***
Бэй-Ридж был особенно оживлённым сегодня. Повсюду сновали люди в разноцветных одеяниях, все приветливо улыбались, торговцы пытались втюхать на пробу свой товар, улица кипела жизнью. В такие моменты Крис старалась дышать полной грудью и жить в моменте. Но сейчас хотелось иных эмоций. Хотелось кайфа. Хотелось чего-то другого, находящегося за пределами сие бренного мира. Под препаратами девушка всегда видела различные галлюцинации, порой слишком реалистичные, это завораживало и даровало неповторимые эмоции. В повседневной жизни, к сожалению, подобных эмоций она не испытывала. Хотя, появилась одна вещь. Мария. От вида её разъярённого лица и подтянутого тела внутри пробуждались определённого рода желания. Была это обычная похоть и повышенное эго Желточенко, или что-то ещё – мы знать не можем. Привычная подворотня встретила холодом и сыростью. Штрэфонд с опаской оглядывается по сторонам и шустро ныряет в узкий коридор между домами, засовывая руки в карманы и сжимая стопку купюр. Было глупо идти на встречу с такими деньгами, но делать уже нечего. – Я думал, ты завязала с мифом. – Чуть поотдаль, облокотившись на мусорный бак, стоял молодой парень, ухмыляясь при виде блондинки. – Трава надоедает. – Крис улыбнулась, подходя к дилеру и пожимая вытянутую ладонь. – Пятнадцать баксов грамм. – Парень сунул руку в карман, нащупывая небольшой пакетик. – Два месяца назад было десять, кризис? – Голубоглазая недовольно фыркнула, выуживая из кармана несколько купюр. – Поставку накрыли, пока распродаём то, что есть. – Дилер пожал плечами, протягивая клиентке пакетик и забирая из её рук деньги. – Смотри, не увлекайся. Выглядишь хреново. – Ты себя видел? Я по сравнению с тобой принцесса. – Скривившись от собственного сравнения, Крис прячет наркотик во внутренний карман пиджака, снова ухмыляясь. – Бывай, дружище. – До скорого, принцесса. – Парень кричал уже в спину удаляющейся блондинки, улыбаясь. – Пошёл нахуй. – Желточенко, не оборачиваясь, поднимает руку, показывая знакомому средний палец и заворачивая за угол. Настроение на высоте. Хотелось поскорее добраться до дома, занюхнуть дорожку, залиться пивом и просто лежать. Добраться до дома не заняло более получаса. Желточенко всю дорогу нервно сжимала кулаки, ладони потели, во рту пересохло от нетерпения, девушка стремилась скорее добраться до злосчастной квартиры. Зависимость давала о себе знать. Когда желаемая доза у тебя в руках, желание становится сильнее тебя. Блондинка, перепрыгивая через одну ступеньку, поднимается на свой этаж и, наспех отомкнув дверь, заходит домой. Снова тихо. Снова никого. Было ощущение, что соседи вовсе съехали, но сейчас это было даже на руку. Девушка проходит на кухню, вынимая из холодильника две банки пива и с облегчением заваливаясь в свою комнату. Дверь закрывается на ключ. Часть содержимого пакетика высыпается на стол, Штрэфонд берёт со стола первую попавшуюся карту и выравнивает порошок в ровную дорожку, отбрасывая ненужную вещь и потирая руки. Зажала ноздрю, наклонилась, вдох – откинула голову, шмыгая носом. Всё по привычному сценарию. Крис облегчённо выдыхает, откидываясь на стул и открывая банку пива. Скоро должен подействовать. Ноги сами по себе несут хозяйку на кровать, долгожданное расслабление по телу приносит чувство удовлетворенности от всего, что происходит. Девушка опускается на мягкие подушки, потягивая дешёвое пиво из жести, закрывает глаза, чувствуя, как голова начинает кружиться, а мышцы становятся словно ватными. Обычно под мифом человек чувствует прилив сил, он становится гиперактивным и нервозным, ощущение эйфории поглощает его с головой, заставляя совершать немыслимые поступки. У Штрэфонд всегда было иначе, как бы странно это ни было. Она чувствовала себя вялой, часто ловила реалистичные галлюцинации и крайне редко плутала по городу в состоянии наркотического опьянения. Порошок девушка употребляла в основном из-за