– Back to Black –
Боль. Эмоции. Чувства. Слабость. Все эти обыденные вещи убивались на корню у приемников одного из самых жестоких училищ закрытого типа в России. О таких учреждениях знают единицы. Туда невозможно попасть по собственной воле, все обученные там девочки в большинстве своём оказываются там по неволе. Те, от кого попытались избавиться, или же те, кого хотели сделать первоклассным наёмником после. Бывали и такие, которых забирали из детского дома и обучали с самого детства. В будущем, после обучения, которое по времени длилось для каждого по-разному, эти девочки зачастую выглядели словно бездушные куклы. Красивая обложка, хоть и весьма опасная, и полная пустота внутри. Из малышек растили живое орудие для убийств. Лебедева стала исключением. В училище она попала лишь потому, что богатенький папаша полностью разочаровался в дочери, как в наследнице и ребёнке в принципе. Маша росла трудной девочкой, училась поверхностно, посвящая себя лишь спорту, не появлялась дома и не ставила отца ни во что. Упущенное детство давало о себе знать. Мария потеряла мать, когда ей было всего восемь. Уже в этом возрасте она познала боль утраты, закрылась в себе, перестала гулять с друзьями и общаться с одноклассниками. Девчонка гасла и потухала на глазах. Тогда папаша решил отдать малышку в спорт, смешанные единоборства, чтобы она хоть как-то отвлеклась и занялась чем то кроме своих глупых кукол. На этом участие его в жизни дочери окончилось. После смерти матери отец возложил ответственность и опеку над дочерью на нянек и рабочий персонал. Пропадал на работе, с любовницами, мог не появляться и не звонить неделями, слово "люблю" в их семье вовсе стало табу. Поэтому зачастую если он и был дома, то общался с дочерью поверхностно и лишь по делу. Что посеял – то и пожинай. Точкой кипения для мужчины стал скандал, во время которого брюнетка открыто послала отца на три буквы и сообщила о намерении отказаться от наследства и уехать в другую страну. "Я покажу тебе другую жизнь" – последняя фраза, которую она услышала от родного отца. На следующее утро совсем юную девочку разбудили со словами "грузите", надели мешок на голову и в чём есть затолкали в машину, увозя в неизвестном направлении. Словно какую-то ненужную вещь. Тогда было нестерпимо больно. Учебное заведение находилось далеко за городом, вне человеческих глаз и больше смахивало на тюрьму. Маше было всего 14 лет, но уже в таком возрасте она стала самой старшей в училище. Наставники долго воротили нос от буйной и своенравной девицы, опасаясь, что с таким характером и возрастом её уже не переучить, но отваленная отцом круглая сумма денег быстро их переубедила. Первое время Лебедева долго принимала тот факт, что её, по сути, сдали в рабство. В двадцать первом веке. Постоянно ругалась с наставниками и буйствовала, её не один раз наказывали за это, привязывая к кровати на ночь или к перилам на улице. Но не это было самым страшным. Самым страшным были уроки. За каждой ученицей закреплялась наставница, которая обучала её на протяжении всего нахождения в училище. Маше досталась самая отвратительная, поскольку она считалась тяжёлым случаем. Тиран в юбке, но девочки после неё уходили в жизнь первокласными убийцами. – Ты неконтролируемый, мерзкий, пустоголовый ребёнок. Ты осознаешь, куда попала? – Женщина среднего возраста присела на корточки перед связанной на стуле девчонкой, грозно глядя прямо в глаза. Её взгляда спортсменка всегда боялась. Тогда боялась. – Цирк поганый. Отец остынет и заберёт меня. – Кареглазая попыталась дернуться, за что получила звонкого леща. Щеку тут же обдало жаром, но она не выдала ни звука. Упорства и