Я справлюсь с этим!

      В университете Хенджина прозвали Ледяным принцем за то, что он всегда сидел один и, несмотря на то, что семестр уже подходил к концу, до сих пор почти ни с кем не общался, даже с Феликсом. Хотя за пределами универа парни неплохо ладили, особенно в танцевальном классе, но на одни и те же пары, из одной и той же комнаты они все еще ходили порознь. По большей части это было связано с тем, что Хван поздно просыпался, вечно прибегая на занятия в последнюю минуту, и садился за самую дальнюю парту, где еще оставались места. А Ликс, как староста, всегда приходил пораньше, чтобы успеть ещё до пар сделать кое-какие дела, и как любимчик группы, всегда был окружён толпой однокурсников.        Феликс, будучи прилежным учеником, всегда собирался в университет с вечера, заранее готовя всё, что ему может понадобится на следующий день. Поэтому Хван очень удивился, заметив с утра на рабочем столе соседа его тетрадь с лекциями. Он даже подумал, что обознался, поэтому открыл ее — все страницы были исписаны ровным, аккуратным почерком, а основные темы выделены цветом. Да, без всяких сомнений, это была рабочая тетрадь Ликса, которую он, видимо, забыл. Хенджин не раздумывая сунул ее себе в сумку и побежал в университет, потому что как обычно опаздывал.       Зайдя в аудиторию, Хван тут же выцепил взглядом белобрысую макушку и направился в сторону соседа. — Ты, кажется, забыл лекции, — сказал длинноволосый, протягивая Ли его рабочую тетрадь.       Феликс расплылся в счастливой улыбке: — А я уж думал, что мне сегодня придется писать на листочке! Спасибо большое, Хенджин! Ты настоящий друг!  — Пустяки, — кивнул Хван и уже хотел пойти на дальний ряд, но Ликс поймал его за руку: — Садись со мной, — потянул его за рукав веснушчатый. — А как же? — Хенджин показал на место девушки, которая обычно там сидела. — Мария? Ее сегодня не будет, она отпросилась на целый день, — заверил Ли.       Хенджин на мгновение задумался, глядя на соседа, который всё еще держал его за рукав и улыбался самой очаровательной из своих улыбок. — Ну хорошо, — Хван кинул сумку на парту и плюхнулся рядом с Феликсом.       Но на лекции сосредоточиться совсем не получалось: сидеть рядом с Ликсом было некомфортно — все на них оборачивались и шептались. Ли, кажется, не было до этого никакого дела, краем глаза Хенджин видел, как тот что-то усиленно пишет. Хван уже подумал, что на следующую пару пересядет на привычное место, как вдруг сосед пнул его ногой под партой, и когда Хенджин посмотрел на него, сунул ему сложенный клочок бумаги. Длинноволосый настороженно развернул его и еле сдержал смех: на листочке в карикатурной форме были нарисованы их одногруппники, как любопытные вороны, глазеющие на Хенджина, который на рисунке был похож на маленького испуганного котенка. Хван, зажав рот рукой, уставился на соседа, который в ответ невозмутимо ему подмигнул.       Хенджин расправил листочек, дорисовал на нем Феликса в виде храброго, но очень маленького тигра, сложил и вернул обратно. Сбоку послышалось хихикание Ликса. — Ты классно рисуешь, — шепнул веснушчатый. — Спасибо, я закончил художественную школу, — немного смущенно ответил Хван. — Ух ты! Круто! — громче, чем следовало бы, воскликнул Феликс. — Вторая парта! — возмутился преподаватель.       Парни вздрогнули и сели по стойке смирно, но как только преподаватель отвернулся, дружно захихикали.       Они просидели спокойно где-то минут пять, а потом Ли схватил руку соседа и что-то сунул ему в ладонь со словами “Будешь?”. Хенджин разжал пальцы и увидел там рафаэлку, которые, к слову, он обожал. — Ты предлагаешь поесть прямо на лекции? — выпучил глаза Хван. — Ага, — хихикнул Ликс. — А я и не знал, что наш староста такой озорник, — с наигранным назиданием покачал головой длинноволосый. — Ты много чего обо мне не знаешь, — загадочно усмехнулся Ли и тут же бодро принялся записывать лекцию, словно это не он только что всячески отвлекал Хенджина от учебного процесса.       