галлюцинаций, которые всегда приносили непередаваемые эмоции. Например, как сейчас. Вещество медленно расползлось по организму, расслабляя каждую мышцу, блондинка лениво оставляет полупустую банку с пивом, открывая глаза в ожидании новых красочных видений. И, чёрт возьми, впервые она огорчается увиденному. Перед кроватью, словно ангел, спустившийся на бренную землю помогать жалким людишкам, стоит оголённая Сабина. Похотливое подсознание играет очередную злую шутку с грешной Крис. Юная девчонка забирается с ногами в постель, подползая к блондинке, и невинно касается её ноги, но это прикосновение не ощущается физически. Не её хотела видеть Желточенко. Голубоглазая зажмуривается, отгоняя видение, мысленно представляя объект своих мокрых фантазий в мельчайших подробностях. Длинные тёмные волосы, острые скулы, пухлые губы, испепеляющий взгляд карих глаз и безумно сексуальное подтянутое тело, обтянутое чёрной кожей. В своей голове Кристина слишком идеализировала образ Марии. Она была загадкой, интересом, желанием, воплощением всех похотливых мыслей и фантазий девушки, идея затащить в постель импульсивную ночную спасительницу крепко засела на подкорке, мешая мыслить рационально. Штрэфонд прикусывает пирсинг на губе изнутри, медленно открывая глаза и расплываясь в блаженной улыбке от увиденного. Перед ней, вальяжно сложив руки на коленях и гордо выпрямив спину, сидела Мария собственной персоной. В чёрном латексном костюме. На сей раз без мешающей маски. – Как жаль, что ты в моей голове. – Голубоглазая вздыхает, проводя ногой по воздуху и расстраиваясь, когда она проходит сквозь реалистичное видение. Брюнетка говорит что-то, губы её двигаются, но звука нет. – Да-да, я всё поняла. – Татуированная опьянённо смеётся, лениво садясь на постели и разглядывая нереальный плод своего воображения. Тянется рукой к прекрасному лицу, пытаясь провести по нему кончиками пальцев, но они тонут в фантоме, пуская по чёткому образу девушки рябь. Штрэфонд прикусывает губу, спускаясь взглядом ниже. Грудь она явно преувеличила в своих фантазиях. – Ну, раз уж пришла, раздевайся. – Обдолбанная в щи Кристина снова падает на подушки, наблюдая, как Мария медленно встаёт, расстёгивая молнию костюма и скидывая его с покатых плеч. О татуировке на шее девушки Штрэфонд забыла, поэтому она была нетронутой. Чистая молочная кожа манила и блондинка уже пожалела, что это затеяла. Теперь хотелось реальную Машу в разы сильнее. Кареглазая стягивает с себя плотную ткань, предоставляя единственной зрительнице вид на атлетически сложенное подтянутое тело. Нижнее бельё Крис нафантазировать не успела. Или не хотела. – Твою мать.. – Желточенко обречённо стонет и тянется рукой к ширинке брюк, расстёгивая. – Ласкай себя. – Брюнетка улыбается и проводит ладонью по своей шее, спускаясь вниз по груди и подтянутому животу. Длинные ноги медленно разводятся в стороны, отчего хозяйка апартаментов гулко сглатывает. Впервые под наркотиком Крис ощутила стыд. Стыд от того, что её смог завести нереальный фантом, плод её воображения. Но никто об этом не узнает, поэтому плевать. Голубые глаза следят, как чужие тонкие пальцы тягуче медленно спускаются к промежности, проходясь по аккуратным складкам, Желточенко кусает губы, запуская ладонь в собственное бельё и со вздохом давя на чувствительное место. Дрочить в свои 26 на галлюцинации – дожилась. Мария тоже следит этим чертовски-сексуальным пронзительным взглядом, совершенно безразлично, что заводит ещё хлеще. Фантом откидывается на постель и проникает в себя двумя пальцами, вытягивая красивую шею, и Штрэфонд совсем теряется, активно работая рукой в собственном белье и запрокидывая голову назад, следя за гостьей из-под опущенных ресниц. Виденье двигает пальцами медленно, тягуче, наблюдая за реакцией, издеваясь, Крис выгибается на кровати, сжимая зубы и сдавленно шипя от возбуждения, ноги покалывает, туман в голове заставляет терять