«Нефритовый дворец»

— Как так вышло, что ты делишь со мной комнату, ничтожество? — бледное лицо выражало непрошибаемое спокойствие, и только по пылающим алым глазам можно было догадаться, как взбешён их обладатель. Молодой парень на соседней кровати выглядел менее сдержанно, каждый мускул на смуглом лице напрягся, а зубы скрипнули от сильного давления. Он сжал в кулаки трясущиеся руки и ответил: — У меня тот же вопрос, — синий глаз обжёг собеседника ненавистью, — будь моя воля, в жизни бы твоей рожи аристократской не видел, — он приподнялся под тихий скрип матраца и демонстративно прохрустел костяшками пальцев. — И как у тебя хватает наглости со мной вообще разговаривать, — в холодном голосе всё же проскальзывали некоторые эмоции, сдержать которые подросток был не в силах. — Эй, ребята, — раздалось с другого конца комнаты, — вижу, вы уже знакомы? Что ж, так даже проще, — между говорившими нарисовался высокий и стройный парень, — меня Аякс зовут, ещё можно Тарталья. Я живу тут уже пару месяцев, — смешливый голос и показная плавность движений нового соседа заставила споривших отвлечься друг от друга, — мне было так скучно тут одному, хоть на люстре вешайся, — он нервно хихикнул, — ну, чего вы так смотрите? Такими бойкими казались минуту назад, — Аякс зарылся ладонью в растрёпанные рыжие волосы, — так ладно, разговор не клеится, тогда сразу к делу: кровать у окна моя, тумбочка рядом — тоже, в чужих личных вещах копаться не советую, — он пугающе блеснул глазами, тут же возвращая лицу прежнее выражение, — отбой тут в 11, но всем как бы насрать, просто из комнаты не выходите, — Аякс ещё раз повернулся на парней, проверяя, слушают его вообще, или нет, — может, всё же представитесь? Один из споривших глубоко вздохнул, успокаиваясь, и заговорил: — Дилюк Рагнвиндр, — он протянул Аяксу руку, и тот с энтузиазмом пожал её, — и я бы не советовал тебе даже спрашивать его имя, — он мрачно кивнул в сторону соседней кровати. — Даже так, — осторожно удивился Тарталья, — что бы между вами не произошло, парни, не втягивайте меня в ваши разборки. — И не планировали, извини, — подал голос синеглазый, — Меня зовут Кэйа Альберих, — он слегка улыбнулся Аяксу, что с не меньшим рвением пожал и его руку, — вот и нашёлся кто-то, кто расскажет мне об этом месте. Дилюк на это злобно фыркнул: — Тебе бы гнить в городской тюрьме, а не греть зад на здешних матрацах, — он скрестил руки на груди. — Ух, — поёжился Аякс, — значит, к тебе не стоит поворачиваться спиной, а Кэйа? — он улыбнулся, понижая градус напряжения в воздухе, — и, конечно, я вам всё расскажу, — парень сомкнул руки в замок, — уже рассказываю, если вдруг не услышали. Тарталья взял небольшую паузу, пытаясь осмыслить произошедшее. Вот он сидел себе спокойно на подоконнике, писал письмо Тоне и Тевкру, покусывая карандаш, как вдруг ключ в замочной скважине провернулся, щёлкнула дверная ручка. Пульс резко подскочил, отдаваясь дробью в ушах, и Аякс судорожно спрятал кусок бумаги под одеяло, оборачиваясь на нежданных гостей. И только он успокоился и открыл рот, чтобы поздороваться, как они начали выяснять отношения, видимо, даже не заметив, что комната не пуста. Дилюк — статный юноша в чёрной рубашке, с пышным хвостом красных волос и пылающими алыми глазами свысока смотрел на собеседника. Контраст ощущался сразу же: Кэйа выглядел более жилистым и плотным, яркий синий глаз мерцал на фоне отливающей бронзой кожи, а на месте второго красовалась чёрная медицинская повязка, волосы переливались тёмно-бирюзовым и торчали в разные стороны, а на белой рубашке первые несколько пуговиц были расстёгнуты и рукава закатаны до локтей. Они смотрели