Говорят, что кровь людская не водица — это то, что определяет, соединяет и становится нашим проклятьем. "Мрачные тени" (Dark Shadows) — Он сказал, что нас возьмут в семью за 5000$. — Вот с*ка! — Эээ, это больше, чем обычно? — Ага, на 5000$. Mafia II.
«Твое безумие победило окончательно…» Само наличие этого голоса пугало до дрожи в коленях, во всем теле. Звук исходил отовсюду, воздух вибрировал от напряжения, отражался от ослепляющей темноты: голос проникал в голову, заставляя кровь остервенело пульсировать в висках в такт непрерывному сердцебиению. Казалось, что этот шум сейчас оглушит. Перед глазами кружились тысячи кроваво-алых точек, затмевая последнюю надежду, последний свет. Все нечистое питается страхом. Животным страхом перед тьмой, перед самим собой. Больше всего нужно боятся собственного разума: он иногда может выкинуть такое, что ужас начинает охватывать все вокруг, отбирая жалкие остатки здравого смысла. Ничто так не стимулирует и не парализует мысль, как страх. «Кто поверит, что твои порывы были благородны?» Благородство? Нынешний мир слишком пуст и загрязнен для благородных людей. Они – вымирающий вид. Благородство не всегда к месту… иногда оно вредит. Порывы? Или просто чья-то прихоть, отнявшая жизнь у человека, который утратил остатки своей человечности? Если бы все человеческие желания исполнялись, то наш земной шар превратился бы в… ад. А ведь самый страшный ад – это отвращение к себе, к своему естеству, презрение и ненависть. И я уже не в силах ее заглушить. «… пытался кого-то защитить…» Защитить. Закрыть собой от этого погрязшего в грехах мира, в котором убийство стало платой за жизнь, в котором жестокость превысила все допустимые пределы. Позволить надеть розовые очки с позолоченной оправой и видеть только ограниченную рамками реальность. Реальность, от которой хотелось бежать, хотелось скрыться, которую хотелось забыть. Но стоит допустить одну промашку, как очки падают: розовое стекло разлетается на осколки, режущие больнее стали, а блестящая оправа рассыпается в прах. Всегда считал себя реалистом, которого нельзя ничем удивить или запугать, но с меня все же очки слетели. Позолота превратилась в пепел, а мир вокруг затрещал по швам, покрывшись неизлечимыми трещинами. А ведь я так тщетно и тщательно пытался всего этого избежать. Я просто смотрел на жизнь. Она отвечала мне тем же. Но долго пялиться друг на друга мы не смогли: пришлось импровизировать. Тяжелый запах крови защекотал ноздри. Пришлось спешно закрыть лицо рукой и дышать через рот, но появился навязчивый железный привкус, который нельзя было ни с чем перепутать. Желчь подкатила к горлу, заставляя морщиться от противного привкуса. Под ногами что-то подозрительно захлюпало, но опускать глаза мне не хотелось. Или просто не было сил. Они резко кончились, и я готов был осесть на землю, но кое-что меня смущало: земли не было. Был лишь темный провал, абсолютная, дымящаяся куча ничего. Дымящаяся, потому что от тьмы шел слегка красноватый пар, похожий на туман и по консистенции напоминающий алое молоко. Воздух. Где этот чертов воздух, когда я так отчаянно в нем нуждаюсь?! Здесь он похож на вязкое желе, непроглядное марево, клубящееся вокруг меня с невероятным упорством. Его натиск усиливался, и сквозь эту чертову дымку я ничего не видел. Густой, солоноватый запах крови угнетал сознание, вызывая приступы паники и удушья. Дышать стало неимоверно тяжело. Все, что я мог, это прижать к лицу шарф и втягивать кислород сквозь него. Самое главное сейчас – не поддаваться. Не позволить панике просочиться сквозь последние остатки самообладания, не дать безнадежности захватить душу в стальные кольца ужаса. Под ногами неизменно хлюпала кровь – теплая, человеческая, почти живая – пугая до дрожи и мешая сосредоточится. Нет такой ловушки, из которой не существовало бы выхода. Он должен быть. Нужно в это верить, иначе можно сломаться окончательно. Спокойствие, Господа, спокойствие. Соблюдаем приличия и действуем согласно ситуации. А в чем заключается эта самая ситуация? В том, что я стою посреди Богом забытого места, чуть ли не по щиколотку в крови, прижимая к лицу отцовский шарф, и при этом не имею ни малейшего понятия, как я тут очутился. Думаю, после этого число гемофобов в