Second Chances

*** Внутренний двор Хогвартса для приезда Делегаций, 30-е Октября*** Гарри вместе со всеми ожидал прибытия делегаций, коченея во дворе Хогвартса. Учителя пытались поддерживать видимость порядка. Поначалу они пробовали разделить учеников по домам и курсам, но спустя пару минут бросили столь безнадежную затею. Вместо стройных рядов делегацию приветствовала толпа болтающих студентов. Старшие ученики обменивались комментариями по поводу внешности иностранцев, особенно француженок, а у фанатов Квиддича была лишь одна тема: Виктор Крам. В этом году он тоже будет здесь, и каждая команда надеялась, что им удастся убедить его провести тренировочный дружеский матч. Некоторые из них даже мечтали о своего рода неофициальном Кубке: команда Шармбатона и команда Дурмстранга vs команд четырех Домов. Гарри был одним из этих нетерпеливых фанатов несколько месяцев назад, но не теперь. Многое изменилось с окончания третьего курса. И решение Рона Уизли, предпочёвшего визитам Гермионы, идущей на поправку, тренировки по Квиддичу, стало последней каплей. Поскольку Оливер Вуд выпустился, новым капитаном команды назначили Анджелину Джонсон. Алисия, Кэти и близнецы поддержали её, не было никаких дискуссий о новом положении Анджелины. Гарри ожидал, что она будет великолепным капитаном. Хоть девушка не являлась ярым фанатом Квиддича, как Оливер, она была лучшим вариантом, и в этом году — без регулярных кубковых игр, пожертвованных в пользу товарищеских, между домами — у неё была возможность поднабраться опыта. Она не очень то и хотела заменять Оливера Роном — близнецы были вынуждены убедить её за «кулисами». Они якобы подшучивали над способностями своего брата, а в итоге им потребовалась всего одна пробная сессия, чтобы ошеломленная Джинни Уизли стала четвертым членом семьи… попавшим в команду. У неё прослеживался явный талант Ловца, и Гарри даже полагал, что она принесёт им не одну победу в следующем году. Мне действительно она больше нравится, играющей на поле, а не сидящей рядом со мной в Гриффиндорской Гостиной, — мелькнуло в его голове. У самого подростка не было желания играть в Квиддич в этом году, и единственное сожаление по данному поводу касалось девушки с чёрными длинными волосами, довольно популярной, с Рейвенкло. Чжоу Чанг стала ловцом Рейвенкло и в этом году, а без квиддичных матчей шансы на то, что он сможет проводить с ней хоть какое-то время, таяли на глазах. Мало того, что она принадлежала к другому Дому, так ещё и была на год старше. Из-за этого у них не было совместных занятий, а матчи предоставляли особые возможности: оказаться рядом с ней, поговорить на нейтральную тему. Очень раздражённая Дафна пыталась уговорить его пригласить Чжоу на предстоящий бал, сразу после официального вечернего объявления, но он сомневался, хватит ли ему его смелости для подобного шага. И, даже если каким-то чудом он все-таки пригласит её, никто не отменял факта: где — он, а где — Седрик Диггори? В последние несколько недель староста Хаффлпаффа слишком открыто начал проявлять интерес к девушке с Рейвенкло. Чертовски хороший Ловец, староста факультета с хорошим семейным древом — добавьте к этому красивую внешность, интеллект и слухи о том, что он — будущий чемпион Хогвартса — для Гарри было очевидно, кто станет «победителем». Гермиона сжала его руку в успокаивающем жесте. Без постоянного гнезда на голове девушка улыбнулась лучшему другу. Почувствовав, о чем он думает, она проследовала за его взглядом к рейвенкловке, проявлявшей пока лишь мимолетный интерес к Гарри. Гриффиндорка удивилась, когда услышала, как Дафна давала ему советы о том, как лучше развивать собственную симпатию и как наладить отношения с девушкой его мечты. Удивилась, потому что со ДнеРождественской вечеринке и после, когда они проводили вместе время в Больничном Крыле, лучшая подруга Гарри наблюдала за растущей