Хван задумчиво посмотрел на Феликса: а действительно, что он о нем знал? Ликс любил танцевать, готовить и есть всякие вкусности. Он почти всегда был в хорошем настроении, Хенджин даже не смог вспомнить момента, когда бы его сосед был не в духе на протяжении долгого времени. Феликс всю жизнь жил в этом городе с… — Хван задумался, — семьей? Хм, а кто у него семья? Он никогда про них не говорил... «Черт!» Длинноволосого словно током ударило — он вдруг понял, что не знает, когда у Ли день рождения! “Ужас! Как можно быть таким безразличным?” — сокрушался про себя Хенджин. Потом он немного успокоился, подумав, что если бы день рождения уже был в этом семестре, то он бы об этом узнал, поскольку одногруппники точно бы с размахом поздравили своего любимого старосту. Но всё же, вдруг он совсем скоро? Феликс для Хенджина аж торт испек, надо тоже подготовиться. — Прости, а когда у тебя день рождения? — осторожно шепнул Хван, наклонившись к соседу. — 15 сентября, а что? — Да так, ничего, просто понял, что не знаю этого, и решил спросить, — непринужденно улыбнулся Хенджин, мысленно твердя “15 сентября, 15 сентября, 15 сентября”, чтобы запомнить, — получается, что ты 1999 года рождения? — Почему? 2000-го! — просиял Ликс. — Погоди, то есть тебе еще 17 лет? — Хван вытаращил глаза от удивления. — Ну да, — хихикнул Ли, забавляясь реакцией соседа. — А как так получилось, что тебе только в следующем семестре будет 18, а ты уже на первом курсе учишься? — никак не мог понять длинноволосый. — А, ну я просто рано пошел в школу. — Ты вундеркинд, что ли, или типа того? — Ахаха, нет, что ты, — Феликс старался сдержать смех, но на них опять все обернулись, — просто я из не очень богатой семьи, — начал шептать блондин, — у мамы не было денег платить за садик, поэтому она отдала меня в бесплатную школу.  — Вот оно что, — понимающе кивнул Хван, хотя его не покидало ощущение, что сосед просто отшутился. У него вообще была такая привычка — шутить на, казалось бы, серьёзные темы, чтобы разрядить обстановку.       Благодаря всем этим разговорам, рисункам, конфеткам и прочей ерунде длинноволосый расслабился и совершенно перестал обращать внимание на одногруппников. Рядом с Феликсом было хорошо, он словно был под его незримой защитой. В итоге Хенджин так и просидел с ним до конца дня и даже возможно пошел бы вместе в общагу, но после последней пары к старосте подошли с вопросами несколько одногруппников, и тот начал воодушевленно им что-то объяснять. Хвану показалось, что это надолго, и он, ничего не сказав, ушёл один. Это было настолько в его духе, что вернувшись в их комнату, Ли даже не спросил его, почему он так сделал.       Ночью Хенджин как обычно плохо спал. В последнее время у него были серьезные проблемы со сном: он то никак не мог заснуть, думая о Минхо, то просыпался от жутких кошмаров с участием брата и потом вообще боялся спать.       И пока Феликс видел уже десятый сон, мирно посапывая на соседней кровати, Хван в сотый раз перечитывал письмо старшего, пытаясь придумать, как заставить его изменить свое решение. Прошло уже несколько месяцев с тех пор как он получил письмо; за это время он ни разу не написал и не позвонил Минхо, как тот и просил, но это уже становилось невыносимым.        От мыслей о брате Хенджина отвлек шорох — он обернулся и увидел, что с Феликса упало одеяло, пока он крутился во сне. Хенджин посмотрел на открытую форточку, из которой дул довольно прохладный ветер, вздохнул, встал и пошёл укрывать соседа.  “Не хватало ещё чтобы он простудился”, — недовольно ворчал про себя длинноволосый.  