***
Глава 1. Ну что я могу сказать? Жизнь моя была довольно пресной и однообразной, хотя сама я считала иначе и ко многому относилась с юмором. Лишь умерев, я поняла что многого не попробовала и даже многое упустила. Но как я это поняла? Всё очень просто и сложно одновременно. Я снова начала жить. Правда уже в другом теле и с другим именем. Даже внешность была другой, впрочем как и родители. Теперь меня звали Тайлер. Я был первым и единственным ребёнком в возрасте пяти месяцев уже немолодых супругов Дент. Но осознала я это не сразу. Точнее осознал. Прошло несколько дней, прежде чем я отошёл от шока и логическим путём пришёл к выводу, что переродился. Удивился я знатно, но ещё больше обрадовался. Ведь кому не захочется прожить ещё год-другой? Конечно первое время мне было довольно некомфортно. Ведь люди вокруг меня были мне духовно чужими, а память о старой семье вгоняла в грусть. Но тем не менее, я кое-как освоился и даже привык к новой жизни. Восторженное отношение новых родителей ко мне подкупало, а бытие ребёнком будоражило. По нормальной еде и хождению на унитаз я не скучал. Всё это и так придёт со временем, а бытие ребёнком было довольно интересно. Мне было интересно все. Вкус детского питания, какие на ощупь игрушки, смогу ли я дотронуться до своей головы ногой и многое другое. Я не болел, исправно рос и развивался, не пытаясь выставить себя гением, которым я не являюсь. В четыре месяца начали лезть зубы и мне вдруг стала понятна плаксивость маленьких детей. Это действительно не так просто, как кажется на словах. Рост зубов та ещё проблема. Но я старался держать себя в руках и не хныкать. Родители очень внимательно ко мне относились и проводили со мной много времени, не скидывая на няньку. Хотя явно могли себе её позволить. Обстановка в доме явно была зажиточной. На родителях была качественная и дорогая одежда, но без изысков. Молока у моей новой матери не было после первого месяца кормления, хотя ей явно хотелось, чтобы я питался грудным молоком как минимум ещё несколько месяцев. Но сухие молочные смеси, которые мне покупали были довольно качественными. У меня ни разу не было запоров или диареи. Новую одежду мне, как и всякому младенцу приходилось покупать почти каждый месяц, но мне всегда покупали с избытком. Что отец, что мать меняли мне подгузники чуть ли не каждые два часа и держали меня в основном на руках, укладывая в люльку лишь в часы сна. Одним словом, я был первенцем и золотым ребенком, с которым носились как с хрустальной вазой и даже не думали нанимать няньку или кормилицу. Такое отношение льстило и подкупало. Особенно с учётом того, что в прошлой жизни мне такого пристального внимания и ухода не уделяли, поскольку я был одним из многих детей в богатой семье. Не могу сказать, что в этой жизни я был спокойным ребёнком. Я часто ломал что-то или падал, увлёкшись чем-то. Но и отпетым хулиганом я не был. Я старался не будить родителей по ночам, не капризничал лишний раз, но часто просил купить что-нибудь понравившееся мне. Чаще всего это были детали лего, раскраски и фломастеры или гуашь. Гуашью я, кстати, как-то изрисовал одну из стен нашего дома. Почему я это сделал? Это было моей мечтой в далёком первом детстве, когда я ещё был действительно ничего не понимающим ребёнком Я никогда не делал ничего подобного в прошлой жизни и я помнил, как сильно завидовал детям, которые так сделали. В той жизни я так и не изрисовал ни одну стену в своём доме, даже будучи взрослым. Но в этой я хотел наверстать упущенное. Конечно, моих знакомых сверстников тогдашнего детства наказывали за это, но в этой жизни я наказания не боялся. Даже если оно и последует, изрисованная своими руками стена того стоила. Люди и так делают ремонт каждые пять лет. Так почему бы мне не повеселиться? Но наказания не последовало. Было ли это потому, что я был их