связью между Гарри и Дафной. Гарри стал лучше себя контролировать — отчасти из-за их общего обучения Окклюменции — и удивил не одного преподавателя своим улучшившимся во время учебы поведением, а Дафна позволила себе немного «открыться», временами показывала свою более теплую сторону и иногда «сухо» шутила, по крайней мере, в кругу своих новых гриффиндорских друзей. *** ***(Флэшбэк)***  — Почему … Гермиона перевела дух. Несмотря на развивающуюся дружбу — дружбу, цветущую, несмотря на недовольства большинства слизеринцев и гриффиндорцев — она не была уверена, стоит ли спрашивать об этом. Этот вопрос казался слишком личным. — Почему я помогаю ему с Чанг? Дафна, заметившая смущение Гермионы, улыбнулась краешком губ. — Да, почему ты поощряешь его в этом вопросе? Даже я вижу — она не подходящий, по крайней мере, для Гарри тип. — Гермиона вздохнула, по её лицу было видно, насколько гриффиндорку не радовала поднятая тема. Она немного продвинулась в Окклюменции и теперь неплохо скрывала собственные эмоции, но именно эти занятия позволили Дафне разобраться в человеческом сознании. А потому девушка часто догадывалась, о чём Гермиона хочет спросить, ещё до того, как та успевала открыть рот. Дафна пожала плечами, и большинство людей не обратили бы внимания на легкую неуверенность в реакции, не заметили бы того, как напряглись её плечи. Но Гермиона не была «большинством». Она изо всех сил старалась подавить улыбку, когда слушала ответ Дафны: — Он должен испытать себя, должен понять, какая она на самом деле пустышка и сука. То, что Дафна оскорбила девушку, лучше всего показало её смятение. Девушка явно планировала продемонстрировать чуть меньше. Дафна никогда никого не оскорбляла — кроме Джинни и Рона. — Но, — Гермиона сузила глаза, — что, если она?.. — Никогда, — покачала головой Дафна. — Даже быть Мальчиком-Который-Выжил — для неё не достаточно. Гарри должен стать, как минимум — чемпионом Хогвартса, и лишь после Чанг задумается о том, чтобы стать его девушкой. Гермиона надеялась на правоту Дафны в это вопросе. Луна не раз жаловалась на поведение Ловца своего факультета, а Луна редко жаловалась на кого-то, кто так много значил для Гермионы. Она не горела желанием, проводить время с этой девушкой больше, чем того требовала вежливая необходимость. ***(Конец Флэшбэка)*** *** Гермиона снова сжала его пальцы и дружелюбно улыбнулась Гарри. Он ответил ей тем же, задаваясь вопросом, почему подруга успокаивает его. За последние несколько недель произошло столько всего, что в утешении она нуждалась сильней, чем он. *** ***(Флэшбэк)*** ***Месяц назад*** С тех пор, как Гермиону выписали, по крайней мере один из её друзей всегда был рядом с ней. Гарри, Дафна, Невилл, Падма, Сьюзен и даже Трейси с Блейзом по очереди сопровождали её на каждый урок, каждый приём пищи и каждую прогулку в библиотеку. Не раз Блейз использовал «услугу телохранителя» как предлог, чтобы «проверить безопасность» в женских туалетах, он не позволял Гермионе заходить туда до «проверки» … Трейси это не сильно забавляло, более одного синяка на руках и голени Блейза доказывали её неодобрение. На сей раз — по дороге на Зелья — за ней присматривал Гарри. Вид Драко и его дружков заставил парня мысленно простонать. В то время как Миллисент вела себя подозрительно тихо в присутствии Гермионы и Дафны в этом году — не раз обмениваясь задумчивыми взглядами с соседкой по дому, Панси использовала любую возможность, чтобы унизить Гермиону. Этот раз не был исключением. Драко, обычно доминирующий в этих «разговорах», на этот раз сдержался и позволил своей последовательнице — он уж точно не назвал бы её своей подругой, у Малфоя не было друзей, только союзники или миньоны — первой пойти в наступление. — Вы только посмотрите, кто тут у нас: Поттер и его маленькая грязнокровка. Я, правда, надеялась, что ты останешься в Больнице еще немного, вместо того, чтобы травить воздух своим присутствием. Поспешный осмотр показал Гарри, Невилла поблизости не оказалось. «Какое счастье!»  — мысленно подвёл итог своим наблюдениям Поттер. Прежде застенчивый мальчик не раз пробуждал своего «внутреннего гриффиндорца», когда Гермиона нуждалась в защите, наверняка он бы очень гневно отреагировал на эту ненавистную ругань. Не в первый раз Гарри задавался вопросом, почему учителя позволяют использовать «это слово» в школе без малейшего выговора. Ни одна маггловская школа ни одному ученику не позволила бы так оскорблять других на постоянной основе. Дин и Симус стояли достаточно близко, но не обращали внимания на суету. Они не раз выражали своё недовольство по поводу дружбы Гарри и Гермионы со змеёй. А Рон… никто больше не ожидал, что он поможет Гермионе. Он снова проигнорировал возможность помочь всё ещё влюблённой в него девушке. Возможно, именно повторяющееся предательство, а не само оскорбление, вызвало у неё такую реакцию. Не способный ничем помочь — Гарри, наблюдавший за оскорбляющими друг друга девушками, пытался следить за остальными «членами банды». Что-то во всём этом казалось неправильным, и дело было не только в том, что тон Панси выдавал, насколько она не заинтересована процессом. Несколько раз после попытки отравления у Гарри проскальзывала мысль, что Панси оскорбляет Гермиону больше для того, чтобы убедить саму себя в том, что она всё ещё ненавидит гриффиндорку. Это было действительно странно. Но эта стычка казалась слишком спланированной, слишком похожей на ловушку. Когда Драко немного отступил, поместив Гойла между собой и Гарри, его следующее действие стало очевидным, но было уже поздно. Палочки были вытащены, и, хотя у Гермионы не возникло проблем с обезоруживанием Панси и уклонением от ее жалкой попытки проклятия, Гарри опоздал с предупреждением, и в неё попало «Densaugeo» Драко. Со злобными ухмылочками на лицах группа наблюдала, как у Гермионы начали расти зубы. Дин и Симус наконец решили вмешаться, но были остановлены хваткой Рона и легким кивком головы. Гарри трясло от ярости, его гнев всё возрастал, а появление Снейпа лишило его возможности проклясть Драко. Мгновенно палочки слизеринцев исчезли, и, как всегда, Снейп возложил вину на гриффиндорцев. — Снова зачинщик неприятностей — вы, Поттер, — прорычал он, с широкой ухмылкой задержав взгляд на лице Гермионы. Он сделал всё возможное, чтобы настроить других слизеринцев против Дафны после летних каникул, явно раздраженный мыслью об этих «отношениях между факультетами». Гарри надеялся, что Снейп отреагирует по-другому из-за старой дружбы Мастера Зелий с матерью Гарри, но, видимо, ошибся. К его удивлению, Дафна не разделяла ненависть Гарри к Снейпу, но так и не объяснила причин. — Гад-Драко проклял Гермиону. — О, — ответил Снейп, его ухмылка стала шире, — в самом деле? Не вижу никакой разницы. Дина и Симуса хотя бы хватило на то, чтобы выглядеть пристыженными, но даже сейчас они не пришли ей на помощь, а Рон даже позволил себе небольшую усмешку, когда Гермиона в слезах покинула кабинет. Гарри заметил удивительно грустную Панси, Драко без его фирменной ухмылочки, и возненавидел всех скопом. Даже несмотря на то, что Дафна и несколько других слизеринцев попытались убедить его в обратном, он всё ещё ожидал, что слизеринцы будут вести себя, как змеи. Но гриффиндорцы, друзья Гермионы, не должны быть такими. Он поспешил за подругой в Больничное Крыло. *** Глубоко задумчивый Гарри наблюдал за Гермионой, выходящей с Невиллом из Больничного Крыла. Заклинания мадам Помфри смогли одолеть проклятие и вернули зубы девочки в прежнее состояние. Заклинание долго «обрабатывало» повреждения, и теперь передние зубы стали короче, чем раньше, подарили Гермионе ровную красивую улыбку. Раньше Гарри пытался уговорить её на коррекцию передних зубов, но ей не разрешили волшебную