грань между фантазией и реальностью, собственная влага внизу не даёт покоя. Желточенко двигает рукой быстрее, не отрывая взгляда от чужого нафантазированного тела, кусает своё запястье, глуша стоны. – Какая я конченная. – Блондинка рычит, подкидывая бёдра вверх на пике. Галлюцинация в этот момент пошло облизывает свои пальцы, глядя прямо в глаза. Слишком пустой взгляд. Безжизненный. Не такой, как в жизни. Отвращение – тоже эмоция. Мастурбацией Крис не занималась лет с девятнадцати, поэтому сейчас это казалось глупым и постыдным для своей репутации. Она закрывает глаза, переводя дыхание, а когда вновь открывает их – от гостьи уже и след простыл. – Пиздец. – Голубоглазая расстроенно выдыхает, вынимая руку из штанов и снова протягивая руку к банке пива. – Осталось воплотить в реальность для сравнения. – Блондинка переводит взгляд на окно, завешенное пыльной тюлью. Глаза щипало и жгло от ярких лучей дневного солнца. Впервые захотелось куда-то выйти под наркотой, но и не сейчас. Как там говорят? Темнота – друг молодёжи?***
– Рассказывай, что узнала. – Хейс сидел в кресле, не глядя на девушку, стоящую перед ним по стойке смирно. Мужчина задумчиво теребил щетину на щеках и бороде. – Информации мало, рядом постоянно была дочь Эванса, всё, что я успела разузнать – на втором этаже имеется закрытая комната, могу предположить, что все документы на поставки и фонды находятся там. В банкетном зале как минимум два скрытых сейфа, ещё один в кабинете Питера, цифровые пароли на каждом, даты рождения жены и дочери не подходят. Нужно больше времени. – Мария сложила руки за спиной, холодно глядя на хозяина поместья. – Ты не могла отделаться от назойливой девицы? Я плачу тебе бешеные бабки за то, что мог найти сам? – Мартин Хейс всегда был сложным человеком. Ему невозможно угодить. Жадный, дотошный, с присущей таким людям жадностью до денег и всего выходящего. " Идти по головам " – точное его описание. Не брезговал испачкать руки кровью, часто чужие, но иногда и свои. Лебедева не переносила его и часто делала всё наперекор. В тайне, конечно. Кто знает, скольких людей она спасла из лап этого ублюдка. На деле у Хейса было много наёмников, которым он поручал ночные грязные делишки, Машу мужчина отправлял только по особо важным поручениям. В последнее время его планы и ночные "операции" часто срывались, от чего он был крайне зол. Знал бы он, кто срывает все поручения и убивает его людей. – Если хотите всё испортить и попасться, сделайте это самостоятельно. Я выполняю все ваши поручения беспрекословно по мере своих сил. – Маша скучающе смотрела на нанимателя, подняв подбородок к верху. Начальник начальником, но за словом девушка в карман не полезет. – Забываешься, Мария. Ты мне не дочь и не партнёр по бизнесу, ты шавка. И твоя работа выполнять мои приказы беспрекословно. Иначе я верну тебя в ту дыру, из которой достал. – Мартин наконец повернул голову в сторону приспешницы, смеряя её грозным взглядом. – Надеюсь, это моё последнее замечание в твой адрес и ты будешь работать усерднее. Не разочаровывай меня. – Да, сэр. – Лебедева сдерживает возрастающее раздражение, с силой сжимая руки за спиной в кулаки. Постоянное тыканье носом в её прошлое нагнетало и откровенно раздражало. Но ещё больше выводили тон и высокомерие со стороны начальника. – Будь хорошей девочкой. Завтра к пяти отвезёшь Морган и Аманду в салон. – Хейс устало потирает глаза, уже сонно глядя на свою подопечную. На часах почти одиннадцать ночи. – Со всем уважением к вам, Мистер Хейс, я не водитель и не девочка на побегушках, на это у вас есть дворецкий. Я наёмница и не собираюсь подтирать задницы вам и вашим детям. Я обучена убивать. – После трёх лет в спецучилище и двух в бойцовской яме брюнетка перестала бояться кого-то или чего-то. Она прекрасно знает, на что способен человек перед ней и не испытывала и толики страха, как другие шавки. Она знает себе цену и её рука не