друг на друга с такой ненавистью, что ещё пару минут, и устроили бы смертный бой. В прочем, нескольких мгновений молчаливого наблюдения хватило, чтобы с уверенностью сказать, что во взгляде Кэйи над ненавистью преобладала боль и горечь. Такие интересные ребята, что брови сами поползли вверх. Но спрашивать сейчас, как они дошли до жизни такой, означало похоронить будущее доверие в зародыше, поэтому Аякс нетерпеливо закусил губу. И наконец вернулся в реальность, где на него смотрели три заинтересованных глаза. Уже звучит как сюр. — Так вот, я вам скажу, ребята, время для приезда вы выбрали не очень, — Тарталья пояснил, уловив во взгляде новых соседей недопонимание, — часы прогулок закончились минут пятнадцать назад, экскурсии по корпусам не будет. Но, я думаю, Камисато-сан должен был минимально рассказать, что к чему. — Это он у вас отвечает за распределение по комнатам? — Дилюк, кажется, слышал только то, что хотел, — Альберих не должен со мной жить, это просто недопустимо, — спокойно пояснил он. — Боевого настроя тебе не занимать, — слегка усмехнулся Аякс, но осёкся отметив поджатые губы Кэйи, — если тебе так нужно, его кабинет на первом этаже рядом с вахтёрской, — увидев, как Дилюк без промедлений направился к двери, Тарталья спешно дополнил, — но на удачу особо не надейся, все вопросы тут проходят через госпожу Нин Гуан, и если она решила поселить вас двоих сюда, то вряд ли случайно. Последние слова он договаривал уже в закрывающуюся дверь. Вот это решительность. Аякс буквально кожей ощутил, как напряжение в воздухе постепенно расселилось, а Кэйа расслабленно выдохнул, вытирая вспотевший лоб, и принялся выгружать немногочисленные вещи из спортивной сумки. — Аякс, а тумбочки у вас запираются на ключ? — Кэйа звучал очень уставшим. — А? — Тарталья задумался, и промедлил с реакцией, — да, да закрываются, хотя у завхоза есть все копии ключей на крайний случай. Но он у нас добрый и без необходимости не лезет. А что, тебе есть, что прятать? — заинтересованно ухмыльнулся он, — если ты каким-то чудом пронёс сюда сигареты, я тебе хоть душу продам, — синие глаза смеялись. Кэйа усмехнулся в ответ, впервые за день хоть немного расслабляясь: — Да я бы сам свою душонку за такую роскошь не пожалел, — но затем заметно сник, — не в этом дело, просто одна памятная вещица из прошлого. Очень личная, поэтому не мог бы ты отвернуться? — А, без проблем, — Аякс театрально поднял руки в жесте «возражений не имею» и развернулся к окну. Любопытство распирало так, что чесалась шея, но он держался, отвлекая себя на красивый закат за окном. Да, закат, птички вон летают под облаками… Чёрт, что же у этих двоих за секреты. Щёлкнул замок, ключ провернулся дважды и вышел с характерным звуком. Тарталья разрешил себе повернуться обратно. — Не много у тебя вещей, — заметил он, рассматривая содержимое сумки, вытряхнутое сейчас на синие покрывало. Несколько футболок с надписями, две белые рубашки, старый шерстяной свитер и пакетик с одинаковыми синими носками. А нет, не одинаковыми, на некоторых были маленькие снежинки, прелесть какая. Зубная щётка и другие мыльно-рыльные в полупрозрачной сумочке, пара затёртых джинс и грязные потрёпанные кеды. — Вся моя жизнь, — грустно усмехнулся Альберих, — слушай, а тот шкаф в коридоре, он один на всех, да? — Ага, — ответил Аякс, — только он наполовину забит мои шмотьём, я подвинусь, честно, — улыбнулся он, — мне очень не хватало соседей, — вырвалось против воли. Кажется, Кэйа подвоха не заметил, потому что отозвался более оживлённо: — С нами-то уж точно скучно не будет, — он поправил лезущие в глаза волосы, — ну, или со мной, если этот придурок всё же съедет.

