Возвращение

— Ты не в себе, — сказал Тилль, с опаской глядя на взбудораженного Рихарда. Лихорадочно блестящие глаза, дрожащие руки и взволнованное шумное дыхание внушали вполне обоснованные опасения по поводу душевного здоровья друга. — Я не в себе? — воскликнул Рихард. — Да ты понимаешь, что говоришь?! — Круспе в который раз прошёлся от стены до стены напротив кровати Тилля. — Понимаю. Потому и говорю. Я пытаюсь трезво смотреть на ситуацию. — Линдеманн снова тыкнул пальцем в экран, чтобы в десятый, а то и в пятнадцатый раз посмотреть видео, которое так взволновало Рихарда. — Это он! Тилль, это Пауль! — горячо заговорил Круспе, подлетая к другу и усаживаясь рядом на кровати. — Смотри сам! Это его руки! Линдеманн поправил на носу очки и снова сосредоточил внимание на видео. Он пытался выцепить из картинки хоть что-то, что дало бы и ему надежду на то, что слова Рихарда — правда. Но, как ни пытался Тилль, никаких доказательств он не увидел. — Рихи, это просто какой-то мужик. Обычные самые руки. С чего ты взял, что это руки Пауля? Круспе на мгновение прикрыл глаза и медленно выдохнул. Вот уже добрые полчаса он пытался уверить друга, что не сошел с ума, но, похоже, безрезультатно. — Ты не думаешь, что я лучше тебя знаю руки Пауля? Что я помню каждую вену на них, каждую морщинку? — ответил он. Тилль кивнул: спорить с этим аргументом не имело никакого смысла, но всё равно попытаться стоило. — Ты понимаешь, что сейчас память может играть с тобой злую шутку? — мягко спросил Линдеманн, внимательно глядя на друга. — Столько времени прошло! Ты уверен, что действительно помнишь его руки? Что тебе ничего не показалось, что ты ничего не додумал? Рихард упрямо замотал головой. — Рихи, пожалуйста, не хватайся за воздух, — попросил Тилль, видя, что его аргументы остались неуслышанными. — Нет, Тилльхен. Нет. Я помню его руки. Я закрываю глаза, и они передо мной. Я сотни раз касался их, я, блять, целовал их! Я знаю их, как никто другой. И потом, — Рихард ухватился за надежду, — манера игры! Не отрицай, что она тебе незнакома. Тилль лишь пожал плечами: в таких тонкостях он, несмотря на четвёртый десяток лет музыкальной карьеры, всё равно мало что соображал. — Манера игры не может ничего доказывать, — сказал наконец Линдеманн, хмуря лоб и потирая переносицу. — Ты же лучше меня знаешь, сколько фанатов пытаются перенять манеру игры своих кумиров. Какой-нибудь фан Пауля мог запросто снять его фишки. Мало ли у нас фанов по миру раскидано? Может, и в этих дебрях кто-то оказался. Круспе упрямо замотал головой. — Ничего ты не понимаешь! Я гитарист, и мне виднее. Это Пауль, а не кто-то другой! — почти крикнул он. Тилль тяжело вздохнул. — Рихи, одумайся. — Он положил руки на плечи друга и заглянул ему в глаза. То, что Линдеманн увидел в них, его напугало: там были и радость, и надежда, и бесконечное отчаяние, и страх. Рихард хотел и боялся поверить в то, о чём сам ему говорил, сам до конца не верил в реальность! — Ну, подумай, это невозможно. Ты же ездил на место крушения, всё видел своими глазами. Ты взрослый мужик, Рихи, — продолжил Тилль, пытаясь образумить Круспе. — Это не бульварный роман, это реальная жизнь. Авиакатастрофа. Дикая природа. Медведи. Столько времени прошло до обнаружения обломков! Выжить было нереально. Ты же сам сказал, что там на много километров вокруг ни одной живой души. Куда Пауль мог деться? Кто его спас, если там нет людей? — Но ты же сам видишь. Блоггер говорит, что есть вот такие вот поселения… О них никто может и не знать, — напряжённо ответил Рихард, глядя на телефон, на котором была крохотная