the dead don't dream

Когда Томми теряет сознание в первый раз, его кошмар оказывается знакомым. Безумно ухмыляющийся Уилбур, вышагивающий туда-сюда и бессвязно произносящий жестокие слова без колебаний и уточнений. Старые слова звенят у него в ушах: давай будем плохими парнями. Потом все изменилось. Кошмары никогда раньше не менялись. Уилбур перестал вышагивать по темной пустоте, мстительный монолог сменился на долю секунды замешательством. — Томми? И тут он просыпается. Над ним нависает белая маска с нарисованной улыбкой - гораздо страшнее, чем простой кошмар. — Блять… – Томми сдавленно кашляет. — Ай, мое… мое все. – все тело болит, он смотрит на свои руки, чтобы увидеть яркие ожоги на коже, достаточно зажившие, чтобы не занести инфекцию, но не более того. Шея отдает сильной болью, стоит ему повернуть голову. — Томми? Ты меня слышишь? – Дрим звучит иначе. Почти радостно. — Ты снова со мной? — Никогда, блять, и не уходил, о чем ты? – ворчит Томми, поднимаясь с земли. Голова кружится. — Точно, точно, – Дрим тянется вниз и хватает его за запястье, и Томми на мгновение кажется, что он подает ему руку. Он недоумевает еще сильнее, когда вместо этого Дрим просто крепко держит его за запястье с такой силой, что Томми чувствует собственный пульс. Прежде чем он успевает задать вопрос, Дрим отпускает его, не помогая подняться. — Что случилось? – Томми кое-как удается удержаться в сидячем положении, он закрывает глаза, когда волна тошноты сталкивается с головокружением. — Ты, эм. Ты стоял слишком близко к взрыву. Не делай этого в следующий раз, – медленно и осторожно произносит Дрим. — Ты потерял сознание. — Чудно… – Томми вздыхает, проводит рукой по пульсирующей голове, морщась от боли в шее. — Конечно я отключился… тупой идиот… — Ага, – соглашается Дрим. Томми не может видеть глаз Дрима, но по тому, как он слегка наклоняет голову, кажется, что человек в маске будто анализирует его. — Как ты себя чувствуешь? – голос Дрима спокоен, но в нем есть что-то странное, - он сдерживает волнение. Томми очень надеется, что это не гнев, потому что он и без того чувствует себя как один сплошной синяк, словно он повредил шею при падении, и ожоги все еще сильно зудят, стоит подростку подвигаться. Ему нужно придумать ответ, который будет означать наименьшую боль. — Я в порядке, Дрим. Прости, что стоял слишком близко, это было глупо с моей стороны. — Нет, – по тому, как раздраженно двигается Дрим, Томми уже знает, что он неверный ответ. — Я имею ввиду, как ты себя чувствовал? Когда ты… отключился? Томми с тревогой думает об ответе, который, судя по всему, желает услышать Дрим. — У меня… У меня кажется был кошмар, – Томми хмурится, смутно вспоминая. — Кошмар? – Дрим все хуже скрывает свою радость. — Ты видел Шлатта? Что он тебе сказал? — Нет- Это был… старый кошмар. Я видел его ранее, – Томми слишком устал, чтобы задавать вопросы. Самое безопасное – ответить Дриму как можно лучше, чтобы избежать еще большей боли. — Старый? – восторг Дрима переходит в нечто более подозрительное. — Ты хочешь сказать, что уже сталкивался с чем-то подобным? — Что, ты имеешь ввиду кошмары? Да, мне и раньше снились кошмары, – ехидничает Томми. — Не действуй мне на нервы, Томми, – холодно произносит Дрим. — Ты жив только потому что я... потому что я дал тебе зелье здоровья после взрыва. — Прости, – бормочет Томми — О чем был твой кошмар? – Дрим поворачивается лицом к берегу, складывая руки на груди, зачарованный незерит сияет на солнце так, что Томми приходится щуриться. — … почему тебя это волнует? Дрим снова поворачивается к нему лицом, и когда он подходит ближе, Томми вздрагивает. Дрим не бьет его, он приседает перед ним так, что они оказываются лицом к лицу. Томми чувствует, как в животе нарастает ужас. — Потому что мы друзья. — Ты… – у Томми пересохло во рту. Ему уже больно, так что к черту, это стоит того, что бы он ни вытерпел. – Ты мне не друг, Дрим. Дрим молчит какое-то время, выражение лица