50 оттенков отчаяния

Я вернулась домой спустя три дня. За это время Клинт успел не единожды поругаться с моей мамой и она, высказав мне все, что думает об этом "негодяе и лицемере", уехала обратно к себе. День выписки был на удивление теплым и солнечным. Мысли не были направлены на что-то определенное - я просто наслаждалась моментами тишины. Мимо проплывали дома, люди, спешащие по делам, парки и лужайки, спешащие по делам клерки. Но чем ближе я подъезжала к дому, тем больше возрастала тревога. Я доверяла Клинту, хотя в свете последних событий может и чуть меньше, но он остался один с двумя маленькими детьми, и некому было ему помочь. Но волновалась я напрасно. Все было цело, никто никого не убил, ничего не сломал и не съел ничего, что есть не следовало бы. В гостиной царила тишина, а вот в кухне явно что-то происходило. - Я не буду это есть! - голос Ники срывался в плач. - Не буду. - Почему? - а это Клинт. Голос его выражал крайнюю степень недовольства, и я поспешила вмешаться. Стоило мне появиться в дверном проеме, как малышка с криком: "Мама!" оказалась у меня в объятиях. - Почему ты не хочешь есть то, что приготовил папа? - Не хочу, - пробормотала Ника, уткнувшись носом в мою шею. - Она невкусная, я не люблю кашу... Я улыбнулась и усадила девочку на стул. - Ничего, сейчас мы сделаем её вкусной. Клинт, бормотавший что-то о "неблагодарных детях", ушел, а я достала из шкафчика пакетик с сухофруктами и орехами и добавила в кашу. Нике это не то чтобы очень понравилось, но хотя бы взяла ложку и стала возить ею в каше. Мне подумалось, что если бы Клинт проводил с нами больше времени, он знал бы, что Ника не ест овсянку, но я старалась гнать от себя эти мысли. Слишком много "бы". Ничего хорошего. Через десять долгих и мучительных для Ники минут с кашей было покончено. С радостным криком она буквально вылетела из-за стола и побежала в комнату переодеваться - мы собирались гулять. Не спеша, вымыв посуду, я поднялась в спальню, где нашла Клинта с Аароном на руках. Это было очень милое зрелище. Широкоплечий, мощный Бартон, в руках у которого малыш Аарон. Он что-то увлеченно ему рассказывал, а мальчик внимательно и сосредоточенно слушал. - Все нормально? Клинт вздрогнул, но быстро взял себя в руки. Он был чем-то расстроен, хоть и старался не показывать этого. - Вот, пытаюсь уложить его спать. - Мы пойдем гулять, на свежем воздухе он уснет быстрее. Я опустилась на кровать и Клинт сел рядом. - У меня не получилось быть хорошим отцом, да? - разочарованно проговорил Клинт. Мне стало неуютно. - Ну что ты, Клинт, - я смущенно улыбнулась. - Ты замечательный отец. И муж. Лучник смущенно улыбнулся. - Прости меня. - Не надо, Клинт, - я попыталась прервать неприятный разговор, но он был настойчив. - Нет, я хочу поговорить сейчас. Я вел себя как последний ублюдок. Но я прошу, пойми, я устал, у меня не было сил. Все накопилось. И вот... Он замолчал, бездумно глядя на копошащегося на руках Аарона. Малышу явно не нравилось отсутствие внимания со стороны родителей. - Не вини себя. Я виновата не меньше: не доверяла, не могла убедить маму... да и мать я, если честно, так себе. Клинт лишь покачал головой и сжал мою ладонь, одной рукой удерживая Аарона. В комнате повисла тишина. Тяжелая, гнетущая. Краем сознания я заметила запах цитрусовых, витающий в воздухе. - Может, попробуем начать все заново? - тихо произнес Клинт. - Я буду чаще проводить с вами время и выучу, что вы любите, - голос его повеселел, - буду помогать тебе с Аароном. Как ты на это смотришь? - Звучит потрясающе. Мы могли бы попробовать. Обещаю, не буду тебя сильно нагружать. Клинт победно улыбнулся и поднялся с места. Мои попытки возразить оказались напрасными. - Тебе нужен отдых, так что оставайся дома. Клинт оказался непреклонен в своем мнение, и мне ничего не оставалось, как согласиться и остаться дома. Честно говоря, я даже была рада последовать совету врача дать Клинту возможность ощутить себя хорошим мужем и отцом. Но вот Ника все восприняла в штыки. Она кричала, плакала и ругалась, обвинила меня в том, что я её обманула. Клинт был растерян не меньше меня. - Ника, солнышко, почему ты не хочешь идти с папой? Я присела рядом с девочкой и взглянула на обиженное, покрасневшее личико. Что-то с ней происходило, но что именно, трудно было сказать. Возможно, большой отпечаток на детской психике оставил случай в больнице. - Солнышко, - я присела рядом с Никой и посмотрела в её заплаканные, полные обиды глаза, - почему ты не хочешь пойти с папой? - Он не дает мне играть с Томми. Папа плохой. Как выяснилось, Томми был её другом. Клинт считал, что этот друг вымышленный, Ника настаивала на том, что реальный. В спорах и недовольствах я все-таки собрала и отправила их гулять. Закрыв дверь, я прошла в зал и устало опустилась на диван. От шума и напряжения разболелась голова. Прикрыв веки, я погрузилась в вязкую дремоту. Мне снился причудливый сон. Белая-белая комната, ярко горящие лампы выжигают глаза, но сил плакать нет. Страх цепкими когтями впивался в сердце, ноги словно прилипли к полу. Сквозь яркую пелену я вдруг замечаю металлический стол. А на нем крохотное существо, отдаленно напоминающее ребенка. Свернувшись в позе эмбриона, оно тихо скулило. Выпирающие ребра, обтянутые бледной кожей, вздымались в такт дыханию. Между маленькими пальчиками - жилистые перепонки, большие от испуга глазки покрыты белой пеленой. Сердце сжимается, к глазам подступают слезы. Дикий крик вырывается из плотно сжатых детских губ. Я просыпаюсь, несколько секунд пытаясь выравнять дыхание, вытирая с щек мокрые дорожки. От тяжелых мыслей отвлек зазвонивший телефон. Порывшись в сумке, я достала на свет маленький девайс. - Клинт, что-то случилось? В трубке недовольно посопели, кому-то что-то грубо ответили. - Ты только не волнуйся, ладно? - я приготовилась к худшему. И не зря. - Мы в больнице. Ника сломала руку.