Он на цыпочках подошел к кровати Ликса, поднял одеяло и осторожно, стараясь не разбудить, укрыл им блондина, который во сне был похож на ангелочка. Феликс зачмокал губами и отвернулся к стенке. Хенджин поправил вновь немного сбившееся одеяло и легонько погладил по голове это веснушчатое чудо.       Ли проснулся, почувствовав ласковое прикосновение, но не подал виду, а просто довольно улыбнулся, думая о том, что Хенджин, не смотря на внешнюю холодность, на самом деле хороший и заботливый.       Следующий день был выходным, Хван проснулся, когда соседа уже не было, вероятно он уехал домой. Длинноволосый несколько часов валялся в кровати, прежде чем встать. С ночи его не покидала идея позвонить брату. Хенджина ломало и знобило от того, так сильно он хотел услышать голос Минхо. Он честно сопротивлялся этому желанию, пытаясь отвлечься, но ничего не получалось: думать об учебе он не мог, куда-то идти у него не было сил, от мыслей о еде его начинало тошнить. За день желание позвонить старшему переросло в самую настоящую навязчивую идею, и ближе к вечеру он сам не понял, как набрал знакомый номер. Да, именно набрал, потому что он давно уже удалил его из телефона, чтобы было меньше соблазна, а вот удалить из головы никак не получалось.        Когда раздались первые гудки, в животе скрутило от волнения, а сердце начало стучать аж в ушах. Гудки — это же прекрасно, это значит, что брат его не заблокировал, что он не сменил номер, это значит, что есть надежда. Хенджину показалось, что время остановилось, всё вокруг померкло и перестало существовать — только эти гудки и бешеный стук собственного сердца.       «Пожалуйста, пожалуйста! Возьми трубку!» — крутилось в голове у Хвана, — «Пожалуйста, пожалуйста!»       И вдруг гудки прекратились, и он услышал тихое «Алло».       Хенджин словно провалился под лед и стремительно тонул — голос звучал откуда-то издалека и казался нереальным. Он не мог поверить в происходящее, несколько месяцев он слышал этот голос только во снах и у себя в голове, когда мысленно общался с братом. — Минхо? Это ты? — боясь спугнуть, спросил Хван. — Да. Что-то случилось? — спокойно спросил старший.       О Боже! Неужели? Неужели это правда? Он слышит его. Сердце колотилось как ненормальное, а счастью Хенджина не было предела. Но что он должен ему сказать? Он о стольком хотел поговорить, а сейчас все мысли вылетели из головы. — Нет, ничего не случилось, я… я просто соскучился и хотел услышать твой голос, — наконец-то выдавил из себя младший. — Ммм, — раздалось задумчивое мычание. — Минхо, я очень скучаю... Ты постоянно мне снишься… Я не могу перестать думать о тебе, о нас…        Послышался недовольный вздох, кажется, Хвана понесло не туда. — Хенджин, я же просил… — Прости, я знаю, я старался! Я правда старался, я даже удалил твой номер, но, как видишь, я помню его наизусть. Пожалуйста, поговори со мной, иначе я сойду с ума. — Хенджин, я не могу тебе помочь не сойти с ума, для этого есть специально обученные люди, — сухо ответил Ли. — Хён, зачем ты так со мной? Неужели я настолько сильно тебе надоел? — дрожащем голосом спросил младший. — Хенджин, ты хочешь поговорить? — Да... — Хорошо, давай поговорим, только вряд ли этот разговор будет для тебя приятным. Ты согласен? — Да, — обиженно всхлипнул Хван. Он уже и забыл, когда разговоры с братом были приятными. А если и были, то это какое-то садомазохистское удовольствие. — Если хочешь, мы даже можем переключиться на видеозвонок, чтобы ты видел и понимал, что я говорю серьезно. — Что? Видео? Нет, я не готов... Я сейчас ужасно выгляжу. — Боже, это не важно! Именно об этом я и хочу сказать! У нас не те отношения, чтобы ты для меня прихорашивался, понимаешь?       