невозможно прочесть за это дурацкой маской, и Томми готовится к худшему. Дрим смеется, но Томми не успокаивается. — Конечно же мы друзья, Томми. Я единственный, кто навещает тебя, и я бы не стал этого делать, если бы мы не были друзьями. — Да… ты навещаешь меня… – Томми вынужден нехотя согласиться, тоска нарастает лишь сильнее при мысли о доме. Можно ли назвать это домом? — Так что за кошмар тебе приснился, Томми? – спрашивает Дрим, и Томми понимает, что это не просьба. — Я видел… Я видел Уилбура. Дрим поворачивается к нему лицом, и Томми сразу же понимает, что он сделал что-то правильное. Он не понимает, почему, но если Дрим считает, что это хорошо, то для него это более чем достаточно. — Он говорил с тобой? — Говорил со мной…? – Томми снова озадачен. — Не совсем, я думаю? Это был не очень длинный сон, а после пробуждения они становятся нечеткими, верно? Это было... кажется, что-то из Погтопии? – Томми морщит лицо, пытаясь вспомнить. Голова по-прежнему болит, как и все остальные части тела. — Мне часто снились подобные кошмары. Уилбур... – Томми не хочет ему рассказывать. Давай будем плохими парнями. Это не для Дрима. Это его и Уилбура, и только их, неважно, жестокие слова или что-то еще. — Он повторял то же, что и было в Погтопии. — Это было похоже на воспоминание или что-то вроде разговором с самим с собой? – продолжает расспрашивать Дрим, подходя ближе. Его терпение иссякает. Плохой знак. — Я- я точно не знаю, – заикается Томми. Нависающий над ним Дрим определенно не помогал вспомнить. — Он- он звучал так же безумно, ну, знаешь? Но- это было не- не в Погтопии, а в каком-то вакууме, но он выглядел так же, как в тот день, шестнадцатого числа. Дрим кивает, успокаиваясь, пока что. — Хм. Мне жаль. Кошмары – это не круто, Томми, – он взъерошивает волосы Томми, и блондин не может решить, хочет ли он отпрянуть или подтянуться ближе. Прикосновение прекращается прежде, чем он успевает принять решение. Томми хочет спросить, почему Дрима так интересуют его сны, но не хочет поднимать тему вновь. — Все в порядке, Дрим. Тебе не нужно извиняться, как будто ты был их причиной или что-то в этом роде, сны - это просто сны... Дрим. – хрипло смеется Томми чувствуя назойливое чувство облегчения- облегчения, а не гордости или восторга, как будто одобрение Дрима - это не просто хорошо, это просто необходимо – ведь Дрим тоже смеется. — В любом случае, с доспехами мы разобрались, чем ты хочешь заняться сегодня? – Дрим меняется в мгновение ока, его резкие, требовательные расспросы сменяются дружелюбием. Томми знает, что лучше не расслабляться. Томми не теряет сознание еще какое-то время. Голодный, обезвоженный и истощенный, он остается в сознании. Уилбур остается в его привычных кошмарах, не более чем отголоски умершего прошлого. Он не тоскует по тем дням, а лишь мечтает о жизни, отличной от этой мрачной, в которую он попал. Дрим помогает. По крайней мере, он не одинок. — Мне пиздецки скучно, я даже начал рыбачить- рыбачить, Дрим! Самое скучное занятие на свете, – Томми продолжает рубить дерево перед собой, болтая через плечо, Дрим следует за ним, оставаясь неподалеку, пока Томми делает свою работу, с трудом держа железный топор. По крайней мере, Дрим предоставляет хоть какую-то защиту. У Томми нет доспехов, поэтому задача Дрима - убивать всех криперов, которые на них наткнутся. Он собирает поваленные бревна и продолжает идти. — Ты должен приходить сюда чаще, пока я окончательно не сошел с ума, – Томми оглядывается на Дрима, но его нет. — Дрим-? Прежде чем Томми успевает выкрикнуть его имя еще громче, земля уходит из-под ног. Или так кажется, когда он переступает через открытое пространство и падает в яму. На долю секунды он видит камни, которые готовы встретить его, а затем ощущает боль, ослепительную и острую, и пытается восстановить дыхание. Ему повезло, что он не сломал себе шею. Утешится этим становится все труднее, когда он смотрит на свою левую ногу и видит