***
— Волков, стой! Только-только миновавший школьные ворота Олег поворачивается на оклик. От высокого, раскидистого тополя к нему горделиво плывёт Элька Белильщикова — первая красавица среди всех восьмых классов — в сопровождении своей неизменной тени, Вики Анненковой. — Ну, стою, — неприветливо буркает Олег, когда девчонки подходят ближе. — Чего надо? Пускай до сих пор ему не приходилось напрямую пересекаться с Элькой, он давно подметил прячущийся за платиновыми локонами и большими зелёными глазами стервозный характер. И заранее невзлюбил. Белильщикова не глядя протягивает руку к Вике, и та подаёт подруге белоснежный конверт без подписи. — Передашь Разумовскому вот это. — Хотя Олег выше её на полголовы, Элька умудряется смотреть на него сверху вниз. — Если спросит от кого, скажешь, что от меня. Понял? «Смерд», — заканчивает про себя Олег и берёт конверт. В нос тут же бьёт резкий приторный аромат каких-то духов. «Охренеть, она что, тоже решила ему валентинку подарить?» — Я-то понял, — Олег с подчёркнутой небрежностью запихивает конверт в карман. — А у тебя самой кишка тонка к Серому подойти? — Не твоё дело, — огрызается Элька. — Не передашь или ещё что-нибудь выкинешь — ищи новую школу. Вика, за мной. Девицы уходят: королевский фрегат и задрипанная шхуна у него в кильватере. — Ну-ну, поугрожай мне тут, — фыркает Олег им вслед. Потом достаёт конверт и смотрит сквозь него на свет: точно, сердечко. — Охренеть. Нет, он помнит собственное первое впечатление «девчонки проходу не дают», но за полгода знакомства с Серёжей ещё ни разу не видел ему подтверждения. А тут на тебе. Да ещё и сама Белильщикова. — Серый будет в шоке. Выдав этот пророческий комментарий, Олег прячет открытку обратно и широким шагом направляется к крыльцу. Он на самом деле собирается выполнить просьбу, находя ситуацию даже в чём-то забавной. В конце концов, Элька — не Игорь. Смысл к ней ревновать. На валентинку Серёжа реагирует, как и ожидалось. — От Эльки? Мне? Он осторожно берёт конверт за краешек и двумя пальцами, словно бумага может обжечь или укусить. — От Эльки, тебе, — подтверждает Олег. — Я сам чуть не выпал. Они стоят на верхней площадке эвакуационной лестницы — передавать открытку на виду у всего класса Олег застремался. — Вот фигня, — Серёжа выглядит не на шутку озадаченным и, может быть, чуточку испуганным. — И что мне теперь делать? Олег авторитетно пожимает плечами. — Да что угодно. Хочешь — открой и прочитай, хочешь — выброси. — Не хочу читать, — признаётся Серёжа. — И с Элькой разговаривать не хочу, хотя надо, да? Вид у него такой расстроенный, что Олег вместо правильного «да» говорит: — Я думаю, это необязательно. Она ведь не сама к тебе подошла, верно? Так почему ты должен с ней об этом заговаривать? — А если подойдёт? — Тогда уж не отвертишься, — разводит руками Олег и торопится успокоить: — Но я думаю, не подойдёт. А если ты по-прежнему не будешь обращать на неё особого внимания, вообще обидится и подыщет себе кого-нибудь другого. Королевишны, они такие. — Хорошо бы, — с тоской отзывается Серёжа. — Блин, ну почему я? От своего имени Олег мог бы в подробностях расписать почему, но, пока ещё вынужденный соблюдать конспирацию, отвечает: — Понятия не имею. — Вот-вот, — Серёжа убирает нераспечатанный конверт в сумку. — Ладно, пойдём в класс, звонок скоро. Они покидают своё укрытие, и ни одного из них даже краем не касается предчувствие, что Элькина валентинка окажется далеко не последней. Вторую открытку — маленькое покупное сердечко с напечатанным стишком, но без подписи — Серёжа обнаруживает в тетрадке для самостоятельных по алгебре. Поскольку это вряд ли знак внимания от математички, они с Олегом делают вывод: валентинку подложила раздававшая тетради староста. Красный как рак Серёжа прячет сердечко в учебник и так низко наклоняется над партой, что становится похож на вопросительный знак. Но совсем туго ему приходится, когда на большой перемене его отлавливает в коридоре девчонка из параллельного класса и стеснительно дарит пластиковую коробочку с печеньем. Разумеется, в виде сердец. Не менее смущённый Серёжа сбивчиво благодарит и вместе с Олегом сбегает на эвакуационную лестницу. Где моментально взрывается: — Да что происходит вообще?! Столько лет тишь да гладь, а тут будто с цепи сорвались! — Ладно тебе, — Олег утешающе похлопывает его по плечу. — От тебя же не требуют гарем устраивать. Наоборот, печеньками угостили. — Печеньками! — Серёжа всплескивает руками. — Да пойми ты, я даже имени её не знаю! Учится в «А»-классе — и больше ничего! Блин, знал бы — в школу бы сегодня не пошёл! «А тут ещё я вечером добью, — уныло думает Олег. — Вот уж действительно, не могли другое время выбрать!» Но вопреки хмурым мыслям, вслух он примиряюще говорит: — Слушай, давай лучше перекусим. После еды на жизнь всегда смотреть веселее. Серёжа