Сборник комфорта

Ночную тишину разрезал противный стук в дверь. Ванда выключила телефон, ощущая как сердце ненароком пропустило удар. Она плотнее укуталась в одеяло и откашлялась. Дверь скрипнула и из проема показалась рыжая макушка Наташи. — Привет, — Глупая улыбка, блаженно расстилающаяся на белом лице, успокоила сбившийся сердечный ритм Ванды. — Не спишь? — Не сплю… — Ведьма по привычке похрустела пальцами, разглаживая по отдельности каждый из них. — Заходи. Наташа спорить не стала и тихо нырнула в темную комнату, освещаемую бледно-желтым светом настольной лампы. — Извини, что так поздно. Сон не идет, я думала, может ты тоже не спишь. — Что ж, ты не прогадала, хотя я вот-вот собиралась ложиться. — Ванда откинула теплое покрывало, оголяя ноги, прикрытые короткими, черными шортами. Наташа озадаченно вздохнула. — О… — Она огляделась по сторонам. — Мне лучше уйти? — Нет. — Слишком быстро среагировала Ванда и не сдержала порыв, когда ее тело резко дернулось в сторону вдовы. — Не надо, останься. — Они обменялись скромными улыбками и Наташа тихо прокралась по комнате, усаживаясь на мягкую кровать. — Все хорошо? — Извини? — Ванда сощурила глаза, поворачивая голову набок. С каждой секундой становилось жарче, живот сводило томной судорогой, когда она ловила взгляды Романофф по всему своему телу. — Ты очень тихая. Знаешь, в последнее время ты стараешься не выходить из комнаты, это ведь… После смерти Вижена, да? — Максимофф поняла, что должна была дернуться при упоминании своего возлюбленного, но этого не произошло. Более того, она испытала нежелание думать о нем сейчас, когда рядом сидит Наташа. — Нет. Все хорошо. — Ванда, я… — Я серьезно, — повысив голос лишь на децибел Ванда уже заставила замолчать подругу. — Извини… Я правда в порядке, не хочу говорить о нем. — Она медленно поползла по кровати, пока между их с Наташей лицами не осталось лишь жалких двадцать сантиметров. Всем корпусом вдова уже была повернута в сторону Максимофф, ее рот был безвольно открыт, пока ведьма пожирала ее потемневшими глазами. — Наташа… — Она смаковала это имя, пробуя каждую букву и выдыхая каждый скрытый слог. Наконец Ванда оказалась в стабильном, сидячем положении и могла спокойно протянуть руки к лицу вдовы. Максимофф придвинулась вплотную, ощущая сбитое дыхание ее ночной спутницы. — Что… Что ты делаешь? — Наташа положила свои руки поверх рук Ванды и разрывалась, отчаянно пытаясь не смотреть на манящие губы. — Отпусти себя, Наташа… Отдай себя мне. — Ведьма оставила легкий, даже дразнящий поцелуй на пухлых губах и ресницы Нат затрепетали, как и бабочки в ее животе. Она лишь неуверенно кивнула, ощущая как воздух в простой между ними становится спертым. — Да? — Ванда проговорила это в самые губы Романофф. — Боже… Прошу, хватит дразнить меня. — Ее тело подрагивало когда алая ведьма уронила ее на кровать, нависая сверху. — Скажи мне. — Сказать, что? — Наташа извивалась и хныкала, все что она могла получить, это горячие руки на ее шее и плечах. — То, чего ты хочешь… — Тебя. — Конкретней? — Нат тихо застонала, предательская влага между ее ног лишь подталкивала на такие простые слова. Просто. Слова. — О, прошу, Ванда… Я хочу тебя, хочу твои руки, твои губы везде, по всему телу. Возьми меня всю, сделай со мной что хочешь, только пожалуйста, не прекращай прикасаться ко мне. — Уголки глаз вдовы намокли и она выгнулась до хруста позвоночника, когда Ванда влажно и крепко поцеловала ее, ведя рукой по животу. — Конечно, Наташа, все что ты захочешь. — Это было последнее, что она сказала, прежде чем опуститься и впиться в шею Нат, покусывая влажную от пота кожу. Романофф свела ноги, обнимая Ванду на шею и притягивая к себе, чтобы поцеловать. Она прошлась языком по верхнему ряду зубов, шумно вдыхая и выдыхая воздух. Их языки спонтанно касались друг друга, отчего обе девушки мелко вздрагивали. Не разрывая поцелуй, Ванда погладила внутреннюю сторону бедра Наташи и улыбнулась, когда та застонала и покрылась мурашками. С мокрым щелчком слюны Нат оторвалась и запрокинув голову назад — насколько это было возможно — тихо прошептала: «Пожалуйста». У Ванды практически снесло крышу. Она резко стянула ночные серые штаны со стройных ног и раздвинула их, наклоняясь к влажному центру Наташи. Она отодвинула край кружевных трусиков, на которых виднелась тонкая ниточка влаги. Там, сверху, Романофф дрожала и извивалась, стыдливо прикрыв лицо ладошками. Возможно в другой обстановке Ванде бы показалось это потешным, но только не сейчас. Не сейчас, когда ее живот стягивало в узел от простого осознания того, что сейчас происходит. Не сейчас когда та, кого она вожделеет сейчас на грани срыва. Не сейчас, когда Наташа так нуждается в ней. И Ванда сдается. Прислоняется губами к мокрым складкам, жадно впитывая в себя аромат и вылизывая ее с невероятно довольным лицом. Она обводит клитор языком, всасывая его. Сквозь приглушенный слух до нее доносятся отчаянные всхлипывания Наташи. Ванде приходится крепко держать ее бедра, чтобы вдова не брыкалась по всей кровати. Максимофф чувствует, как дрожит тело ее любимой, чувствует, что она близко, и она просто не может отнять у нее то, в чем Наташа так нуждается. Ванда вводит в нее два пальца, продолжая стимуляцию языком и Нат кончает. Ее тело пробивает и она, задержав дыхание, молча выгибается на кровати крепко сжимая русые волосы Ванды. Лишь бы Романофф не сломала позвоночник, от таких сильных импульсов. Ванда вытаскивает пальцы и поднимается к обессиленной девушке, глубоко целуя ее. Наташа слабо улыбается и гладит Ванду по голове. — Спасибо. — Одними губами шепчет вдова и ее глаза устало смыкаются, когда она проваливается в царство Морфея. Ванда наблюдает за ней еще некоторое время, а потом целует в лоб, отвечая ей: — Всегда.