Ли включил камеру. Господи! Он был прекрасен! Он сидел в своей комнате в растянутой домашней кофте, в очках, которые он надевал, когда работал за компьютером, такой уютный и домашний, так хотелось прижаться к нему, уткнуться носом ему в шею, чтобы он погладил и пожалел, сказал, что все это было лишь ночным кошмаром, что он рядом и никуда не уйдёт. — Хенджин, давай ещё раз окончательно всё проясним, — твёрдый и решительный тон Минхо вырвал младшего из его мыслей, — Наша связь была ошибкой. Мы не должны были этого допускать. Но что было, то было, и теперь мы должны научиться жить заново. У нас больше никогда не будет романтических и сексуальных отношений. Теперь мы просто братья и всё.  — Но я… — Ты понимаешь меня? — Да. Но разве я не могу скучать по тебе, как по брату? — жалобно проскулил Хван. — А ты скучаешь по мне, как по брату? — Нет, — Хенджин не выдержал и заплакал, — нет, Минхо, я всё ещё люблю тебя. Я хочу быть с тобой. Мне так плохо без тебя, — сквозь рыдания лепетал Хван. — Хенджин, неужели за столько месяцев тебе никто не понравился?  — Нет! — А ты хотя бы пытался обратить на кого-то внимание? У вас в универе есть симпатичные парни?  — Не знаю, мне всё равно! Они не ты… — Хенджин, это же хорошо, что они не я. Возможно они подходят тебе гораздо лучше. Смотри, сколько ты уже страдаешь из-за меня, а ради чего? Ты бы мог уже давно быть счастлив с тем, кто подходит тебе намного лучше, чем я. Ну отпусти уже меня, пожалуйста! Зачем ты продолжаешь мучить и себя, и меня? — Минхо, неужели ты совсем по мне не скучал всё это время?       Минхо скучал. Конечно, он скучал, он же тоже живой. Но когда это случалось, он шел к психологу и после разговора с ним понимал, что скучает он вовсе не по Хенджину, а по тому образу идеального брата, которого он любил на протяжении нескольких лет, у которого с реальным Хенджином было очень мало общего. А когда он вспоминал, в какой кошмар превратилась его жизнь за те несколько месяцев, пока они с Хваном были в отношениях, он не то что переставал скучать, он вообще не знал, каким богам возносить хвалы, что этот ад наконец-то закончился. — Тот, по кому я скучаю, к сожалению, живет только у меня в голове. — Что ты имеешь в виду? — Не важно, я не готов это обсуждать. — Минхо, если ты не хотел, чтобы я тебе звонил, почему ты тогда не заблокировал мой номер? — Потому что я надеялся на твое благоразумие, и я благодарен тебе за несколько месяцев спокойной жизни, я снова почувствовал себя полноценным человеком. — Вот значит как? — Джинни, в тебе всегда были эти странные замашки, но неужели тебе настолько нравится страдать? — Что? Мне не нравится страдать, о чем ты? — А если не нравится, почему ты до сих пор продолжаешь это делать? — Потому что не могу тебя забыть. — Не можешь или не хочешь? Ведь если бы ты хотел, ты хотя бы пошел к специалисту, но насколько я знаю от мамы, ты этого так и не сделал. — Но я…  — Что, опять скажешь, что тебе это не надо?  — Да, не я хочу к нему идти! — Ну и что получается? Чтобы перестать мучаться, нужно начать ходить к психологу, хотя, возможно, в твоем случае уже к психотерапевту, но начать можно с психолога, он там дальше направит, но ты этого не делаешь. И тут напрашивается только один вывод — тебе нравится страдать.  — Ничего мне не нравится! Я люблю тебя! Всегда любил и хотел быть с тобой! — Хенджин, посмотри на меня, пожалуйста, — попросил старший, но брат упрямо смотрел вниз, — Джинни, посмотри на меня, — более твердо повторил Ли, и Хван поднял на него заплаканные глаза, — и услышь меня: Я не хочу с тобой романтических отношений. Ты меня понимаешь? — Да. — Мне очень жаль, что твои желания не совпадают с моими, но в жизни так бывает, мы не всегда можем получить то, чего хотим, или кого хотим. — Но ты же хотел… ты же тоже любил. — Хенджин, я попробовал, понял, что это не то, чего я хочу, и прекратил это. Понимаешь? — Нет. — Что непонятного? Ты не понимаешь, как кто-то может не хотеть быть с тобой? Наши желания и реальность не всегда совпадают. Мне очень жаль, что в процессе взросления, ты этого не усвоил и сейчас тебе пришлось