твёрдости характера у неё было не отнять уже тогда. – С этого момента можешь забыть о том, что у тебя есть семья. – Елизавета Михайловна, так звали наставницу. Но в узких кругах всё называли её "мучитель". Женщина поднялась с корточек, обходя девушку кругом и останавливаясь за её спиной. – Теперь здесь твой дом. Либо я сделаю из тебя первоклассного бойца, либо ты сдохнешь. – От услышанного по спине бежали мурашки, тело тут же покрывалось испариной, а сердце начинало биться быстрее. Почему-то не было сомнений, что она говорит правду. Либо она будет поддаваться и учиться, либо умрёт в стенах этого жуткого заведения. – Сперва я научу тебя терпеть боль. Ты должна осознать, что боль – это твоя слабость, и если ты хоть на секунду пойдёшь у неё на поводу, ты труп. – Наставница что-то берёт с хирургического столика, стоящего за спиной Лебедевой, и снова появляется в поле зрения с совершенно непоколебимым лицом. В руках блестит непонятная коробочка. Маша гулко сглатывает, ощущая неладное. – Мозг отвечает за все процессы в нашем организме. Только благодаря ему ты чувствуешь боль. Например сейчас. – Елизавета Михайловна наступает острым каблуком на босую ногу подопечной, довольствуясь ответной реакцией: девчонка зашипела, злобно глядя на неё снизу вверх. – Нервные волокна посылают импульс в твой маленький мозг, который расшифровывает эти ощущения, как боль. Значит, нам нужно научить его блокировать это чувство. Понимаешь, о чём я? – Вы больная, старая кошёлка. Это я точно поняла. – Спортсменка дёргается и шипит, снова ощущая каблук на своей ноге. – Над твоим языком мы тоже поработаем. Через время ты будешь другим человеком, милая. – Наставница улыбается, проводя ладонью по гладкой щеке Марии, и снова садится на корточки, плотнее привязывая к стулу чужие руки и ноги. – Кричи, сколько влезет. Здесь тебе никто не поможет. Первый наш урок – самоконтроль и полное обладание разумом. – Старшая открывает ту самую блестящую коробочку, и Лебедева внутренне сжимается, наблюдая, что там находится. Елизавета Михайловна достаёт оттуда тонкую длинную иглу с загнутым концом для крепления и, резко схватив подопечную за запястье, дабы не дёргалась, медленно вводит её под чужой ноготь. Помещение заполняется истошными криками совсем юной Марии.– Back to Black –
– Я обработаю твою рану и можешь принять ванну. – Крис вернулась неожиданно, заставляя гостью дёрнуться, и молча подошла к принесённым пакетам, начиная в них копаться. Кареглазая наблюдает за ней с интересом. – Зачем ты делаешь это? Я тебя унижаю и оскорбляю, а ты бегаешь за мной, как пёс ручной. – Наёмница опирается руками о кровать, позабыв о приспущенном одеяле и отсутствии на себе лифчика. Желточенко выдыхает, глядя куда-то в стену, и медленно поворачивает голову. – Знала бы я, зачем это делаю. Я не могла оставить тебя подыхать. Да и, твои слова меня не трогают, я привыкла. – Блондинка вынимает из пакета какие-то аптечные коробочки и пластырь, подходя к раненной и присаживаясь напротив на корточки. Знала бы Лебедева, каких усилий стоит ей не опускать взгляд ниже глаз. – Прости. – Коротко и ясно, но даже эти слова даются атлетке тяжело. Их учили думать лишь о себе и своëм задании, но перед этим человеком было не стыдно извиняться. Природу этого она понять не могла. – Забей. – Крис улыбается, ощущая приятное тепло в груди лишь от одного слова девушки. Она аккуратно убирает одеяло с брюнетки, распечатывая вату и смачивая её перекисью. – Почему ты не отпускаешь меня? Зачем тебе со мной возиться? – Просто не уходи. Я не прошу о многом, всего-лишь помогу тебе встать на ноги и можешь уходить. – Голубые глаза словно оттаивают, глядя в