Дай мне слово, что умирать я буду у тебя на руках. и что ни боли, ни страха я не почувствую.
- - -
Тревога и какое-то неясное плохое предчувствие замедляли ход кровообращения в организме, а сердце, наоборот, заставляли стучать в грудной клетке вдвое быстрее. Каждое сокращение сердечной мышцы глухой болью отдавало в горле и висках. Лебедева разочарованно закрыла глаза, стараясь совладать с собой и успокоить внутреннего, пробуждающегося после долгой спячки зверя. Конечно, что-то внутри подсказывало ей после ухода – любовница не осядет на задницу и не станет вязать носочки в ожидании. Но так хотелось, чтобы та хоть раз послушалась. Во благо. Теперь же ситуация обернулась крахом. Изначальный план к исполнению невозможен – кто-то умрёт сегодня в этом доме. Кто-то, но не тот, кто был ей нужен. Хейс трусливо подослал крысу, побоявшись встретиться в преëмницей лицом к лицу. Внутри наëмница молилась о том, чтобы это была не Штрэфонд. Маленькая, непоседливая пиявка – помимо матов только так она могла назвать блондинку в своей голове. От остального уши завянут. – А вот и лут номер два. – Совершенно не удивившись появлению блондинки, выдал Маркус, посмеиваясь и наигранно качая головой. – Твоя подружка тоже получит по заслугам. Мартин обещает вернуть наше партнёрство, если я поймаю вас обеих. Вот только.. – Мужчина слащаво улыбнулся, склоняя голову и с неправдоподобно-печальным выражением лица заглядывая в карие глаза наëмницы. В груди холодными тисками сжалось сердце. – Живой ему нужна только ты. Следующий момент заставил повидавшую разное брюнетку в страхе закричать. Браун резко поднялся, спешно вынимая пистолет и наотмашь совершая два выстрела в сторону Желточенко. – Чёртов ублюдок! Я прострелю ей голову! – Всполохнувшись от прилетевших рядом пуль, голубоглазая сильнее вдавила ствол в висок рыдающей девчонки, сжимая зубы. Позади, в месте, куда ударила обойма, с грохотом что-то упало. – Нет! – Мария вздрагивает, подаваясь корпусом вперёд и двигая стол, к которому всё ещё были привязаны её руки, вслед за собой. Лезвие в ладони больно резануло кожу. – Ты угрожаешь мне, дрянь? – Расхохотавшись, Браун резко развернулся, присаживаясь на одно колено и хватая взбалмашную наëмницу за волосы. Давление на коже заставило девушку откинуть голову, тяжело дыша. Карие глаза угрожающе устремлены в так некстати появившуюся любовницу. В моменте взгляды их пересеклись, заставляя ноги покрыться мурашками, а нутро сжаться. От взволнованного и растерянного взгляда голубых глаз все злость и негодование ушли. Она ведь так переживает.. – Скажи своей подстилке отпустить Аманду. – Отпусти её и я не стану выносить мозги девчонке. – С трудом отведя взгляд от потемневших родных глаз, Крис агрессивно сжала челюсть, снимая с оружия предохранитель. – Думаю, Хейс не обрадуется, узнав, что он лишился одной из его дочерей по твоей вине. От очередной угрозы Аманда взвыла пуще прежнего, в этот момент из своего укрытия вышла не имеющая другого варианта Мазур, направляя дуло прямиком в лицо матери семейства. Увидев её, Лебедева уставше прикрыла глаза, вздыхая. Фиаско. – Он любит свою жёнушку? – Язвительно процедила Евгения, щелкая замком предохранителя на пистолете. – Отпускай нашу "птичку" и разойдёмся без кровопролития. От этого слащавого "нашу птичку" стоящую рядом блондинку перекосило, отчего та криво ухмыльнулась. Ноги слегка дрожали от напряжения и незнания того, как завершится это скромное собрание. Оставшиеся в живых охранники, рассредоточившиеся по гостиной, держали мушки на стороже, готовые в любой момент открыть огонь по нарушительницам. – Я не нуждалась в помощи. – Вдруг подала голос Мария, зашипев, когда Браун сильнее сжал кулак на её волосах. – Да, я вижу, как ты справляешься. – Съязвила в ответ голубоглазая, хмуря светлые брови и судорожно прикидывая в голове возможные варианты развития событий. – Долго разглагольствовать будем? Вы тут, мать вашу, не одни! – Распалившись от слишком непринужденного диалога любовниц, грубо прервала Мазур. – Я могу прострелить ей обе щеки. – Заговорчески начал Маркус, проводя дулом пистолета по покрытому синяками и ссадинами лицу наëмницы. Он переместил руку с её волос на челюсть, ожесточённо сжимая и заставляя открыть рот. Штрэфонд тихо выдохнула. – Только представь, как эти милые зубки крошатся и ломаются. Она наглотается собственной крови в перемешку с зубами и захлебнется. – Будем обмениваться угрозами, или попробуем договориться? – Подала голос Мазур, резко притягивая к себе Агату и прижимая мушку к её челюсти снизу. Браун недовольно цыкнул, оглядев охранников, которые, не имея нужды в словах, всё поняли по одному лишь взгляду. – Одна из вас может уйти отсюда