Боль исполненного желания...

Вот уже как два года тишина и покой, казалось, навсегда покинули Облачные Глубины. А причина тому проста. Во всем виновата главная головная боль и неизменный источник нервного тика Лань Цижэня – Вэй Усянь. Этот шумный и абсолютно неуправляемый демон каким-то неведомым образом околдовал Второго нефрита, главную гордость дядюшки Цижэня и всего ордена Гусу Лань, Лань Ванцзи. А тот словно и не замечает ничего вокруг, кроме своего сиятельного супруга, и сопровождает убийственным взглядом каждого, кто осмеливается сказать хоть слово в адрес предмета обожания. Несмотря на то, что учитель Лань усиленно делал вид, что примирился с вынужденным положением вещей, он не оставлял попыток избавиться от нарушающего все границы его душевного равновесия недоразумения. Вот и сейчас, отправляясь ко сну, он неизменно шептал небожителям молитвы об избавлении ордена от чудовищной напасти. -------------------------------------- Рассветный час встретил учителя Лань восхитительной прохладой. Первозданная тишина сохраняла свою меланхоличную красоту, а по проложенным дорожкам мерной поступью следовали придерживающиеся нерушимых правил ордена адепты. Воцарившееся медитативное спокойствие было наглым образом прервано звонким искрящимся смехом. И лишь один человек позволял себе столь пренебрежительно относиться к сложившимся издревле заветам о соблюдении тишины. - Вэй Усянь, - не выдержал Лань Цижэнь, - в Облачных Глубинах запрещено… Не успел уважаемый дядюшка договорить фразу, как тот же самый неугомонный нарушитель правил пронесся ураганным вихрем мимо раздраженного учителя, попутно отвесив полные глубочайшего уважения слова сожаления за свое неподобающее поведение. И этот человек с прошлого года являлся одним из преподавателей для юных адептов. Невозможный, раздражающий, чрезмерно болтливый, он одним своим существованием развращал глазеющих на него очарованным взором учеников, в этом не было ни капли сомнения. Но не брать в расчет превосходные педагогические навыки и опыт заклинателя, которыми он мог и хотел поделиться с молодежью, было бы расточительством со стороны прославленного ордена. А потому выдвинутая кандидатура спустя множество разглагольствований со стороны умудренных опытом старейшин была утверждена. Пусть методы темного заклинателя в обучении разительно отличались от общепринятых, невозможно было не заметить, как вырос уровень навыков молодых заклинателей в противостоянии с нечистью уже спустя несколько усиленных занятий и ночных охот с Вэй Усянем. В общем и целом, отношение к нему обитателей ордена варьировало от откровенного презрения как Старейшины Илин, так и пути, которому он следует, до благоговейного обожания, в основном исходящего от младших адептов клана. Лань Цижэнь придерживался требующего от него максимальной выдержки нейтралитета, что не мешало ему мысленно продолжать посылать прошения о скорейшем исчезновении из зоны видимости главного ночного кошмара собственного бытия ---------------------------------- Уже к вечеру привычно приподнятое настроение Вэй Усяня скатилось до отрицательной отметки. Кто-то неприкрыто радовался временно наступившему затишью, некоторые же с сочувствием поглядывали на бывшего Старейшину. Причина подавленного состояния была ясна как день. По всей видимости, из-за очередного пришедшего в орден прошения Верховному заклинателю пришлось временно покинуть Гусу и дражайшего супруга, чтобы утихомирить разбушевавшуюся нечисть. И каждый раз, когда это происходило, Вэй Ин не находил себе места от беспокойства за дорогого сердцу человека. Он, конечно, мог поехать вместе с Лань Ванцзи, но, вспоминая о своих подопечных и возложенной на него ответственности, прогонял от себя эту мысль. К тому же, несмотря на положение супруга Верховного заклинателя, многие кланы все еще с опаской и пренебрежением относились к темному заклинателю. А оказывать пагубное влияние на репутацию любимого человека Вэй Усяню хотелось меньше всего на свете. ------------------------------------- Прошел уже час после того, как пробил