив пиво. Они заказали пиццу и сели смотреть шпионский боевик. Чан и Чанбин развалились на диване, а Минхо и Хенджин устроились на полу рядом с ними.       Хван сидел, частично облокотившись спиной о грудь брата, держа его за руку, и допивал уже второе пиво. — Джинни, съешь ещё пиццы, — мило улыбаясь, говорит Ли. — Я не хочу, хён. — Тебе надо поесть. — Я уже 3 куска съел. — Это было 1,5 часа назад, Джинни. — Я ещё не голодный, хён, — Хенджин тянется за третьей бутылкой пива. — Тогда тебе пока что хватит пить! — категорично заявляет Минхо. — Да чё ты пристал к нему, Хо, он уже не ребенок, мы с Чаном тоже уже третью пьём, — вступается за младшего Чанбин, — это ты можешь одну бутылку весь вечер сосать, но чего теперь другим мешать расслабляться? — Правда, хён, я уже не маленький, — подмигивает Хван. — Он мой брат, и я за него отвечаю! — сурово говорит Чанбину Ли, а потом поворачивается к брату и с ласковой улыбкой произносит: — Джинни, я за тебя переживаю, поешь что-нибудь или сделай перерыв в алкоголе, ради своего хёна, пожалуйста.       Хван делает недовольную моську, но ставит бутылку обратно на стол: — Хорошо, хён, если это поможет тебе чувствовать себя лучше… — Спасибо, Джинни, — Ли треплет брата по волосам.       Чан и Чанбин переводят обалдевший взгляд с братьев друг на друга, пораженные этой сценой.       Друзья досматривают фильм, ещё часок болтают, а после Минхо заявляет, что им уже пора, потому что брату ещё нужно доделать домашку. Друзья только пожали плечами на это.       Братья попрощались и ушли.       На следующей день, когда трое друзей сидели в столовой во время перерыва, Чанбин с улыбкой спросил Минхо: — Как поживает твой брат? — Нормально, — Ли удивился такому вопросу. — Сделал домашку? — усмехается Со. — Да, а что? — Минхо начинает напрягаться. — Да ничего, просто забавно, как ты с ним общаешься. — А как я с ним общаюсь? — хмурится Минхо. — Как будто ему 5 лет, — посмеивается Чанбин. — Он же мой младший. — Ну и что? У меня тоже младший брат, — вступает в их разговор Чан, — но я с ним так не сюсюкаюсь, хотя ему 12. А твоему сколько, 17? — Не ваше дело, как я общаюсь с братом, ясно!? — вдруг вспыхивает Ли.       Друзья аж растерялись. — Ладно-ладно, Хо, не заводись ты так, мы не хотели тебя задеть, чувак, — Со подумал, что Чан был прав, когда говорил, что Минхо становится сам не свой, когда речь заходит про его брата.       Минхо приходит домой злой после перепалки с друзьям, сразу идет в комнату Хенджина и видит, что брат усердно что-то рисует. — О, милый, ты опять начал рисовать? — он хочет подойти для поцелуя, но Хван вскакивает, закрывая собой холст, и начинает выпихивать брата из своей комнаты с криками: — Хён, не смотри! Это сюрприз! Я не услышал, как ты вернулся! Не смотри! — Какой сюрприз? — спрашивает Минхо, уже стоя в коридоре. Он крутит головой по сторонам, чтобы убедиться, что они тут одни, и тут же целует брата, — Я так скучал по тебе, ангел мой. — Если я скажу, это уже не будет сюрпризом, — подмигивает Хван. — Я тоже скучал по тебе, любимый, — говорит Хенджин, возвращая поцелуй. — Я могу хотя бы одним глазком посмотреть? — Нет!       Минхо хнычет. — Я обещаю, когда я закончу, ты будешь первый, кто увидит!       Через пару недель Хван показал брату картину — это был огромный портрет Минхо, почти что метр на метр, в очень интересной цветовой гамме, он как будто светился изнутри. Сказать, что Ли был тронут — не сказать ничего! Никогда в жизни никто не делал для него чего-то подобного. Он повесил картину в своей комнате и каждый раз с гордостью на нее смотрел, ведь это его ненаглядный, обожаемый, самый талантливый мальчик сделал для него своими волшебными руками.       Одним словом, Минхо пропал! Его с головой затянули эти запретные отношения. А ему всё было мало, и хотелось большего: больше Хенджина, больше его любви, больше отдавать и больше получать.       В один из тех удачных дней, когда родители уехали по работе в другой город, Минхо принимал душ и услышал, как дверь в ванную открылась, и зашёл Хенджин. — Ты уже вернулся? — Угу, можно присоединиться к тебе? — младший начинает раздеваться, не дождавшись ответа. — Конечно!       Хван заходит в душ и обнимает старшего со спины, уткнувшись носом ему в макушку. Хоть Хенджин на три года моложе, он уже выше брата. Младший начинает гладить Минхо по всему телу, целовать его в шею сзади и шептать на ухо всякую милую чепуху.       Ли вдруг резко осознает свою потребность. — Хочу почувствовать тебя целиком, — выдыхает Ли. — Конечно, любимый! Я весь твой. Как именно ты хочешь сделать это? — Нет, я имею в виду, — Минхо разворачивается в объятиях брата, — что хочу почувствовать тебя в себе, хочу чтобы ты меня трахнул, Хенджин, чтобы ты сделал меня своим!       Ох! У Хенджина от этих слов аж коленки подкосились! Это прозвучало настолько отчаянно, что он даже не смог что-то пошутить, как обычно любил делать, когда они обсуждали секс. — Да, конечно! Если ты хочешь, конечно, милый! — Но… — старший замялся. — В чем дело? — Прости, я совсем забыл спросить, а хочешь ли этого ты? — Ли виновато опустил голову. — Конечно хочу, котенок мой, — Хван как-то интуитивно почувствовал, что брат сейчас остро нуждается в заботе и ласке, — иди ко мне. — Он притянул старшего к себе в объятья, и тот тут же размяк в его руках. — Я тоже давно об этом думал, просто не знал, как ты воспримешь эту идею, так что я рад, что ты тоже этого хочешь. Если мой маленький, хорошенький котенок хочет, чтобы я его трахнул, разве я могу быть против, м? — он поднял лицо брата за подбородок и ласково посмотрел в глаза. — Конечно, я тоже этого хочу! — Правда? — Угу.       Минхо показалось, что они с братом поменялись ролями, но ему сейчас так хотелось быть маленьким и хрупким, что он не стал возражать. Пусть сегодня он побудет тем, кто нуждается в бережном обращении. — Прости, я сегодня какой-то размазня. — Всё хорошо, — Хван начал гладить старшего по голове, — любящий братик о тебе позаботится. — Хенджин? — Да, радость моя. — Я тебя очень люблю! Я не представляю, как буду жить без тебя. — Я с тобой, я никуда не ухожу и тоже очень тебя люблю, — Хван нежно поцеловал брата в носик, — Давай хорошенько тебя вымоем и подготовим, а потом пойдём в комнату — на кровати нам будет удобнее. Договорились?       Ли кротко кивнул.