спокойно. Я буду добр в этот раз. – Отпусти их. Хейсу нужна я. – Оттолкнув от себя дуло пистолета ударом головы, Мария повернула голову к мужчине, строго заглядывая в его поросячьи глаза-бусинки. Тот довольно улыбнулся. – Мы уйдём отсюда все вместе. Никаких ультиматумов. Мы отдаём мать с дочерью, вы девушку. – Тоном, не терпящим возражений, заговорила Желточенко. Поймав на себе недовольный взгляд возлюбленной, она с надеждой прошептала одними лишь губами "пожалуйста". – Отпустите детей, молю вас.. – Дрожащим голосом заговорила Агата, хватаясь за локоть наëмницы, держащий в удушающем её горло. Подоспевшие девушки ни коем разом не хотели причинить вред жильцам, но обстоятельства.. Вынуждали. – Только после того, как ваш друг отпустит Машу. – Не переставала настаивать на своём Желточенко. – Маркус! Пусти её уже! Мы не должны страдать из-за ваших разборок! – Властный тон матери семейства, несмотря на старания его обладательницы, дрожал и звучал жалостливо. Именованный мужчина злостно оглядел нарушительниц его планов, заводя руку за спину напряжённо следящей за происходящим Марии. – Сперва вы отпускаете мать и дочь, и я режу верёвку. Так и не иначе. – Скрипя зубами выговорил Браун, удивляясь, когда пальцы сталкиваются с практически разрезанной верёвкой, держащей в крепких узах запястья заложницы. Он переводит взгляд на напрягшуюся брюнетку, агрессивно поджав губы. – Думал, я просто так прийду в твою ловушку? – Ухмыльнулась та, сильнее сжав в руке лезвие. Кровь тонкой струйкой стекала из зажатой ладони, пачкая светлый махровый ковёр. В голове девушки сумасбродно выстраивались планы побега из получившейся западни. Однако теперь помимо себя нужно было спасать любовницу. Мазур натренирована и сможет выбраться без её помощи. – Как тебе верить, кретин?! – Насмешливо заговорила Штрэфонд, делая шаг вперёд и волоча за собой пленницу. Девчонка пискнула, спотыкаясь и повисая на держащей её руке безвольным телом. Это заставило нетренированную Крис отвлечься, ставя ту на ноги, и Маркус, воспользовавшись удобным моментом, осторожно кивнул стоящему по правую сторону от блондинки охраннику. Однако от обученной Марии данный жест не ускользнул. – Крис! – Лебедева рвётся вперёд, разрывая верёвку окончательно и роняя окровавленное лезвие на пол. Она с силой ударяет лбом прямо в висок мужчины, от чего тот со стоном падает на дорогой ковролин. Охранник резко выставляет руку с оружием вперёд, начиная беспорядочно палить в едва вошедшую в гостинную Штрэфонд. Одна из пуль с холодящим нутро свистом вонзается в незащищённый живот Аманды. Вторая, пролетев практически рядом с телом плененной матери семейства Хейс, врезалась в левое плечо Мазур, но та лишь сильнее сжала зубы, дергаясь. Ещё несколько пролетают мимо, разбивая в крошку стену позади Кристины, и она, матернувшись, прячется обратно в коридор, прижимаясь спиной к холодному бетону. Женя повторяет её действие, толкая разрыдавшуюся Агату в руки телохранителей и выуживая из-за пояса два с лихвой заряженных пистолета. В гостиной глухим эхом застрял раздирающий крик. Маркус агрессивно покрывал девушек проклятиями, пытаясь прижать к полу сопротивляющуюся Лебедеву, мать семейства, завидев у входа кровь, взвыла нечеловеческим голосом. – Вы ранили мою дочь! – Отпустите.. – Хрипло зашептала Аманда, ослабляя хватку на чужой руке. Крис с ужасом ощутила на своем запястье горячую жидкость. Она отпускает девушку, с сожалением глядя на собственные окровавленные руки. – Аманда, спокойно, сейчас тебе помогут.. – Судорожно развернув пленницу к себе, блондинка ахнула, заметив на чужой светлой кофте расползающееся бурое пятно. Она потянулась к ней, желая помочь, но младшая Хейс, испуганно дернувшись, ступила в сторону гостиной, по роковой случайности попадая под шквальный огонь стоящих настороже охранников. – Стойте, придурки! – Испуганно заревел Браун, хватаясь за голову. Маленькое тельце, истерзанное несколькими огнестрельными ранениями, бессильной тушей упало на ковёр, давясь кровью и издавая последний предсмертный хрип. – Нет! – Истошно заорала Агата, бросаясь к дочери и трясущимися руками прижимая поникшее тельце к себе. Боль моральная вполне ощутимыми когтями сжала кровоточащие сердце, доставляя уже физические муки. – Нет, милая, открывай глазки, что же ты?.. – Аманда.. – Вмиг прекратив сопротивление, неверяще прошептала Лебедева, с застывшим в глазах ужасом наблюдая, как Хейс старшая покачивает в руках мёртвое тело жизнерадостной девчонки. Девчонки, которая, несмотря на черствость наемницы, занимала какое-то место в её сердце. Дышать мгновенно стало нечем. К своему удивлению, брюнетка ощутила, как по её щекам бегут горькие слезы. Они нескончаемым ливнем