так жестоко с этим столкнуться. Но вообще понимать и принимать эту часть жизни — очень ценный навык, без него тебе будет тяжело жить. Если ты сам не можешь справиться с этим, а ты не можешь, то тогда нужно обращаться к психологу. — Да отстань ты со своим психологом! — взбесился Хван, — он тебе все мозги промыл, говоришь, как заезженная пластинка! Как будто это не твои слова, а кто-то их тебе внушил! Я теперь еще больше не хочу идти к терапевту. — Мне очень жаль, что мои слова вызвали в тебе обратный эффект, — грустно ухмыльнулся Ли, — и вообще, мне кажется, что этот диалог пора заканчивать, очевидно, что мы ни до чего не договоримся. — Хён, я не могу тебя отпустить… — У тебя нет выбора, тебе придется. Ты можешь выбрать только одно: сделать это сейчас и начать новую, скорее всего, более счастливую жизнь, или сделать это позже, когда окончательно изведешь себя. И я очень надеюсь, что ты выберешь первый вариант. — Ты жестокий, — отчаянно всхлипнул Хван.       Минхо тяжело вздохнул. — Я не вижу смысла продолжать этот разговор. Пока, Хенджин.       Минхо отключился, не дождавшись ответа.       Хван повалился на кровать и зарыдал голос. Это был провал. Он столько месяцев ждал этого разговора, в надежде, что он сможет что-то изменить к лучшему, а стало только ещё хуже. Невыносимо больно было осознавать, что старший отдаляется — в его глазах младший больше не видел прежней любви и трепета, только усталость и жалость. Неужели Хенджин окончательно его потерял? Он отказывался в это верить. Ему нужно было увидеться с братом и чем скорее, тем лучше! К счастью, каникулы уже были не за горами. И Хван начал продумывать план по возвращению своего возлюбленного.       А в это время в другом городе, лёжа у себя на кровати, так же отчаянно плакал Минхо. Он ненавидел себя за слабость, которую допустил, когда первый раз пошел на поводу у брата. Он понимал, что отношения — это ответственность двух людей, но ничего не мог с собой поделать. Ему казалось, что он всю жизнь будет себя винить за то, что из-за этой слабости он лишил и себя, и Хенджина возможности общаться с родным человеком. К счастью, Ли планировал обсудить эти мысли с психологом, чтобы разобраться в себе и начать чувствовать себя лучше.        Думая обо всем этом, Минхо разглядывал свой портрет, висящий напротив его кровати, который когда-то нарисовал Хенджин. А потом он вдруг резко встал, подошел к стене, снял портрет и отнес в кладовку. Кажется, сейчас он наконец-то стал готов к новому этапу своей жизни. Это был тяжелый разговор, но он помог Минхо окончательно понять, насколько они с Хенджином разные, и что они не смогли бы быть вместе даже, если бы не были родными братьями.       Другое дело Хан, с ним Минхо словно разговаривал на одном языке, да что там порой, они будто понимали друг друга без слов.        Вот только заниматься вокалом с Джисоном в последнее время становилось всё сложнее. Минхо нервничал, когда они оставались наедине. Ли так и не перестал засматриваться на друга, с того злосчастного сна. Иногда он ловил себя на том, что вообще внаглую пялится на Джисона. А бывали моменты, когда их уроки заставляли Минхо смущаться и думать совершенно не о музыке.        Когда Хан объяснял, что во время пения высоких нот в горле должна быть будто бы полая труба, мысли Минхо ушли куда-то совсем не туда. Джисон хвалил Минхо, говоря, что у него хорошо получается, и что воздух теперь проходит свободно, ему ничего не мешает, а Ли в этот момент думал, поможет ли ему это умение делать горловой минет. Да-да, именно об этом! Ему вдруг захотелось узнать, какой член у Хана и сможет ли Минхо взять его в рот целиком. Потому что раньше с Хенджином у него такое не получалось. Во-первых, у брата был слишком большой член, а во-вторых, Минхо тогда не умел так хорошо управлять своей гортанью. Но теперь ему стало интересно, сможет ли он применить полученные для пения навыки при глубоком минете. Поймав себя на таких мыслях, старший залился краской. Боже! Как можно быть настолько испорченным?        