гильдии ощутимо пополнится моей скромной персоной. Фулбластер явно будет рад компании. Паника покорно сдала назад, заняв угрожающую позицию на задворках сознания. Ее насиженное и нагретое место тут же занял юмор – черный и до безобразия вонючий… как гуталин. Да, паника мне знакома. В детстве на меня накатил ужаснейший приступ оной, когда моя драгоценная голова застряла в свитере. Пожалуй, это был один из самых ужасных моментов в моей жизни. Больше я никогда не надевал этот пугающий предмет гардероба. Что поделать, если Нацу Драгнил боится свитеров – только посмеяться и покрутить пальцем у виска, многозначительным взглядом советуя отправиться в ближайшую психбольницу. «Теперь моя очередь мстить» Кровавый туман прорезал стремительно-медленный блеск пули. Резкая боль на уровне сердца и кровавая тьма… - Эй, успокойся, - чьи-то руки настойчиво обхватили мои плечи и легко встряхнули, призывая проснуться. – Нацу? Я резко распахнул глаза и сел, отбросив покрывало. Рука сама метнулась к груди, где только что расползалось кровавое пятно, и судорожно попыталась найти следы от выстрела. Где-то там, в неестественном ужасе, заходилось сердце, которое едва не остановилось во сне. Так я еще никогда не просыпался. Это, черт возьми, было страшно! До безобразия страшно! Глаза шарили по полумраку комнаты, натыкаясь на вполне обыденные вещи: кресло, полки, изящный журнальный столик из стекла на лакированной черной ножке, ваза с полузасохшими цветами. За окном царила легкая полутьма, предвещающая скорый рассвет. Легкий тюль плавно покачивался от мягких порывов прохладного ветерка, задувающего сквозь приоткрытую щель рамы. Спокойствие атмосферы никак не мирилось с внутренней барабанной дробью. Буквально за мгновение паника разогнала сердце до двухсот ударов в минуту и, казалось, что оно сейчас взорвется или выскочит из груди. В голове стоял туман, озноб по коже, сменяющийся резким жаром и липким ужасом, сковавшим мышцы, но подстегивающий к какому-то необдуманному рывку, падению, побегу. Хотелось сорваться с места, но нужно было взять себя в руки. Здесь есть свежий воздух, чистый и легкий, который можно было без зазрения совести втягивать, чем я и занимался, пытаясь восстановить сбившееся дыхание. Главное – успокоиться и остановить этот бесконечный кошмар. Тот, кто паникует, всегда проигрывает. Вторая рука судорожно сжимала рукоять знакомого пистолета, а палец успел почти до конца надавить на курок. Пуля готова была радостно выскочить из дула и пробить дыру в двери. Еще бы немного, и я бы выстрелил. Инстинкты – страшная вещь… - Нацу? – Люси, лежавшая рядом со мной до этого момента, осторожно села и вновь стиснула мои плечи. Я невольно вздрогнул, но оружие опустил, снова сунув его под подушку. Глаза облегченно закрылись, когда я понял, наконец, что это был всего лишь кошмар. Просто слишком реальный сон. В комнате все еще витал слабый душок крови, словно часть этого ужаса просочилась и в реальность, но и он скоро растворится. Только дайте отдышаться… Меня прижали к мягкой груди тонкие женские руки, пахнущие чем-то сладким и знакомым, перебивающим вязкий аромат кошмара. Спиной я чувствовал ее мерное дыхание. Ее подбородок опустился мне на плечо, а изящные руки плотнее обхватили несопротивляющееся тело. Она пыталась меня успокоить, и у нее это неплохо получалось. - Кошмар?- скорее утвердительно, нежели вопросительно проговорила она. Я мог только кивнуть, а Люси все поняла. Просто осознала, что обсуждать это не стоит, что не следует лезть туда, где рана только начала затягиваться, где все еще слишком много крови, капающей с разорванной мною границы: той самой черты, которую я переступил, которую нарушил. - Прорвемся, - решительно выдохнула Хартфелия. – Обязательно прорвемся. - Ради него, - тихо добавил я, развернувшись к ней лицом и нерешительно дотронувшись до ее живота. Мир сейчас казался таким хрупким и ненадежным, что я попросту боялся разрушить его одним неосторожным прикосновением, одним неправильным словом или действием. - Не-а, - покачала головой девушка, задорно блестя глазами. Ее рука легла поверх моей, а второй она мягко дотронулась до моего плеча, - ради нас. И не смотри так на меня, Драгнил. Твои проблемы – наши проблемы, ясно? – я хотел возмутиться, но