заливались в рот и нос, но ни всхлипов, ни дрожи её тело не выдавало. Просто жидкость, вытекающая из глаз. Просто эмоция, которую раньше она бы себе не позволила ни за что. – Мама, она.. Она.. – Заикаясь, Морган медленно осела на колени, заторможенно подползая к матери и устраивая руку на животе сестры. Она поднимает ладонь к лицу, с ужасом наблюдая на ней вязкую, всё ещё тёплую кровь. – Нет! Нет-нет-нет, Аманда, вставай! – Девочка кричит не своим голосом, падая в объятия матери и прижимаясь лбом к бездыханному телу двойняшки. Отголоски семейной трагедии заставляют развернувшуюся бойню на время умолкнуть. Никто не смел сказать что-либо, даже две спасительницы, тихо стоящие в укрытии за толстыми стенами, не смели заглянуть в гостиную. Горечь излишней жертвы мерзким привкусом осела в горле. Никто не хотел обрывать невинную жизнь. Штрэфонд чувствовала эту вину на своих плечах. – Подготовь шашку. – Поджав губы, тихо шепнула Мазур, вынимая из небольшой сумки на бедре хитрую приспособу с намешанными ядовитыми газами. Блондинка уверенно кивнула, стараясь отогнать от себя образ испуганных девичьих глаз и чужой крови на своих руках. От себя было мерзко. – Эй, ты не виновата. Не ты стреляла в неё. Услышав одновременно такие нужные и совершенно не утешающие слова из уст наëмницы, Крис благодарно посмотрела на неё, тихо выдыхая. Она достала шашку из кармана, снимая предохранитель и крепче сжимая вещицу в руке. – Вы поплатитесь за это своими жизнями. – Вдруг послышался голос Брауна из-за стенки. От отчаянного и Грозного тона по спине пробежали мурашки, распространяясь по всему телу. Голубоглазая прикрыла глаза, собираясь с мыслями. – Хейс.. Даже если кто-то из вас сбежит, он найдёт каждую. Найдёт и пустит на корм собакам. Послышалась возня. Звуки сопротивления и стремительные шаги в их сторону. Девушки напряглись, держа оружие наготове. – Первой за ваши ошибки поплатится храбрая птичка. – Мужчина подвёл Лебедеву ближе к выходу, с силой ударяя ту в живот с колена, от чего кареглазая согнулась пополам, падая на колени и буквально задыхаясь. Озверев от ярости, он ожесточённо пинает растерявшую весь свой боевой пыл Марию по хребту, прижимая лицом к полу и направляя оружие в тёмный затылок. – Выходи, сука! Ты или она?! Желточенко испуганно смотрит на Женю, в чьих глазах также читался страх. Наемница отрицательно мотает головой, как бы уверяя, что это всего лишь провокация. Однако по тону мужчины было понятно, что настроен он решительно. Живот свело болезненным спазмом от неимения выходов из ситуации. Отчаянно захотелось блевать от нервов. В данный момент перед ней стоял очевидный выбор. Либо умрёт она, либо Лебедева. Однако чутье подсказывало.. Со стопроцентной вероятностью умрут сегодня обе. – Крис.. – Послышался хриплый голос Марии с той стороны. Названная всполохнулась, крепко сжимая челюсть и безропотно дергаясь в сторону входа. – Уходите, пока можете. – Я не оставлю тебя! – Отчаянно выкрикивает голубоглазая, ощущая, как в уголках глаз собирается непрошенная влага. За что судьба постоянно швыряет её из задницы в задницу? Она едва обрела своё счастье в маленьком мире в лице самой жестокой, но в то же время самой милосердной и умопомрачительной женщины в её никчёмной жизни. Она едва успела ощутить всю радость от человека, что заставляет чувствовать себя значимой и нужной. Она наконец получила признание в любви от девушки, которой так яро и отчаянно добивалась. Получила взаимность впервые в жизни. И сейчас какой-то намыленный, мерзкий ублюдок грозится забрать у неё эту толику счастья. Всё, что заставляет держаться на плаву. Так много значения она придаёт маленькому человеку, к горлу которого сейчас приставлено холодное лезвие косы в руках смерти. Не сдержавшись, блондинка бросает на напарницу виноватый взгляд, прежде, чем с расставленными руками выйти из укрытия. Мария потухшим взглядом наблюдает за ней, нервно дернувшись под давлением чужой ноги. Спокойно наблюдать за подобной картиной было невозможно. – Чшш.. – Довольно цыкнул Браун, сильнее давя на выпирающий позвоночник брюнетки и победно улыбаясь. – Что-нибудь скажешь птичке перед смертью? Татуированная неотрывно смотрит в застланные слезами карие глаза, стараясь передать взглядом все чувства, что распирали нутро. Так многое хотелось сказать в этот момент, однако язык не поворачивался выдать хоть что-то. Из её уст не могло сорвать ничего, кроме судорожного, обнажающего душу.. – Прости меня, малышка. – Штрэфонд резко выбрасывает руку с пистолетом в сторону, направляя его прямиком на сидящую на полу женщину с дочерьми. С одной мёртвой дочерью. – Я заберу с собой ещё одну жизнь. Мне плевать, сукин ты сын, если ты убьёшь меня, но