«Нефритовый дворец»

Чжун Ли попрощался с охранниками, пересекая пропускной пункт и направился к машине, припаркованной неподалёку. Закатное солнце приятно касалось лица и играло на янтарных запонках пиджака. Чжун Ли выдохнул накопившиеся за день эмоции и поместил руки в чёрных кожаных перчатках на руль. Дорога обещала быть долгой, как обычно, но сегодня занимать голову бессмысленной музыкой с местной радиостанции не хотелось, а потому магнитола изящного ретро автомобиля так и осталась не тронутой. Чжун Ли приоткрыл окно, впуская в салон свежий игривый ветерок и шёпот дорожной пыли. Сегодня к нему записали двух новоприбывших ребят с довольно интересной и противоречивой историей. Конечно, это утро терапевт провёл погружаясь во все детали дела, позабыв о привычном чёрном кофе. Стыдно признать, но он даже иногда отвлекался на своих более ранних сеансах, чтобы подумать и сформулировать адекватную точку зрения на случившееся. Конечно, стоит извиниться перед ребятами в следующий раз за подобную несобранность. Размышления привели Чжун Ли к выводу, что решение суда об одинаковом сроке для Дилюка и Кэйи было верным. И что, конечно же, разговоры могли пресечь катастрофу на корню, и тогда ни жизнь мастера Крепуса, ни здоровье его детей, как ментальное, так и физическое, не пострадали бы. Но, к несчастью, разговаривать большинство людей не умеют и не хотят. Сколько бы Чжун Ли не перекатывал в голове эту мысль, менее больно не становилось. Он крепче сжал ладони на поверхности руля. Радовало одно: он был рядом, чтобы помочь. Чжун Ли не соврал Дилюку о том, что любит свою работу. Обычно подобные ему люди выбирают путь семейного психотерапевта или сосредотачиваются только на частной практике, решая бытовые проблемы людей и спасая отношения, но ему всегда было недостаточно подобного. Сердце болело за тех, кто оступился и осознал, как больно может ударить жизнь и как многого лишить за одну ошибку. Особенно Чжун Ли трогали юные души, которые толком не видели жизни, а уже успели оступиться и упасть. И он был здесь, чтобы помочь им подняться. Каждый из его подопечных вызывал особый трепет в груди, за каждого болело сердце. Кто-то должен был вот-вот покинуть «нефритовый дворец», отправляясь в новую жизнь абсолютно другими людьми, а кому-то предстоял долгий и нелёгкий путь. Но ребята уже делали успехи. Больше остальных радовал Аякс. За два месяца его безжизненный взгляд обрёл глубину, там даже наконец поселились блики. Вспоминался их первый сеанс, для Чжун Ли довольно необычный… Чжун Ли расслабленно пил чай в своём кабинете и смотрел в окно. Ласковое солнце играло бликами на маленьких тёмных лужах тут и там, что остались небольшим напоминанием прошедшего утреннего дождя. Многие воспитанники уже возвращались в жилой корпус, тоже засматриваясь на лужи, даже иногда наступая в них кончиками ботинок. Это не могло не вызывать улыбку у терапевта. Многие местные дети, какие бы поступки они не совершили в прошлом, потихоньку учились пересматривать своё поведение. Находили себе друзей и компанию. Чжун Ли тихо выдохнул, вспоминая своего Сяо у которого, кажется, с этим всё ещё были небольшие трудности, как бы долго они не разговаривали и не обсуждали каждую мелочь. Сегодня Чжун Ли должен немного задержаться, потому что к нему записали нового подопечного. Его уголовное дело лежало рядышком на подоконнике, и терапевт в который раз прошёлся взглядом по страницам. Клинические психиатры успели поставить парню большое депрессивное расстройство и назначить препараты. Он зарезал одноклассника и избил ещё четверых, поступил в больницу с множественными гематомами и ссадинами. В очередной раз Чжун Ли открыл голубую папку на первой странице и принялся перечитывать, когда в его дверь постучали. Пришёл. Ровной и спокойной походкой Чжун Ли преодолел расстояние до двери и открыл её, тут же сталкиваясь взглядом с наглыми синими глазами. — Здравствуй, ты ведь Аякс Тарталья, да? — терапевт приветливо улыбнулся. — Ага, — Тарталья