карие напротив с некой мольбой. Сейчас Крис не вызывала отрицательных эмоций, поэтому хотелось поддаться. К заботе наёмница не привыкла. Мария молча кивает, наблюдая, как блондинка смело обрабатывает кожу вокруг раны, как ловкие пальцы распечатывают огромный пластырь и с осторожностью клеят его поверх ранения. – Ванна по коридору и на право. Я купила обезбола и антибактериальных, чтобы не было заражения. Потом примешь. – У тебя есть выпить? – Татуированная потиху поднимается с постели, наконец прикрывая призывно торчащую грудь руками. – Только дешёвый виски и пиво. Пойдёт? – Кристина складывает купленное в аптеке обратно в пакет, небрежно бросая его куда-то в сторону, и оборачивается к гостье. – Пиво. Боюсь отравиться твоим виски. – Тяжело вздохнув, брюнетка двигается на поиски ванной, скрываясь за поворотом. Штрэфонд улыбается, мотая головой, и стягивает с постели окровавленное бельё, сгребая его в охапку и бросая рядом с ванной. За дверью был слышен звук льющейся воды. – Тебе пиво прямо в ванную нести? – Желточенко пару раз стукнула костяшками о деревянную поверхность, прислушиваясь. – Да, и чистое полотенце, будь добра. – Послышался всплеск воды. Видимо, девушка забралась в ванну. Фыркнув себе под нос и перекривляв наёмницу, блондинка движется на кухню, выуживая из холодильника две банки пива и, по пути прихватив из шкафа чистое полотенце, без стука заходит в ванную комнату. – Чистое полотенце и пиво, как вы и просили, миледи. – Голубоглазая без толики стыда смотрит на оголённую девушку в собственной ванной, стараясь держать пошлые подкаты при себе, оставляет полотенце на стиральной машине и протягивает брюнетке жестяную банку. – Ты выходить собираешься? – Лебедева вздыхает, крутя в руках дешёвое пиво и скрещивая ноги, дабы хоть немного прикрыться. Своего тела девушка ни капли не стеснялась, но видеть, как блондинка старается туда не смотреть – выше её сил. – Тебя смущает моё присутствие? Я уже видела всё, что хотела, ты должна благодарить меня за мою силу воли. – Ухмыльнувшись, татуированная садится на стиралку, открывая банку с пивом и не отводя взгляда от брюнетки. Та лишь недовольно закатила глаза, также открывая банку и осушая её залпом. Челюсть хозяйки квартиры отвисла. Находка, а не девушка. – Спасибо, что не изнасиловала, мне от этого легче. – Сморщив нос от неприятной горечи во рту, наёмница убирает уже практически пустую банку на полку, погружаясь в воду по самый подбородок. Голову кружило от количества потерянной крови и усталости, спать хотелось дико. Вода в ванной окрасилась в тусклый розовый цвет. – Я бы не стала тебя насиловать. Да и, ты бы оторвала мне руки. – Штрэфонд отводит взгляд, запуская руку в карман и доставая оттуда пачку сигарет. Чиркнув зажигалкой, девушка закуривает, приоткрывая дверь, дабы едкий дым шёл из тесного помещения вон. – Ты будешь курить траву при мне? – Кареглазая недовольно щурится, проводя руками по телу и смывая с себя запёкшуюся кровь. На это вторая лишь рассмеялась, откидывая голову. – Успокойся, это обычные сигареты. Можешь попробовать сама, если не веришь. – Голубоглазая подминает под себя ногу, опираясь на неё локтем и продолжает курить, наблюдая за собеседницей. В воздухе витал табачный дым и лёгкий возбуждающий дурман. Впервые Крис видит оголённой девушку, которую не прочь трахнуть, но никак не действует. Боится нарушить ту лишь начавшую рушиться стену недоверия, что стояла между ними. Прочная скорлупа Лебедевой потиху трескалась. – Не курю сигареты. – Наёмница закрывает глаза, расслабляясь в горячей воде и замолкая. Повисла тишина, но она не нагнетала ни одну из присутствующих. – Что с тобой случилось? – Решив