я подпорчу твою жизнь окончательно напоследок. – Дура.. – Слышится тихое шипение за стенкой. Мазур в попыхах пыталась сообразить, как вытащить из засады двух заноз в заднице, начиная накручивать круги по маленькому квадрату коридора, служащего ей прикрытием. Паника накрыла с головой. Она уже собиралась выдернуть чеку с шашки, как вдруг.. Раздался оглушающий выстрел. – Нет! – Истошно, голосом, коего до этого Женя не слышала ни разу, заорала Лебедева. Заорала испуганно и отчаянно. Холодок прошёлся по внутренностям. Желточенко отбросило в стоящий за ней стеклянный шкаф ударной волной от пули, прилетевшей в её живот. Палец неосознанно сжался на курке, совершая серию неконтролируемых выстрелов. Мазур, действуя неосознанно, срывает чеку с шашки, забрасывая её в гостиную, задерживая дыхание. Помещение заполняется едким, полупрозрачным газом. Увидев знакомое приспособление, Мария резко втягивает ещё не пропитанный ядом воздух, из последних сил отталкиваясь ногами и сбрасывая с себя обескураженного Брауна. Взгляд падает на лежащую в крови Агату. Тело словно пронзает током. Впервые от вида бурой жидкости наемница стало плохо. В утонченной шее погибающей красовалась зияющая, кровоточащая дыра. Дыра от пули, вырвавшийся из оружия Кристины. Женщина захлебывалась собственной кровью. Рядом, теряя сознание от усыпляющего газа, рыдала единственная уцелевшая в перестрелке Морган. От душевной боли закружилась голова. Так не должно было случиться. Никто не должен был погибнуть зря. Утонуть в собственном горе не позволили чьи-то руки. Из-за образовавшейся дымки и падающих отовсюду тел было не понятно, кому они принадлежали, поэтому наемница слепо доверилась им, поднимаясь с пола и убегая прочь от ядовитого тумана. Задержанный воздух давил и разрывал лёгкие. В голове стоял дурман. От происходящего кружилась голова. Кожу лица неприятно стянуло от чужой крови и горьких слез. С ноги выносилась входная дверь, в которую час назад с полной уверенностью в своём плане входила Лебедева. Однако все её планы рассыпались прахом с появлением в поместье Желточенко. Сознание прояснилось лишь с первым глотком свежего воздуха. Пробежав до ворот, наëмница упала в пожелтевшую траву, жадно глотая воздух и пытаясь согнать мутную пелену с глаз. – Не зря надевала. Говорила же, пригодится. – Тяжело дыша, заговорила Мазур. Кареглазая с трудом подняла голову, наблюдая, как любовница с болезненным выражением лица снимает с себя дырявую от пуль кофту, под которой скрывался как кстати одетый бронежилет. От выстрелов осталось лишь пару вмятин. – Да уж. – Кристина морщится, стягивая с себя защиту и проводя пальцем по образовавшейся в месте выстрела гематоме. Она выдохнула, переводя затуманенный взгляд на безэмоционально осевшую на землю возлюбленную. – Маш, ты как?.. – Зачем. – Зашипела та в ответ, поднимаясь на ноги. – Вы. – Девушка подошла к блондинке, хватая ту за лямки оставшегося на теле топа и встряхивая. – Пришли?! Я ведь, сука, просила остаться дома! – И что из этого вышло? – Спокойно переспросила голубоглазая, аккуратно устроив ладони поверх чужих кулаков. Хотя во взгляде её читалась боль. Она ведь пришла спасать любимую женщину, а в ответ.. Удар. Мазур шокировано наблюдает, как Штрэфонд, кувыркнувшись в воздухе, отлетает на пару метров по земле от мощного удара по лицу. Хорошенько впечатавшись в грубый асфальт, татуированная поднимается на дрожащих руках, открывая напарницам вид на ещё более стесанное лицо, чем было до. В глазах читалось неверие. – Маша, мы ведь пришли помочь тебе.. – Пытаясь унять перепалку, заговорила Женя, подходя к бывшей любовнице. – Помогли?! – Резко кричит она, разворачиваясь и сжимая кулаки. В глазах её читалась ярость, но где-то там, на дне, словно буйный океан в штормовую погоду, плескалась невысказанная боль от утраты. Она действительно дорожила этим семейством. Особенно почившей Амандой.. – Помогли, блять?! – Мы договаривались ограбить Хейса, а не убивать его, Маша! Ты ушла, не посоветовавшись со мной! – Неожиданно вскипела Штрэфонд, подходя к любовнице и дергая её за руку. – Если бы ты больше доверяла мне, мне не пришлось бы рисковать собой и Женей, чтобы вытащить тебя из задницы! Не пришлось бы, блять, бегать как в жопу ужаленная по всему Бруклину чтобы понять, как помочь тебе! – Я ясно дала тебе понять в записке, что справлюсь сама! – Закричала в ответ брюнетка, толкая подругу в грудь и нависая над ней. – Пока вы не явились, всё было хорошо! Ты испортила всё! Из-за тебя умерла Аманда, из-за тебя умерла Агата! – Мария схватилась за горло голубоглазой, игнорируя боль и обиду в её очах, всё больше проявляющуюся от каждого её слова. Плевать. Ей было плевать на чувства в этот