единственным ребёнком или потому, что денег им хватало, а может они просто были довольно мягкими родителями, но... Когда они увидели заляпанную краской и разрисованную фломастерами белоснежную стену, они лишь посмеялись на это и даже с полчаса рисовали вместе со мной, показывая как нужно правильно держать кисть и как смешиваются краски. Я обрадовался, что ругать меня не будут. Но разрисовывать другие стены не стал, рисуя дальше только на этой. У меня было счастливое второе детство, во время которого я несколько раз ломал руки, получал вывихи и пробовал то, что я никогда не делал до этого. Денты пару раз за это время ругали меня, но после первых нескольких раз уже без огонька. Большую роль в этом сыграло наверное то, что они на своем опыте знали, что я довольно непоседливый, но необычайно разумный и осторожный ребёнок. Хоть у меня и были переломы, которые заставляли моих родителей нервничать и причитать, но я никогда не совершал совсем уж безумных и глупых поступков. Меня как-то хотели записать в какую-нибудь секцию. Я сам в первое время хотел. Но секции бокса и каратэ были мной забракованы из-за отсутствия желания. Походив пару недель на гимнастику, я забросил и эти занятия и попросил у отца гоночный велосипед. Поначалу Джон не особо хотел покупать мне именно гоночный велосипед. Ведь мои родители знали, что я люблю всё интересное и красочное и заведомо знали, что я буду пытаться делать какие-нибудь трюки с гоночным велосипедом. Поэтому велосипед мне купили лишь через два года после моей просьбы, когда я уже был во втором классе младшей школы. Да и был это довольно простой и даже тяжёлый велосипед. Наверное, они надеялись, что вес этого транспорта отобьёт у меня желания делать трюки. Как же они ошибались. Через неделю я сломал ногу, пытаясь скатиться на покатой горке на моём велосипеде. Первые три раза я скатился нормально (не считая нескольких царапин и кровоточащих ссадин при падениях), а на четвертый я не справился с излишне быстро бегущим велосипедом и перевернулся, зацепившись одной ногой за тяжёлую раму велосипеда, а другой прочно застряв в щели между ступенькам, на которые я и рухнул. Нога пролежала в гипсе примерно месяц, во время которого я мог разве что читать книги или рисовать. Но всё равно я с подозрением смотрел на быстро заживший перелом. Отец, снимавший гипс, если и был очень удивлен, то виду не подал, лишь внимательно осмотрев место перелома. Причитать по поводу осторожности он не стал, поскольку это был уже не первый мой перелом. Но этот всё равно зажил быстрее обычного. Разве переломы могут излечиваться за месяц? Хотя, может и могут. Я не сильно разбираюсь в медицине. Будучи ребёнком, я любил бегать на улице, играть в догонялки с другими детьми и просто играть в песочнице. Даже будучи взрослыми мы скучаем по всем этим мелочам, а став ребёнком снова неудивительно, что я окунулся в мир детских игр. Правда, окунуться во всё это со всей искренностью, присущей детям, у меня не получалось. Бывало так, что на середине игры я неожиданно задумывался о том, что я делаю. Зачем мне это? Почему я трачу время на эту глупость? Я же взрослый человек, разве мне не стыдно вести себя как ребёнок? Но полчаса спустя я снова приобщался к игре, глуша эти мысли, но осадок всё равно оставался. А что мне делать? Притворяться гением? Так я же не гений. Ну поучусь я несколько лет в школе и закончу её экстерном, приобретя репутацию вундеркинда. А дальше что? Я не смогу написать выдающуюся научную диссертацию, провести исследование или даже просто вывести какую-нибудь научную теорию! Я просто не оправдаю ожиданий от иллюзий, которые сам же и создам. Книги меня не интересовали. Точнее интересовали, но не все и не до фанатизма. Читать на английском меня научили в четыре, хотя сам я особого желания не высказывал. Зачем? Я не слишком то и любознательный. К тому же меня и так ждёт жизнь, полная моря информации и учёбы. Так почему бы мне не оторваться как следует пока у меня есть возможность? Книги никуда не денутся, а детство мимолётно. Тем более такое, когда тебе ни о чём не нужно заботиться. Так прошла большая часть моего второго детства, пока в один день всё не изменилось.***