Минхо всячески отгонял от себя эти фантазии, но они настолько плотно засели в его голове, что ночью он никак не мог заснуть, вспоминая слова Джисона про свободное пространство в горле. При этом он чувствовал сильное возбуждение, представляя, как обхватывает губами член Сони и максимально глубоко засовывает его себе в глотку. Всё его тело горело от этих мыслей. Ли зажмурился, представляя блаженное выражение лица Хана, его сладкие стоны, тяжелое дыхание. Минхо крепко сжал в руке свой пенис и начал энергично по нему водить. О да! Ли очень быстро кончил, шепча имя младшего пересохшими губами.        Он лежал в кровати, перепачканный спермой, осознавая, что только что подрочил на друга. Друга! Ха! Смешно! Теперь уже ясно как божий день — Сони нравится ему больше, чем просто друг... Но должен ли Минхо что-то с этим сделать? Определенно!       К счастью, процесс создания их общего трека, растянувшийся на несколько месяцев, наконец-то подошёл к концу, песня была готова, и это было отличным поводом для того, чтобы позвать Хани в кафе и поблагодарить.       Но Минхо колебался. — Чан, ты знаешь Сони дольше, чем я, как ты думаешь, он по девочкам или по мальчикам? — набравшись смелости, спросил Ли у своего друга. — Неужели ты наконец-то решился пригласить его на свидание? Не прошло и года! — О чем ты? — Минхо удивился реакции Чана. — Мы с Бинни уже устали смотреть, как вы выплясываете друг вокруг друга и ничего не предпринимаете.       Ли смутился и отвел глаза. Значит, друзья всё же заметили. — Он же тебе нравится, да? — ласково улыбаясь, спросил Бан Чан. — Возможно, — покраснел Минхо. — Ну так вперёд! Чего ты ждёшь? — А вдруг он относится ко мне просто как к другу? — Ли устремил на Бан Чана отчаянный взгляд, — Откуда мне знать, может он вообще парнями не интересуется? — Ну как минимум одним он точно интересуется, — хихикнул Чан, — когда тебя нет рядом, он только про тебя и говорит: Минхо то, Минхо сё. — Правда? — глаза Ли озарились надеждой. — Угу… — Всё равно страшно. — Не спросишь не узнаешь! — пожал плечами Чан, —  А что ты теряешь, даже если он тебе откажет? — В смысле, что? Его! Если окажется, что он не по мальчикам, или что я не в его вкусе, то потом станет неловко общаться, возможно, я вообще лишусь друга! — Ну, может быть, на время и станет неловко, но разве ваши хорошие отношения не выше любой неловкости? Пару месяцев, может, будете странно друг на друга коситься, а потом опять всё будет как раньше! — Откуда тебе знать? — возмутился Минхо, и тут его осенило, — Боже! Только не говори, что ты… Неужели Чанбин!? — Я тебе ничего не говорил, — широко улыбнулся Чан, так, что на его щеках появились ямочки.        «Обалдеть!» — в голове Минхо сразу стал складываться пазл: интерес Чанбина к отношениям между Ли и Ханом, странные подколы, и вообще ему послышалось, или Чан только что назвал друга Бинни? Ну и дела...       Ладно, наверное Чан прав, единственный способ узнать о чувствах Хана — это спросить его.       Джисон, конечно же, охотно согласился сходить с Минхо в кафе. В этом не было ничего необычного, они уже сотню раз ходили вместе есть в разные заведения. А то, что в этот раз будет платить Ли, ну что ж, у него действительно был повод для того, чтобы проставиться – трек получился что надо!       В общем-то всё было как и всегда, за исключением поведения старшего. Начнем с того, что на эту встречу он собирался как на настоящее свидание — надел самый стильный прикид, уложил волосы и даже немного подкрасил глаза. И это, конечно же, не осталось незамеченным. — Вау! Ты потрясающе выглядишь! — выдохнул Хан, восхищенно разглядывая друга, когда присоединился к нему за столиком в кафе, — почему ты не предупредил, что у нас сегодня официальное празднование, я бы тоже приоделся. — Ты и так всегда прекрасно выглядишь, — абсолютно искренне ответил Ли.       