момент. На её и на свои. – Я не прощу тебе их смерти! – Маша.. – Вдруг растеряв весь свой пыл от животной ярости в родных глазах, зашептала Кристина. Она аккуратно взяла чужие ладони в свои, прислушиваясь к хриплому дыханию партнёрши. – Хватит, пожалуйста. Послушай меня. Я переживала, не находила себе места. Я боялась потерять тебя. Не смогла бы я сидеть на месте и ожидать, пока ты вернёшься. Или не вернёшься.. – Ты потеряла. – Выдернув руки из чужой хватки, наëмница позволила горьким слезам вновь прорваться наружу. Застывший в глазах Аманды и Морган страх болезненной трелью бил по голове. Осознание смерти близкого человека перекрывал кислород. Будто она осталась там, рядом с маленьким бездыханным тельцем и плачущей сестрой Хейс. – Ты потеряла меня, Крис. Всё.. – Она жалостно всхлипнула, давясь излишним кислородом, что так жадно поглощали её лёгкие. Брюнетка сделала два шага назад, всей своей позой выдавая неуверенность в собственных словах. Однако Желточенко этого не замечала. На её глазах только что рухнул весь мир. Мир, который она так тщательно собирала по крупицам. Мир, в котором её ждало счастливое будущее рядом с человеком, который нуждался в ней также, как она в нём. Однако слова, на эмоциях вылетающие из родных уст, вонзались в спину острыми кинжалами. Ударом руки Лебедева принесла физическую боль. А словом душевную. – Что ты говоришь, Маша.. – Неверяще шепчет татуированная, бессильно опустив руки и ссутулившись. К горлу подступил мерзкий ком отчаяния. – Я.. Ты готова порвать всё, что у нас есть, из-за.. Из-за чего? – Маша, не она стреляла в Аманду. Выстрел в Агату тоже был непроизвольным, мы не собирались никого убивать.. – Снова подала голос Женя, однако двое не обращали на неё никакого внимания. Две пары глаз, переполненные болью и сомнениями, смотрели лишь друг на друга. – Вы пришли. Этого было достаточно, чтобы испортить всё. Ты всегда всё портишь, Штрэфонд. Всё, к чему ты касаешься, обращается крахом. – Обхватив себя руками, Мария мелко задрожала, шёпотом добавляя. – И меня ты тоже сломала.. – Если бы у тебя всё шло по плану, нам не пришлось бы спасать тебя. – Превозмогая боль и ломающийся голос, уперто ответила блондинка. Слова любимой женщины убивали. Топтали чувства, рвали душу, терзали сердце и заставляли на физическом уровне ощущать острую боль. Хотелось взвыть. – Маша, остановись, прошу тебя, пока не поздно. Мы говорим друг другу это на эмоциях. Ты всё, что есть у меня и я не хочу так глупо потерять тебя. – Практически умоляюще дополнила она, делая шаги навстречу партнёрше. Однако та отдалялась. – Я не хочу. Я не смогу быть с тобой. Я сама виновата в этом. Не нужно было давать тебе надежд, тогда Аманда.. – При воспоминаниях о лучезарной малышке слезы новым потоком заливали лицо. Нутро рвало на части от невыносимой агонии. Слова бесконтрольным потоком вытекали наружу, поливая грязью единственного близкого для наемницы человека. Однако отступать было поздно. Слишком многое сделано и сказано было. – Была бы жива. Она и Агата расплатились жизнями за мою ошибку. Ты моя главная ошибка, Штрэфонд. – Малышка.. – Сдавленно, ощущая себя грязью под ногтями после сказанных брюнеткой слов, шепнула Кристина. Она сжала руку на груди, словно этот жест мог утешить боль, терзавшую сердце. – Я люблю тебя.. – Хватаясь за эту фразу, словно за спасательный круг, блондинка медленно осела на землю, ощущая, что ноги больше не держат её. Карие глаза распахнулись, а руки наëмницы нервно затряслись от услышанного. Она неуверенно открыла рот, откидывая голову и душеразрывающе замычав, словно раненный зверь. – Я.. – Она проглотила слова, давясь слезами и стараясь не смотреть на любовницу. – Я не люблю тебя, Кристина. Не люблю. Хватит с меня. – Растерев прозрачную жидкость по лицу, Лебедева отвернулась, не сумев заглянуть в разбитое горем лицо возлюбленной. Она сжала кожаный костюм на груди, всхлипнув, и, не дожидаясь реакции, решительно зашагала прочь, куда глаза глядят. Штрэфонд молча проводила утончённый силуэт любимой девочки поникшими глазами, полностью осев на грязный асфальт и осознавая, что не может дышать. Слезы на лице уже не ощущались. В ушах стоял звон и, словно эхо, выстрелом в голову фраза "не люблю тебя". Кислорода нет. Её воздух исчез из атмосферы сразу после услышанных слов, оставив после себя лишь удушающий газ. Не прошедшая сквозь бронежилет пуля наконец дошла до сердца, обрывая пульс, а вместе с тем и никчёмную жизнь девушки, которая вложила в одного маленького человека всё, что у неё было. Уже ушедшая вдаль Лебедева лихорадочно затряслась, услышав за своей спиной срывающий голос и холодящий нутро крик, полный боли.***