— И первое место получает Тайлер Дент! Я вышел из толпы школьников и, вежливо улыбаясь, подошёл к директору школы. — Молодчина! Так держать! — говорил мистер Грин, пожимая мне руку и вручая грамоту. — Спасибо, сэр. Буду стараться, — искренне ответил я. Ведь я действительно был настроен хорошо стараться и учиться дальше. Не хватать звёзд с небес, строя из себя гения, а просто хорошо учиться, чтобы в дальнейшем устроить свою жизнь. На одних только родителей полагаться не стоит. Нужно и своим умом работать. Я был во втором классе младшей школы и нужно сказать — мне здесь нравилось. Нравилось не учиться, хотя заново повторять то, что я так знаю, но уже на другом языке было довольно интересно. Мне нравилась благожелательная атмосфера, которую пытались создать учителя. И уроки пения и рисования. Оценки, кстати, в этой школе не ставили, что меня в очередной раз радовало. Не нужно было гоняться за высшим баллом или успеваемостью. Кроме того в школе нас кормили два раза в день и даже давали один час перерыва после обеда. Наверное, это из-за того, что школа частная и родители учеников делают своеобразные пожертвования. Первое место я получил за спортивное соревнование среди школьников младших классов. Соревновались конечно всего три младших класса, но я всё равно победил, выиграв тех, кто был на один-два года меня старше. Приятно, что тут сказать. Ведь соревноваться в умственных способностях было бы заведомо несправедливо, а бег, прыжки, протягивания и прочие физические упражнения — другое дело. В спорте оцениваются физические данные и упорство. А в этом с малолетками я могу соревноваться честно. Встав обратно в строй, я с большим интересом осматривал грамоту. Мне впервые вручили грамоту за спортивные достижения. После уроков, я как обычно собрал свои вещи и пошёл к школьной стоянке, где все ждали школьный автобус. Грамоту я держал в руках, поскольку папки у меня не было, а помять её, положив в портфель я боялся. Как только подъехал автобус, дети гурьбой начали садиться в него. Я же осторожно подождал когда все зайдут и только потом зашёл и сел на оставшееся место. Всё-таки дети очень неаккуратны и я боялся что с листом бумаги в моих руках что-нибудь случится. Так я проехал минут двадцать, прежде чем автобус остановился рядом с моей улицей. Выйдя из автобуса я чуть ли не вприпрыжку зашагал к дому, предвкушая грядущую похвалу. И поэтому совсем неожиданным был для меня велосипедист, выскочивший буквально из-за угла. Удар, и я вместе с велосипедистом лежим на земле, а грамота в моих руках отлетает в сторону. — Смотри куда идёшь, малявка! — зло произнёс парень лет пятнадцати, поднимаясь с земли. После чего сев обратно на велосипед, он скрылся из виду. Я же с кряхтением поднялся с земли, ощущая боль в ногах и боку. Будут синяки. Поискав глазами свою грамоту, я с удивлением обнаружил её упавшей в грязную лужу воды. Подскочив, я аккуратно поднял её за сухой край, но с другого края всё равно капала грязная вода, которая уже смывала тёмные чернила. Разочарование и некая обида охватили меня. Не то чтобы это было очень важным для меня, но это была моя первая спортивная награда. Охваченный эмоциями, я внезапно почувствовал как что-то разгорается в груди и горячим потоком идёт по телу, постепенно охватывая живот и конечности, а после ударяя в голову. Вокруг моего тела начал образовываться горячий пар, а мокрая бумага на глазах начала высыхать и распрямляться! Не прошло и пяти секунд, как я стоял с совершенно целой и чистой грамотой