коррекцию её родители. Порой дантисты — родители — не лучшее Так что это «нападение», в конце концов, повлекло за собой больше положительного, чем отрицательного. Выбранное проклятие, выбранные исцеляющие заклинания и задержка, вызванная отвлечением Помфри на некоторые зелья, упавшие на пол, потратившие время меди-ведьмы на мытьё пола, а не на окончание лечения, — всё это было долгожданным совпадением. — Ты случаем ничего не знаешь о сегодняшнем «проклятом» случае, а Дафна? — начал Гарри, не сводя при этом глаз со стоящей рядом с ним девушки. Дафна тоже смотрела в сторону Гермионы и Невилла. Её мягкая улыбка исчезла, она снова пыталась притвориться «Ледяной Принцессой», что лишь убедило Гарри в его собственной правоте. — Те зелья упали, — продолжил сын Джеймса Поттера, и его улыбка показывала, что он согласен с её поступком, — из-за тебя. — Возможно, — пожала плечами Дафна. Когда она собралась уходить, Гарри остановил её, схватив за руку. Девушка нахмурилась, но вырываться не пыталась. — И «возможно» у тебя есть идеи, почему Драко выбрал именно это проклятие? — Возможно, — теперь Дафна позволила себе крошечной улыбку. Она подмигнула, ожидая, что Гарри продолжит, но мальчик лишь выжидающе смотрел на неё. После нескольких минут молчания она застонала, уступив его неозвученному вопросу. — Все знают, от прямого нападение на твоих друзей больше вреда, чем от проклятия. Возможно, я упомянула о том, что Гермиона комплексует по поводу своих зубов при Трейси. Возможно, я была не слишком осторожна и позволила Панси подслушать наш разговор. Не так-то легко сохранять приватность в общей Гостиной. — Ты и впрямь настоящая змейка, знала об этом? — ухмыльнулся Гарри. Дафна склонилась в полупоклоне: — Мы не властны над собственной сутью. (Конец Флэшбэка) *** ***(Настоящее)*** Пока Гарри и Гермиона пытались успокоить нервы друг друга и убедиться в том, что прибытие делегаций ознаменует «лучшее» начало, за ними вела наблюдение парочка слезеринцев. Трейси Дэвис заметила, что некоторые её однокурсники смотрели на гриффиндорцев глазами полными ненависти. Проклятье « Densaugeo», имеющее неприятные последствия, в итоге помогло Гермионе Грейнджер, было не первым и далеко не последнии «предупреждением». Трейси надеялась, что её соседи по дому хотя бы воздержатся от чего-то более жестокого, не говоря уже об ещё одной попытке убийства. Ей было в радость то, что Драко и его дружки так и не поняли, что весь «зубной» инцидент был частью плана, разработанного Дафной. Только Панси, казалось, что-то заподозрила, но маленькая девочка с лицом мопса уже не стремилась оскорбить или обидеть Гермиону после. Вместо этого слизеринка вела себя очень странно, её глаза несколько раз блестели от непролитых слез, на лице была маска печали, чего Трейси никак не ожидала. Что может её беспокоить? Тот день, после урока ЗОТИ, посвящённого Боггарту был самым « странным». *** (Флэшбэк) ***(Две недели назад)*** Если первый урок с профессором Грюмом (Муди) был плохим, когда он продемонстрировал Три Непростительных, то этот только усилил чувство дискомфорта. Убийство паука, то, как бедное животное рухнуло после удара зеленой вспышкой света, у многих вызвало плаксивый всхлип. Но сильнейший эффект на Невилла произвело «<i>Круцио». Он всегда ассоциировал это Проклятие с состоянием родителей. Они жили — нет, существовали — как пустые оболочки, лишенные каких-либо мыслей, эмоций. Его мать большую часть времени даже не реагировала на его присутствие. Эта «пустота» была результатом того, что Беллатриса— «что б её…»—Лестрейндж использовала на них «Круцио» в течение бесчётного количества времени, полностью изничтожив сознание потоком боли.