– Их нет так долго.. – С дрожанием в голосе шепнула Лариса, устраивая голову на широкой груди супруга и поджимая ноги под себя. – Джон, что если.. – Она запнулась, поджимая губы и закрывая глаза. – Если с ними случилась беда? – Я уверен, всё будет хорошо. Крис живучая, как таракан. – С улыбкой произнёс мужчина, поглаживая супругу по хрупкому плечу и натягивая на него одеяло. – Чувствую себя виноватой. Я просто лежу дома, в тёплой постели, пока она там.. – Рыжая перевела взгляд на окно, вздыхая. – Ещё и дождь пошёл. Она там, наверное, мёрзнет где-то. И телефона у неё нет.. – Нужно будет отдать ей свой старый мобильный. Без связи бродить не дело. · Хмуро констатировал факт Джон, без интереса глядя в экран телевизора. Крутили какой-то напыщенный индийский боевик. Вдруг панорамное окно осветилось ярким светом фар в кромешной темноте. Возле дома глухо затух мотор автомобиля. Кравцова всполохнулась, откидывая одеяло и подрываясь с постели. Девушка подбежала к окну, буквально прилипая к нему в попытке разглядеть хоть что-то за плотной толщей проливного дождя. Из неизвестного авто вышло две фигуры, лениво плетясь к входной двери. – Это Крис! – Радостный девичий писк неприятно резанул по ушам. Лариса развернулась, убегая из комнаты и спускаясь на первый этаж. В момент, когда она подбежала к двери, в неё уже беспощадно тарабанили. Джон не спеша спустился следом, останавливаясь в арке и скрещивая руки на груди. Волнение жены за подругу умиляло. Такой дружбы не сыскать в такое время, и он был рад, что девочки сохраняют свою связь. Хоть они и совершенно разные. Супруга спешно сняла всю защиту с дверей, распахивая их и замирая от увиденного. – Крис, что с тобой? Пустой взгляд голубых глаз заставил поежиться. Желточенко понуро опустила голову, позволяя крупным каплям дождя стекать по её лицу, и, едва передвигая ногами, шагнула на порог дома. Мазур тяжело вздохнула, проходя следом и аккуратно прикрывая дверь. – Думаю, она пока не в состоянии разговаривать. – Тихо начала наëмница, придерживая блондинку за плечо, пока та стягивала с ног промокшие насквозь кроссовки. – Ей бы.. В душ и чего-нибудь крепкого. – У меня есть выдержанный виски. Будете? – С сожалением окинув взглядом потухшую Крис, спросил Джон, получая в ответ уверенный кивок Евгении. Вздохнув и нахмурившись, он молча удалился на кухню. Наконец избавившись от мокрой обуви, Желточенко подняла дрожащие руки к лицу, сжимая их в кулаки от вида крови и ссадин на светлой коже. Не вышедшая до конца истерика рвалась наружу, принося неприятное покалывание в носу и удушающее чувство давления в горле. Заметив состояние подруги, Кравцова молча обняла её, крепко прижимая к себе и болезненно жмурясь, когда голубоглазая заходится рыданиями на её плече. – Тише, милая.. – Тихо, жалостливо всхлипнула рыжая, утыкаясь носом в спутанные светлые волосы блондинки. Она пахла дождём и пылью. Горем и слезами. – Всё наладится, что бы у тебя не случилось. – Я могу пойти в ванну? – Сломленно спрашивает Штрэфонд, отстраняясь и избегая взгляда близкого человека. Словно та сможет всё прочесть в её очах без слов. Так было всегда. Лариса очень чуткая к чужим бедам. Показывать собственную слабость в потухших глазах не хотелось. Хотелось быть как всегда сильной в её глазах, чтобы не пугать и не заставлять волноваться. Даже в такие моменты она не думала лишь о себе. – Конечно, иди! Не спрашивай даже. Я пока подогрею еду. Ты, наверное, голодна. – Суетливо стерев со щёк предательскую влагу, рыжая отошла от гостьи, тяжело вздыхая. Блондинка молча прошла мимо, отрицательно мотая головой на предложение о перекусе. В голове отсутствовали какие-либо мысли. Собственный внутренний голос утих, оставляя свою хозяйку, вероятно, спрятав поглубже тяжкие думы о произошедшем накануне. Возможно, это было к лучшему. Однако Крис отчаянно пыталась вытащить из воспоминаний что-то хорошее, чтобы не окунуться в омут разочарования и депрессии с головой. Тихо прикрыв дверь в ванную под сожалеющими взглядами Мазур и Ларисы, она ещё с минуту молча смотрела на серебристую ручку, пытаясь вспомнить, зачем она вообще пришла. Голова отказывалась соображать. Гулко выдохнув, она разворачивается к зеркалу, такими же, как его материал, стеклянными глазами рассматривая своё вмиг постаревшее лицо. Она не узнавала девушку в отражении. Сломленная, апатичная, полностью втоптавшая себя в грязь. От былого хладнокровия и отстраненности не осталось ни следа. Убило ли это её? Нет. Унизило? Вполне вероятно. Она так много оторвала от себя, обнажила сердце, показала себя настоящую, но даже спустя все пройденные испытания её отвергли. Лебедева оставила её с искалеченной жизнью и просто ушла, утончённой ладонью забирая с собою и чужое сердце. Словно