искорка его надежды на счастье. — Да, о них могут и не знать. — Тилль кивнул. — Но ведь была поисковая операция. Пауля искали. Специалисты с собаками. И ничего не нашли. Они же ушли на много километров от места крушения. — Линдеманн умолк на несколько секунд. — Неужели ты думаешь, что эти люди не наткнулись бы на такое поселение и не спросили бы у местных о Пауле? — продолжил он, подобрав, как ему показалось, самые мягкие слова: причинять боль другу не хотелось. Рихард прикусил губу и отрицательно замотал головой. — Тилль, но я же вижу… Я вижу его руки. Руки Пауля. Это он. Я чувствую это! — воскликнул Рихард. — Пауль жив для меня! Я чувствую, что он жив. Линдеманн лишь молча вздохнул и осторожно обнял Рихарда. Прижав друга к груди и поглаживая его по напряженным плечам, Тилль лихорадочно пытался сообразить, что ещё он может сказать и сделать в этой ситуации. Интуиция подсказывала, что в таком состоянии Круспе может совершить не одну, а целый ворох ошибок, за которые потом придётся очень дорого и долго расплачиваться. И не только ему — возможно, им всем. — Я понимаю, как тебе хочется верить, что Пауль каким-то чудом выжил, но, Свен, будь реалистом, — тихо заговорил Тилль. — Ты же всё понимаешь. Мозгами ты осознаешь, что ничто не будет так, как раньше. Год прошёл. Если бы Пауль выжил, неужели он бы не дал знать? Допустим, он каким-то чудом уцелел, оказался в этом поселении. А дальше? Почему он молчал? Если бы это был Пауль, неужели он бы не нашёл способ послать нам весточку? Рихард лишь тяжело вздохнул. Отрицать истину в словах друга было бесполезно. Он понимал, что Тилль говорит вполне логичные и реальные вещи, но как быть с сердцем, которое то и дело срывалось в бешеный галоп, стоило только подумать, что на этом видео действительно Пауль, который по какой-то одному ему понятной причине не заявил о себе? — Ты устал. Всё время, что мы здесь, ты как проклятый сидишь в студии, — тихо продолжил Тилль. — Давай прервёмся на пару дней, а? Побездельничаем, арендуем катер и порыбачим? — Я не помешаю? — Дверь за спиной Тилля чуть скрипнула, и в комнату заглянул лохматый со сна Шнайдер. — Шёл на кухню за водой, услышал ваш шум, — сказал он, напряжённо глядя на друзей. — Не помешаешь. — Тилль кивнул, приглашая Кристофа зайти. Пользуясь появлением Шнайдера, Рихард высвободился из объятий Тилля и поспешил взять в руки телефон. — Вы о Пауле говорили? Дверь была приоткрыта, и я слышал… — осторожно спросил Кристоф хмуря брови. — Да, говорили. Рихарду кажется, что он жив, — тихо сказал Тилль и тут же поймал на себе непонимающий и одновременно удивлённый взгляд Шнайдера. А потом на лице Кристофа мелькнуло болезненное выражение и он метнул взгляд в сторону Рихарда, словно молча спрашивая Линдеманна, в своём ли уме их общий друг. — Смотри сам. — Рихард подошёл к Кристофу и запустил для него видео. — Он же был твоим другом, скажи, это он играет или нет? — Я не знааю… — протянул спустя несколько минут Шнайдер, растерянно переводя взгляд с Тилля на Рихарда и обратно. — Я не понимаю, как такое может быть… Исполнение идеальное, очень похоже на Пауля. — При этих словах Кристофа Тилль поймал торжествующий взгляд Рихарда. — Но это же просто фантастика какая-то… — Ошарашенно моргая, он вернул телефон владельцу. — Это не фантастика. Это реальность. Да как вы не понимаете?! Я, блять, знал, что он жив! Я в это верил! В отличие от вас! И, даже видя это, вы всё равно продолжаете хоронить Пауля! — заорал-таки Рихард. — Что за шум, а драки нет? — в комнату осторожно заглянул зевающий Флаке, пытавшийся завязать слишком длинный пояс халата.