</i> Этот урок был посвящён не Непростительным, а Боггарту. Всего год назад профессор Люпин познакомил их с этим особенным существом, существом, способным придать форму самым потаённым страхам… Невилл предположил, что у большинства Боггарт не сменил формы — у большинства из них, но у некоторых… Грюм (Муди), настороженный, на другом конце комнаты начал с «Z» — Забини — и продолжил цепочку по алфавиту в обратном порядке. Первое неожиданное изменение случилось с боггартом Гарри. Если в прошлом году все они наблюдали за его ментальной битвой против боггарта-дементора, то на этот раз слишком хорошо известный облик Пожирателя Смерти стал главным триггером юноши. Многие слизеринцы хихикали над страхом Гарри, но Невилл сосредоточился на странном поведении Пожирателя. Вместо того, чтобы атаковать или оскорблять Гарри, тот начал атаковать туманную цель. Хотя можно было различить женский силуэт, но идентифицировать личность представлялась возможным. Невилл даже подозревал причину: он боялся потерять не одну женщину из-за Пожирателя Смерти, а несколько. После того, как Гарри сменил одежду Пожирателя Смерти на костюм клоуна, а его заклинания — на водяные бомбы, нескольким другим ученикам пришлось столкнуться со своим страхом, прежде чем настала очередь Невилла сделать шаг вперед. В последний раз, когда Боггарт принял форму Снейпа — страх, с которым Невилл смог бороться— тот переодел профессора в ужасное цветочное платье своей бабушки. Но на этот раз это всё было по-другому, и больше, он дрожал из-за ожидаемой реакции зрителей, и в особенности — «её» Вздохи и смех разнеслись по комнате, когда Боггарт превратился во вторую Гермиону: — Ты же не думаешь, что когда-нибудь сможешь понравиться мне, крошка-Неви? Посмотри в зеркало, жалкая пародия на волшебника. Не способный создать базовые заклинания, не способный сварить простейшие зелья, вижу ли я в тебе кого-то большего, чем мальчика-цветочника? Ты никогда не сможешь сравниться с настоящим волшебником вроде Гарри. Мерлин, даже Гойл и Крэбб лучше тебя. Невилл просто стоял и смотрел на девушку, по его щекам бежали слёзы. Он знал, что большинство студентов и преподавателей считали его не намного лучше сквиба. Мерлин, даже его собственная семья придерживалась этой точки зрения на протяжении долгих лет и не раз его собственная бабушка — несмотря на свою глубокую любовь к нему — с отвращением сравнивала его достижения с достижениями его отца. Словно сквозь туман Невилл увидел палочку в своей руке, палочку, унаследованную от отца, которую его бабушка отдала ему в надежде на то, что он превзойдет себя, используя её. — «Ридди… Ридикулус… Ри…» Безнадежно. Гермиона права: он никогда не быть ему настоящим волшебником. Мальчик воспринимал фигуру Богарта, только как силуэт на фоне белой стены, его уши наполнились смехом других учеников и гнусными комментариями Драко. Он вдруг ощутил, как кто-то оказался рядом с ним и схватил его за руку. Прохладные пальцы переплелись с пальцами Невилла, её сладкий голос шептал ему на ухо успокаивающие слова, перекрывая собой жестокость слизеринцев. Он знал: Гермиона не разделяет его чувств, она видит в нём друга. Но этого было достаточно — достаточно для того, чтобы она считала его достойным своей дружбы. Он радовался тому, что имел. — «Риддикулус» На лице Невилла отразилась смесь облегчения, счастья и неуверенности, когда одежда Боггарта-Гермионы сменилась. Теперь там стояла новая Гермиона в классическом бальном платье, с тщательно заплетенными волосами и маленьким букетом в руках. На самом деле, не нужно было никаких слов, чтобы заявить: Невилл хочет пригласить Гермиону на бал. Когда он оглядел комнату, изо всех сил избегая взгляда Гермионы, он увидел самые разные выражения на лицах учеников. Справа Драко и его дружки демонстрировали запатентованную ухмылку с примесью отвращения, и только Миллисент слегка улыбнулась, а Панси наблюдала за мальчиком с задумчивым выражением. Слева Гарри и Дафна не только стояли бок о бок, но и обменивались широкими и счастливыми улыбками. Дин и Симус выглядели удивленными, но