пытаясь удостовериться, что орган в груди больше не бьётся, Кристина прикладывает руку к грудной клетке, закрывая глаза. Чувствительная кожа поймала вибрацию бьющегося сердца. Это, почему-то, вызвало улыбку. Измученную и дикую. – Бьётся, значит не сдохла. – Сипло шепчет блондинка, откидывая голову и вдруг заходясь истерическим смехом. В какой-то момент он сменяется на вой, и из голубых глаз снова брызжут прозрачные слезы, размывая грязь на лице. Желточенко куляется вперёд, опираясь руками о белоснежную раковину и жадно впиваясь в собственное отражение, словно впитывая свой никчёмный образ в данный момент. Кровавая ссадина на щеке напоминала о ударе, полученном от любимой женщины. Татуированная аккуратно проводит по ней пальцами, завороженно следя, как выступившая, загустевшая кровь размазывается по лицу. Раздался скромный стук в дверь. – Крис, всё хорошо? – Мягко спрашивает стоящая по ту сторону Лариса. – Если ты боишься, что я наложу на себя руки, то не стоит. Я просто приму душ. – Не отводя взгляда от отражения, ответила Крис. К чёрту. Жалеть себя она не будет. Выдохнув, девушка лихорадочно стягивает с себя грязные вещи, забрасывая в стиралку, и заторможенно ступает ногой в душевую кабину, решив обойти классическую ванну стороной. Она включает горячую воду, тут же подставляя лицо под обжигающие струи, и обхватывает свою шею ладонями, закрывая глаза. Кипяток больно щипал раны, но она совсем не уделяла этому внимания. Во тьме закрытых очей проносились нелицеприятные картины. Испуганная Аманда, разъяренный Маркус, рыдающие Агата и Морган. Кровь. Разочарованный взгляд карих глаз и ненависть в них же. От последнего стало ощутимо больно. Под взглядом наемницы она чувствовала себя оголенным проводом. Дабы отвести это нежеланное сейчас наваждение, она открывает глаза, начиная яро смывать с себя отпечатки сегодняшнего дня. До крови тереть кожу грубой мочалкой, словно это могло принести облегчение. Отчаянно хотелось курить. Пачку, две, три. Хоть как-то расслабить напряжённый разум. Нужно было занять себя хоть чем то, чтобы не прокручивать в голове все возможные варианты событий этого дня. Потому что реальность её совершенно не устраивала.***
– Я не верю, что Крис могла убить кого-то. Это ошибка. – Неверяще замотала головой Лариса, зарывшись руками в спутанные волосы. Мазур напротив угрюмо потягивала виски из низкого стакана, нервно дергая ногой под столом. Джон молча сидел рядом, спрятав губы за кулаком и о чём-то усиленно размышляя. – Она и не убивала. Стреляли другие люди. Агата стала случайной жертвой, в Крис прилетела пуля, она не контролировала свои руки. Может, выстрелила и не она. – Напористо заговорила наëмница, сжимая губы в тонкую полоску. – Маша наговорила ей гадостей на эмоциях. Она была эмоционально привязана к Хейсам и потеря девочки стала для неё сильным ударом. – Джон, ты сможешь замять ситуацию, если за Крис прийдут? – Устало протерев глаза, рыжая обратилась к мужу, складывая руки в замок. Время на настенных часах перевалило за полночь. Штрэфонд находилась в ванной более часа. – Не нужно ничего заминать. – Стоило Кравцовой подумать о подруге, как вдруг она совершенно беззвучно оказалась на кухне. Кожа, видневшаяся из-под свежего халата, была красной и раздраженной. Но выглядела блондинка гораздо лучше. Молча пройдя мимо друзей, голубоглазая открыла окно, в полную грудь вдыхая ночной прохладный воздух. За спиной повисла гнетущая тишина. – Не нужно смотреть на меня, будто кто-то сдох. Я в порядке. Оклемалась. – Выпей. Тогда не придется врать, что ты в порядке. – Джон взял со стола увесистую бутылку, наполняя пустой стакан на столе янтарной жидкостью практически до краёв. Желточенко молча развернулась, с благодарностью принимая из рук мужчины сосуд и задерживая взгляд на цвете напитка. В голове мгновенно проскользнул образ карих глаз на солнце. Они отливали чистым янтарём и свежим пасечным мёдом. Тряхнув головой, татуированная выдыхает, резко опрокидывая целый стакан в себя под понимающими взглядами присутствующих. – Есть хочешь? – Взяв на себя роль заботливой мамочки, коей была лишена Крис, уточнила Лариса. Та в ответ отрицательно мотнула головой. – Джон. Есть сигареты? – Хочешь покурить? – Переведя взгляд на остывающую девушку, привычно низким тембром переспрашивает он. В ответ ему достался лишь уверенный кивок. – Идём на веранду. Желточенко слабо, измученно улыбнулась, по пути прихватывая с собой бутылку алкоголя и два стакана. Она чувствовала необходимость подышать свежим воздухом. А ещё выпить и закурить этот гадкий вечер хорошей сигаретой. А у Джона других не водилось. Уже на улице она удобно устроилась в мягком кресле, оставляя прихваченное на