кость. — Б-Блять… – Томми подавляет всхлип, протягивая дрожащие руки к ране. Она не кажется настоящей. Его руки в ссадинах от ударов при падении, по ним стекает кровь. Ран на голове нет. Это уже хоть что-то. Но даже с двумя здоровыми ногами выбраться отсюда было бы нелегко. Он прищурился от солнечного света над головой, слишком высоко. — Д-дрим? – хрипло кричит он. Томми дрожит так сильно, что с трудом удерживает топор. Он смотрит дальше в яму, которая переходит в пещеру, простирающуюся еще глубже в темноту. Томми тошнит от страха. Он снова смотрит наверх. — Дрим! – Он пытается крикнуть громче, ненавидя, как неустойчиво звучит его голос, он звучит так, будто он плачет; он плачет, но не хочет, чтобы Дрим знал об этом. Ответа нет. — Дерьмо, о, чёрт, – заикается Томми, отчаянно хватая ртом воздух, рыдания переходят в панику. Он смотрит, как кровь начинает стекать по камням все дальше и дальше. Даже если монстры и не дойдут до него, он истечет кровью. — Дрим! – он снова кричит, отчаянно и неистово. Он клянется, что видел, как Дрим шел прямо за ним, когда оглядывался, но… Он не мог его потерять. Дрим - его единственная надежда сейчас. — Д-Дрим, пожалуйста! Пожалуйста, я здесь внизу! Кто-нибудь, помогите мне! Пожалуйста! – хрипло кричит он, слезы застилают его лицо, кровь заливает руки, куски гравия и камня впиваются в ногу от падения, и он не может посмотреть на свою ногу, не хочет видеть кость и кровь... — Кто-нибудь! – Томми кричит, словно он в агонии; впрочем, так и есть. И она будет еще сильнее, когда волна адреналина утихнет. — Хорошо, Томми. С тобой все б-будет хорошо, – Томми делает глубокий вдох и делает вид, что его не трясет. — Дрим не придет, так что т-ты должен справиться сам. – он смотрит на свою ногу и задыхается. — Б-Блять- У Томми есть еще несколько драгоценных секунд, чтобы попытаться перевести дух. Он слышит тихое кап-кап-кап его крови, стекающей в пещеру все глубже. Звук издает эхо. — Т-Ты сможешь это сделать, ты уже перевязывал раны раньше, ты справишься, – Томми вытягивает руки, чтобы оторвать кусочек ткани от рубашки. — Б-Блять, п-почему… П-почему это настолько хуево? – он корчится. Шаг первый - выпрямить ногу. Томми двигается так осторожно, но стоит ему прикоснуться к раненой ноге, сдвигая ее на пару сантиметров, его пронзает ослепляющей болью. Он прислоняется спиной к камням, почти желая потерять сознание. Он все еще истекает кровью. Томми поднимает взгляд на недосягаемое, голубое небо, и на долю секунды ему кажется, что он видит белую вспышку над пропастью. — Дрим? – кричит он вполголоса. Ответа не последовало. Он не в первой видит здесь дерьмо, которого на самом деле не было. Ему нужно перевязать ногу. Если он хочет получить шанс на выживание, ему нужно хотя бы остановить кровотечение. Или нет. Какой в этом смысл? Мы должны сдаться. Ни драк, ни сопротивления, ни голода или побоев. Ничего. Томми стискивает зубы. Горькая обида все еще рвется на поверхность. Томми тяжело дышит, не в силах закричать, заставляя себя забинтовывать рану и попытаться выпрямить кость. Так это не сработает. Что ему действительно нужно, так это жгут. Томми плохо, но он заставляет себя вытащить палку из инвентаря, подвязывая ее чуть выше раны и стараясь затянуть ее покрепче. Даже когда боль усиливается, он продолжает затягивать, пока кровотечение не останавливается, и нога не немеет. Может быть, теперь он проживет достаточно долго, чтобы пожалеть об этом решении. Это не самое лучшее решение проблемы, но по крайней мере он не истечет кровью. Как раз в тот момент, когда Томми удается ухватиться за какую-то ничтожную толику облегчения, он слышит отдаленный хрип из темноты. Нет, нет, нет, только не это, только не сейчас- Томми молчит. Он не осмеливается даже дышать, вместо этого он старается встать на здоровую ногу. У него нет меча. Или брони. У него есть щит и поношенный железный топор. Этого будет недостаточно. Он не может даже удержаться на ногах, не говоря уже о том, чтобы