не несчастными. После инцидента с проклятием Драко они старались вести себя лучше и даже (спустя несколько дней) извинились за то, что не поддержали свою сокурсницу. Неудивительно, что Гермиона приняла их извинения, выжидающе уставившись на Рона. Но рыжий только надулся и отвернулся. Теперь он снова вел себя как слизеринец, выражая свой гнев, даже ненависть, хмуро глядя в сторону Невилла. Почему он так реагировал? С одной стороны, он обращался с Гермионой, как с кучей дерьма, разговаривал с ней только в том случае, если ему нужна её помощь и никогда не проявлял никакого романтического интереса. Но, с другой стороны, он явно завидовал другим друзьям. Такое поведение было совершенно недостойным друга, он в открытую ревновал Гермиону ко всем, кто пытался проводить с ней время. Если поведение Рона уже раздражало Невилла — и, насколько он заметил, приводило в бешенство Гарри, — каково же тогда приходилось Гермионе? Невилл в последний раз сжал руку Гермионы, прежде чем вернуться на свое место. Он надеялся, что Рон сможет сделать выводы о своих чувствах в ближайшем будущем. Когда две трети студентов окончило свою «Борьбу со страхами», вперед вышла Дафна Гринграсс. Невилл, размышлявший о Гермионе и о том, будет ли профессор МакГонагалл по-прежнему её Боггартом, поднял голову и нахмурился. Он потратил последние недели на то, чтобы узнать девушку-слизеринку получше, но не имел ни малейшего понятия, кем окажется её Боггарт: «Какое-то волшебное существо, подобное тому, которого боялась Парвати? Профессор, которого она боялась разочаровать или это — кто-то, кого она сильно любит?» Когда Боггарт превратился в девушку, Невиллу потребовалось пару секунд, чтобы «понять». Девушкой казалась Асторией — может чуть постарше — чуть осунувшаяся, с темными кругами под глазами. На губах её играла жестокая улыбка, она держала палочку «наготове», когда подходила к своей старшей сестре. Не верящая во всё происходящее Дафна побледнела и задрожала от страха, не в силах поднять палочку. С каждым шагом, сделанным Асторией по направлению к ней, дрожь Дафны усиливалась. Невилл нахмурился. Он никогда не видел девушку такой, даже когда Гермиону отравили. — Теперь, сестричка, я сильная, мне суждено править. Ты отвратительна мне в своей слабости. Отец никогда не должен был позволять тебе пятнать честь нашего дома своим предательством. Ты — «Предательница Крови», и ей ты и умрешь. А когда я закончу с тобой, нанесу визит нашей дорогой мамочке. Дафна, Ледяная Принцесса, сильная Дафна, медленно рухнулась на пол, трясясь от страха. Она даже не попыталась поднять свою палочку или защититься от атаки. Только сейчас Невилл заметил татуировку на руке Астории, темную метку, доказывающую её статус Пожирательницы Смерти. «Её самый главный страх — младшая сестра — Пожирательница Смерти, и она вынужденна сражаться с ней» Невилл содрогнулся. Он ожидал раскола между девушками из-за их разных мировоззрений: «Насколько ошибочными были мои предположения? Что бы я чувствовал, если бы был вынужден драться с бабушкой? Неудивительно, что гордая, стойкая девушка так отреагировала.» — Какая жалость. — отругала её Астория, — я когда-то могла видеть в тебе единомышленника. Но я выросла, и поведала свет (мир). С другой стороны, ты, моё воплощение отвращения, ты же просто… Конечно, Боггарт-Астория продолжила бы в том же духе, потому что Дафна не могла сопротивляться собственному страху, а профессор Грюм (Муди) явно не хотел вмешиваться. Невилл сосредоточился на Дафне и не заметил признаков понимания, на мгновение мелькнувших на лицах более чем одного слизеринца, не заметил одинокой слезинки, скатившейся по щеке Панси. Он слышал только их злобный смех по поводу слабости Дафны и комментарии насчет того, что она не достойна называться слизеринкой. Когда он начал оборачиваться, его внимание привлекло быстрое движение. Гарри выхватил