столике и откидываясь головой на высокую спинку. Где-то в малочисленных деревьях тихо чирикала птичка. Тёмное полотно неба усыпалось яркой пылью недосягаемых звёзд. Такие холодные и красивые, напоминающие о.. – Сегодня у меня бабские сигареты. – Завершить мысль не дал мужской голос. Возможно, к лучшему. Супруг Ларисы аккуратно присел в кресло рядом, протягивая собеседнице забавную розовую пачку шоколадных Kiss. Снова это напоминание. Или это она попросту ищет повод подумать о ней и загнать себя в апатию окончательно. – Сойдёт. Спасибо. – Взяв из упаковки несколько штук, блондинка отложила их на стол, зажимая фильтр одной между губ и ощущая приторный вкус шоколада и ванили на языке. Джон услужливо протянул ей зажигалку с маленьким огоньком, позволяя даме прикурить. Вдох. Лёгкие радостно затрепетали с первой затяжкой. Словно самое необходимое на свете в данный момент, голубоглазая с сосредоточенным лицом втягивала в себя ядовитые смолы, блаженно запрокидывая голову. Повисла тишина. Она прервалась лишь единожды, когда мужчина наполнял стаканы дорогим виски, чтобы потом просто молча протянуть гостье её порцию. Благодарно кивнув, Штрэфонд взяла её в руки, поджимая под себя ноги и ежась от прохладного ветерка, обдувающего распаренную кожу. Такой же ветер свистел в её голове. – Почему ты делаешь всё это для меня? – Вдруг сама того не ожидая задала Кристина не приходящий в голову до этого вопрос. Несмотря на это она испытывающе повернула голову к брюнету, выжидая ответа. Тот как-то печально улыбнулся, обмениваясь с гостьей взглядом. – Лариса любит тебя. Я люблю Ларису. Всё просто. Помимо этого ты девушка и хороший человек. Я не могу относиться к тебе плохо. – Хороший человек.. – Иронично хмыкнула та в ответ, потупляя взгляд на бутылке виски. – Я хороший человек.. – Словно убеждая саму себя в том, что она не "ошибка", вторила Крис. Джон лишь молча, с сожалением наблюдал за ней. Ссутуленные плечи и пустой взгляд голубоглазой говорили за неё. – Она разбила твоё сердце? Вздрогнув, словно от удара током, Штрэфонд крепче прижала колени к груди, слепо глядя на полупустой стакан с плещущимся в нём жидким янтарём. Будто только услышав эти слова из чужих уст, она осознала, что это действительно так. Очередная порция слез защипала глаза, но она не позволила им сбежать по щекам, моргнув. – Да.. – Болезненно засипела она вдруг пропавшим голосом. Голубые глаза поднимаются к собеседнику, пытаясь без слов передать всю ту боль, что успела скопиться в ней всего за несколько часов. – Она разбила мне сердце.***
Солёный воздух потоками омывал раскрасневшееся лицо одиноко сидящей на холодном метале девушки. Глаза, извечно холодные и смотрящие жестко, безэмоционально уставлены куда-то за горизонт, туда, где с громким гулом ходили корабли. На Бруклинском мосту неизменно кипела автомагистральная жизнь. Дорогие машины сновали туда-сюда, гудя и сигналя. Беспечные люди стремились попасть на сторону, где ночи всегда светлые от вывесок и горящих огней Нью-Йорка. Угнетенный преступностью Бруклин "выплевывал" проезжих в обогащённый горящий город мечты. Лебедева сидела на самой верхушке. Там, где её не сможет найти никто. Конечности онемели от ледяного ветра и явно минусовой температуры, но ей было плевать. Впервые в жизни она не понимала, что делать дальше. Впервые в жизни она ощущала себя настолько выпотрошенной, пустой, никчёмной. Грязной тварью, потушившей огонь в глазах человека, который зажёг жизнь в её груди. Как иронично. Кто-то зажигает, а кто-то тушит. В груди было холодно. Словно там опять не было ничего. Так-же, как до встречи с Крис. Удар по родному лицу до сих пор ощущался шипами на руке. А собственные слова завывающим эхом вторились в голове.. "Ты ошибка". " Я не люблю тебя". "Ты сломала меня". Вновь ощутив болезненный укол в груди, Мария мычит, обхватывая себя руками и пряча заплаканное лицо где-то в сгибах локтей. На деле.. На деле Желточенко починила её. Даже не починила, а перестроила. Подобрала с пола ненужную вещь, как добрый Папа Карло, и выстругала из черствой, беспринципной убийцы человека. А она, как самая неблагодарная тварь, обрушила общие труды в одночасье. Не было сомнений в том, что теперь блондинка возненавидит. Этим словам нет прощения. Поставив себя на место любовницы, Лебедева осознала, что с таким человеком захотелось бы оборвать все контакты. Выбросить общие воспитания, как ненужный хлам. Она не хотела причинять боль, но причинила её. Она не хотела оставлять её одну, но оставила. Она отчаянно хотела полюбить, но, наконец полюбив, собственными руками и мерзким языком превратила это трепетное чувство в безлюдные Римские развалины.Быть может, она просто недостойна любви?