слегка задел Чжун Ли плечом, проходя в кабинет, вызывая у того лёгкое удивление. Внешность Аякса была полна контрастов: его непослушные рыжие волосы, которые лезли в лицо, трогательные юношеские черты, пушистые ресницы и россыпь веснушек по всему лицу совершенно не соотносились с холодным пустым взглядом и полностью чёрной одеждой. Длинные пальцы с короткими обгрызенными ногтями нетерпеливо барабанили по подлокотнику, пока их хозяин ждал, когда же подойдёт Чжун Ли. — Давайте мы по-быстрому закончим, и я пойду? — Тарталья тряхнул волосами, убирая с глаз чёлку, — меня ждут. — Конечно, Аякс, я не стану тебя задерживать, — Чжун Ли чуть наклонил голову набок, подмечая обкусанные губы, — меня зовут Чжун Ли, и теперь я твой психотерапевт. — Класс, — подчёркнуто саркастично прокомментировал Тарталья, — знаете, я не собираюсь ничего вам рассказывать, потому что сообщил полиции достаточно, и мыслей на этот счёт у меня больше нет. Я не хотел его убивать, только отделать хорошенько, но, раз уж так вышло, то я не сильно сожалею, Игорь был той ещё занозой в заднице, — Аякс звучал так безэмоционально и отстранённо, что было похоже на разговор о росте цен на чипсы, — и я понятия не имею, зачем мне ходить к вам, если честно. — Тарталья, я здесь не для того, чтобы сообщать что-либо полиции и обвинять тебя, — Чжун Ли посмотрел ему в глаза, — то, что случилось с тобой могло произойти с каждым, и мне жаль, что никто заблаговременно не смог предотвратить эту трагедию. В синих глазах, кажется, что-то встрепенулось на миг, но также быстро сменилось холодной сталью. — Да что вы можете понимать, — Аякс отвернулся, — здесь всем и на всех плевать, и мир жесток, — он сжал ладони в кулаки. — Да, не самое приятное место, согласен, — Чжун Ли удовлетворённо отметил лёгкое недоумение во взгляде Тартальи, — и порой нам кажется, что мы нигде не сможем найти поддержку, но иногда она приходит с самой неожиданной стороны, — Чжун Ли не отводил взгляда. — Пф, — Тарталья подпёр ладонью подбородок, и его металлические браслеты звякнули, ударившись друг о друга, — я не верю в эти сказки. Поддержку приходится вырывать зубами и добывать потом и кровью, — по взгляду было понятно, что Чжун Ли задел что-то важное для Аякса, — и, если ты ничего не достигший идиот, то вместо поддержки тебе ещё и говна за шиворот накинут, — он поджал губы и быстро метнул на Чжун Ли беспокойный взгляд, — извините, не так выразился… — Всё в порядке, — сдержанно улыбнулся терапевт, — здесь ты можешь говорить так, как посчитаешь нужным, всё строго между нами. В ответ Тарталья хмыкнул и замолчал, видимо, потеряв мысль. Тогда Чжун Ли взял инициативу в свои руки. — Тарталья, возможно в прошлом тебе и приходилось состязаться за внимание родителей, но это не значит, что поддержку и любовь надо обязательно заслуживать, — Чжун Ли говорил привычным размеренным голосом, успокаивая собеседника. Он заметил, что Тарталья всё ещё смотрел на него скептически. — Сейчас я буду рядом, и ты можешь мне доверять. Я здесь, чтобы помочь тебе чувствовать себя лучше. Давай я немного расскажу о том, чем мы с тобой вообще будем заниматься?.. Убедившись, что Тарталья слушает, Чжун Ли продолжил: — Мы будем анализировать твои мысли, прорабатывать негативные эмоции, сомнения, страхи и те установки, которые ухудшают качество твоей жизни, — Чжун Ли решил сразу отрезать все нежелательные ассоциации, которые могли возникнуть у Тартальи, — не думай, что я хочу тебя изменить, или что-то такое. Когнитивно-поведенческая терапия не об этом. Скорее о совместной работе, где твой голос будет решающим. Тарталья смотрел на него с опаской. Длинные пальцы перебирали кольца и браслеты на руках. — Это всё, конечно, замечательно звучит, — в голосе Аякса слышалось явное сомнение, — но почему я должен вам доверять? — Тарталья, — Чжун Ли запомнил из папки с делом, что Аякс был довольно азартным человеком, и решил этим воспользоваться, — как на счёт небольшой игры? Он подметил, как заинтересованно