***

— Господин Камисато, я вас очень прошу, нам с Альберихом просто нельзя жить в одной комнате, — просьба почти срывалась на мольбу. — Я понимаю вас, мистер Рагнвиндр, но свободных комнат вашей возрастной категории нет, — светловолосый управляющий уже минут десять пытался доказать Дилюку очевидный факт, и его терпение было на исходе, — как я уже сказал. — А… — начал было Дилюк, но его перебили. — На то, чтобы поменяться с вами местами никто не согласится. Воспитанники живут тут годами и уже очень давно не жаловались ни на соседей, ни на условия проживания. — И совсем ничего нельзя сделать? — теряющим надежду голосом спросил Рагнвиндр. — Мне жаль, — господин Камисато скрестил руки на груди, — возвращайтесь в свою комнату. И Дилюк вышел, не говоря больше ни слова. Нихуя ему не жаль, подкаблучник офисный. Гнев нарастал постепенно, заливая сознание расплавленным железом, и, когда треклятый кабинет был уже далеко, Рагнвиндр тихо зарычал и с силой ударил кулаком стену. Больно. Отрезвляюще больно, к счастью. Ободранные костяшки защипали, кажется, унеся на себе частицы штукатурки со стены. Дилюк выдохнул и завернул к туалету, чтобы промыть рану. Общественными тут были как туалет, так и душ. Единственные места, где не было камер, но вокруг постоянно кружила охрана. Ни на минуту не давали забыть, что это не просто летний лагерь или общежитие. Все они, воспитанники, малолетние преступники, которые прибыли в это место под конвоем. Да, Дилюку и остальным повезло родиться в состоятельной семье, которая оплачивала расходы на хоть какое-то подобие нормальной жизни и учёбы. Или повезло бессовестно внедриться, чтобы потом разрушить эти самые семьи изнутри. Так, он снова закипал, нужно больше контроля. Вдох, выдох, поздороваться с охранником, включить воду. Журчит. Дилюк брызнул немного на лицо, растирая остатки по кисти. Прохладные струйки потекли по подбородку и к шее, увлажняя воротник рубашки, но на чёрной ткани это было почти незаметно. Рагнвиндр впервые за несколько дней глянул в зеркало. А эти синяки под глазами тут всегда были? Да уж, ну и видок… он переплёл привычный низкий хвост, морщась от того, что сильно натянул кожу на костяшках. Жалко, что здесь запрещено носить его излюбленные перчатки. Отпечатки пальцев, чтоб их, должны быть доступны к снятию в любое время. Как будто кто-то из них мог решиться на преступление прямо в стенах «нефритового дворца». Да уж лучше смерть, чем доматывать срок в обычной колонии. Выскочек из богатых семей, по слухам, там особенно презирают и делают всё, чтобы тем жизнь не то, что мёдом, плесневым сухариком не казалась. Дилюк поморщился, невольно представляя наручники на запястьях и осуждающий взгляд двоюродной сестры. Ещё более осуждающий, чем на прошедшем суде. Джинн должна просто прийти в ярость узнав о помыслах дурного братца. А думалось ему, как он с яростью приложит Кэйу головой об это самое зеркало, или выкинет из окна, или пырнёт ручкой под ребро, а потом и себя за одно. Чтобы не унижаться. Благородный мститель, тоже мне. Горькая ухмылка коснулась губ. А ведь они теперь соседи. И у Рагнвиндра нет ни одного рычага давления, чтобы это изменить. Следующие четыре года обречены стать воплощением преисподней.