ее ладошка проворно переметнулась с плеча на рот, не позволив даже раздраженно рыкнуть. – Тем более, нас теперь трое, а, значит, со всеми проблемами справимся в три раза быстрей, верно? – логика была неопровержимая, поэтому я только хлопал глазами. Девушка строго посмотрела на меня, явно недовольная отсутствием какого бы то ни было энтузиазма, а затем прищурилась, - Верно, я тебя спрашиваю? – в голосе послышались угрожающие нотки, и я спешно закивал головой. Она довольно улыбнулась и, схватив меня в охапку, завалила на кровать, собственнически сев сверху и насмешливо глядя на распластавшуюся в позе морской звезды тушку. - Ты чего это удумала? – настороженно спросил я, пытаясь приподняться, но меня схватили за руки и попросту «обезвредили». – Лу? - Раз уж ты меня разбудил, то, будь добр, не мешай заниматься любимым делом, - уголки ее губ приподнялись в лукавой улыбке. – Пока я не потолстела и не стала тебе надоедать своими капризами… - Понял, не дурак, - усмехнулся я, облизнувшись и глядя на то, как девушка мягко высвобождается из легкой ночной рубашки, позаимствованной из гардероба Грандины. – А вчерашнего тебе было мало? Я же попросил у тебя прощения… - мои запястья снова оказались у нее в плену. Она прижала мои руки к постели, приковав меня самого к месту одним лишь томным взглядом. - Учись ловить каждый момент, - прошептала Хартфелия, склоняясь ко мне и по-кошачьи выгибая спину. – Ты еще не прощен, Саламандр. У меня до сих пор остались следы твоего наказания, - она едва сдерживала хихиканье. - Черт, - я возвел глаза к потолку, - как же я, оказывается, тебя развратил, бесстыжее ты создание… - Не слушай папу, - нахмурилась Люси, внезапно отпуская одну мою руку и поглаживая собственный живот, - он шутит. Я очень даже приличный человек. Малыш, - она счастливо зажмурилась, - ты же хочешь себе сестренку? - Что? – не понял я, глядя на нее снизу-вверх. - Может, зачнем ее сейчас? – Хартфелия задорно сверкнула глазами. – И у нас будут близняшки! - Типун тебе на язык, - рассмеялся я, чувствуя, как мягкие губы любимой заскользили по моей шее. В теле стало зарождаться невыносимое желание обладать ею, стать для нее всем. И девушка это почувствовала. - Почему типун должен быть именно на языке? – глухо поинтересовалась Люси где-то на уровне моих ключиц. Там же сейчас горел след от влажного прикосновения оного к коже. Я задержал дыхание. Ее рука скользнула на мою грудь, явно намереваясь продолжить шествие дальше. Пришлось с шумом втянуть воздух, так как желание начало гореть, обжигая вены. Одна рука у меня осталась свободной, и я притянул ее к себе, припал губами к теплому податливому рту, заставив приоткрыть губы. Целовать нужно было нежно, но это было… затруднительно. Я отчаянно сопротивлялся желанию. Но стоило ее языку коснуться моего… нам обоим снесло шифер. Странное ощущение: я чувствовал свои ребра – этакие железные прутья, решетка, тюрьма. В груди было тесно, не было места. Сердце лупилось о свою темницу так, словно вот-вот покончит жизнь самоубийством. Оно изнывало, жаждало свободы, а ребра ему мешали. До боли мешали. Кровь стала почти кипящей, я чувствовал ее стремительное движение по артериям и венам. Все тело горело, было жарко, воздух вокруг неимоверно накалялся. Поцелуй стал жадным и требовательным. Мало. Мне мало этого целомудренного прикосновения губами. Девушка крепко сжимала мое правое запястье левой рукой, оставляя легкие царапины от ногтей на коже. В общем, руки совершенно не слушались разума: они жили совершенно самостоятельной жизнью. Ее ловкие пальцы бродили по моему телу, иногда задевая какие-то точки, от которых пожар, полыхающий внутри, начинал вспыхивать новыми искрами. Все вокруг исчезло, остались лишь ощущения ее ласк и обволакивающее туманом страстное, но от того не менее сладкое, желание и жжение в низу живота, где сейчас как раз бродила ее неприкаянная рука, все ближе подбираясь к заветной точке. Напряжение между телами росло, усиливалось с каждым мгновением. Еще чуть-чуть, и я взорвусь и разлечусь на миллион кусочков. - Не могу больше, - выдохнул я, хотя, по большей части прохрипел. Свободной рукой я осторожно, но быстро перевернул довольную собой блондинку на спину и навис над ней. Одежды на мне уже не