в руках. Лишь горячая кожа и мокрая от пара одежда говорила о том, что мне это не почудилось. Что это было?! Глава 2. В тот день я вернулся домой почему-то очень уставшим и почти сразу лёг спать, предварительно похвалившись победой перед родителями. Те очень обрадовались, а отец наконец пообещал, что свозит покататься на тарзанке на следующих каникулах в Аргентине. Хотя ему явно не хотелось отправлять своего единственного сына кататься на тарзанке. После сытного обеда и холодного душа, я лёг спать. Я давно уже не спал в обед как многие дети моего возраста, но в тот день усталость брала своё и я крепко заснул, всё ещё думая о произошедших со мной странностях. Проснулся я лишь под вечер и совершенно не чувствовал себя отдохнувшим. Нет. Спать мне не хотелось, но тело было словно ватным и я чувствовал себя вяло, о чём и сообщил родителям. Те измерили мою температуру и сразу же отвезли к врачу. Температура была тридцать восемь и два. Врач сказав, что у меня обычная простуда, выписал лекарства и посоветовал несколько дней отдыха. На следующий день я в школу не пошёл, а Анна, моя новая мама, осталась дома, ухаживая за мной. Горло у меня не болело, но болела голова и тело по-прежнему было вялым. А ещё... Мне было интересно! Сомневаюсь, что у меня были галлюцинации. Это значит, что у меня появились паранормальные способности! А нынешнее моё состояние вполне может быть вызвано этим. Это как с человеком-пауком. Главный герой ведь тоже претерпел какую-то мутацию после укуса паука. Но... Меня не кусал паук. Меня вообще в этот день никто не кусал. Даже муравьи. А что если это врождённое? Как у Кларка Кента. Но тогда получается, что и у моих родителей должны быть суперспособности. Но я не видел чтобы кто-то из моих родителей делал что-нибудь неестественное. Ну кроме моей мамы. Она готовит неестественно ужасные пироги. Выглядит нормально, а вкус просто ужасный! Но мы отвлеклись. Я сомневаюсь, что мои родители — суперы. Как и в том, что я приёмный. Я не единожды проходил осмотры в больнице и врачи требовали не только мою историю болезни, но и данные родителей. Такие как группа крови, данные о прививках и предрасположенности к каким-либо болезням. Например, у папы аллергия на амброзию и мама часто боялась отпускать меня в детский сад летом, когда начиналось её цветение. Ведь аллергия может проявиться в любом возрасте и неизвестно какой она будет силы. Не думаю, что Анна такая хорошая актриса. Она действительно боялась, что у меня может быть аллергия на амброзию и у меня будет анафилактический шок, а это ещё одно подтверждение того, что я родной сын Дентов, а не инопланетянин. Тогда как объяснить мои способности? Да. Я уверен, что способности у меня есть. Правда после того случая я ещё не пробовал повторить тот трюк. Самочувствие и так ужасное. Попробую после того как поправлюсь, а то вдруг хуже станет? Но я точно уверен в том, что способности у меня есть. Почему? Не знаю. Я просто верю в это. Так же, как и в то, что я живу новую жизнь, а не просто сплю, подключённый к аппарату жизнеобеспечения. — Ло, — позвала меня мама, — хочешь пиццу? Мы поедим её вместе с папой после того, как ты выздоровеешь. Хорошо, милый? Только не расстраивайся. — Мам, я не растроен. Я даже рад, что дома остался. В школе в последнее время скучно. — Правда? Тогда может запишем тебя какую-нибудь секцию? Неподалёку открылась музыкальная школа. — Мне кажется мне будет скучно учиться играть, — честно ответил я. — Это трудно. Мама рассмеялась. — Откуда тебе знать? Ты же ещё не пробовал. Вообще-то пробовал и мне быстро наскучило. Слушать музыку и наслаждаться ею намного легче, чем эту самую музыку творить. Даже по нотам. — Ну хорошо, — нехотя согласился я. — Только я хочу играть на барабанах! — сразу сделал я заявление. Ставлю один из своих молочных зубов, что вы быстро начнёте уговаривать