***

— Ты тут уже два месяца, Аякс? — с уходом Дилюка, Кэйа заметно оживился. Он шутил, задавал много вопросов и внимательно слушал ответы, проникаясь искренностью Тартальи. Они сидели на кровати, закончив разбираться в шкафу. Дождавшись кивка, Альберих осторожно спросил: — А как ты сюда попал? Я пойму, если ты не хочешь об этом говорить, всё в порядке. Тарталья дёрнулся, как от удара током и съёжился всем телом. Ворошить эти отвратительные воспоминания не хотелось, но и подрывать начавшее выстраиваться доверие Кэйи тоже. Поэтому он выдохнул и заговорил: — Я… — открываться кому-то всё ещё было тяжело, — убил одного нехорошего человека. — Надо же, — Кэйа не выглядел напуганно, только слегка растерянно, — я тоже, — он даже неосознанно придвинулся к собеседнику на кровати, чувствуя некую схожесть, — люди порой очень искажённо понимают значение слова справедливость, — горько усмехнулся он. — Наш психиатр с тобой бы не согласился, — тем же тоном отозвался Аякс, — кстати, завтра ты, наверное, его увидишь. У всех новеньких первая сессия на следующий день после заезда, — Тарталья, прочитав в синем глазу испуг, поспешил добавить: — Но ты не бойся, он очень хороший, — Аякс глупо улыбнулся и дёрнул плечом. В слово «хороший» он вложил максимум тепла и признательности, на которые был способен, — из такого дерьма нас вытаскивает каждый день. И вот, знаешь, мне кажется, что он просто бог какой-то, не меньше, — глаза Тартальи как-то странно загорелись, — то, как он располагает к себе, не поддаётся логическому объяснению, — он немного замялся, вспомнив одну важную деталь, — ну, это я про того, который достался мне. Вообще, на возрастную категорию с семнадцати по двадцать один год два терапевта. Но второй, говорят, тоже хороший, так что всё равно не бойся. Слова Аякса подействовали так, как он и хотел, и Кэйа расслабился, откинув голову на бежевую стену. — Мне теперь даже стало интересно, — продолжил тот, — что же держит таких специалистов здесь, среди моральных уродов, как мы? — Эй, не говори так, — Аякс встрепенулся, — все совершают ошибки, важно это признать и двигаться дальше, — он деловито поднял палец вверх. — Говоришь цитатами этого мозгоправа? — Кэйа встретился с Аяксом взглядом и промедлил, проглатывая остальные слова, что так неосторожно хотели сорваться с губ. Он выглядел раздражённо. — Ну, лично мне он очень помогает, — пожал плечами Тарталья, не понимающий такой реакции. — Мне кажется, что ты многого не знаешь, Аякс, — Кэйа выдохнул и отвернулся прежде, чем увидеть на губах Тартальи грустную улыбку. Не стоит забывать, что у каждого здесь есть свои скелеты в шкафу. Иногда даже в прямом смысле. Дверь резко открылась, и в комнату влетел Дилюк, тут же приземляясь на свободную кровать и обхватывая голову руками. Он молчал, тяжело дыша и прожигая взглядом свой чемодан. Тарталья отметил разбитые костяшки и влажные волосы прежде чем, ехидно улыбаясь, уточнил: — Ты меня сильно ударишь, если я скажу, что предупреждал тебя? — в этой комнате смешно было только ему одному: Кэйа рядом ощутимо напрягся и забегал глазом по комнате, не решаясь остановить взгляд на Дилюке, а тот после слов Аякса очень злобно на него посмотрел, и, кажется, даже тихо зарычал, — ладно-ладно, я понял, мистер зло-во-плоти, — Тарталья выставил руки вперёд в защитном жесте и улыбнулся шире, — если серьезно, расслабьтесь, парни, вам не обязательно разговаривать, просто постарайтесь не поубивать друг друга ночью, не хочу быть свидетелем на ещё одном суде, — на последних словах уголок губ Аякса нервно дёрнулся, но никто из его собеседников этого не заметил. Руки Кэйи рядом мелко затряслись и сжали покрывало почти до белых костяшек, Дилюк же только презрительно фыркнул и принялся разбирать чемодан. Тарталья вообще перестал что-либо понимать, молча переводя взгляд с одного соседа на другого. Он сказал что-то не то? Ему кажется, или