дрогнет, если понадобиться убить собственного " работодателя ". Но пока он платит достаточно, чтобы Маша могла обеспечить себя отдельным жильём, обыденными нуждами, оружием и сноровкой – она будет работать на этого ублюдка. И мораль здесь не работает. Да, она убивает для него, но только тех, кто этого действительно заслуживает. Остальных она предупреждает и рекомендует скрываться. Лебедева сама вершит суд и не чувствует мук совести. – Кажется, ты чувствуешь себя чересчур свободно. Я позволяю тебе слишком много. – Хейс поднимается с кресла, надвигаясь на девушку, пронизывая её убивающим взглядом, но ни один мускул на юном лице не шевелится. Пусть он влиятельнее, сильнее и как минимум на полторы головы выше, она не боится. Дело не в силе, а в навыках и ловкости. – Я раздавлю тебя мизинцем, словно блоху, если захочу этого. – Но лучше меня ты не найдешь, Хейс. – Спортсменка ловко вынимает из-под платья клинок, что всё время мирно покоился в плотных чулках. Тонкое лезвие прижимается к горлу мужчины, слегка надавливая. Маша смотрит в его глаза без тени страха, даже с неким вызовом, на пухлых губах расцветает ухмылка. – Ты достал меня из задницы, в которой мне приходилось выживать и убивать ради выживания. Как думаешь, будь я плохим убийцей и стратегом, смогла бы я продержаться два года в первых рядах? – Лебедева медленно приближается к его лицу, переходя на шёпот. Мартин стоит молча, глядя на неё холодно, лицо его, словно каменное, не выражает эмоций. – Смогла бы я замять то дело для тебя? – Хочешь быть первоклассной наёмницей? – Хейс вдруг ухмыляется, хватаясь за острое лезвие и с силой сжимая его, забирая из чужих рук. По его запястью тут же ручьём льётся бурая жидкость, пачкая белую рубашку. Брюнет резко отбрасывает клинок, окровавленной рукой хватаясь за тонкую шею наёмницы, от чего та лишь яростно шипит. Он наклоняется к ней, злобно произнося каждое слово прямо в лицо. – Я дам тебе задание. Если ты провалишь его, я повешу тебя в гостиной в качестве интерьера. – Он отбрасывает от себя Лебедеву, вытирая кровь о собственный костюм и подходя к столу с документами. На кофейный столик рядом с креслом прилетает папка. – У меня брешь на севере Бэй-Ридж, со склада пропадает товар, оружие и расходный материал. Помимо этого кто-то убирает моих людей с рынка. У тебя есть неделя чтобы разобраться с этим. Лебедева берёт в руки папку, с серьёзным видом листая отчёты и документы. Украсть с точки пять килограмм наркоты на круглую сумму, около ста единиц оружия, убрать семь подготовленных человек и остаться незамеченным – либо кто-то плохо работает, либо в дело вступил поистине мастер своего дела. Мария лишь единожды за последний месяц появилась на Бэй-Ридж с очередной миссией личного характера и не заметила ничего подозрительного, за исключением двух нарколыг, что в ту самую ночь покушались на жизнь Штрэфонд. Земля им пухом. – Будет сделано, сэр. – Атлетка отрывает взгляд от папки, закрывая её и снова спокойно глядя на начальника. Она опускает глаза на клинок, лежащий на чёрном паркете, и, пнув его ногой, разворачивается в сторону выхода. Уже у самой двери Мартин добавляет: – Дело Эванса остаётся за тобой. В воскресенье у него очередной приём и мы будем приглашены полным составом. Не налажай снова. – Мужчина отвернулся к камину, забирая со столика стакан с виски и отпивая. Брюнетка лишь молча кивает, выходя из кабинета и направляясь на выход. Нужно принять душ и браться за работу.***