блеснули синие глаза и продолжил. — Мы сыграем, например в камень-ножницы-бумагу, и каждый раз, когда я буду выигрывать, я смогу задавать тебе интересующие меня вопросы, что думаешь? — Это нечестно, — несмотря на ответ, Тарталья развернулся к терапевту всем корпусом и немного наклонился вперёд, — тогда в случае победы я ничего не получаю. Я хочу, чтобы вы тоже отвечали на мои вопросы, если я выиграю. Чжун Ли удивился просьбе Аякса, но согласился. Хоть небольшое продвижение в застрявшем на месте разговоре. — Камень, ножницы, бумага: раз, два три, — наигранно-отстранённо произнёс Аякс, — сначала ножницы, — и он выставил вперёд два пальца, — раз, два, три, — Тарталья показал «камень», а Чжун Ли полностью раскрыл ладонь, демонстрируя «бумагу». — Я победил, — спокойно сообщил терапевт. Тарталья забавно надул губы. — Ладно, спрашивайте… — он весь подобрался, будто бы готовясь отразить удар. — Какой твой любимый цвет, Аякс, и почему? — Чего?.. — кажется, Тарталья искренне не понимал, что происходит. — Любимый цвет, — терпеливо и дружелюбно пояснил Чжун Ли. — А вы разве, ну… не про тот случай хотите узнать? Не про мотивацию, причины и всё такое? — Нет, сейчас мне это не интересно. Так что? — Ну, мне нравится красный, он такой… — Аякс задумался, — яркий, наверное? Такой мощный и заметный. — Хорошо, — улыбнулся Чжун Ли и записал его ответ в блокнот, — продолжим? И они продолжили. Когда Чжун Ли снова выиграл, Аякс скрестил руки на груди и сгорбился. Психотерапевт улыбнулся, отмечая, что его подопечный, скорее всего, проигрывать не любит и не умеет. Это было понятно, если вспомнить, что он из многодетной семьи, где приходилось вечно отстаивать свой авторитет и право на внимание. Для таких людей особенно болезненно, когда их начинают унижать ещё и вне дома. Тем страшнее то, что с ним произошло. — Расскажи, чем ты любишь заниматься? — Чжун Ли задал вопрос, в надежде расположить Тарталью к себе, прежде чем начать более глубокую оценку его состояния. С такими недоверчивыми подростками нужно постепенно повышать градус откровенности, создавая безопасную обстановку. — А? Ну… — Аякс отвёл взгляд в явном замешательстве, — я не могу точно сказать. Если вы имеете ввиду учёбу, то мне ничего особо не нравится. Я имею ввиду, я многое пробовал, пытался… — он осёкся, — не важно. В общем. не знаю я, — он пожал плечами и опустил взгляд. — Нет, я говорю не только про учёбу, — Чжун Ли улыбнулся, возвращая на себя внимание Тартальи, который, кажется, не ожидал подобного уточнения, — я говорю вообще о чём угодно, что приносит тебе удовольствие. — Если так, то… — он задумался, — мне очень нравится подлёдная рыбалка, — уголки губ слегка приподнялись, — и ещё я люблю проводить время со своими младшими, — улыбка, которая только-только хотела появится на лице тут же пропала. — Аякс, ты скучаешь по семье? — Чжун Ли склонил голову набок. Для тех ребят, кто оказался здесь, по большей части характерна неприязнь к семье, обиды на родственников и полное игнорирование этой темы до прямого вопроса о них. Чжун Ли не ожидал, что Тарталья сделает первый шаг в эту сторону. — Я… — он снова отвёл взгляд, — эй, вы забыли про игру! Я пока не должен отвечать на ваши вопросы, — кажется, он нашёл для себя спасательный круг, чтобы аккуратно избежать ответа. Чжун Ли улыбнулся. — Точно, — они сыграли снова, на этот раз победил Аякс. Он впервые искренне улыбнулся на пару секунд, видимо, тут же вспомнив о недоверии и прогоняя улыбку. — Хм… — Тарталья почесал подбородок, — а у вас есть жена? — выдал он наконец, чуть наклоняя голову набок. Терапевт очень удивился вопросу, и даже немного растерялся, но ответил, как и следовало, дружелюбно и открыто. — Да, у меня прекрасная жена и ребёнок немного младше тебя, — Чжун Ли тепло улыбнулся, вспоминая своих любимых людей. — Хорошо… мне просто стало интересно, потому что вы выглядите слишком закрытым для отношений, — он сощурил глаза. Чжун Ли на это тихо рассмеялся, удивляясь прямолинейности