Кэйа побледнел? — Эй, — тихо позвал Альбериха Аякс, — пойдём выйдем ненадолго? В ответ Кэйа коротко кивнул и первым поднялся с кровати, быстро направляясь к двери. Тарталья последовал его примеру. Как только они завернули в другое крыло и остановились у окна, он спросил: — Кэйа, что это было? — взгляд воспитанника устремился на загорелые руки. Тот медленно выдохнул, собираясь с мыслями. — Не обращай внимания, мне просто очень сильно не нравиться, что он будет жить со мной в одной комнате. Все эти грёбаные четыре года, — он отвёл взгляд в сторону и поджал губы. Не договаривал что-то? — Но ты выглядел напугано, — Аякс решил попытаться выяснить, — Я сказал что-то не то? — А ты всегда такой наблюдательный? — Кэйа ответил довольно резко. — Вопросом на вопрос отвечать нечестно, — слегка улыбнулся Тарталья, — ладно, если не хочешь говорить — не нужно, мы можем просто прогуляться по корпусу, что думаешь? Я расскажу тебе о том, что знаю сам. — Я не против, — Кэйа успокоился. Аякс решил двигаться в противоположном от их комнаты направлении, потому что мало ли, что… Ближе к концу очередного длинного коридора, он кивнул Кэйе на дверь без номера, которая по цвету сливалась со стеной и была слегка приоткрыта: — Это кладовка. Тома-сан иногда оставляет её открытой, чем мы частенько пользуемся, — Тарталья хитро сощурился и медленно потянул дверь на себя, — пойдём, только по-тихому. Сейчас у господина Камисато перерыв, а охранник, который его подменяет предпочитает смотреть сериальчики, а не в камеры, — он усмехнулся и поманил Кэйу за собой, щёлкнув выключателем. Небольшое помещение залил тёплый свет лампы накаливания, являя взгляду шкафчик с многочисленными тряпками, губками и всякой химией на полках. Рядом в ведре стояла швабра, опираясь на стену. В глаза сразу бросилось маленькое прямоугольное окошко. Аякс просунул руку за шкаф и выудил алюминиевое блюдечко в следах от пепла и копоти. — Здесь мы курим, когда удаётся раздобыть что-нибудь. Ещё никого не палили. А это блюдце я стащил, кстати, — не без гордости отметил он, улыбаясь, — в столовке считают только ложки и вилки. Знаешь, довольно непредусмотрительно с их стороны, потому что, если очень захотеть, убить можно чем угодно, — невинным тоном сообщил Тарталья. — Согласен, — Кэйа дёрнул плечом, осматриваясь, — а… Тома-сан, о котором ты говоришь, ваш завхоз, да? Он в курсе? — Ну, — Аякс усмехнулся, — он делает вид, что ничего не знает, но, когда я случайно забыл блюдце на подоконнике, то нашёл его на следующий день… На привычном месте за шкафом с запиской о том, чтобы мы были осторожнее. Кэйа улыбнулся: — Видимо, всё же, не все тут настроены против нас. Они вышли из кладовки и направились дальше. — Вот тут душ и туалет, они есть на втором и третьем этаже, — Аякс указал ладонью на две двери с соответствующими табличками, — охрана меняется каждые три часа, даже ночью. А, и после десяти душ закрывают. Да и по нужде посреди ночи бегать не советую, могут записать как нарушение режима. Пять таких нарушений, и на две недели в карцер. А, или за драку тоже могут, хотя тут от тяжести зависит… Кэйа внимательно слушал и кивал, впитывая новую информацию. — Карцер — место неприятное и холодное. Ну, это логично, потому что он в подвале. По рассказам, там стоит только кровать и унитаз на другом конце комнаты… Но тебе приносят домашнее задание, а ещё, единственный человек, которого к тебе пускают — психотерапевт. — Брр, — Кэйа поёжился, будто физически ощутив холод, о котором говорил Тарталья. Наверное, вспомнил СИЗО… — На первый этаж мы не пойдём, если ты не против, там всё равно примерно тоже самое, только пара кабинетов для служащих и несколько комнат для учителей. — Для учителей? Они разве не уезжают домой вечером или что-то вроде того? — Ну, в основном, конечно, уезжают, но иногда у них тут слишком много работы накапливается вот и остаются переночевать. Парни