было. Видимо, пока ее шаловливая ручонка бродила по моему телу, она успела добраться и до этого аспекта. – Когда успела? - Уметь надо, - Хартфелия требовательно потянулась за лаской, а разве я мог ей отказать? Она чувствительно укусила меня за шею, заставив непроизвольно вздрогнуть от такого чертовски заводящего прикосновения. Ее губы упирались как раз туда, где виднелось бешеное сердцебиение, где зашкаливала моя жизнь. И ее язык ловко прошелся прямо по бьющейся жилке. - Боже, девочка… - застонал я, покрывая ее гладкую кремовую кожу поцелуями, иногда закусывая ее и вызывая возбуждающие полустоны наслаждения. Мы буквально срывали замки на нашем пути, загораясь от каждого неосторожного трения, каждого движения, пока последние ворота не были жестоко сорваны с петель обоюдным стоном. Это тело извивалось подо мной, требовало большего, льнуло всем своим существом, было жадным, требовательным до прикосновений и… прекрасным. Хрустальные капли испарины скользили по бархату кожи, застывая на секунду, а потом, прокладывая свой путь дальше, спускались к ямке между ключицами, медленно двигались к груди… Карие глаза влажно и томно блестели от желания, подергиваясь пеленой страсти. Пухлая нижняя губа слегка закушена, чтобы не стонать слишком громко. - Нацу, о, Господи, - сдавленной скороговоркой прошептала она, - не останавливайся… черт бы тебя побрал! Ах… - ее тело выгнулось мне навстречу, а глаза засверкали еще неистовей. С манящих губ сорвался громкий и чувственный звук, который я заткнул поцелуем. - А вот за этот стон я вам премного благодарен, - хрипло выдохнул я, с самодовольной ухмылкой. Хитросплетение тел, громкое дыхание, два разума, затуманенные страстью, бьющиеся в разнобой сердца, очередные поцелуи, вплоть до прокушенной от переизбытка ощущений губы. Я слизнул алую каплю. Снова кровь. Из глубины груди вырвался хриплый полустон. Кровь, соль и наслаждение. Что может быть более захватывающим? Более неконтролируемым… Внутри взорвался фонтан обжигающего удовольствия, захлестнув с головой, лишая способности думать и соображать вообще. Я крепко сжал ее в своих руках, чувствуя, как девушка постепенно обмякает в объятиях, а после довольно копошится, устраиваясь удобнее, снова прильнув ко мне всем телом. - Ты принадлежишь мне, - через громкие вдохи проговорила она, касаясь дрожащей рукой моей щеки, - а я – тебе. До конца… - Конца не будет, - покачал головой я, - прижимая ее к себе и накрывая нас обоих покрывалом, которое ранее сиротливо теснилось где-то в изножье кровати. – Любовь не имеет конца…* * *
- Вот эту женщину, - палец ткнул в нужном направлении, указав на довольный собой объект, - которая сейчас буквально заменяет тебе мать, я люблю. И твоего отца, хоть ни разу его не видела и ничего о нем толком не знаю, тоже. И твою сестру. Пометка: обеих сестер. Я их всех люблю. Знаешь, со мной такое происходит впервые. Да меня, черт возьми, ни к кому меня так не тянуло, как к твоей семье! А все-таки, она, - палец снова с остервенением ткнул в едва сдерживающую смех женщину, - ужасный человек. - О чем я тебе и говорю, - обреченно хмыкнул Нацу, устало потирая глаза и потягиваясь. На его коже поблескивали хрустальные капли, наспех натянутая футболка была мятой и местами прилипла к влажному телу, позволяя моим ненасытным глазам плотоядно пожирать его мускулатуру взглядом. Еще чуть-чуть и у меня потекут слюни. А парню, оказывается, идет мокрая одежда. - Это ж надо додуматься, облить меня холодной водой, чтобы разбудить… - Зато ты теперь бодрый, как огурчик, - хмыкнула Марвел. С высоким хвостом она смотрелась странно и забавно. Таким способом она скрыла выстриженные Зерефом волосы. Зеленые глаза лучились смехом, а на губах блуждала насмешливая ухмылка, от которой мои щеки только пуще зарделись. - Я-то? – зевнув, спросил парень ероша волосы и хлопая заспанными глазами. – В каком месте? - Судя по звукам, доносившимся из вашей комнаты утром, - Грандина оглядела кровать на наличие поврежденных подушек и, подняв на ладони легкое перышко, покрутила его в пальцах, показав нам, - вы прекрасно провели тут время. И, судя по всему, в тот момент вы были отнюдь не сонными. Меня удивляет то, что, когда я пришла вас будить, мой любимый будильник был зверски избит, а парочка