Следующее отличие было как раз в том, что Минхо не мог перестать пялится на Хана. Он буквально пожирал его глазами, которые то скользили по привлекательному лицу, задерживаясь на сочных, манящих губах, то жадно пробегались по подтянутой фигуре Джисона, чуть ли не раздевая его одним лишь взглядом.       А ещё Ли постоянно нервно хихикал, тем временем как Хан смеялся довольно непринужденно и выглядел очень счастливым.       Минхо пытался понять, как и в какой момент он должен задать свой вопрос. Все время пока они сидели в кафе, он ждал подходящего момента, но он все так и не наступал.  — Блин, это очень вкусно, попробуй — воскликнул Хан, поднеся вилку с куском торта ко рту Минхо, тем самым выдернув его из размышлений.       Ли смутился внезапному порыву Джисона поделиться своей едой, но с радостью принял угощение. — Хочешь попробовать мой бургер? — прожевав торт, спросил Ли. — О, да, — повёл бровями Хан, — эти булочки выглядят очень аппетитно. — Фу! Сони, что за пошлости! — тем не менее во весь голос засмеялся Минхо.       “Он заигрывает со мной или просто прикалывается?” — никак не мог понять старший. “Может сейчас спросить? Нет, это будет тупо.”       Подобных моментов было несколько, когда Минхо хотел задать вопрос, но в последнюю секунду передумывал.       После кафе парни решили прогуляться по парку, поскольку погода была чудесная. — Я так и не поблагодарил тебя за песню, — вдруг опомнился Ли. — Разве? А мне кажется, что ты уже кучу раз это сделал. — Ну может быть я что-то говорил вскользь. — А ты хочешь сделать это официально? — хихикнул Хан, — Ну давай, я готов! — младший, широко улыбаясь, встал по стойке смирно, гордо задрав голову, готовый слушать хвалебные речи. — Нет, Сони, я серьезно, — Ли развернулся к другу и взял его за руки, — Я правда очень тебе благодарен за всё, что ты для меня сделал: за то, что увидел во мне потенциал, за то, что верил в меня, за то что столько сил и времени потратил на занятия со мной. Мне, конечно, еще далеко до тебя, до вас, но всё равно это был очень интересный опыт, который помог мне узнать себя с новой, неожиданной стороны. И всё это благодаря тебе! — Я рад, что помог раскрыться твоему потенциалу! — улыбка Джисона стала немного смущенной, — Уверен, что это не предел твоих возможностей, и мы ещё сделаем кучу совместных треков! Мы же сделаем? — он схватил ладони Минхо и прижал их к своей груди, пронзительно глядя ему в глаза. — Оу, да, — Ли тоже смутился, — да, если ты хочешь ещё что-то со мной сделать, я с радостью! — Я хочу, Минхо, — понизив голос, сказал Джисон, — Я много чего хочу с тобой сделать, и не только в плане музыки. Я ведь от тебя без ума...       У Минхо перехватило дыхание. Он во все глаза смотрел на друга, который, кажется, сам испугался внезапного признания. — Боже, Сони, я весь вечер думал, как сказать тебе, что ты мне нравишься, — едва слышно прошептал Минхо. — Я тебе нравлюсь? — глаза Хана стали огромными, и в них было столько счастья, что Ли наконец-то покинули все сомнения. — Да! Очень! Господи, да я только о тебе и думаю в последнее время! — уже увереннее и громче повторил Минхо.       Хан расплылся в счастливой улыбке и кинулся Ли на шею, крепко сжав его в объятиях, потом тут же оторвался от него, держа за предплечья. — Боже, Минхо, ты мне с первой секунды понравился! — затараторил Джисон, — От тебя такой вайб исходит, я никогда такого не встречал. У меня каждый раз ноги подкашиваются, когда ты рядом!       