направились в сторону своей комнаты, но их окликнул звонкий и резкий голос: — Эй, Чайльд! Аякс вздрогнул и тихо проматерился: у стены стояли два старых знакомых. Кэйа рядом напрягся и подобрался, готовый отразить удар. — Дружка себе нашёл, предатель? Быстро же ты, — один из них недобро улыбнулся. — Син Цю, — мрачным тоном начал Тарталья, — во-первых, никогда больше не называй меня Чайльдом, ты и понятия не имеешь, чего касаешься, — он шагнул вперёд и расправил плечи, — а во-вторых, кажется, я ясно дал понять, что ваша компания меня больше не интересует. — Конечно, ты же у нас теперь пай-мальчик, — Син Цю ядовито усмехнулся, — делаешь всё, что тебе скажет твой ненаглядный «господин Чжун Ли». Тарталья сжал руки в кулаки и стиснул зубы, сдерживаясь из последних сил, чтобы не треснуть мелкого засранца по лицу. — Но запомни, — тот подошёл ближе и нагло заглянул в синие глаза, — прошлое так просто не отпускает, Чайльд Тарталья, — Син Цю махнул рукой своему другу, и они завернули за угол, оставляя Аякса и Кэйу в смешанных чувствах. Первым отошёл Альберих: — Аякс, кто это был? — он взволнованно посмотрел на соседа, который места себе не находил от злости. — Син Цю и Чун Юнь, — начал Тарталья, пытаясь успокоиться, — моя… старая компания. Неприятные типы, если честно, — он дёрнул плечом, — когда я только попал сюда, мы вместе, — Аякс замялся, — в общем, занимались всякими тёмными делишками. Син Цю намного умнее, чем кажется, а ещё он отлично втирается в доверие. А Чун Юнь… Он, почему-то, следует за ним, как верный и молчаливый пёс. Кажется, их связывает какая-то история из прошлого. — Почему они назвали тебя «Чайльд»? — от этого слова Аякс неосознанно дёрнулся, как от удара током. — Это… Меня так звали раньше, а теперь с этим именем остались только негативные ассоциации, поэтому, пожалуйста, не используй его больше? — Тарталья решил открыть Кэйе только часть правды, потому что не доверял малознакомым людям своё прошлое. Больше не доверял. Но Кэйе этого вполне хватило, он только пожал плечами: — Без проблем. Когда они были уже недалеко от нужной двери, Альберих неожиданно замедлился и остановил Аякса за рукав: — Спасибо, что вытащил меня из комнаты тогда, — он отвёл взгляд, — и за то, что показал корпус тоже спасибо, — было видно, что эти слова даются Кэйе с трудом. — А, пустяки, — просиял в ответ Тарталья, — если понадобится моя помощь, обращайся. Когда они зашли, Дилюк уже спал, укрывшись одеялом по самый нос и отвернувшись к стенке. Кэйа, увидев это, облегчённо выдохнул, но потом глупо уставился на стопку домашней одежды и немного побледнел. Аякс заметил, как он нервно сглотнул, перед тем, как подхватить штаны и футболку и направиться к двери. — Всё в порядке? — поинтересовался Тарталья, стягивая с себя свитер. — А?.. — Кэйа загнанно обернулся, — да… мне просто нужно в туалет, — сказал он и быстро вышел из комнаты. Минут через десять Альберих тихо скрипнул дверью и вернулся, поправляя штаны на бёдрах, и присел на кровать. — Ты что стесняешься? — тихо усмехнулся Аякс. Верхний свет уже не горел, осталось только небольшое бра у кровати Кэйи. — Что? Нет, конечно, — начал было он, но осёкся. В глазах промелькнул страх, — то есть, да, немного, — Кэйа почесал затылок, — не привык переодеваться при ком-то. Тарталья сделал вид, что поверил: — Тут нечего стесняться, мы оба парни, да и чего я там не видел? На тебе что какие-то дорогие трусы? Боишься, что я не устою и стащу? — Аякс откровенно смеялся, его тёплый шёпот почему-то действовал успокаивающе. — Вот ещё, — Кэйа улыбнулся, забираясь под одеяло, — не хватало, чтобы с меня малознакомые парни трусы стаскивали… — добавил он абсолютно беззлобно. — Спокойной ночи, — тихо посмеиваясь пожелал Тарталья. Кэйа затих на пару секунд. Не слышно было даже его дыхания, но потом осторожно ответил, переворачиваясь на бок и выключая свет: — Спокойной ночи, Аякс.