Квартира встретила хозяйку тишиной. Маша небрежно бросает ключи на тумбочку, сразу же скидывая с себя остопиздевшее платье и проходя в ванную в одном лишь белье. Кружево лифчика неприятно въедалось в кожу, принося дискомфорт, поэтому кареглазая не лишает себя удовольствия снять и его. Ненужная вещица летит в корзину для белья. Девушка закрывает ванну пробкой, включая набираться горячую воду и небрежно забрасывая туда несколько горстей ароматизированной соли. Хотелось смыть с себя отголоски последних суток. Хейс знатно потрепал нервы. И эта идиотка.. Крис, кажется. Брюнетка фыркает, выходя из ванной и направляясь на кухню, решив налить себе бокал вина, дабы скрасить ожидание. Она открывает холодильник, пробегаясь глазами по немногочисленным бутылкам и достаёт любимое красное полусладкое, тут же откупоривая пробку и наливая алкоголь в приготовленный бокал. Мария берёт его в руки, сладко потягивая и, облегчённо выдохнув, подходит к окну. С высоты одиннадцатого этажа ночной Бруклин-Хайтс выглядел потрясающе. Огромный мост, раскинувшийся между Бруклином и знаменитым Манхеттеном, освещал многие мили вокруг. Этот район считается одним из самых богатых и благоприятных, потому как является границей между двумя крупными Боро Нью-Йорка. Они соединялись между собой длинным мостом, на котором постоянно кипела жизнь. Днём и ночью. На берегу Манхеттена, восхищая красотой архитектуры и габаритами, возвышалась нашумевшая статуя свободы. Раньше, когда Маша только переехала сюда, она могла часами стоять у окна, любуясь видами и не веря, что смогла выбраться из дерьма. Что она находится здесь. Она всё это заслужила. Сейчас же пейзаж приелся и просто радовал глаз. К хорошему привыкаешь быстро. Кареглазая тяжело вздыхает, разминая шею, и отправляется обратно в ванну, прихватив с собой бутылку. Горячая вода приятно жжёт кожу, расслабляя напряжённые мышцы. Татуированная погружается с головой, прикрывая глаза и задерживаясь под водой. Усталость ощущалась по всему телу. Она настолько привыкла спать пару часов в день, что не ощущала этой слабости до этого момента. Лебедева выныривает, вдыхая контрастный прохладный воздух, и откидывает голову на бортик, попивая вино из бокала. Проводит свободной рукой по бедру и талии, разминая мышцы, и недовольно морщится от воспоминаний. Мерзкая Крис. Высокомерная, слишком самоуверенная выскочка. Её слова заставляли зардеться даже такую халатную и безразличную ко всему Марию, столько похоти и грязи лилось из её рта. Хотелось отмыть места, которых она успела коснуться. Такие безответственность и безразличие к жизни приводили в ступор самодостаточную и ответственную девушку. Брюнетка привыкла жить по-другому. Хотя и сама периодически грешила одноразовыми половыми связями, когда нужно было удовлетворить свои потребности. Но все её партнёры были совершеннолетними. И женщины, и мужчины. Лебедева тяжело вздыхает, вытягивая из воды длинную ногу и проводя по ней ладонью. Отдых отдыхом, а работа делается до рассвета.***
– Да, Ларис, всё прошло хорошо. Я уже отработала первый банкет и получила деньги. Нет, не накосячила. – Штрэфонд сидела на подоконнике, свесив ногу вниз и закуривая очередную сигарету. Миф потиху отпускал и на смену расслаблению приходила апатия и озлобленность. Подруга позвонила лишь к ночи, даже не подумав о том, что блондинка могла спать. – Я, конечно, не настаиваю, но могла бы поблагодарить. – Кравцова по ту сторону явно недовольно надулась. Желточенко улыбнулась, откидывая голову на оконный косяк. – Спасибо, но я там не задержусь. – Крис вспомнила об оприходованной Сабине, хмурясь. Не то, чтобы она жалела о содеянном, но видеть её из раза в раз не хотелось. – Ты же знаешь, меня везде гонят в шею. – Голубоглазая снова затягивается, выпуская в ночную прохладу едкий табачный дым. – А ты не будь как всегда. Пора уже остепениться. Мы вот с Джоном собираемся открыть небольшой ресторанчик в Боерум-Хилл. – Нормально замахнулись. Вы хотите открыть, или он? – Девушка ухмыляется, выбрасывая бычок вниз и поднимая взгляд к едва виднеющимся звёздам. – Мы. – Лариса смеётся, мужской голос на фоне что-то неразборчиво говорит. – Крис, нам пора ложиться спать. Я очень рада, что у тебя всё получилось, горжусь тобой. Доброй ночи. – Спокойной. – Штрэфонд скидывает первой, улыбаясь. Горжусь тобой. Так редко ей говорили подобное. От этих, казалось бы, обыкновенных слов на сердце разливалось тепло. Она слазит с подоконника, прикрывая окно, и осматривается. Спать не хотелось. Сидеть в пыльной комнате тоже. Решение приходит сразу же. Пойти и найти приключений на задницу. По теории вероятности супер-Маша появится и в этот раз. Хотелось увидеть её. Снова. Именно поэтому уже спустя пару минут блондинка обувается в коридоре, прихватывая с вешалки джинсовку, и покидает тёмную квартиру, замыкая дверь. Как же ты глупа, Штрэфонд.***