извращенцев бессовестно дрыхла, в чем мать родила, - я покраснела. Нацу тоже явно смутился и подтянул надетые в спешном порядке бриджи. Я только плотнее замоталась в его шарф, прикрывая грудь. Все-таки Игнил подарил сыну очень полезную вещь, стоит заметить. Ноги мои прикрывала обвязанная вокруг талии ночная рубашка. В экстренной ситуации, я не придумала ничего лучше, чем просто сделать из нее набедренную повязку. Само как-то получилось… - За будильник… - Драгнил прикусил губу, и выглядело это так по-детски невинно, что я не удержалась от нежной улыбки, - тут мы переборщили, прости. - Мы не знали, как его выключить, - покаялась я, - поэтому… - Поэтому это чудо решило просто его разбить об пол, - саркастично закончила за меня женщина. - Он мешался, - провыли мы с парнем одновременно. Нацу упал на кровать, но тут же поморщился и вскочил с нее: постель была мокрой и непригодной для лежания. - Виноват, признаю, - снова начал он. Серые глаза горели праведным возмущением, - но обливать ледяной водой зачем?! Неужели нельзя было по-другому как-нибудь… - Это же жестоко, - подхватила я, топнув ногой. - Тебе-то вообще грех жаловаться, Хартфелия, - хмыкнула Марвел, скрестив руки на груди, - на тебя не попало. - Зато весь шквал положительных эмоций и ледяной воды достался мне! – расфыркался юноша, в порыве бессильной злости хватая простынь и вытирая ее сухим концом мокрые волосы, с которых все еще стекала вода. – Оригинальный способ сказать «доброе утро»! – он остервенело поковырялся в ухе, пытаясь вытряхнуть оттуда жидкость. - Кстати, - Грандина улыбнулась еще лукавей, - доброе утро, ребятки… - Твою ж… - подушка с мягким, но сильным шлепком угодила в захлопнувшуюся за смеющейся женщиной дверь. – Вот что за люди?! - Нелюди, - поддакнула я, спешно отыскивая собственную одежду и натягивая ее на себя. Нацу скосил на меня отнюдь не целомудренный взгляд. Его кадык дернулся. Парень спешно отвернулся к стене, продолжая вытряхивать воду из уха. - На одной ноге попрыгай, может, поможет, - посоветовала я, протискиваясь в блузку. От раздраженного взгляда, брошенного им на меня, накатил приступ смеха. Я поспешила скрыть это за легким покашливанием, но по обиженному виду Саламандра поняла, что меня раскусили. - Чтоб вас всех, злыдни, - беззлобно фыркнул он, но все же встряхнул головой, как мокрый кот отряхивает свою шерсть после непредвиденного купания. – Не смотри так на меня: прыгать не стану. - Конечно, не будем задевать твое самолюбие, - рассмеялась я, порхнув к нему и ласково коснувшись губами его щеки. - Оно и так уже задето по самые … - он не договорил, слегка покраснев. Я вопросительно вздернула бровь. – Ругаться при даме неприлично. - С каких пор ты стал джентльменом? – хмыкнула я, награждая его подозрительным взглядом. - С тех пор, как узнал о том, что Принцесса вынашивает моего ребенка, - Драгнил улыбнулся и снова мягко провел ладонью по плоскому животу. Что-то внутри меня свернулось маленьким сгустком счастья, под самым сердцем, согревая его, даря уют и странное спокойствие. Я прижалась к нему, нежно обхватив руками и всхлипнув. Нацу удивленно отстранил меня и заглянул мне в глаза. Дымчатая радужка обеспокоенно потемнела. – Ты чего? - Просто... накатило внезапно... - Ты – чудо, - улыбнулся он. - Это попытка заигрывания? - Это факт, - Драгнил улыбался своей заразительной детской улыбкой, не смотря на то, что глаза у него почти всегда были серьезными. Этакое несходство, противоречие в одном человеке. Сплошное противоречие. Живая загадка. Впрочем, любой человек является загадкой. Как и все мы, Нацу полон своих тайн, еще нераскрытых, больших и маленьких, но он… особенный. Просто особенный и все. А еще мне бесконечно нравятся его глаза. Таких больше ни у кого нет. Я буду чертовски рада, если наш ребенок унаследует от своего отца эту особенность. Эта вечная зеленая искра в их глубине, которую почти не видно среди дымчатого облака задумчивости. Эти чертовы глаза, в которых я постоянно тону, стоит хоть немного ослабить бдительность. Их постоянно меняющийся цвет, глубина, немного кошачий разрез, прямой и твердый взгляд. Хитрые вспышки за напускной серьезностью, или, наоборот, серьезность за напускной веселостью. Да. У нашего ребенка определенно будут его