***

— Нам всем нужно просто успокоиться. — Флаке примирительно поднял руки. По небольшим капелькам пота, выступившим на его высоком лбу, было понятно, чего стоило Лоренцу сохранять спокойствие в этой ситуации. — И что дальше? Что успокаиваться? — нервно поинтересовался Рихард. Примостившись на подоконнике открытого окна гостиной, он нервно крутил в руках опустевшую пачку из-под сигарет. — Ну явно не стоит нестись сломя голову на Аляску, — спокойно ответил Флаке, бросив на него напряжённый взгляд. — Самое разумное, что мы сейчас можем сделать, — связаться с этим блоггером и попробовать уточнить информацию. А дальше действовать по обстоятельствам. В любом случае начинать надо с него: без его помощи нам ни за что не найти место, где было снято это видео. Рихард схватил телефон, но Лоренц остановил его: — Не пиши со своей страницы. Лучше это сделать с аккаунта кого-нибудь из нашего менеджмента. Блоггер, чего доброго, ещё решит, что тебя взломали. Или что у тебя крыша поехала… Рихард бросил взгляд на Флаке: не признать, что клавишник был прав, он не мог. На то, чтобы получить доступ к аккаунту одного из менеджеров Rammstein, ушло минут пять. Ещё двадцать всей группой сочиняли вменяемую легенду, зачем вдруг понадобилась информация о каком-то отшельнике на Аляске. Когда сообщение, в котором говорилось, что менеджмент Rammstein, планируя организовать благотворительный концерт, ищет талантливых кавер-исполнителей и очень заинтересовался видео с неизвестным музыкантом, было отправлено Джереми, друзья решили временно разойтись. Кто-то отправился проветриться в сад, а кто-то на кухню: все ощущали небывалое напряжение, и просто сидеть и ждать ответа сил не было ни у кого. В гостиной гипнотизировать взглядом телефон остался лишь Рихард. — Ты в порядке? — рядом с выбравшимся на террасу Кристофом уселся Флаке и внимательно посмотрел на друга. Нижняя губа Шнайдера уже припухла от постоянных покусываний, а пальцы нервно выбивали какой-то рваный ритм на подлокотнике ротангового кресла. Ответом стало лишь молчаливое пожатие плечами. — Сам не пойму. Как можно быть в порядке, когда такое происходит? — произнёс Шнайдер после долгих размышлений. — Ты веришь в это? — тихо спросил Флаке, глядя в бесконечно голубое небо, на котором не было ни облачка. — Рихард прав и Пауль жив? — Я бы хотел в это верить, — со вздохом ответил Кристоф. — Кнопка и для меня многое значил. Если он каким-то чудом выжил, пусть вернётся. В каком бы состоянии он ни был — пусть снова будет рядом. Флаке натянуто улыбнулся и пригладил редеющие волосы. — Мне показалось, что тот человек на видео старше, — заговорил он, глядя на свои руки. — Лет на десять — так уж точно. Как Рихард может говорить, что это руки Пауля? У меня профессиональная деформация какая-то: я всегда в первую очередь смотрю на руки… Кристоф хотел что-то ответить, но торжествующий вопль Рихарда заставил поспешить в гостиную. — Ну кто будет звонить? — спросил Тилль, когда Круспе прочёл пришедший от Джереми ответ: блоггер прислал номер телефона и сообщил, что будет рад звонку в любое время. Мысленно Линдеманн порадовался: эта миссия уж точно не достанется ему. — Давайте я, — неожиданно вызвался Олли. — Меня никто не идентифицирует по голосу. С этими словами Ридель сцапал с журнального столика трубку студийного телефона и набрал присланные в сообщении цифры. Несколько длинных гудков, казалось, заняли вечность. Наконец на громкой связи щёлкнули лёгкие помехи и чуть настороженный голос произнёс желанное: «Алло». Представившись менеджером и ещё раз повторив легенду, Олли задал Джереми волнующий всех вопрос: — А можете поподробнее рассказать про этого музыканта? Мы бы очень хотели с ним связаться. Как нам его найти? — Да он из местных, я в своем видео говорил о них. Типичный представитель отшельников. Они не очень общительные и к людям типа меня относятся настороженно, — бойко заговорил Джереми. — На контакт идут неотхотно. Чёрт там разберёт, у кого реальные проблемы с законом, а кто просто свалил подальше от цивилизации. Связаться с этим чуваком не выйдет: там, как понимаете, ни почты, ни телефонов, ни интернета. Вам остаётся только кого-то посылать в это поселение. Но без опытного проводника туда не попасть. Я бы в одиночку ни за что не рискнул повторить тот путь. Уж очень глухие и опасные места. Не факт, что даже офицеры охраны дикой природы вам помогут. Тут надо искать местных жителей. Но я думаю, что всё будет напрасно. Вряд ли вам есть смысл искать этого мужика. Играет он классно — это факт, но он очень чудной. — В каком смысле? — спросил Олли, поймав настороженный взгляд Рихарда. — Да в прямом, — ответил Джереми. — Он не разговаривает. Его жена сказала: много лет назад получил черепно-мозговую и с тех пор молчит, но понимает всё, что ему говорят. Рихард отчаянно