Аякса. Они сыграли ещё раз, и победа снова оказалась за психотерапевтом. — Так ты скучаешь по семье? — Чжун Ли вернул заинтересовавшую его тему. Тарталья снова непроизвольно сжался, и пару секунд просидел молча, кусая губы. — Я скучаю по брату и сестре. Не хочу, чтобы отец слепил из них, что пожелает. У него уже есть Антон, пора бы успокоится, — Аякс начинал злиться. — Так отец у вас в семье — доминантная фигура? — подобных подробностей в уголовном деле, конечно, не было, а потому Чжун Ли заинтересовался сильнее. — Ну, я думаю, это нормально, что мужчина в семье главный?.. — Аякс как будто спрашивал, а не утверждал, — да у нас там все перед ним по струнке ходили. Антон просто… — во взгляде проскользнула злость, — всегда получал больше внимания. Этот засранец, наверно, самой Царицей поцелованный, — раздражение росло, — И всё-то у него получается, и рожа его в каждом конкурсе и олимпиаде засветится. Сволочь, — последнее он проговорил сквозь зубы, кажется, невольно. — Тебя раздражает Антон? — Чжун Ли решил проигнорировать слова о ролях в семье, сославшись на консервативное северное воспитание. Да и, к тому же, каждый имеет право на свои жизненные установки. Куда интереснее ему сейчас отношения Аякса с членами семьи, и, пока он забыл об игре, надо пользоваться моментом. — Конечно, — Тарталья посмотрел на него так, будто Чжун Ли не понимает самых простых жизненных истин, — отец всегда его больше любил. Кажется, обо мне заботились только первые три года, пока не родилась долгожданная дочка, а Антон не стал старостой класса. Такой весь идеальный, блевать тянет… — Аякс сжал руки в кулаки. Кажется, он сам не замечал, как сильнее открывается терапевту. — А почему у тебя не вызывает раздражение твоя младшая сестра, если она забрала всё родительское внимание? — это было действительно немного неожиданно, потому что чаще старшие дети обижены на младших, а не наоборот. — Вы что, как я могу на неё злится? Младших надо защищать и любить. И, конечно, я защищал Тоню, а потом и Тевкра, — Аякс немного расслабился и опустил плечи, — а они были одними из немногих, кто меня правда любил… — он тяжело вздохнул, наклонив голову, — теперь я совсем не скоро с ними увижусь. — Ты можешь писать им письма, здесь это не запрещено, — Чжун посмотрел на него глазами, полными сочувствиями — хочешь, я помогу с отправкой? Вот тут, кажется, лёд в глазах Аякса растаял окончательно, и он взглянул на терапевта с надеждой. — Правда?.. — он выглядел очень трогательно, даже несмотря на суровый образ. — Да, мне будет не сложно, — Чжун Ли улыбнулся, — мы же теперь будем видеться каждую неделю, и ты сможешь передавать письма мне, чтобы я их отправлял, как тебе идея? — Спасибо, — сказал он неуверенно, — только, прошу, не читайте их, хорошо? — Конечно не буду, Аякс, я уважаю твои границы, и если ты сам захочешь со мной чем-то поделиться, я буду только рад. Кажется, Аякса удивили слова Чжун Ли, и он даже задумался. — Границы? — с тихим недоумением произнёс Тарталья. — Да, личные границы, — голос Чжун Ли звучал также спокойно, как и до этого, но в душе терапевта печалило то, что Аякса удивило такое базовое понятие, — это что-то вроде установленных тобой рамок, насколько глубоко ты позволяешь окружающим контактировать с тобой. С твоими вещами, мыслями и телом. — А… — Аякс задумался, — понял, спасибо, — он повёл плечом, — Кстати, — сказал Тарталья более резко, — вы снова забыли про игру! Я теперь могу задать вам вопрос и без выигрыша, это будет честно. — Хорошо, извини, — Чжун Ли усмехнулся, — задавай, конечно. — А вы испыт… ммм… — начал было Тарталья, но быстро схватился рукой за подбородок и отвернулся, хмурясь, — А вы… — кажется, он думал очень тщательно, как будто на самом важном в жизни экзамене, — Вы обсуждаете своих подопечных с другими подопечными? — Тарталья даже наклонил голову набок, — например… если у кого-то из них возникнут со мной проблемы, и они придут к вам жаловаться, вы встанете на их сторону? О, это был