глаза. Другой мысли я и допускать не стану. Только его глаза. Только он. А эта странная шевелюра. Сколько бы я ее не выдирала, она оставалась такой же густой и лохматой. Забавного оттенка волосы неизменно топорщились во все стороны, сколько бы Драгнил их ни пытался усмирить и призвать к порядку. Непослушные пряди всегда путались и придавали своему обладателю индивидуальность. Некрашеные ализариновые волосы, которым противопоказана расческа, потому что я не представляла Драгнила без этого ежика на голове. Пусть у нашего ребенка так же топорщатся волосы, пусть он унаследует внешность своего отца. Хочу маленькую копию Саламандра. Абсолютную маленькую копию, которую видела на фотографии. Мои руки опустились на собственный живот. Теплый комок, кажется, остался там навсегда. Там, под моим сердцем, зародилась жизнь, которую я буду оберегать до последнего своего вздоха. Нет. Не так. Я встретилась взглядом со счастливыми глазами Нацу. Мы будем его оберегать. Вместе. Всегда. Так решено, но не мной и даже не Драгнилом. Так решено нашей семьей. Мы приложим все усилия, чтобы все было хорошо. Нет, нам не нужен карамельный Хэппи-энд, как в фильмах. Нам нужна жизнь, наша жизнь. Разве многого просим? Всего лишь то, чего заслуживаем. - Пора сдать Грандину на руки дочери, - улыбнулся Нацу, утягивая меня в сторону двери. На ходу я успела прихватить со спинки кресла его куртку. Шарф же я предусмотрительно намотала вокруг собственной шеи, вызвав у парня лишь снисходительную улыбку. – А заодно спасти гильдию от нашествия Драгнилов. - Звучит воистину страшно, - пробормотала я, представив, как Венди и ее мать крушат главный зал «Хвоста Феи», а Нацу привычно мутузит кого-нибудь. Первое, что я поняла, когда вышла из спальни это то, что Грея и Локи в доме точно уже не было, о чем свидетельствовал сиротливо оставленный на столе кроссворд и порядком погрызенный карандаш. Я содрогнулась: Калленз с таким усилием покусал несчастный канцелярский товар, что я удивлялась, как он еще не рассыпался на множество кусочков. - Безнадежно, - Грандина подошла к столу и брезгливо взяла объект моего пристального внимания двумя пальцами, - его можно выкинуть и закопать, как радиоактивный отход. - Мерзость какая, - меня передернуло. Нацу честно пытался не заржать, но его потуги выглядели жалко. Парень с трудом удерживал рвущийся наружу хохот, а наш с Грандиной похоронный вид только придавал комичность ситуации. Драгнил поперхнулся: - Я вас жду на улице, - его взгляд снова упал на жертву зубов Коллинза. Парень не выдержал: - Вы меня уморить сегодня решили?! – он утек куда-то за дверь, чтобы там придаваться истерическому хохоту. Марвел сморщила идеальный носик и отправила карандаш в полет до ближайшего приоткрытого окна, брезгливо вытерла руки о собственные брюки и посмотрела на меня. - Добро пожаловать в семью, Хартфелия, - ее губы едва заметно приподнялись в улыбке. Женщина модельной походкой прошествовала за племянником, на ходу коснувшись моей руки в легком пожатии. Я удивленно проводила ее взглядом. Грандина Драгнил – самое странное существо, которое я когда-либо видела. Я, собравшись с духом и накинув на свои плечи куртку Нацу, вышла на крыльцо. Дверь захлопнулась за моей спиной сама. Но на это я уже не обратила внимания. Передо мной предстала более экзотичная картина. - С ума сошла?! - Как ты разговариваешь с дамой, нахал? - А с тобой по-другому нельзя! - Нацу, я старше тебя… - Что с того? - Я твоя родственница и… - Знаешь, тут мы с тобой в одинаковом положении! - … и прекрати на меня орать, - музыкальные пальцы Грандины резко дернули торчащую прядь волос, заставив спорщика недовольно поморщиться и замолчать. – А теперь послушай меня, Саламандра, - парень затаил дыхание, когда ее рука снова потянула его за волосы. – Машину поведу я, иначе ты пойдешь пешком до гильдии. Видя состояние твоего автомобиля, я сделала веский вывод, что тебе нельзя садиться за руль. - Но… - Понял меня? – угрожающе прошипела она, заламывая ему руку за спину. Нацу обреченно кивнул. - Эй! Больно же! – возмутился парень. - На том и порешили, - удовлетворенно кивнула Марвел, отпуская племянника. Нацу обиженно потирал запястье, кидая на нее косые взгляды. - И все равно я не согласен, - проворчал он. - А твоего мнения никто не спрашивал, - Грандина усмехнулась, поправляя высокий хвост. Черные обтягивающие брюки и красная футболка с черным драконом подчеркивали все изгибы ее стройного и подтянутого тела. Белые кеды выпадали из общей красно-черной массы. Так и не скажешь, что она старше Драгнила. Казалось, передо мной стоят брат с сестрой и по-детски ругаются на взрослые темы. Знали бы мы с Драгнилом, чем нам грозит эта поездка…* * *