меня сменить игру на барабанах на что-нибудь другое и даже не обязательно музыкальное. — Хорошо, — удивительно легко согласились со мной. — А теперь время пить лекарство. Прошла неделя, прежде чем я снова почувствовал себя здоровым. Температура спала ещё на третий день, но слабость прошла лишь на пятый. А через неделю я снова прыгал и бегал как ни в чём не бывало. Я был взбудоражен и жаждал экспериментов. Но нужно было нагнать пропущенные дни в школе, прежде чем экспериментировать. К тому же я логично опасался существования всяких спецслужб, которые отслеживают детей с суперспособностями и похищают их для экспериментов. Поэтому я сначала быстро разобрался со школой (особенно удивилась учительница математики, когда я быстро перерешал все примеры и задачи за всю неделю в течение получаса) и на следующий день, после школы засел у себя в комнате. Ещё из фильмов прошлой жизни я знал, что именно сильные чувства увеличивают силу суперспособностей, а поначалу ещё и развивают их. Поэтому ещё будучи на больничном режиме я думал о том, что может вызвать у меня сильные эмоции. Причём именно те эмоции, из-за которых суперспособности активируются. Я точно помнил, что именно обида и разочарование заставили появиться тот горячий пар и почистить грамоту. Но чисто теоретически могут подойти и такие эмоции, как восхищение, любопытство и злость. Было бы ещё неплохо, если бы нужно было только желание. Но наверняка для этого нужно много тренироваться. Я долго думал что может вызвать у меня сильные чувства и спровоцировать на реакцию и набросал несколько вариантов событий. Правда не все они были осуществимы дома, а некоторые так вообще были опасны и потому я отбросил их. Для первой попытки я решил использовать один из своих страхов. Пауки... Но как именно испытать этот страх и превратить его в чуть ли не ужас, я не знал. Специально собирать пауков мне по определённым причинам не хотелось. А внезапного появления этих членистоногих можно было ожидать вечно. Поэтому мне оставалось лишь одно... — Пап, а давай на выходных поедем в инсектарий!***
Это определённо была плохая идея. Плохая, очень плохая идея! Именно так я думал, предварительно открыв тщательно закупоренный аквариум с огромным тарантулом. Что случилось? Я всё-таки уговорил родителей сходить на выходных в инсектарий. Я даже смог отпроситься у родителей самостоятельно погулять в нём, сказав что когда мне станет скучно я подойду обратно к кафе. И вот... Найдя самую страшную на мой вид тварюшку, я дождался когда поблизости будет как можно меньше людей и... Открыл крышку. Впрочем я это уже говорил. Но к счастью или к сожалению паук полз не в мою сторону, а прямо противоположную и тревога отступила назад. Но... Так уж получилось, что я сюда пришёл именно из-за необходимого мне чувства страха. Так что... И надо же было прийти в мою голову гениальной идее?! Я бросил в этого паука скомканный лист бумаги! Чтобы наверняка! Наверное, не надо говорить что произошло дальше. Но всё-таки скажу. Вы знали, что пауки умеют прыгать? Они УМЕЮТ прыгать! По крайней мере конкретно этот паук прыгать умел! А поскольку в тот момент, когда я бросил в него скомканную бумажку, он был уже за пределами аквариума, то он закономерно прыгнул прямо на меня! — А-А-А-А-А-А-А! — закричал я, с ужасом смотря на свою правую руку, в которую вцепился огромный паук. Внезапно, паук начал гореть! Но это привело меня лишь в ещё больший ужас. Ведь он так и не отцепился от моей руки! Таким образом я бегал по коридорам инсектария с горящим пауком на руке, отчаянно изображая этой рукой мельницу в попытках сбросить горящую тушку. Заметивший это отец с побледневшим лицом начал бегать за мной, пытаясь меня остановить. Больше меня в инсектарий не водили. Да и в зоопарк вообще. Зато я подтвердил свою теорию! И открыл ещё одну сторону своих способностей!