Зеркало смирения

— Ну и представление вы устроили, — самодовольно закряхтел Фантом, расхаживая своим дымчатым силуэтом взад-вперёд возле камина. — Стоило мне только ненадолго оставить вас без присмотра, как вы сблизились… — Чего тебе надо? — резко перебил его Снейп. Мужчина поднялся, разыскал свои брюки под креслом и быстро натянул их на себя. — Говори, зачем ты пришёл, — не без волнения добавил он. — Как зачем? — наигранно удивился Фантом. Он сложил руки домиком и широко улыбнулся. — Затем, чтобы вручить очередное задание. Из камина тотчас же вылетел полуобгорелый конверт и хлестнул Северуса по лицу, оставив тонкую царапину на щеке. Снейп раздул ноздри и шумно вдохнул. — Открой его, — властно сказал Фантом. И когда зельевар взял конверт в руки, он издал глубокое гортанное урчание, наслаждаясь предвкушением момента. Снейп распечатал всё ещё теплый листок бумаги, сложенный в аккуратный конверт. Его глаза быстро пробежали по единственной строчке и в них отчетливо запечатлелся страх. — Я не буду этого делать, — сипло пробормотал мужчина и тяжело сглотнул. — Ещё как будешь, — процедил сквозь зубы мрачный силуэт. — Нет, — повторил Снейп упрямо, выдержав пристальный взгляд Фантома. — Никогда. Его голос звучал тихо, но в нем была такая решимость, что Фантом запнулся и долго всматривался в лицо зельевара со смешанным чувством ошеломления и гнева. Глаза зельевара загорелись ненавистным огнем, но прежде чем он смог что-то добавить, Фантом сделал знакомое Северусу движение рукой. Снейп рухнул на пол, издав звук, средний между стоном и вскриком. Он перешёл черту и поплатился за это мгновенной острой болью, которая, словно тупая игла, пронзила его мозг. — Тебе кажется, что это игра? — зло спросил Фантом. — Думаешь, всё здесь иллюзия? Уверяю тебя, — продолжал он и так сильно сжал руки, что если бы в них лежал камень, он бы раскрошил его в пыль. Снейп зашипел от боли, хватаясь за голову. — Здесь всё такое же настоящее, как и в твоём мире. — Меня пытал сам Тёмный лорд, — закряхтел, как обезумевший, Снейп. — Твоё заклятие «Круциатус» и в подмётки не годится… Он почти кричал. — Не надо геройствовать, — спокойно произнёс Фантом, продолжая шевелить пальцами, словно он лепил что-то из глины. Это заставляло зельевара извиваться в агонии на полу. На его лбу проступила холодная испарина. — Сломить можно каждого. Нужно всего лишь найти… правильный подход. Фантом замолчал, и Снейп с нескрываемым ужасом в глазах проследил за его взглядом. — Не трогай её, — прошептал зельевар, вставая на четвереньки. — Когда это ты снова стал таким сентиментальным? — едко ухмульнулся другой. — Прошу тебя. — А что я получу взамен, Северус? — произнёс Фантом голосом Альбуса Дамблдора, возвращая тем самым Снейпа в прошлое. Зельевар снова очутился на вершине холма. Как и в ту ночь, здесь было темно и холодно. Не было слышно ничего, кроме воя ветра. Растрёпанные чёрные волосы теперь хлестали его по лицу. Северус закрыл глаза и тяжело сглотнул, но металлический привкус во рту от этого не исчез. Наоборот, он стал ещё интенсивнее. — Что угодно, — покорно прохрипел Снейп. — Порой… нам следует смириться с тем, что нам не суждено быть с теми, кого мы любим, — меланхолично вставил Фантом. Тон его голоса был холодным, но тем не менее Северусу показалось, что в нём звучало сожаление и даже грусть. — Чего ты хочешь? — спросил Снейп. — Жить, Северус, — ответил Фантом после продолжительного молчания. — Как и любое существо, я хочу жить. — Но… — Я хочу, чтобы ты дал мне Непреложный Обет, — прервал его голос духа. — Дай мне клятву, что никогда не попытаешься уничтожить зеркало. А взамен… — он намеренно замолчал, чтобы придать вес своим словам. — Я не причиню ей вреда.