Казалось, юноша был готов слиться с сидением на ближайшие полвека, только бы не шевелиться и не открывать глаз. Пролетающий мимо город только усугублял ситуацию. Внутренности беспрерывно напоминали о себе неприятным спазмом. Они явно были не рады такому безалаберному отношению к себе. Все бы ничего, если бы не дополнительный груз на собственных коленях. Люси мертвой хваткой вцепилась в его плечо и жмурилась. Похоже, что не одному Драгнилу было не по себе. Девушка старалась не смотреть на спидометр, который явно зашкаливал. А про запрещающий сигнал светофоров она вообще не желала думать. Подумаешь, пролетели пару-тройку опасных перекрестков, едва не создав аварийную ситуацию. Больше волновало другое… - Нацу, дыши спокойно, - ее голос слегка дрожал, - я все же у тебя на коленях сижу. - Да ты что? – с сарказмом ответил многострадальный парень, стараясь глядеть куда угодно, только не на движущийся город за стеклами. Но постоянный свист ветра в салоне наводил на мысли о двигателе самолета, причем явно неисправном двигателе. Юноша уткнулся лицом в струящиеся по хрупкой спине волосы девушки и глубоко втянул воздух. – Остановите эту адскую машину… - Ты прав, - раздался голос со стороны водителя, - она, действительно, адская, - зеленые глаза сияли такой страстью, что Хартфелия невольно попыталась вжаться в Драгнила еще сильнее. Нацу служил ей вторым ремнем безопасности, обхватывая ее руками поперек талии. Еще одним плюсом этой машины были довольно обширные сидения, на одном из которых сейчас спокойно размещались парень с девушкой. – Долетим до гильдии в мгновение ока! - Ты уже пролетела два поворота, - сдавленно пожаловался Драгнил. – Признайся, что не помнишь толком, где находится гильдия… - Помню, - упрямо отозвалась Марвел, сворачивая-таки в сторону. Парень лишь обреченно вздохнул. - На следующем перекрестке направо… - Знаю, - огрызнулась женщина, выворачивая руль. Колеса взвизгнули, словно удивившись резкой смене направления, но последовали указанию «свыше». Chrysler описал ровную дугу и мягко вошел в поворот. В руках Грандины суперкар стал ласковым и мягким, если можно так сказать. Он словно ластился к ней, как преданный щенок выполнял все приказы. Отношения с Драгнилом строились на полном доверии, желании к жизни, ярости и эмоциях. Марвел же «прикормила» автомобиль лаской и правила им твердой рукой. Совершенно разные стили вождения, но кое-что общее все же есть: немыслимая скорость. - Лучше бы я пошел пешком, - закатил глаза Драгнил. - Не ной, - фыркнула Грандина, резко надавливая на тормоза. Люси едва не соскочила с колен парня, но он прижал ее к себе руками, не позволяя сорваться. Она благодарно посмотрела на него, тут же отметив бледность и явно нездоровый вид. Он закрыл глаза и глубоко вздохнул, словно пытаясь успокоиться. - Сейчас выйдем, и станет легче, - пообещала Люси, спешно отстегивая ремень и распахивая дверцу. Девушка выскочила на асфальт и мягко потянула за собой юношу. Он выкарабкался из салона, держась за живот и учащенно дыша. - До сих пор укачивает? – удивилась Марвел, хлопнув водительской дверью и глядя на здание гильдии. - Я тебя предупреждал, между прочим, - прохрипел парень, оперевшись на подоспевшую Хартфелию. – Черт, плохо-то как… - Н-да, не везет тебе, - кивнула Грандина, шагая в сторону входа. - Нацу, ты как? – заботливо прошептала Люси, пытаясь заглянуть ему в лицо. - Жить буду, - кивнул он со слабой улыбкой, - долго и счастливо. - Надеюсь, - Хартфелия помогла ему прочно встать на ноги, позволяя опираться одной рукой ей на плечи. Но Нацу явно становилось лучше, он уже твердой походкой дошел до ворот, где их поджидала Марвел, нетерпеливо топая ногой. Дверь распахнулась сама, приветливо встречая вошедших летящим стаканом и пьяным гомоном. Впрочем, Люси и Нацу сие приветствие было