Лебедева всегда предпочитала ночь. Именно ночью на улицу выбирался различной масти сброд, промышляя тёмными делишками и оскверняя районы Бруклина грязью и кровью. Бэй-Ридж она не любила. Слишком хмурый и серый район для яркого Нью-Йорка. Словно возвращаешься на родину. Мария снова в чёрном, волосы привычно собраны в хвост, лицо скрывает маска. Её не должны узнать. Особенно люди Хейса. Пятая Авеню. Самая неприметная и пустая улица на границе двух районов. Бэй-Ридж и Бэд-Стай. Вся гниль сосредоточилась именно здесь. Девушка тихо передвигается по крышам под покровом ночи, бесстрашно перепрыгивая с одной на одну при помощи спец каната с автоподъемным устройством. Хотелось бы сказать, что личная разработка, но нет. И таким в Нью-Йорке барыжат. Брюнетка тихо ступает по крыше необходимого объекта, медленно подходя к краю и присаживаясь на корточки у самого обрыва. Внизу, у входа, два амбала. Прислушавшись к их разговору, Маша решает пока не вмешиваться и не влезать в драку. – Маркус сказал, что сейчас лучше залечь на дно. – Один из мужчин переминался с ноги на ногу от холода. Кареглазая нахмурилась, прислушиваясь. Этого имени она не слышала до этого. – Нас накрыли? С чего вдруг, всё шло хорошо. Мы остаёмся незамеченными. – Второй голос звучит менее уверенно. – Я откуда знаю? Вот когда приедет, сам спросишь. Я не хочу лишиться пальцев за излишнее любопытство. Просто делай свою работу. – Услышанное порадовало. Сейчас этот тип заявится сюда и Мария без труда прострелит ему череп. Она тихо усаживается на край, доставая телефон и включая камеру. – Если Хейс выйдет на нас, мы трупы. Ты же сам понимаешь. – Если он на нас выйдет, босс всё решит. – Я бы слинял, если бы началась мясорубка между ними. Жизнь дороже денег, которые он платит нам. – Завались и стой. Сменяемся через тридцать минут. – Как сменяемся? Маркуса не будет сегодня? – Нет, я же говорю, он залёг на дно. Никто не знает, где он находится. Он доверяет лишь себе. – На этом Лебедева недовольно закатила глаза. Конечно, кто сказал, что будет просто? Сейчас тут ловить нечего. Но оставить послание таинственному Маркусу стоило. Девушка поднимается, цепляя карабин за край крыши и, вынув из кобуры пистолет, спокойно выдыхает. Шаг. Привычное ощущение адреналина в полёте. Она приземляется на землю прямо перед громилами, направляя дуло в лицо одному из мужчин. Прозвучал выстрел. Кровь в перемешку с мозгами вылетает по другую сторону, пачкая и без того грязную стену. Дуло тут же переводится на второго, принуждая остановить руку, потянувшуюся к оружию. Слишком медленная реакция. Маркусу следует лучше выбирать охрану. Кареглазая подходит ближе, вжимая амбала в стену и незаметно просовывая два пальца в его нагрудный карман. – Передай боссу, что Хейс врагов не прощает. Я оставлю тебя в живых лишь в качестве послания. И прибери здесь, не пугай народ. – Девушка улыбается, но под маской этого не увидеть. Она резко отстраняется, и одним движением приводит канат в движение, моментально поднимаясь обратно на крышу и убегая дальше. С крыши на крышу. Адреналин бурлит в крови, принося чувство облегчения и некой эйфории. Кто сомневался в том, что она уйдёт эпично? Сейчас этот тип разнесёт информацию, поднимет кипиш, начнётся хаос и заваруха. А Лебедевой остаётся лишь слушать и ждать. В нагрудном кармане охранника впредь красуется микрожучок для подслушки. – Да она обдолбанная, что с неё взять? – Маша резко