отбиться от толпы монстров. Он видит его. Гнилую фигуру, шагающую из темноты, протягивающею когтистые руки. Томми хочет умереть, сражаясь. Он издает хриплый возглас и обрушивает топор на его голову, тварь упорствует, бьется о его щит, тянется к нему, пытаясь схватить. Томми спотыкается, но не падает, ему требуется еще два хороших удара, чтобы труп перестал двигаться. Томми никогда не был так измотан, но тварь мертва. Он отпихивает гнилую плоть концом топора; ее запах уже смешивается с запахом его собственной крови. Он просто должен дождаться. Дождаться чего? Пока Дрим не придет его спасти? Томми просто не хочет умереть вне собственной воли. Он уже много раз переступал эту грань, но это совсем другое. Одно дело - идти навстречу смерти, другое - лечь и умереть. Он сидит там, то приходя в сознание, то теряя его, сколько времени - он не знает. Боль не ослабевает. Он весь мокрый от пота и очень хочет пить. Он уже допил свою воду. Теперь уже ничего не поделаешь. Он перестал выкрикивать имя Дрима уже несколько часов назад, но иногда какой-то глупой, отчаянной части его кажется, что он видит проблеск белой маски над пропастью, но, когда он зовет его, ничего нет. Томми, должно быть, заснул, но он просыпается от тупого стука стрелы, пронзившей его щит. Он вскакивает на ноги, на мгновение забываясь и вскрикивая, когда на его мертвую ногу наваливается вес. Он едва держится на здоровой ноге, цепляясь за стену, прежде чем рухнуть. Стало еще темнее. Он должен быстро прийти в себя. У него нет времени на то, чтобы корчиться от боли. Еще одна стрела вонзилась в камень в нескольких дюймах от его головы. Он поднимает щит, как раз, когда вылетает следующая стрела. Томми не может прятаться. Он должен встретиться с ним лицом к лицу. Скелет ближе не подойдет. Томми хромает вперед, одной рукой цепляясь за стену. Нога болела не так сильно, но это потому, что он вообще ее не чувствует. Приземляется еще одна стрела. Томми использует момент, чтобы ударить по монстру топором, кости лязгают, но не ломаются. Он держится за щит, удар следующей стрелы едва не опрокидывает его. Еще один удар топора. Еще два, изнурительных и яростных удара, и кости рассыпаются. Томми готов упасть на камни, чтобы отключится, но тут раздается знакомый звук - рычание, низкое и жуткое. Томми не может остановиться. Он не может сесть или отступить, если он сделает хоть одно движение, кроме взмаха топором вперед, он уже не встанет. Томми замахивается первым, как только зомби оказывается в зоне досягаемости. А затем он пошатывается. И вот он уже на нем, повалив его на землю, и только щит удерживает его когтистые руки и гнилые зубы на расстоянии. Он задыхается от запаха гниющего мяса и с трудом поднимает топор, опираясь на щит. Существо не останавливается, грязные когти впиваются в царапины на его руке. Вес давит на него, и без того слабого и израненного, он едва может дышать. Еще один удар отбрасывает его в сторону. Дотянуться теперь легче, но щита между ними уже нет. Томми бьет зомби боковой стороной своего щита, с трудом приподнимаясь и удерживая его. Он не может дотянуться до него своим топором, а тварь по-прежнему бьется о него гнилыми руками. — Прекрати, прекрати, хватит- – он вбивает монстра в землю краем щита, пока его голова не откатывается в темноту пещеры. Томми вздрагивает, стараясь отмахнуть тошноту. Конечно, он слишком обезвожен для слез, но они все равно наворачиваются. Он вновь выходит на свет, теперь уже более тусклый, поскольку солнце село, но лунный свет лучше, чем ничего. Лучше, чем темнота, когтистые руки, стрелы и зубы- Томми издает сдавленный вскрик, когда рядом с ним падает еще одно тело. Зомби не умирает от удара, но его ноги ломаются легче, чем у Томми. Он умирает с одного удара, страх сильнее боли. Томми собрал небольшую кучу трупов. Запах в таком маленьком пространстве просто невыносим. Если придут еще, он почти надеется, что другие тела замедлят их приближение. Его правая рука еще