колокол, оповещающий отхождение адептов ордена ко сну. Но снедаемый каким-то дурным предчувствием юноша не спешил отправляться в цинши. Вэй Ин неприметной тенью петлял меж жилых домов, пытаясь найти успокоение разбушевавшихся нервов в умиротворенном воздействии ночной тиши. Спустя некоторое время, когда юноша уже собирался возвращаться в свою обитель, в некотором отдалении от жилых построек он услышал подозрительный шум. Приблизившись к источнику звука, Вэй Усянь заметил несколько теней, скрывшихся за дверьми покоев адептов. Времени на раздумья не было, темный заклинатель выпустил сигнальный огонь и бросился на помощь ученикам. Звонкий лязг мечей и заполошные крики Вэй Ина, возвещающие об опасности, сработали на удивление эффективно, и уже через некоторое время обучаемые им ребята присоединились к отражению внезапной атаки. Сражение, если его с большой натяжкой можно было считать таковым, закончилось практически так же быстро, как и началось. Меж тем сложилось стойкое ощущение, что нападавших не особо интересовало убийство юных заклинателей или нанесение ущерба имуществу ордена. С каким-то ожесточенным неистовством они раз за разом, несмотря на изначально обреченные на провал потуги, продолжали попытки добраться до Старейшины Илин, чем изрядно веселили последнего. - Господа неудавшиеся воители, неужто я настольно неотразим, что все ваши взгляды обращены к моей несомненно драгоценной персоне, - заливался соловьем Вэй Ин, попутно с усмешкой отражая очередную атаку. К наступлению полуночи большинство нападавших было уже обезврежено или убито. Но, принимая во внимание, что кто-то из лазутчиков мог временно сокрыться под завесой темноты для нанесения нового удара, было решено отправить адептов для прочесывания всей территории ордена. Вэй Ин же решил не терять времени зря и вернулся к покоям своих малышей. Да, те уже были довольно взрослыми и умелыми юношами, но для него всегда будут оставаться детьми. Теплая улыбка всегда озаряла лицо темного заклинателя, стоило ему только вспомнить о своих учениках. Он никогда в этом не признается, но почти бесстрашный Старейшина Илин, видя, что его ребятам грозит реальная опасность, не на шутку перепугался. А потому не считал лишним проверить их состояние. В комнатах его подопечных было довольно оживленно. Взволнованные пережитыми эмоциями юноши, вопреки установленным правилам, спешили поделиться ворохом новых впечатлений с товарищами. Своего учителя они встретили невыразимой благодарностью в глазах. Все же тот уже который раз, не заботясь о собственной безопасности, спасал им жизнь. Посреди воцарившейся атмосферы непринужденной беседы никто не заметил, как от противоположной стены по направлению к столпившимся вокруг Вэй Ина адептам проскользнула тень. Развитие дальнейших событий было стремительным. В последний момент уловив движение, Вэй Усянь оттолкнул своих учеников от движущегося на них противника, отточенным с годами навыком вынимая свой меч и нанося смертельную рану неизвестному. Громкие крики заполонили ученические комнаты. Только полностью осознав произошедшее, адепты кинулись к своему любимому учителю, пристально осматривая того на предмет повреждений. Вэй Ин же беспечно отмахнулся от изрядно перенервничавших детей, говоря, что все с ним в порядке, и их переживания бессмысленны. Уже переступив порог собственных покоев, темный заклинатель ощутил медленно нарастающую боль в левом боку. Он приложил руку к складкам привычного черного ханьфу и с тихим выдохом заметил появившийся на ладони кровавый отпечаток. Не имея привычки привлекать к себе излишнее внимание, а также опасаясь лишний раз попадаться на глаза целителям после того, как его вот уже несколько раз доставляли туда в полубессознательном состоянии, Вэй Ин решил, что с небольшим ранением он вполне может справиться самостоятельно. Рана и впрямь выглядела довольно безобидно, а потому, наскоро обработав поврежденный участок тела привычными средствами, юноша погрузился в желанный сон. -------------------------------- На следующее утро уже весь орден переговаривался о