останавливается на одной из крыш, переводя дыхание и прислушиваясь к голосам. – Эта блядь сама нарывается! Сейчас подрежем острый язычок и будет пиздеть поменьше. – Второй голос зол и разъярён. – Хуйца себе подрежь, мудак. Ты сам на меня полез. – Знакомый женский голос. Слышится звук удара. Лебедева закатывает глаза, когда осознаёт, чей именно голос она слышит. Снова ёбнутая Крис. Снова она попала в неприятности. И снова она на неё наткнулась совершенно случайно. Кара Господня. Атлетка уже было разворачивается, собираясь направиться в другую сторону, но что-то останавливает. – Давай посмотрим, такие ли белые волосы у неё на лобке? Держи руки! – Нахуй пошёл, долбоёб, я сломаю тебе челюсть! – Кареглазая обречённо стонет, подходя к краю и, привычно закрепив трос, с разгону прыгает вниз. Не может она позволить себе уйти, когда кто-то нуждается в помощи. Блондинка едва стоит на ногах, из последних сил отбиваясь сразу от двоих крупных мужиков. На этот раз не в крови хотя бы. – Эй, мудаки. – Лебедева уверенно направляется в их сторону, по пути обнажая ствол и направляя в одного из бедолаг. И, черт возьми, даже на таком приличном расстоянии видно самодовольную улыбку Желточенко. Словно этого она и ждала. При виде оружия мужчины разбегаются, оставляя девушку в покое. – Какая встреча. Мы когда-нибудь встретимся при нормальных обстоятельствах, кукол.. – Штрэфонд не успевает договорить. Мария резво подлетает к ней, хватая за плечи и вместе с собой поднимаясь на крышу. Благо, здание невысокое. – Скажи мне, ты специально нарываешься на неприятности? Ты думаешь, я постоянно должна следить за твоей задницей, чтобы тебя не грохнули к чертовой матери?! Ты конченная экстремистка! – Брюнетка швыряет Крис на грубую поверхность крыши, повышая голос. Её спокойствие в такой ситуации раздражало. – Спасибо. Спасибо, что снова спасла. – Желточенко прерывает поток слов одной фразой и пронзительным взглядом голубых глаз. От чего-то Лебедевой показалось, что они полны тоски. Стало неуютно под этим взглядом. – Я рада снова видеть тебя. Не убегай только. – Ты шутишь? Хочешь мило поболтать? – Хочу узнать тебя. – Нет. – Да. – Голубоглазая поднимается, отряхиваясь и подходя к собеседнице впритык. Лицо к лицу. – Дай мне шанс хотя-бы на разговор. – В соблазнении любые средства хороши. – Зачем тебе это? Ты больная. Точно. – Маша гулко выдыхает, не разрывая зрительного контакта. Бесит. – Я устала от разговоров сама с собой. – Девушка пожимает плечами и стягивает с себя джинсовку, расстелая на крыше. Брюнетка смотрит с недопониманием и удивлением. – Ты что делаешь? – Брачное ложе. Сейчас оприходую тебя здесь. – Она весело смеётся, усаживаясь на край джинсовки и с усмешкой глядя на спасительницу. А улыбка, черт её дери, красивая. – Ещё одно слово и ты полетишь с крыши. – Недовольно закатив глаза, спортсменка скрещивает руки на груди, всё ещё оставаясь на месте. – Я пошутила. Просто ляг и смотри. – Штрэфонд откидывается на спину, запрокидывая руки за голову и устремляя взгляд в ночное небо. Сейчас она выглядела.. Не такой уж и конченной. Маша недоверчиво подходит, все-таки решаясь прилечь рядом. Приятно было заметить, что большую часть джинсовки Крис оставила для новой знакомой. Кареглазая ложится на неё, неожиданно опуская голову на резко подставленную руку. – Убрала. – Поняла. Неженка. – Прыснув от смеха, Кристина убирает руку, спокойно выдыхая. Перед глазами тянулись воспоминания собственных галюцинаций. Очень во время. – Ты знала, что у каждого созвездия есть своя легенда? – Штрэфонд решила развеять напряжение отвлеченной темой. – Не знала. – Безразличный ответ. Маска скрывает все эмоции, вдобавок мешая насладиться чужой красотой. – Смотри. – Блондинка поднимает руку, указывая в небо. Приходится напрячь зрение, чтобы увидеть там хоть что-то. – Самое банальное. Большая и малая медведицы. По легенде, когда-то у царя Ликаон, правившего страной