знакомо, поэтому они просто дружно увернулись от снаряда. Грандина же рефлекторно поймала стакан всего в нескольких сантиметрах от собственного лица и удивленно уставилась сквозь него на открывшуюся картину. Люди здесь восседали везде: на стульях, на полу, на столах и под столами. В здании витал запах дорогого алкоголя, множества людей и дешевых духов. Женщина поморщилась и, пожав плечами, запустила стеклянную утварь обратно в толпу. Судя по мужской ругани, снаряд угодил кому-то в голову. Но Грандина выискивала глазами одну маленькую и хрупкую фигурку, не обращая внимания на то, что на нее вот уже полминуты удивленно пялится полгильдии. Разумеется, трудно было не заметить женскую копию Драгнила, которая была правда старше своего прототипа. Нацу подошел и встал рядом с ней, привычно и хитро ухмыляясь, наблюдая за реакцией друзей. - А я уж подумал, что ты пол сменил, - раздался облегченный вздох со стороны отошедшего от шока Гэзила. - Ага, еще возраст и цвет глаз, - поддакнул Нацу. – А также характер и ориентацию. - Нацу… - прошипела Люси, дергая его за палец. – Имей совесть… -… ага, имей ее со всех сторон, - из толпы показалась знакомая белобрысая макушка. Янтарные глаза излучали небывалый оптимизм и довольство собой. Рубашка была небрежно расстегнута на груди, наушники весели на шее и, похоже, провод от них был беззастенчиво перегрызен чьими-то зубами. Да и сам парень выглядел помятым и буквально светился лучезарной улыбкой, что явно настораживало. За ним следом семенила Эрза, усиленно пряча глаза и краснея от каждого удивленного взгляда. - Лексус, пошлое ты животное… - прошипела она ему на ухо. Люси увидела, как Скарлет едва заметно протянула ему руку, и Дрейер, недолго думая, ухватился за предложенный шанс. - Девочки, - Грандина усмехнулась, сунув руки в карманы узких брюк и облокотившись на барную стойку. - Мужчина – прямолинейный человек, живущий по принципу «что на уме, то и на языке». Просто игнорируйте этих двух самцов, и все будет в полнейшем порядке. - Кого?! – возмутился Нацу, но Хартфелия шутливо ткнула его локтем. Драгнил тут же затих, нежно глядя на улыбающуюся ему девушку. Лексус же хмыкнул, за что получил звонкий подзатыльник от Скарлет. Звонкий, но не слишком болезненный. - Мама! – из скопления людей выскочил маленький синевласый ураган, едва не снеся с ног брата и его спутницу. Марвел рассмеялась, видя искреннюю радость на лице своего чада. Венди обхватила женщину руками и принялась всхлипывать. – Ты вернулась за мной! - Глупая, - Грандина прижала дочь к себе. – Мы вернулись домой… - Не люблю слёз. Они портят нос, а это лучшая часть моего лица, - пробормотала Лиссана, случайно ткнувшись носом в Бикслоу. Неформал удивленно хлопнул глазами, а потом маниакально захихикал, еще больше смутив пепельноволосую девушку. Она спешно оттолкнула его локтем и скрылась среди согильдийцев, молча наблюдавших за сценой воссоединения семьи. - Это, конечно, все прекрасно, и так далее, - раздался чей-то философский голос. Грей стукнул пальцем по часам. – Но нам надо решать, что делать дальше, ведь не можем же мы так просто спустить Хартфелию все с рук. Эм, Люси… не принимай на свой счет… - Я на вашей стороне, - возмутилась девушка. - Грей, рубашка… - вздохнул Нацу. - Джубия, вернись! – тут же спохватился Фулбластер, ища глазами Локсар, которая скрылась в неизвестном направлении вместе с вышеназванным предметом гардероба. – Ну вот почему так?! Если раздевается женщина, то это стриптиз, а если мужчина – эксгибиционизм?! Несправедливо! - Не кудахтай, - флегматично отозвался Фрид. - Не умничай, - стрельнула на него глазами Мира. - Заткнитесь, - посоветовал Лексус, но был сбит вторым ураганом: седовласым и явно немного озлобленным. Макаров выглядел, мягко сказать, странно: усы смешно топорщились ежиком, на голову была напялена клоунская шапка с двумя бубенчиками, в руке он сжимал свою трость. - Мастер? – неуверенно произнесла Люси. – Что… - Вы не представляете, что может вытворить маленькая двенадцатилетняя женщина! – выпалил Макаров. Нацу и Люси понимающе переглянулись и перевели взгляд на довольную Венди. Она ответно расплылась в улыбке, выглядывая из-за матери. - Давно не виделись, Макаров… - хитрые зеленые глаза загорелись маниакальным блеском.