***

Гермиона стояла перед зеркалом, не узнавая своего собственного отражения. Её глаза блестели, искрились счастьем. На щеках играл стыдливый румянец. Она провела пальцами по красному пятну на шее и закусила губу, вспомнив их головокружительный момент близости. Ей было так хорошо с ним. Сунув ладошки под холодную струю, Гермиона плеснула водой на лицо. Она потянулась за полотенцем, чтобы вытереться, как вдруг онемела. Сначала она подумал, что просто сошла с ума. Своего отражения в зеркале она больше не видела, поскольку по ту сторону стекла, нервно покачиваясь из стороны в сторону, с перепуганным, взволнованным лицом на неё смотрел эльф-домовик. Добби. Гермиона резко обернулась и оперлась обеими руками о край раковины. Она открыла было рот, но крик умер у неё в горле. Он действительно был здесь. Уши пугливо прижаты к голове, огромные глаза широко раскрыты. Он топтался на крышке унитаза, мялся, порываясь что-то сказать, и теребил край наволочки, служившей ему одеждой. — Это… уже слишком, — всхлипнула волшебница, закрывая лицо руками. Это был Добби. А Добби давно не было в живых. Она не смогла ему ничем помочь и он умер у неё на глазах. — Мисс Грейнджер, — нерешительно позвал её домовик. — Как смеешь ты… — с отчаянием, граничащим со злобой, процедила девушка. — Как смеешь ты принимать его облик? — Мне очень жаль, — затравленно произнёс Добби, вжимая голову в плечи. — Но у меня нет своей формы. Я… Я могу воплотиться только в то, что вызывает у людей скорбь. В душе Гермионы бушевал целый вулкан противоречивых страстей. Её голос дрожал. — Что тебе нужно? — Я не причиню вреда. Я здесь, чтобы помочь… — Помочь?! — чуть ли не взвизгнула девушка. Добби так перепугался, что отпрыгнул назад и, потеряв равновесие, грохнулся на пол. — Это шутка?! — Это не шутка, мисс Грейнджер, — домовик испуганно замотал головой. — Нам нужно уходить отсюда, — с серьезностью произнес он. — Мастер Снейп должен предать вас. Гермиона так сильно сжала челюсти вместе, что её миловидное лицо вдруг исказилось от гнева. — У него не будет другого выбора, — пояснил домовик. — Аристедис заставит его. — Аристедис? — Гермиона растерянно смотрела на эльфа. Чувствуя, как ей овладевает недоумение, она резко опустилась возле Добби на колени. — Это создатель? — Скоро, — домовик неожиданно замер, стал недвижим, как восковая фигура. И девушка подумала, что он сейчас разразится ужасным, глумливым гоготом и назовёт её доверчивой дурой. Но этого не произошло. — Время почти вышло, — еле шевеля губами, вдруг пробормотал он. — Мисс Грейнджер должна пойти со мной. Я спрячу мисс Грейнджер там, где Аристедис её никогда не найдёт. Я не смог помочь Мередит, и Пий… Пий погиб, — Добби заскулил. — Я знаю. Иначе… вас бы здесь не было. — Я не понимаю ни слова из того, что ты говоришь, — мягко произнесла Гермиона, и в её голосе опять зазвучало недоумение. — Кто такой Пий? Это… — она вдруг округлила глаза и тихо выдохнула. — Пий был тем домашним эльфом, который хотел пронести зеркало через Арку смерти, не так ли? — Все погибли, — всхлипывал Добби. Казалось, он не услышал последних слов волшебницы. — Остался только я. Только я. Скоро… — он снова превратился в восковую статую. — Скоро свершиться. — Свершится что? — не понимая, вопросила Гермиона. — Мы должны уйти. — Но Северус!.. — Я не могу трансгрессировать вас обоих. У меня нет столько сил, — Добби забегал по тесной ванной комнате, как дикая лиса, загнанная в угол. — Если я возьму с собой только мисс Грейнджер, Аристедис придёт в бешенство, но… он будет искать мисс Грейнджер, а значит… не разрушит это место. И