палочку, и мощное взрывное заклинание разорвало Боггарта на части, а через секунду последовали более слабые, но не менее гневные заклинания Трейси и Гермионы. Но было и четвертое заклинание, которое действительно потрясло Невилла: слабое и неуместное, более раздражающее Боггарта, нежели причиняющее ему боль, поразившее фальшивую Асторию на долю секунды раньше Гарриного. В поисках источника заклинания все взгляды обратились к Панси. Маленькая слизеринка уставилась на свою палочку, будто размышляя: откуда могла взяться палочка и кто первым применил заклинание против Боггарта. Если не считать содрогающейся от рыданий Дафны, в комнате царила гробовая тишина, так как никто не знал, как комментировать такой поворот событий. Когда Миллисент осторожно коснулась локтя Панси, девушка вздрогнула и рванула прочь, как лань — от погони. Через несколько секунд она покинула класс. Профессор Грюм с его уничтоженным Боггартом, объявил об окончании урока, и ученики тихо покинули аудиторию, в то время как Трейси и Гермиона вели Дафну в Больничное Крыло, надеясь, что что мадам Помфри сможет помочь потрясенной девочке. *** Спустя несколько часов Большой Зал был переполнен слизеринцами во время ужина. Панси расположилась немного в стороне, рядом с ней была только Миллисент и, что удивительно, Блейз Забини. Драко и его приспешники, очевидно, смогли пережить свой момент неуверенности и снова стали «собой». Они время от времени посылали неодобрительные взгляды в сторону Паркинсон. Только Астория казалась немного встревоженной, её улыбки были слегка натянутыми, в глазах отсутствовал привычный огонек радости, которую она всегда ощущала рядом с Драко. Когда Дафна вошла вместе с Гермионой и Трейси, Большой Зал погрузился в тишину. Все знали о её Боггарте и её нервном срыве; все ждали реакции её «товарищей по Дому». И те не разочаровали. Начиная с Драко Малфоя и Теодора Нотта, разразилась волна презрительного смеха, приветствующая «слабую девочонку», так сильно беспокоившуюся за члена своей семьи. Как объяснил Драко: это было отвратительно не по-слизерински; достойно Хаффлпаффа. Может быть, им следует изменить цвет её мантии с зелёного на желтый? Собравшиеся учителя молча следили за тем, как Дафна остановилась. Профессор МакГонагалл, казалось, вела внутреннюю борьбу, она из-за всех сил удерживала себя от вмешательства. Не её это дело — строить студентов Слизерина. Пару часового сна в Больничном Крыле было недостаточно для того, чтобы Дафна по-настоящему успокоилась. Её внутреннее смятение и страхи ещё отчетливо считывались по лицу. Она явно пыталась решить: следовать за Трейси или за Гермионой. Гарри покинул своё место и поспешил к ней, когда увидел маленькую фигурку, делающего то, на что он надеялся, но на самом деле — не ожидал. Он знал о глубокой привязанности Дафны к младшей сестре, но не был уверен в чувствах Астории. Теперь, у него есть возможность получить ответы. Вскочив из-за стола, совершенно не обратившая внимания на выражение отвращения на лице своего жениха, Астория бросилась к сестре. В спортивной, но неженственной манере она запрыгнула на Дафну, чуть не повалив ту на землю. Трудно было решить, какая девушка дрожала больше, когда они цеплялись друг за друга, обнимаясь так, будто от этого зависела их жизнь. Гермиона напряглась на мгновение, увидев Асторию, но после снова расслабилась и улыбнулась не слизеринскому проявлению привязанности, она быстро прижала младшую Гринграсс к плечу, чтобы выразить признательность за сестринский жест.  — Убери свои руки от моей невесты, грязнокровка, — прорычал Драко. — И тебе лучше немедленно вернуться ко мне, Астория. Такое поведение… — ЗАВАЛИСЬ! От столь пронзительного возгласа отпрыгнул не один студент. Некоторые были совершенно ошеломлены, наблюдая за тем, как красная Панси Паркинсон подошла к Драко и продолжала его ругать: — Заткнись, ты, безмозглая медуза! Я сыта по горло твоей омерзительной брехней! Если тебе сказать нечего — будь добр, заткни свое грязное тявканье. Ты просто завидуешь, тому что не у всех такая бесчувственная семья, как у тебя; продать своего единственного ребенка тому, кто больше заплатит. Драко на мгновение в шоке застыл, прежде чем смог ответить: — Я? Завидую? По крайней мере, кто-то готов заключить со мной брак. Твои родители уже потеряли всякую надежду избавиться от тебя, не заплатив за это…удовольствие. Последовавшая за этим смачная пощечина была встречена ошеломленной тишиной. В глазах Драко читалось недоверие, кровь текла по разбитой губе. Не сказав ни слова больше, Панси развернулась к выходу. Она была на полпути к дверям Зала, когда близнецы Уизли начали аплодировать, запустив волну поддержки с трех столов, которую ни один слизеринец никогда раньше не получал. То, что даже Снейп промолчал, и вместо того, чтобы дать ей отсрочку, смотрел, как она уходила с легкой, но довольной улыбкой, было лишь вишенкой на торте. Только софакультетцы Панси хранили молчание за своим столом. Большинство слезиринцев не знало, чем в будущем для них обернётся эта «вспышка». Никому больше не хотелось докучать Дафне. И пока Астория сопровождала свою сестру к Трейси и Блейзу, Драко впервые почувствовал, что не может воспринимать любовь своей невесты, как нечто само собой разумеющееся. (Конец Флэшбэка) *** *** Хогвартс, Большой зал. 31-е Октября. *** С последней жестокой улыбкой он отвернулся от спящей мадам Спраут. Он изменил её воспоминания, и когда женщина проснётся через час, то решит, что просто ненадолго вздремнула. Настороженно оглядевшись по сторонам, он приблизился к Кубку Огня. Как и ожидалось, на магическом артефакте было несколько уровней магической Защиты. Ничего такого, чего он не смог бы незаметно взломать. Они могли отпугнуть учеников, таких как близнецы Уизли, которым было отказано в участии в Турнире (они негодовали: им всего через несколько месяцев исполнится семнадцать), но точно не его. Нет, ему не нужна была помощь с этой защитой, но, безусловно, информация, полученная им от директора Дамблдора о работе самого Кубка, оказалась полезной. На мгновение он позволил себе слишком уж девчачий смешок. Этот звук ошеломил бы всех его знакомых. Но он ничего не мог с собой поделать. Его слишком забавляло то, что Дамблдор, Всемогущий, Всеподлый Дамблдор, сам того не ведая, вызывался помочь ему с выполнением задания, выданным ему его Хозяином. Его хорошее настроение улетучилось, когда он подумал о нежелании мальчика доверять ему, проводить с ним время. Конечно, это девушки были виноваты в его поведении. Грейнджер и Гринграсс, очевидно, имели возрастающее день ото дня влияние на мальчишку-Поттера, они даже убедили его в том, что ему стоит вежливо отказаться от его предложения научить его Окклюменции. Естественно, на самом деле, он собирался не помогать с защитой разума, а использовать эту прекрасную возможность, чтобы «изменить» мальчишку, исследовать его мысли и проверить его на устойчивость к «Империо». Но это не так уж и важно, в конце концов. Главная задача была уже выполнена: в течение нескольких минут он смог обманом заставить Кубок принять не только листок бумаги с именем «Гарри Поттера», но и превратить «Турнир Трёх Волшебников» в «Турнир Четырёх Волшебников». В какой-то момент он задался вопросом, почему директор просто не решил заменить чемпиона Хогвартса Поттером. Но предположил, что даже Дамблдор не ожидал, что Поттер выиграет Турнир, а старику хотелось получить реальный шанс на выигрыш Кубка. Это тоже не имело значения. Единственным важным было то, что Поттер примет участие в Турнире. Мадам Спраут всё ещё играла в Спящую Красавицу. Щелкающими шагами он ушел, довольный событиями сегодняшней ночи. Теперь надо спланировать, как помочь Поттеру выиграть Турнир. Его Хозяин будет очень доволен.