сильнее кровоточит в том месте, где зомби впился в нее ногтями. Его нога все еще лежит мертвым грузом. Прошло слишком много времени. Ты потеряешь ногу. Если вообще выживешь. Как ты собираешься выжитьвать с одной ногой? Думаешь, Дрим о тебе позаботится? — С-Сука… – Томми смахивает слезы, слегка облокачиваясь на каменную стену. Он так устал. Томми изо всех сил старается оставаться в сознании. Больно. Все болит, но если он сейчас отключится, то вряд ли проснется. Ему следовало быть внимательнее, он должен был услышать грохот костей, прежде чем стрела угодила ему в плечо. Томми даже не вскрикнул, когда стрела пригвоздила его руку к стене. Он вырывает ее, пытаясь отдышаться. Не зная, сможет ли он стоять, он просовывает кровоточащую левую руку обратно через щит и использует ее как костыль. На этот раз стрела попадает в щит. Затем он слышит рычание. И не одно. Томми осмеливается выглянуть из-за щита и видит три тени, тянущиеся из темноты. Ты умрешь в сражении. Это больно, но ты не собираешься умирать легко, не для кого-то другого. Ты должен был выбрать, когда тебе умереть, так хотя бы умри сражаясь. Томми прикрывается щитом, когда зомби настигают его, трое из них отбрасывают его назад к камням, но он все еще стоит на ногах, чтобы замахнуться топором. Он нацеливается на того, что справа от него, если он его завалит, то на одну угрозу станет меньше. Ему удается убить одного, но это была последняя попытка сопротивления, так как зомби слева обходит его щит и, прежде чем Томми успевает попытаться сразиться, впивается зубами в его окровавленную руку. Третий зомби упирается в его щит, сгибая и без того израненную руку, пока Томми не начинает бояться, что сломается и эта кость. Томми замахивается топором еще раз. Он едва задевает того, кто сейчас разрывает его. Томми бросает топор, его здоровая рука цепляется за камень над ним, и он смотрит на лунный свет мутными глазами. Он уже не знает, хочет ли он, чтобы что-то его спасло. Это не больно. Это должно напугать его еще больше, но его сознания хватает лишь на облегчение. Его зрение затуманивается, и он не чувствует, как падает на камни; он просто продолжает смотреть вверх на далекие звезды. Что-то дергает его за руку, но это такой тихий, фоновый шум. Он не кричит, не борется, Томми даже не видит, как последняя стрела попала в цель, прежде чем потерять сознание... — Я заставлю их заплатить. Я, блять, не останусь тут, забытым. Я умер плохим парнем? Я заслужил это? Это мы еще посмотрим, я уничтожу- – Уилбур прерывает свою речь. Он оборачивается, маниакальный взгляд переходит в еще большее недоумение. — Томми?! Как ты- как ты здесь оказался?! Томми не может заставить себя говорить. Все болит. Ему кажется, что он падает. — Подожди, Томми! Ты- Ты не должен быть здесь- – Уилбур тянется к нему, вокруг его руки окровавленная повязка. Томми тоже тянется к нему, но как бы близко он ни подбирался, Уилбур остается вне пределов досягаемости. Больно. Каким бы ни был этот кошмар, ощущение такое, будто его разрывают на части. А может быть, это отголосок из мира живых, где он наверняка мучительно умирает. Уилбур больше не выглядит озлобленным, скорее, обеспокоенным. Даже в окровавленном плаще это лицо почти снова похоже на лицо его брата. — Мы разберемся с этим, я- я рад тебя видеть, – беспокойство Уилбура сменяется облегчением, отчаянным и тревожным, но, возможно, это лучше, чем ярость. — Уилл, я не поним- Проснись. Томми вскакивает резко, задыхаясь, целый и невредимый в Логстедшире. Дрим сидит рядом с его кроватью, под боком у него лежит книга. Как и прежде, все тело Томми болит, он чувствует отголоски зверских царапин и синяков. Левая нога кажется тяжелой и онемевшей, а левая рука болезненно зудит. Томми пытается сесть. Он застывает. Он осмеливается посмотреть вниз, и остается в жутком замешательстве. Раны нет. Только полу зажившие рубцы, никакой сломанной кости. Он ложится обратно, голова пульсирует. Что логично, ведь перед тем, как