Ли почувствовал, как у него закружилась голова от этих признаний. На душе стало так легко, словно гора упала с плеч, когда он понял, что его чувства взаимны. Он тоже хотел сказать Хани всё, что накопилось за эти месяцы, но вместо этого просто стоял, глупо улыбаясь, и хлопал ресницами. — Минхо, если ты сейчас же меня не поцелуешь, я не знаю, что я с тобой сделаю! — решительно заявил Джисон. — Мне еще никогда так мило не угрожали — хихикнул Ли и положил ладонь на щечку Сони, сближая их лица. Боже! Неужели он правда сейчас его поцелует?! Он столько раз мечтал об этом! Минхо резко стало жарко от волнения, он почувствовал, как бешено колотится его сердце. Хан облизал губы и пристально посмотрел в глаза Ли, а потом обвил его шею руками и прижался своими нежными губами к его губам. Бум! Внутри Минхо взорвалась серотониновая бомба. Он притянул Джисона к себе, целуя настолько сладко, настолько мог, чувствуя, как все тело вибрирует от удовольствия. Он был по-настоящему счастлив в этот момент. Казалось, что время остановилось, и в целом мире не было больше никого, кроме него и Сони в его объятиях. Ли не знал, как долго длился их поцелуй, но когда они наконец-то смогли оторваться друг от друга, они оба тяжело дышали. — Вау! — тихо выдохнул Хан, всё еще крепко прижимаясь к старшему.       У Минхо мурашки бежали от того, каким непередаваемым взглядом смотрел на него Джисон, в его глазах было столько восхищения и детского восторга, а сам он не мог сдержать улыбку.       Ли очень хотелось, чтобы этот вечер не заканчивался, но было уже поздно, выходные подошли к концу, и пора было расходиться по домам. Минхо чмокнул Хана в лобик и сказал: — Я хочу проводить тебя до дома. Можно? — Мне же на другой конец города, — удивился Джисон. — Поэтому я и хочу поехать с тобой, чтобы подольше побыть рядом.       Хан расплылся в счастливой улыбке: — Да, конечно! Я буду рад, если ты меня проводишь!       Дорога хоть и была длинной, но время пролетело предательски незаметно, словно они не на другой конец города ехали, а в соседний квартал. Минхо очень не хотелось расходиться, и Хану, кажется, тоже — весь путь от метро они шли, держась за руки.       У подъездной двери они снова начали целоваться, на этот раз уже более страстно и требовательно.   — Ты хочешь подняться ко мне? — спросил Джисон, тяжело дыша в губы Минхо. — О, Хани, я очень хочу! Но завтра на первой паре будет важная контрольная, — извиняющимся тоном начал Минхо, — ты ведь не просто так приглашаешь меня зайти? — Само собой, — смущенно хихикнул Хан. — Послушай, — Ли обхватил ладонями лицо Джисона, — я правда очень этого хочу, но я не хочу, чтобы всё происходило в спешке. Давай в следующий раз, хорошо? Ты для меня действительно важен, и ты достоин чего-то лучшего, чем быстрый перепихон. Ты не обижаешься?  — Нет, все в порядке, — печально кивнул Хан. — Я просто не хочу, чтобы ты решил, что я сливаюсь, потому что это не так! — Хорошо! Я рад это слышать, — улыбнулся Джисон. — Спасибо. Могу я ещё раз тебя поцеловать? — Сколько угодно!       И они снова слились в чувственном, горячем поцелуе, с трудом оторвавшись друг от друга, когда уже десятый сосед Хана, тактично покашливая, прошел мимо них к себе домой.  — Кажется, мне пора. — Да, лучше иди сейчас. Иначе еще чуть-чуть, и я просто не отпущу тебя. — Хорошо-хорошо, — Минхо еще раз поцеловал Сони, уже более сдержанно, — Ну всё, я поехал! Сладких снов, Хани. — Сладких снов, Минхо!       На обратном пути Ли вспоминал все их сегодняшние поцелуи, каждый из которых был по-своему прекрасен. Минхо прикрыл глаза, осторожно вдыхая запах Джисона, который все еще витал вокруг него, легкой дымкой осев на коже и одежде. Ли вдруг захотелось развернуться и поехать обратно, прибежать к Хану, прижать его к себе и не выпускать из своих объятий до самого утра, но здравый смысл взял верх. Минхо решил двигаться постепенно. У них еще будет время насладиться друг другом, а пока что нужно подумать о насущных делах, типа контрольной, к которой было бы неплохо сегодня подготовиться.