замотал головой, отказываясь верить в услышанное. «Спроси о нём побольше», — быстро написал он на первом попавшемся листке бумаги. — Это, в принципе, нестрашно для нас, — ответил Олли, старательно добавив в голос решительности. — Нам важен лишь уровень игры музыканта. Джереми, вы можете ещё что-то рассказать об этом человеке? — Да что тут расскажешь… — задумчиво протянул блоггер на том конце мостика связи. — По возрасту — чёрт там их разберет. Некоторые отшельники от своего образа жизни рано стареют. Но, я думаю, он старик, ему лет шестьдесят точно есть. — В разговоре внезапно повисла пауза. Очевидно, Джереми сообразил, что и самим раммам не многим меньше. — Ну и вряд ли ему будет удобно куда-то ехать, даже если найдёте и уговорите пойти на контакт. Он сильно хромает, ему постоянно помогает его отец, когда жены нет рядом. Этот так вообще древний старик, но держится бодрячком. А из хорошего… Я так понял, что отец у него немец, который после войны оказался в США, а потом ушёл жить подальше от людей. С сыном он разговаривает на немецком. — А имя этого музыканта вы знаете? — уточнил Олли, глядя на то, как Рихард до побелевших костяшек стиснул пальцы. — Уф… — Джереми вздохнул, очевидно силясь вспомнить какую-то неважную для себя информацию. — Фридрих, кажется. Да, точно, Фридрих. — Хорошо, я понял вас. Мы немного подумаем по этому поводу, и, если что, я свяжусь с вами. Спасибо, — спокойно произнёс Олли и, попрощавшись с блоггером, закончил разговор. В комнате повисло напряжённое молчание. Почему-то все, не сговариваясь, не хотели смотреть на Рихарда. Как ни крути, а в какой-то момент даже скептик Флаке поймал себя на мысли, что на что-то надеялся. Но разговор с Олли всё расставил по своим местам и не дал надежде на сказку расправить крылья. Пустота и боль от потери друга, с которыми они столкнулись в день, когда стали окончательно известны итоги поисковой операции на Аляске, снова вернулись к четырём музыкантам. Все разом вздрогнули, когда громко хлопнула дверь, ведущая в сад: Рихард пробкой выскочил на улицу. Шнайдер молча посмотрел на Тилля: было ясно, что сейчас не стоит оставлять Круспе одного. Но только у кого из них достанет сил пойти и поговорить с другом? Да и просто побыть рядом? Каждый из них понимал, с какой внутренней болью близкого человека ему придется столкнуться. — Пойду к нему, — сказал Тилль, тяжело поднимаясь из-за стола. — Если что, у меня есть сильное успокоительное. Дай тогда знать, — сказал, провожая его взглядом, Флаке. Линдеманн молча кивнул и, взявшись за ручку двери, замер на пороге. — Ей богу, мы повели себя как дети, — тихо произнёс он и покачал головой. Три вздоха стали ему ответом. Прикрыв глаза ладонью от яркого солнца, Тилль, сбежав по каменным ступеням, принялся рассматривать сад в поисках друга. Когда в душе Линдеманна шевельнулся липкий страх, что Рихард мог вообще свалить с территории студии и теперь его придётся искать где-то в городе, он заметил знакомую фигуру. Прислонившись спиной к толстому стволу каштана в дальнем углу сада, Круспе бездумно вертел в руках телефон. Не говоря ни слова, Тилль молча подошёл и встал рядом. Что тут скажешь? Все слова поддержки, которые он знал, уже прозвучали на похоронах. Глядя на телефон, в памяти которого было видео, истрепавшее им нервы, Тилль прикусил губу. Он понятия не имел, что теперь будет и как на всё случившееся отреагирует Рихард. Эти напряжённые пять часов, когда они, словно дети, верили в чудо, — как они отразятся на Рихарде? Что он предпримет, чтобы заглушить боль от только что открывшейся с новой силой гноящейся раны? — Мне бы тоже очень хотелось, чтобы Пауль оказался жив, — сказал наконец Тилль, понимая, что молчать дальше нет смысла. — Но ты сам слышал: хоть этот мужик с Аляски и понимает немецкий, но у него есть жена и отец. Да и вообще… Вздрогнув от слов Линдеманна, Рихард поспешил убрать телефон в карман, словно Тилль собирался лишить его гаджета, а вместе с ним и видео, давшего ложную надежду. — Я тебе на рыбалку предлагал поехать. Всё ещё в силе. Давай завтра с утра рванём, а? — продолжил Тилль, видя, что друг не собирается отвечать. — Что это изменит? — спросил Рихард, зябко обхватывая себя руками за плечи. Сейчас, когда адреналин, разливавшийся по телу, стал отступать, он ощутил себя неимоверно разбитым и слабым. — Ничего. Но нам нужно проветрить мозги. После всего этого никто из нас точно не в состоянии работать в ближайшие пару дней. Нужна пауза. Мы и так тут каждый день себе все нервы по ниточкам разбираем. — Тилль… — Рихард посмотрел на друга и по тому, как изогнулись его брови и заблестели глаза, Линдеманн понял: нужно что-то делать. — Я рядом, — тихо сказал он и обнял Рихарда, с силой прижимая к себе и ощущая, как тот весь дрожит. — Расслабься. Мы переживём это. Обязательно справимся.