потерять сознание, он ударился головой... Это не имело смысла. — Что… Что случилось? – его голос охрип, а во рту пересохло. — Ты потерял сознание на долгое время, что ты помнишь? – спрашивает Дрим. Он любопытен, но не обеспокоен. — Я… я упал. И-и я звал тебя, и я- — Нет, – резко произносит Дрим. Томми тут же замолкает. — Не тогда. Когда ты потерял сознание. — Р-Разве я…? – Томми изо всех сил пытается сосредоточиться, но все расплывается. То, что произошло в той яме, не могло быть нереальным, он не должен был выжить после этого... — К-какого хуя, я не должен был- как я- я должен быть- как я оказался здесь? На протяжении какого-то времени Дрим молчит, но Томми может сказать, что он раздражен. Он ждет с затаенным дыханием, когда Дрим отругает его, или ударит, или даст ответ. — Я слышал, как ты кричал. Наконец-то нашел тебя. На тебя нападали монстры. Я вытащил тебя, – говорит Дрим без тени сомнения. Это было реально. Это было на самом деле, и Дрим вытащил тебя. Ты не умер. — Б-Блять… — Хей, – Дрим звучит более взволнованно. — Перестань плакать. — Прости, прости- просто, спасибо. Блять, чувак- спасибо. Было так темно и больно- я д-думал, что мне конец… – Прежде чем логика успевает взять верх, Томми прижимается к Дриму, зарывается лицом в его плечо, крепко обнимая. Он не может перестать дрожать. Дрим напрягается, но не отталкивает его, наоборот, он похлопывает его по спине, неловко и непривычно, но это то, что помогает Томми. В конце концов, Дрим хватает его за руки и отпихивает. — Да, не за что, Томми. – он встает. — Итак, что ты помнишь? Еще какие-нибудь кошмары? Томми смотрит на него, более высокого и сильного, - своего спасителя. Томми хочет спросить, почему он интересуется. Страх и благодарность заставляют его промолчать. — Я… Д-дай мне подумать, я-я попробую я- – Томми пытается думать. Ничего, кроме темноты и боли, и кажется, он провел несколько часов в агонии, пока наконец не появилось знакомое лицо- — Я снова видел Уилбура. Еще один кошмар, но- но этот был другим, он причинял боль, – Томми морщится. — В последний раз- после взрыва, – Дрим шагает с раскрытой книгой. — Было больно? — Я… я не знаю, в тот раз это было не так долго? Кажется. Во сне время идет не так. У меня не было достаточно времени, чтобы подумать, больно ли это, а в этот раз... казалось, что кошмар дольше. – Томми очень хочет воды, но боится, если попросит у Дрима, тот не разрешит ему. Лучше ответить на его вопросы и налить самому. — Хм. Что именно за боль? – Дрим останавливается. Он писал в этой книге. — Что ты… Что ты имеешь в виду? – Томми не понимает. На мгновение Дрим снова кажется раздраженным. — Есть много видов боли, Томми. Было ли это похоже на удар, сдавливание, утопление, укус, что? — О-оу, – Томми не нравится тон Дрима. — Э-Это трудно описать, я- я думаю, как будто тебя разрывают на части? — Хм, – Дрим записывает. Томми чувствует облегчение от того, что находится здесь, в безопасности, а не в той дыре, но любопытство настойчиво. — Почему ты… – он тяжело сглотнул, подбирая слова. — Могу ли я спросить тебя кое-что? — Что? – раздражение Дрима стало менее отчетливым после того, как Томми дал адекватный ответ. Томми чувствует себя достаточно смелым, чтобы спросить. — Зачем ты это записываешь? Дрим молчит какое-то время, и Томми втягивает плечи, стараясь казаться меньше, ожидая последствий. Дрим слегка смеется, но Томми от этого не становится спокойнее. — Тебе не о чем беспокоиться, Томми. Ты ведь хочешь, чтобы я помог тебе разобраться в том, что с тобой происходит, верно? Томми чувствует, как в его нутре поднимается тревога. — Что ты имеешь в виду, говоря о том, что со мной происходит? Со мной... что-то происходит? – словно умоляет он. Как будто Дрим знает его лучше, чем он сам. Ведь он начал видеть чертовщину в лесу, галлюцинации Таббо, и чуть позже маску Дрима над ним, когда он оказался в ловушке. Должно быть, он сходит с ума. — Все будет хорошо, Томми, – Дрим кладет руку ему