недавнем нападении, не обращая никакого внимания на правила. Изредка проскальзывали произнесенные тихим шепотом фразы о доблести бывшего Старейшины Илин, что первым заметил неприятеля и без промедления кинулся на защиту адептов ордена. Вэй Ин несколько скептично реагировал на разносящиеся подобно пожару сплетни. Он все еще скучал по своему дорогому Лань Чжаню, и оттого становился все печальнее день ото дня. Пролетающие мимо будни казались каким-то бесконечными. Даже обыкновенно приносящие воодушевление занятия и любимая острая еда с Улыбкой Императора не оказывали должного эффекта. Воздух Облачных Глубин все реже наполнялся полным живости звонким смехом, а извечная беготня сменилась устало измеряющими пространство шагами. Вскоре не только ученики заметили излишне удрученное состояние учителя, но и другие обитатели ордена. И если первые были серьезно обеспокоены резкой переменой, вторые втайне надеялись, что наконец-то шебутной темный заклинатель одумался и более не будет испытывать орден на прочность своим неприемлемым поведением. Лань Цижэнь же с каким-то садистским умиротворением воздавал похвалу высшим силам, что хоть и полностью не избавили его от окружения невыносимого мальчишки, но неведомым образом сократили его тлетворное влияние на прославленных заклинателей Гусу Лань. ------------------------------ Спустя неделю после происшествия даже сам Вэй Ин начал задумываться о собственном состоянии. У него появилось стойкое отвращение к еде, постоянно клонило в сон, любая двигательная активность вызывала не соответствующую ей усталость, благородная бледность лица постепенно сменялась болезненной, а несколько раз заклинатель едва не свалился в позорный обморок от бессилия. Похоже, списывать все это на банальную усталость уже не имело особого смысла. А обращение за помощью к целителям более не являлось прихотью, а стало жизненной необходимостью. Лекари, безусловно, изрядно удивились, увидев на своем пороге темного заклинателя, которого даже на грани жизни и смерти после очередной ночной охоты приходилось доставлять для получения помощи через силу. Проводив впервые добровольно пришедшего пациента к кушетке, они подробно расспросили того о тревожащих симптомах, недавних травмах и возможных предпосылках к нынешнему состоянию. И с каждым ответом лица целителей становились все более хмурыми. Наплевательское отношение к своему здоровью супруга Второго нефрита не было новостью, но до сих пор вызывало искреннее недоумение. Спустя несколько часов диагностики лекари пришли к заключению, что организм молодого господина Вэя отравлен. Судя по всему, лезвие меча, что ранил темного заклинателя в момент нападения, было обработано сильнейшим ядом неизвестного происхождения. Прогнозы целителей были неутешительны. Так как природа свалившей его отравы была неизвестна, то и изготовление противоядия не являлось возможным. А без противоядия пациента неотвратимо ждал летальный исход. Вэй Ин сопроводил прозвучавший вердикт, означающий его скорую погибель, грустной усмешкой. Вероятно, он просто не заслуживает счастливого финала, ведь и без того превысил лимит полученного вопреки своим деяниям добра. Лекари с сожалением смотрели вслед супругу Второго нефрита, клятвенно пообещав никому не раскрывать его состояния и продолжать попытки отыскать выход. Они боялись даже представить, что будет с Ханьгуан-цзюнем, когда тот снова потеряет любовь всей своей жизни. С некоторым трудом добравшись до цзинши, Вэй Ин сполз по обратной стороне двери и зашелся в непрекращающихся рыданиях. Только сейчас он в полной мере ощутил, как фантомный узел душевной и физической боли затягивается на его шее. Лань Чжань, его любимый супруг, как же он скучает по своему нефриту. И боится, неистово боится, что больше никогда не сможет заглянуть в его прекрасные глаза, прикоснуться, вопреки данному обещанию попросить прощения, что снова оставляет в одиночестве. ------------------------------------ На следующее утро дела обстояли еще хуже, чем прежде. Каждый шаг сопровождала степенно разливающаяся агония, мысли