вопрос на доверие. Скорее всего, это последняя ступень для того, чтобы Аякс расслабился и открылся. Во всяком случае, точно одна из. — Будь уверен, что всё, о чём ты расскажешь мне здесь, я не сообщу никому. Это прописано даже в моём трудовом договоре, довольно важный документ, скажу тебе. Если мои воспитанники приходят с жалобой на кого-то, то я сначала оцениваю её серьёзность, и, если это нарушает правила «нефритового дворца», я сообщаю об этом заведующему безопасностью, и далее меня касается только психологический аспект. В менее серьёзных случаях я стараюсь дать адекватную оценку происходящему, и смещаю фокус того, кто мне об этом рассказывает на его собственные эмоции и мысли. Также, если того требует ситуация, я могу подать прошение Нин Гуан о том, чтобы организовать парный сеанс для участников конфликта. Я достаточно полно ответил на твой вопрос, Аякс? — Думаю да, спасибо, — Тарталья даже машинально кивнул. — Давай закончим играть на сегодня? Дальше, если ты захочешь что-то у меня спросить, то спокойно сможешь это сделать, но нам лучше будет сохранить фокус обсуждения на тебе, чтобы мы смогли добиться поставленных целей, что думаешь? — Ладно, — Тарталья теперь рассматривал психотерапевта, видимо, соглашаясь с озвученными правилами и оценивая что-то у себя в голове. … На их первом сеансе Чжун Ли не успел затронуть все интересующие его темы, только заложил первый кирпич в их доверительные отношения, но этого точно было достаточно, торопиться нельзя. В таком деле, как психотерапия, решают время и терпение. Чжун Ли улыбнулся своим мыслям. Долгое время он работал в обыкновенной исправительной колонии, но результаты себя не оправдывали, а на зарплату едва ли можно было содержать семью. И вот в один день судьба свела его с госпожой Нин Гуан. Совсем скоро Чжун Ли получил должность здесь, в «нефритовом дворце», и с тех пор чувствовал, что нашёл своё место. Прекрасный коллектив, достойный оклад при той же нагрузке — он ни единого дня не жалел о своём выборе. Погружённый в раздумья, Чжун Ли не заметил, как доехал до своего жилого комплекса. Он привычно поздоровался с охранником и приложил пропускную карту к терминалу. Жил Чжун Ли в небольшом коттеджном посёлке в горах, недалеко от деревни Цинцэ. Деревней, конечно, этот фермерский городок назвать язык больше не поворачивался. Уже много лет, как поселение разрослось и укрепилось, не избегая и современных удобств, таких как как электричество и интернет. Но историческое название грело сердца местным жителям, а потому от него не отказывались. Паркуя машину в гараже, Чжун Ли наконец вспомнил о насущных проблемах: не нужно ли было заехать за продуктами? Не забыл ли он о какой-либо просьбе? Что ж, сейчас он и узнает ответ. Чжун Ли привычно поместил ключи в ключницу и сунул ноги в тапочки. Рецепторов коснулся приятный ореховый запах, и Чжун Ли улыбнулся. — Папа? Ты уже вернулся? — из кухни в коридор вышел Сяо в растянутой и застиранной футболке отца и чёрных спортивных штанах. — Да, здравствуй, Сяо, — Чжун Ли приблизился, чтобы потрепать сына по голове и тот радостно прильнул, утягивая его в объятия. — А мы с мамой решили приготовить миндальный тофу сегодня, ты же будешь? — Сяо устремил на Чжун Ли полный надежды взгляд. На его угловатом румяном лице отражались черты Гуй Чжун, когда та была ещё юной девушкой, и это не могло не вызвать улыбку. — Конечно, я скоро приду, но попроси маму положить мне сначала рыбы с рисом, пожалуйста, — он отстранился от Сяо и направился в сторону спальни, — не хорошо сразу приступать к десерту. — Здравствуй, любимая, — Чжун Ли обнял жену со спины и уткнулся носом в плечо, прикрытое хлопковой голубой футболкой. — Привет, дорогой, — Гуй Чжун ласково пробежала ладонью по волосам, заправляя за ухо выбившуюся прядь. Дома Чжун Ли носил простые по форме очки в тёмной оправе, чтобы цепочки не мешались и не звенели. Сейчас, когда ласковая ладонь слегка задела дужку, они чуть съехали набок, делая лицо Чжун Ли трогательным