на плечо, его хватка твердая, но не болезненная. — Я присмотрю за тобой. Томми удается кивнуть, но его страх не ослабевает. — В следующий раз не уходи так далеко без меня. Там опасно. В списке того, что с ним не так, пробуждение под водой - одно из самых пугающих. Он просыпается уже тонущим, в панике выплывая на поверхность, легкие словно горят. Он едва добирается до берега, прежде чем рухнуть. Он не рассказывает Дриму. Он не хочет, чтобы Дрим подумал, что он действительно сошел с ума; он может начать не доверять ему делать что-либо в одиночку, если подумает, что он и вправду сошел с ума. Утопление было достаточно ужасающим. Потом были дни, когда Томми просыпался, пытаясь выплыть на поверхность, но у него ничего не получалось. Что бы он ни делал, как бы ни бил ногами по воздуху, он не мог выбраться на поверхность. Казалось, что на его плечи давят руки, удерживая его под водой. Томми пытается кричать, захлебываясь солью, его легкие горят, умоляя о воздухе, разрывая его изнутри, он чувствует вкус крови. Его зрение темнеет, а затем... Томми выплевывает воду на пляже, кашляя и отхаркивая, из глаз текут слезы сквозь морскую воду. По его спине бьет рука, и он откашливает еще больше воды из легких. — Томми! – Голос Дрима доносится до него сквозь затуманенный разум. — Какого черта ты там делал?! Томми только качает головой, с трудом переводя дыхание. — Отвечай мне- Я уже в третий раз вытаскиваю тебя из ебучего океана! – Дрим хватает его за воротник мокрой и рваной рубашки, грубо встряхивая. Томми задыхается, не в состоянии говорить или вдохнуть полной грудью, очередной судорожный кашель, и ему удается. — Я-я не знаю, я не знаю! – Томми давится от морской соли в горле. Дрим держит его еще какое-то время, Томми держится за его руку, как будто он может как-то помешать Дриму сделать еще один шаг и обхватить его горло. Мгновение тишины, не считая медленного плеска волн и скуления Томми. Дрим опускает его, толкая обратно на песок. Томми продолжает кашлять, его легкие все еще болят, держа в себе воду, краем глаза он видит, как Дрим подбирает с земли книгу и прячет ее обратно в инвентарь. — Ты играешь в опасную игру, Томми – Дрим звучит хладнокровно, нежели чем злым, но это ужасает не меньше. — И-извини… мне очень жаль, Дрим, я не знаю, что со мной происходит, я- я не понимаю! – хрипло выкрикивает Томми, пока Дрим вышагивает по пляжу. — Что тебе снилось? — Ч-Что? Дрим звучит сурово, он стоит к нему спиной, в его руке перо. — У тебя бывают кошмары, Томми. Что на этот раз? Это не просьба. Томми отчаянно ищет ответ, зная, что если он проебется, Дрим сделает что-то гораздо хуже, чем просто запись в книге. — Н-Ничего не было, в этот раз была лишь темнота, ни Уилла, ничего. И до этого я б-был в воде, и… – Томми колеблется. Страх перевешивает ложь. — Клянусь, мне казалось что кто-то держал меня под водой. — Что? – что-то опасное. Томми стискивает мокрый песок, лишь бы заземлиться от ужаса. — Я-Я не знаю, в последнее время я видел всякую хрень, так что, возможно… мне казалось, что меня что-то удерживает под водой. — Не будь дураком, Томми. Когда я вытаскивал тебя, там ничего не было. – голос Дрима спокоен, но он захлопывает книгу с излишней резкостью. Томми шарахается, когда он поворачивается к нему, но Дрим просто хватает его за руку и поднимает на ноги. — Я… – Томми знает, что разговор окончен, либо ему так кажется, но он должен спросить. — Я не знаю, ч-что со мной происходит, Дрим. Каждый раз, когда дела идут плохо, я-я теряю сознание, мне снятся сны, и я вижу всякое дерьмо. Я не понимаю- Дрим поворачивается к нему лицом, кладя руки на плечи. Томми сдерживает всхлип и старается не дрожать. — Эй, тебе не нужно это понимать. Хорошо? Я спас тебя. Я спасал тебя каждый раз. Ты в порядке, Томми. У тебя есть я. – Томми удается кивнуть. Теперь Дрим говорит более мягко. — Все хорошо, Томми. Не волнуйся. Я разберусь с этим. Томми даже больше пугает то, что он чувствует облегчение.