нещадно путались, а зрение затуманилось настолько, что при ходьбе приходилось ориентироваться по большей части на память и осязание. Вэй Ин, всем своим видом более напоминающий неупокоенный дух, чем человека, на пределе сил добрел до учебных комнат. Он ненавидел одиночество. Он не мог казаться слабым, уязвимым. Больше темный заклинатель не доставит никому такого удовольствия. Слух о передвигающемся по окрестностям ордена подобно ходячему трупу супруге Второго нефрита дошел и до Лань Цижэня. Неприкрытое раздражение, сверкающее в его глазах, можно было потрогать на ощупь. Сегодня потерявшему всякие границы мальчишке не отвертеться от сурового наказания за неподобающее поведение. К тому моменту, как учитель Лань добрался до учебного павильона, где проводил занятия ненавидимый им всеми фибрами души приверженец Темного пути, он заметил, как тот, едва держась на ногах, покидал здание. - Вэй Усянь!! Юноша остановился как вкопанный на том же месте, где стоял, но не торопился поворачиваться к глубокоуважаемому наставнику. Конечно, это еще больше вывело из себя Лань Цижэня. - Негодник! Смотри в лицо, когда с тобой разговаривают! С недюжинным трудом сохраняя вертикальное положение, юноша обернулся и медленно подошел, выражая свое почтение. В глаза сразу бросились неестественная бледность и шаткая походка юноши, на контрасте с черными одеяниями вся картина в целом составляла весьма жуткое зрелище. Приводимые ранее сравнения были более чем близки к действительности. Уже в который раз Лань Цижэнь вопрошал, обращая взор к небесам, за что на его седины было послано это ходячее бедствие. Но не успел почтенный заклинатель зайтись в заготовленной на годы вперед обвинительной речи, даже по краткому содержанию описывающей, как минимум, демона во плоти, как Вэй Ин, неловко покачнувшись, начал стремительно оседать вниз, выпуская изо рта фонтан алой крови. Учитель Лань на одних только рефлексах заклинателя успел подхватить ослабевшее тело практически у самой земли и уставился на своего бывшего ученика в немом шоке. Вэй Усянь, могущественный темный заклинатель, способный в одиночку одолеть пятитысячную армию, сейчас едва ли находился в сознании, не в силах пошевелиться. Это не могло не вызывать вопросов. Прогоняя от себя прочь всякие предположения, Лань Цижэнь с внешне невозмутимым выражением лица прощупал бьющийся на запястье заклинателя пульс. Вернее, его слабые отголоски. На лице учителя Лань прослеживалась крайняя степень недоумения, ведь, судя по полученным данным, жить несносному мальчишке на его руках осталось недолго. Поток разрозненных мыслей был прерван тихим шепотом на грани слышимости: - Опять я все испортил, да, учитель Лань? Я… не хотел… честно. – Даже в такой ситуации заткнуть неуемного юношу было невозможно. - Помолчи, не трать силы. Мы отведем тебя к целителям. - Поздно… Вы же и сами… это прекрасно понимаете. – Слова Вэй Ину давались тяжело. В некогда искрящихся озорством глазах теперь застыла темная пелена смирения с собственной судьбой. Дыхание становилось все более частым и поверхностным. Лань Цижэнь и сам признавал, что надежды нет. И, несмотря на все прошлые выпады, сейчас он с горечью наблюдал, как из прежде пышущего энергией человека медленно утекает жизнь, не в силах ничего изменить. Внезапное осознание всей ситуации вспышкой отозвалось в затянутом сводом нерушимых правил сердце. - Ванцзи, он… - Передайте ему… что мне жаль, - с силой проговаривая слова, прошептал Вэй Ин. – И что я всегда буду… его любить… После судорожного трепетания веки темного заклинателя закрылись, хрупкая кисть плавно опустилась на землю, а воздух расчертил последний вздох. Несколько минут Лань Цижэнь сидел, не в силах шелохнуться и не понимая, как быть дальше. Он смотрел на неподвижно лежащего мальчишку в своих руках и не мог поверить глазам. По щеке предательски скатилась одинокая слеза. Со стороны главных ворот послышался какой-то гул. В любое другое время учитель Лань непременно напомнил бы адептам о соблюдении высеченных на камне правил, но в данный момент это было меньшим, что