зеркало не поглотит вас. — Я не оставлю его здесь одного, — почти в отчаянии выпалила девушка. — Аристедис ничего не сможет сделать мастеру Снейпу. Они заключат Непреложный Обет. — Непреложный Обет? — опешила девушка. Её плечи обессиленно упали, лицо осунулось. — Ради безопасности мисс Грейнджер, — домовик закивал головой. — Почему я должна тебе верить? — решительно спросила волшебница, резко вставая. — Как я могу быть уверена, что ты не одно из его мерзких существ, которых он подослал, чтобы вновь поиздеваться надо мной? Она сама ужаснулась грубому тону, которым произнесла эти слова. Добби сжался, открыл было рот, но ему не сразу нашлось, что сказать. — Но мисс Грейнджер уже однажды поверила мне, — тихим голосом произнёс домовик. — И поэтому осталась. — Ты, — обескураженно прошептала волшебница. — Ты… Это… Это был ты… Тогда в зеркале… Собственный голос звучал как чужой. Казалось, все вокруг померкло. Мир будто сжался до крошечного кусочка реальности, в центре которого было это маленькое существо в обличие Добби. Он кивнул и попытался спасти положение смущенной улыбкой. — Если мисс Грейнджер позволит, я могу показать, — эльф протянул в сторону девушки тонкие, детские ручонки. Его слова отозвались в ней странным эхом. Она была зла, но одновременно чувствовала себя такой беспомощной и сбитой с толку, как еще никогда в своей жизни. Гермиона колебалась, но через долгие секунды всё же дала домовику свою руку. И тут поток образов хлынул в её сознание. Сначала она не видела ничего, кроме мельтешения теней, но затем ей удалось разглядеть комнату, в которой они со Снейпом остановились. Она увидела, как Аристедис велел Северусу прочитать записку, как в его взгляде появилось выражение смертельного страха, какое бывает у людей, загнанных в тупик. Ей было знакомо это выражение, хорошо знакомо. Его лицо было белым — не просто бледным, а белым как мел. «Предать её доверие» — вот то, что было написано на листе бумаги. Затем она услышала их беседу, стала свидетельницей пытки и, наконец, Гермиона увидела, как Снейп даёт Аристедису клятву. Добби отпустил её руку, и ужасные образы, померкнув, уступили место не менее пугающей реальности. — Когда это произойдет? — полушёпотом спросила Гермиона. — Сейчас, — печально ответил Добби. — Время вышло. — Обещай, что вернёшься за ним, — потребовала волшебница, крепко взяв домовика за плечи. — Пообещай мне. — Я сделаю лучше, — уверенно произнёс эльф. — Я покажу вам выход. Но у меня есть просьба… На краткий миг Гермиона испытала разочарование. Конечно же, у всего есть своя цена, подумала она. — Когда вы покините это место,.. — он съёжился и сжал кулачками наволочку на груди. — Я забыл… Прошу вас, разузнайте, как меня звали. Если я вспомню своё имя, то снова смогу стать свободным. Он поднял на Гермиону умоляющий взгляд и волшебница почувствовала, что это несчастное существо состояло лишь из страха и тоски. — Я обещаю, — тихо согласилась девушка. — Пора, мисс Грейнджер. — Постой. Я должна сказать ему…

***

Снейп и Аристедис взялись за руки — правой за правую. Красная вспышка, словно огненная змея, опутала их крепкое рукопожатие. В этот момент волшебница открыла дверь и увидела потрясённое лицо зельевара. — Гермиона, я… — такая боль отразилась на его лице, что ей стало его жаль. Он был уверен, что она посчитает его предателем, каким его считали все. — Не кори себя, Северус, — мягко сказала мисс Грейнджер. Очевидно, в этот момент было несложно отгадать его мысли. — Я понимаю. — Она выдавила принужденную улыбку, которая, впрочем, удручала так же, как и ее ласковый тон. А потом она исчезла.