нарушить молчание, Кристина обращается к гостье, разглядывая умиротворённое лицо. Даже с ужасающими гематомами она выглядела потрясно. – Тебя это так волнует? – Приоткрыв один глаз, спортсменка ложится повыше, выдыхая. – Хватит плеваться ядом, я с тобой адекватно разговариваю. – Хозяйка квартиры хмурит светлые брови, снова выуживая сигарету и подкуривая. Нутро начинало клокотать от желания получить манящую дозу наркотиков, нужно было как-то утешить внутреннего зверя. Колкости брюнетки лишь ухудшали это состояние. – Попала в западню на задании. Большего рассказать не могу, я работаю на влиятельного человека и вся информация конфиденциальна. – Мария оглядывается в поисках шампуня, желая наконец смыть с себя отголоски проваленной миссии. Всё это время она корила себя за свою невнимательность и плохую подготовку. Нужно быть чуть менее самоуверенной и всегда страховаться. – Как ты вообще оказалась здесь? Ты говорила, что училась где-то в России. – Да, отец отдал меня на обучение в закрытое боевое училище. Это больше похоже на женскую колонию, чем на учебное заведение. Не люблю вспоминать это время. – Наёмница приподнимается на руках, пытаясь подняться и дотянуться до единственного стоящего на полке шампуня, ноги нащупывают гладкую поверхность ванной и она уже собирается встать, но обстоятельства решают иначе. Брюнетка подскальзывается, летя спиной на стеклянный шкафчик позади себя, однако Штрэфонд реагирует молниеносно, резво спрыгивая со стиральной машины и едва успевая словить растяпу. Кареглазая дышит тяжело, медленно открывая глаза и никак не реагируя на руки, что сейчас так крепко обхватывали её мокрое тело. Она спокойно смотрит в глаза напротив, в них демоны сливаются в пламенном Фламенко, будоража кровь и восхищая своим огнём и страстью. Ещё никогда в жизни девушка не видела в чьих-то глазах такого контраста. К её удивлению, насколько бы она не противилась чарам и обаянию блондинки, этот момент заставил действительно хотеть. Холодный взгляд, безразличный ко всему бытию, апатичный, сменялся огнём, искрами, словно сам Гефéст заглядывал в душу, испепеляя внутренности и разжигая внутри вечное пламя. Крис смотрела именно так сейчас. Голубые глаза от карих спускаются ниже, пожирая пухлые губы и мысленно терзая их холодными ночами раз за разом. Желточенко гулко сглатывает, крепче сжимая пальцы на тонкой талии и, не сдержавшись, поддаётся внутренним бесам, пробуя эти губы на вкус. Мария ощутимо напрягается, устраивая свои руки на чужих и сжимая в желании убрать, но останавливается, когда чужой язык размыкает плотно сомкнутые губы и целует уже глубже. Она никак не отвечает, не пытается это прекратить, сама не понимая, что чувствует в этот момент. Нет отвращения. Нет бабочек в животе, как это описывают во всех сопливых романах. Есть лишь интерес и азарт. Однополыми связями она никогда не брезговала и вполне могла позволить этой девушке доставить себе удовольствие, но не хотелось тешить её самолюбие и отдаваться слишком просто. Лебедева стратег и игрок, и она будет играть до последнего. Не получив взаимности на свой несдержанный поцелуй, Желточенко ещё раз тягуче целует желанные губы, жадно оттягивая нижнюю зубами, и отстраняется, ожидая, что вот-вот получит по наглой смазливой мордашке. С другой стороны, никакого сопротивления она не почувствовала, значит, всё не так уж и плохо. Лебедева стояла всё также, держась за её предплечья, и смотрела с хитрецой. – Что это было? – Брюнетка всё же становится на ноги, беря с полки злосчастный шампунь. Вторая убирает руки с горячего тела, с досадой почёсывая затылок. – Ну тебе ведь не десять, кис, чтобы я такое объясняла. – Вновь