его волновало. Шум все нарастал, и в следующий миг перед глазами возник его горячо любимый Второй нефрит, взгляд которого лишь мельком скользнул по почтенному дядюшке и немигающим янтарем уставился на ношу в его руках. Все невысказанные слова оборвались на вдохе. Очень медленно Лань Ванцзи подошел ближе и с едва слышным шелестом упал на колени возле своего недвижимого супруга. Не говоря ни слова, он перенес вес тела Вэй Ина на себя, с судорожным всхлипом прижимая того к груди и укачивая на руках. Адепты, что в это время покидали учебный павильон, увидев и осознав произошедшее не смогли сдержать слез. Сердце разрывалось на миллион крохотных осколков как за любимого учителя, что успел стать их настоящим другом и наставником, так и за Ханьгуан-цзюня, который вновь потерял свою истинную любовь… -------------------------------- После внезапной трагической смерти Старейшины Илин прошло трое суток. По Облачным Глубинам все это время разносился надрывный плач гуциня. Двери цзинши были запечатаны могущественным барьером, и никто, даже при всем желании, не мог попасть внутрь. Следующим утром орден окутала пугающая тишина. Установленный ранее барьер спал по причине гибели его создателя. В Облачных Глубинах был объявлен траур. --------------------------------- И сейчас, стоя напротив могил любимого племянника и его супруга, Лань Цижэнь вновь роптал на небеса. Он корил себя за собственную твердолобость, разбивал костяшки пальцев в кровь от собственного бессилия. Он впервые за всю свою долгую жизнь, содрогаясь в рыданиях, преклонял колени и, как и прежде, взывал к милости Небожителей, умоляя вернуть племянника и его неугомонного спутника к жизни. Лишь в конец обессилев от возносимых молитв, учитель Лань погрузился в беспокойный сон. Обитатели небес не торопились откликаться на зов и лишь угрюмо качали головой. Этот человек слишком долго ставил свой комфорт и эгоизм превыше счастья окружающих его людей. Он денно и нощно молил об избавлении его драгоценного Второго нефрита от презренного последователя Темного пути, и теперь, когда его желание было исполнено, оказался не готов к последствиям. Оставалось надеяться, что свалившиеся на него страдания не пройдут бесследно. ----------------------------------- Утреннее солнце мягкими лучами согревало владения Облачных глубин. Сбившиеся в стайки ученики степенно следовали в учебные павильоны. Еще несколько дней назад Лань Цижэнь с нескрываемой гордостью мог провожать взглядом эту медитативную картину, но теперь это едкими шипами врезалось в его сердце, напоминая причину образовавшегося спокойствия. Сопроводив свои безрадостные мысли удрученным вздохом, учитель Лань уже планировал продолжить свой маршрут, как краем уха услышал разливающийся мелодичными переливами до пронизывающего ужаса знакомый звонкий смех. По мере того, как звук становился громче, лоб уважаемого наставника все больше покрывался испариной. Но, охваченный мыслью о начале собственного безумия, он был не в силах пошевелиться. Спустя несколько мгновений из-за угла показались две фигуры. Юноша в белом безмолвно скользил по вымощенным дорожкам, в то время как его спутник в ханьфу цвета ночи вихрем крутился вокруг, заливаясь громким смехом. Лань Цижэнь едва не рухнул на месте от полученного шока, стоило заклинателям остановиться в паре шагов от него. На глаза неизбежно наворачивались слезы. Он был практически уверен в том, что все происходящее является лишь плодом его подернутого горем воображения, но не мог оторвать взгляда, полного надежды на обратное. - Дядя, - Ванцзи уважительно поклонился, но лицо его оставалось несколько встревоженным. - Учитель Лань, - вторил супругу Вэй Усянь, выказывая уважение родственнику и ярко улыбаясь. Время словно остановило свой ход, и мир вокруг замер. Если выразиться точнее, замерло все, кроме самого учителя. Он стоял на прежнем месте и в полном недоумении хватал ртом воздух. - Лань Цижэнь. Это твой последний шанс, не упусти и его, - прошептала Вселенная. – Живи, но каждую прожитую секунду помни о боли исполненного желания…