Аркадией, была дочь по имени Каллисто. Она была столь необыкновенной и красивой цацкой, что рискнула соперничать с Герой — богиней и супругой верховного бога Зевса. Ревнивая Гера в конце концов отомстила Каллисто, бабская ревность – страх: пользуясь своим сверхъестественным могуществом, она превратила её в безобразную медведицу. Когда сын Каллисто, Аркад, однажды возвратившись с охоты, увидел у дверей своего дома дикого зверя, он ничего не подозревая, чуть не убил свою мать-медведицу. Этому помешал Зевс — он удержал руку Аркада, а Каллисто навсегда взял к себе на небо, превратив в красивое созвездие - Большую Медведицу. В Малую Медведицу заодно была превращена и любимая собака Каллисто, хер знает, каким боком она в истории, но опустим. Не остался на Земле и Аркад: Зевс и его превратил в созвездие Волопаса, обречённого навеки сторожить в небесах свою мать. Облажался молодой. – Кристина улыбнулась, замерев, когда услышала смех Лебедевой. Девушка медленно повернула голову, любуясь. – Что смеёшься? – Ты очень забавно пытаешься меня закадрить. – Мария улыбается, отводя взгляд обратно к звёздам. – Я пытаюсь удержать тебя, а не закадрить. – Нагло врёт. – Проехали. Ещё бредни будут? – Могу всю ночь рассказывать. – Штрэфонд фыркает, укладываясь обратно и снова указывая пальцем в небо. Тепло тела рядом приятно тревожило что-то внутри. – Эта, вроде, Андромеда. Когда-то очень давно, нас с тобой и в помине не было, у эфиопского царя Цефея была красавица жена — царица Кассиопея. Однажды Кассиопея имела неосторожность выебнуться своей красотой в присутствии нереид — мифических жительниц моря. Русалки короче. Обидевшись, завистливые селёдки пожаловались богу моря Посейдону, который напустил на берега Эфиопии страшное чудовище — кита. Тоже мне, они не бывали в наших Российских буфетах. Ладно, ладно, не злись. – Блондинка получает угрожающий взгляд от собеседницы, и продолжает.– Чтобы откупиться от кита, опустошавшего страну, Цефей, по совету оракула, вынужден был отдать на съедение чудовищу свою любимую дочь Андромеду. Он приковал ее к прибрежной скале, и каждую минуту Андромеда ожидала, что из морской пучины вынырнет кит и проглотит ее. Дальше история умалчивает, но я думаю, кит её сожрал и из неё сделали великую мученицу. – Ты всё это сама придумала? Цирк. – Кареглазая снова смеётся, уже не осознавая, что руку под её голову Кристина всё же подложила. – Нет. Когда-то мне нравилась астрономия. Звезды – очень интересное явление. Например, ты знала, что все звёзды на самом деле белые, даже Солнце. Нам кажется, что они имеют цвета, потому что их лучи преломляются об атмосферу, прежде чем достичь наших глаз. Но из космоса всё отлично видно. – Крис с опаской устраивает ладонь на чужом плече, слегка приобнимая девушку. – Ты руки-то убери, великий астролог. – Маша поднимается, усаживаясь и глядя на блондинку с насмешкой. Атлетка уже сама не понимала, глупа она или умна, но притворяется. Быть может, Желточенко тоже нацепила на себя незримую маску идиотки. Где-то глубоко проглядывался адекватный человек. – Не хотела. Прости. – Голубоглазая вздыхает, также садясь напротив и нечитаемо глядя на новую знакомую. – Я могу?.. Только не отталкивай и не вынимай свои супергеройские орудия для убийств. – Если не сотворишь очередной дичи. – Мария следит за каждым движением девушки. Та медленно поднимает свои руки к чужому лицу, приходится себя сдерживать, чтобы не отстраниться. Заводит их за голову, цепляя пальцами завязки маски на затылке, и развязывает. Спортсменка опускает лицо, улыбаясь. Чёрная маска медленно сползает вниз, оставаясь в руках Крис. Голубые глаза смотрят завороженно. Лебедева не поднимает глаз, чтобы не сорваться и не нагрубить, от чего-то не хотелось делать этого сейчас. Холодные пальцы касаются щеки, невесомо проводя до подбородка и заставляя поднять лицо. Снова этот непонятный, неясный взгляд. Насквозь. – Ты прекрасна.