натянув маску безразличия, Штрэфонд выдыхает, стараясь унять накатившее возбуждение. Наёмница как ни в чем ни бывало выдавливает шампунь на руку, намыливая длинные волосы и поворачиваясь к собеседнице спиной. Эта картина стала точкой кипения. Кристина шумно выдыхает, разворачиваясь и покидая ванную, даже не заметив улыбки на лице гостьи. Игра набирает обороты. Возможно это именно тот азарт, которого так не хватало в жизни. Был адреналин, интерес, и влечение к своей работе, но эмоции, которые испытывала кареглазая мучая блондинку были чем то другим. Вернувшись в комнату, татуированная натянула на кровать чистое постельное бельё, нервно поправляя резко ставшие тесными в районе паха джинсы. – Блять. Грёбаная Маша. – Недовольно пробубнев себе под нос, Желточенко убирает из комнаты лишнее, распихивая по шкафам и тумбочкам и, закусив губу, забирает из пепельницы недокуренный косяк. Нужно расслабиться и вернуть самообладание на место. Ночная прохлада даровала спокойствие и пустую голову. Лунный свет и россыпь звёзд придавали обстановке шарма. Выйдя на балкон, голубоглазая поджигает косяк, оставляя его между сомкнутых губ и затягиваясь. Дурман тут же ударяет в голову, шипящими змеями расползаясь по венам и артериям, Кристина садится на пол, сгибая ноги и опираясь на них локтями, и прикрывает глаза. Слишком много этой дамы в её жизни. Слишком много нежеланных эмоций она вызывает в холодной Штрэфонд. Но отрицать то, что эти встречи всегда были приятными и будоражащими, будет глупо. Опасность и сарказм, исходящие от Марии, заводили. Докурив, голубоглазая оставляет тлеющий бычок в пепельнице и возвращается в комнату. – Можешь дать мне что-нибудь одеть? Я, знаешь ли, чемоданы с пожитками на задания не ношу. – Лебедева стояла в дверном проёме в одном полотенце, придерживая его руками. По покатым татуированным плечам медленно стекали капли воды от кончиков волос. Слишком домашняя без своего костюма и острого языка. – Длинная майка пойдёт? – Закрыв глаза на очередную шутку из прекрасных уст, Желточенко подходит к шкафу, пытаясь найти что-то приличное в общем бардаке. – Жаловаться не буду. – Брюнетка приняла предложенную вещь, распрямляя её и, отвернувшись, натягивает на мокрое тело. "Длинная" майка лишь слегка прикрывала подтянутые ягодицы. – Кровать у меня одна, так что прийдётся тебе потерпеть меня эту ночь. – Засмотревшись на подтянутые ноги, татуированная ухмыляется, поднимая взгляд выше и сталкиваясь с глазами цвета горького шоколада. Хитрая. – Сначала покажи мне, где все мои вещи и сноровка. – Наёмница поступью кошки проходит к постели, грациозно усаживаясь на ней и опираясь руками позади себя. – Лариса его, вроде как, отмыла. Можешь не благодарить. – Крис отодвигает полку тумбочки, бросая на кровать костюм и сноровку. Брюнетка довольно улыбается, с трепетом проводя подушечками пальцев по латексу, расправляет его, оглядывая и отряхивая от пыли. – Ты пыль собираешь в этих полках? – Аккуратно сложив свои вещи на прикроватном столике и проведя двумя пальцами по губам, раненная потягивается, открывая вид на чёрное кружевное бельё. Боль в ране мало волновала. – Не придирайся. Я тебя тут, вообще-то обхаживала. – Чувствуя приятную слабость во всём теле, блондинка блаженно падает в постель, перебираясь на подушку и закидывая руки за голову. Гостья смотрела чарующе. – Могу дать второе одеяло. – Зачем? Я должна тебя бояться? – Тон и поведение девушки сменились слишком быстро, чему Штрэфонд была явно удивлена. Неожиданно и приятно. Мария поворачивается к ней в профиль, медленно и слащаво становясь на колени и подползая к хозяйке квартиры. – Это ты должна бояться меня. – Красивых