и комичным, и Гуй Чжун тепло усмехнулась. Она работала инженером в центре Ли Юэ, и действительно наслаждалась своим делом. Золотые глаза, обыкновенно подведённые красным, горели как у ребёнка, когда она придумывала очередную новую конструкцию, и Чжун Ли в такие моменты всегда забывал о том, что перепачканные машинным маслом руки могут оставить пятна на дорогом пальто, и с радостью обнимал любимую в ответ, тихо посмеиваясь. Так что в их паре в гараже рыться любил далеко не Чжун Ли, он скорее был тем, кто наводил порядок в доме, протирал пыль с многочисленных книжных шкафов и расставлял фигурки журавлей на полках. Его всегда притягивали люди с характером, тронутым хаосом. Немного иррационально, конечно, потому что их присутствие заметно колыхало спокойный и размеренный уклад жизни Чжун Ли. Но оно же и не давало заскучать, постоянно подкидывая всё новые и новые приключения. Когда они все втроём уже сидели за столом, готовые к трапезе, Сяо смущённо заговорил: — У меня в школе наконец-то появился друг… Оба родителя устремили на него приятно удивлённые взгляды. Сяо был мальчиком стеснительным, и к началу седьмого класса друзей так и не нашёл. Не то, чтобы он сильно переживал из-за этого, но подобная закрытость слегка настораживала Чжун Ли. — К нам перевёлся новенький родом не отсюда, его зовут Итэр, и он классный, — Сяо спрятал улыбку в чашке чая, — мы с ним сегодня ловили кристальных бабочек после уроков. — Это же прекрасно, малыш, — просияла Гуй Чжун и потрепала Сяо по голове, — если захочешь, ты можешь пригласить его к нам на чай, — она заговорщически подмигнула, смущая Сяо. — Только при нём меня так не зови, мам… — Сяо немного раздражённо отвёл глаза. Чжун Ли догадывался, что подобные прозвища радуют его не так, как раньше, потому что вот-вот должен начаться переходный возраст. Он тихо усмехнулся.

***

Чжун Ли снова возвращался домой после тяжёлого рабочего дня. Спина болела нещадно от постоянного сидячего положения, и ныла шея. Сегодня он даже не выкроил пару минут на привычную зарядку между приёмами. Приближался конец месяца, а значит Нин Гуан нагрузила его большим количеством бумажной работы. Так, что даже пришлось забрать с собой часть документов, и они неприятным грузом чувствовались в его рабочем портфеле. Чжун Ли пытался расслабиться, включив знакомую ретро радиостанцию, но совсем скоро его внимание окончательно устремилось на дорогу. В голове было абсолютно пусто, и музыка ощущалась как будто сквозь толщу воды. На дорогое практически не было машин, потому что Чжун Ли сегодня задержался, и в такое время этим маршрутом никто не ездил. В состоянии транса он наконец доехал до дома, машинально поворачивая ключ в замке двери, и зашёл внутрь. Было непривычно тихо, и нигде не горел свет. Может, Гуй Чжун с Сяо уже легли спать? Чжун Ли снял верхнюю одежду, и прошёл дальше по коридору. Он постучал в дверь Сяо и напрягся, не получив ответа. Тогда, постояв пару секунд, он решил тихо приоткрыть дверь и обнаружил, что она не заперта. Чжун Ли облегчённо выдохнул: Сяо играл в компьютер, отвернувшись к стене. — Сяо, — позвал Чжун Ли. — А? — Сяо снял наушники, разворачиваясь к отцу всем корпусом. — Привет, сынок, а ты ужинал? Я сегодня немного задержался, прости, — Чжун Ли слабо улыбнулся. — Не ужинал, — Сяо глянул на время и явно удивился, — просто мама пока не приходила, и я думал, что ещё не так поздно, — на лице застыло недоумение. — Мама ещё не приходила? — удивился Чжун Ли. Странно, Гуй Чжун обычно звонила, если задерживалась на работе. — Нет, я думал ты в курсе. — Хм, — Чжун Ли нахмурился, — тогда я позову тебя, как разогрею нам ужин, хорошо? В ответ Сяо кивнул, и Чжун Ли закрыл дверь. Когда он разогревал в мультиварке вчерашнее карри, зазвонил телефон. Незнакомый номер. Чжун Ли напрягся сильнее, поднимая трубку. — Алло, — по мере того, как он слушал монотонный мужской голос, глаза всё сильнее округлялись, а зубы в какой-то момент даже болезненно скрипнули, — Простите, что?..