девушек не боятся, их трахают и обхаживают. – Гулко сглотнув собравшуюся во рту слюну от происходящего, Желточенко принимает игру, которую непонятно зачем завела сама Лебедева. Та лишь ярко улыбается, склоняясь над собеседницей и игриво проводя носом по её скуле. – Я благодарна тебе за заботу. – Шёпот в самые губы, сбитое дыхание, искры в карих бездонных глазах, что сейчас казались вовсе чёрными – обоять в училище их учили не хуже контролю над разумом. – Не стоит, можешь просто перестать бегать от меня. – Падкость на красивых женщин и тяга к запретному когда-нибудь погубят эту блондинку. Она приподнимается на локтях, самостоятельно затягивая гостью в поцелуй и неосознанно действуя точно по плану наёмницы. Брюнетка отвечает на поцелуй, усаживаясь на чужие бёдра и позволяя шустрым рукам сжать упругие ягодицы, вжимая в себя. Она действует лишь по своему хотению и плану, даже не отрицая, что поцелуй ей понравился. Целоваться Желточенко определённо умеет. На пять с плюсом. Мгновение – и Крис разрывает поцелуй, морщась и в непонятках глядя на спортсменку. Во рту осталась приятная сладость, но не от поцелуя. – Что это было? Что ты подсунула мне? – Голова тут же идёт кругом, помещение крутится на 360, сливаясь в общую какофонию, в ушах гудит, слабость накрывает тело с новой силой. Так не действуют даже наркотики. – Донормил. Всего лишь сильное снотворное. Спасибо за помощь, но остаться я не могу, а сама ты бы меня не отпустила. – Мария улыбается, снова склоняясь над уже практически спящей девушкой и шепча в самые губы. – А теперь спи. Последнее, что улавливает угасающее сознание Штрэфонд – короткий поцелуй в губы и тихое "мне понравилось", после погружаясь в царство снов. Ночь. В комнате лишь одно тихо сопящее тело, костюма Марии нет, как и самой наёмницы. Тишина. Лишь едва уловимый звук отдалённых машин и сверчков за окном прерывают её.Слабый ветер из распахнутого окна едва колышет тонкие шторы.
***
Россия. Это же время.
– Евгения. – Женщина в строгом костюме вальяжно вошла в комнату с множеством кроватей, как в типичной казарме, где присутствовала одна единственная душа. Мазур сидит по струнке смирно, гордо выпрямив спину, и медленно поворачивает голову к наставнице. Уже коллеге, если быть точной. После того, как пять лет назад её не выбрал к себе ни один спонсор за неподобающий уровень обучения, её повысили до наставника. Теперь она была одной из самых сильных. – Да, Елизавета Михайловна. – Брюнетка встаёт, отречённо глядя на женщину. В глазах ни единой эмоции, ничего, что могло бы сказать о том, что человек в принципе живой. Кукла. – Ты засиделась в училище. Такой талант пропадает. Пора бы отправлять тебя в жизнь. Нашёлся спонсор в Бруклине, готовый заплатить за тебя круглую сумму. Не знаю, каким образом они снова на нас вышли, но это твой шанс. – От услышанного окаменевшее сердце пустило по венам импульс. Её тоже выкупил человек из Бруклина. – Когда я отправляюсь в место назначения и какое имя покупателя? – Сжав руки в кулаки, Мазур всеми силами скрывает довольную ухмылку. –Он назвался мистером Эвансом. Завтра в двеннадцать утра у тебя самолёт. Собирай вещи. – Развернувшись на каблуках, она уже собирается уйти, но останавливается. – И да. – Да, Елизавета Михайловна? – Передавай пламенный привет Лебедевой, если вдруг встретишь её в Бруклине. – Сжав челюсть, наставница скрывается за дверью, громко стуча каблуками и оставляя в огромной комнате самодовольно улыбающуюся Женю. – До скорой встречи, Мария. – Развернувшись на носках массивных ботинок, кареглазая направляется в собственные покои, чтобы собрать свои скромные пожитки и отправиться навстречу судьбе.