с шипением выдыхает, плюхается на ступеньку и с уже меньшим раздражением отвечает: — Давай. Хотя после такого не уверен, что мне кусок в горло влезет. Он на самом деле с трудом справляется с одним бутербродом, даже не притронувшись к подаренной выпечке. Вместо этого придвигает коробочку к Олегу: — На, угощайся, — и тот послушно берёт глазированное сердечко. Пробует и выносит вердикт: — Вкусно, зря не хочешь. В ответ Серёжа только рукой машет и понуро замечает: — Надеюсь, все, кто собирался меня одарить, уже это сделали. Иначе, честное слово, я свалю с уроков. «Все, да не все», — Олег мрачно смотрит на свой бутер. Возможно, стоило бы отложить задуманное, только ждать ещё сутки? «Будь что будет. Я ведь не девчонка всё-таки».***
Судьба и прочие Амуры сжаливаются над Серёжей, и до конца дня валентинок ему больше не прилетает. Зато прилетает Олегу — и это оказывается неожиданностью похлеще утренней встречи с Элькой. Выходит так, что после физкультуры он задерживается в зале, по просьбе училки убирая спортинвентарь. А когда выходит в коридор, то едва не врезается в маящуюся под дверью Стешку — с сумкой, но всё ещё в спортивной форме. По-дружески предупреждает: — Ты поосторожнее, а то собьют, — и одноклассница, почему-то зарумянившись, отвечает: — Хорошо. Олег, полагая разговор законченным, собирается пройти мимо неё в раздевалку, однако Стешка останавливает его робким: — Олег, можно тебя на минуточку? — Конечно, — немного удивлённо соглашается он и вместе с девчонкой отходит к окну. Там Стешка открывает сумку и, потупившись, достаёт самодельную открытку, украшенную лентой и кружевом. — Только не говори, что это для Серого! — не подумав, брякает Олег. — Нет! — Стешка на миг вскидывает на него сердитый взгляд и снова опускает глаза на серый от въевшейся пыли пластик подоконника. — Это для тебя. — Для меня? — Олег чувствует, как щёки, уши и даже шею заливает густая краска. — С-спасибо. Он машинально берёт валентинку и думает, что весь сегодняшний день ни хрена не понимал Серёжу. А ведь ещё и советы давал, умник! Давай теперь, примени их сам, раз такой эксперт. — Стеш. — Голос плохо слушается, и Олег невольно прочищает горло. — Мне очень приятно, правда, только я, ну, я... — Я понимаю, — перебивает его Стешка, и Олег замечает, что кулачки её сжаты до побелевших костяшек. — Я не претендую, это просто, чтобы ты знал. — Спасибо, — беспомощно повторяет Олег. Девчонка смазано кивает и, схватив сумку, практически убегает прочь. Олег заторможено провожает её взглядом: несмотря на то, что он не сделал ничего предосудительного, ощущение вины и неловкости давит на него мельничным жерновом. — Говнище, — резюмирует он и стариковской походкой убредает в раздевалку. — Ты чего так долго? Все уже разошлись давно, — встречает его специально задержавшийся Серёжа. И тут же замечает неладное: — Что-то случилось? — Случилось, — Олег тяжело опускается на низкую скамейку и показывает открытку. — Вот, Стешка мне подарила. — Ох ты ж блин, — Серёжа садится рядом и с сочувствием касается Олеговой руки. — И что ты ей ответил? Олег досадливо морщится, вспоминая своё невнятное мычание. — Толком ничего, но она и так всё поняла. И расстроилась. — Понятное дело, — вздыхает Серёжа и, помолчав, раздумчиво замечает: — Странные мы с тобой какие-то. По идее, радоваться должны, что девчонки к нам липнут, гордиться. А мы наоборот огорчаемся. — Этого оттого что у нас совесть есть, — ворчливо отзывается Олег. — Хорошо, что уроки закончились — теперь бы только свалить отсюда незаметно. Последнюю фразу Серёжа воспринимает весьма серьёзно. — Думаю, все уже разошлись, — говорит он. — Но для верности можем ещё немного тут посидеть. — Нет уж, — отказывается Олег, натягивая джинсы прямо поверх спортивных штанов. — Пошли домой, и так время — пять. Они оперативно собираются, не без опаски спускаются в пустой вестибюль и, быстро одевшись, выскакивают на улицу, где вид безлюдного школьного двора значительно поднимает обоим настроение. Весело переглянувшись, они дружно припускают к воротам, и вскоре школа остаётся далеко позади. Мороз покусывает за нос и щёки, над крышами домов висит бледная, кривобокая Луна, ботинки скользят по плохо почищенной плитке. Сменяются улицы, приближая выбранное Олегом место для признания, и с каждым шагом он волнуется и сомневается всё больше. Тем не менее, когда они выходят к маленькому садику с фонтаном в центре, Олег тормозит возле невысокого бортика. Нащупывает в кармане куртки предусмотрительно переложенную открытку и дрогнувшим голосом говорит: — Серый, погоди. — Что? — разворачивается к нему Серёжа. «Ну же, не ссы!» — подбадривает себя Олег и, запинаясь, начинает: — Я понимаю, что сегодня тебя с этим уже достали, но... — Ему не хватает дыхания, отчего приходится сделать короткую паузу. — Вот. От меня. Он вынимает валентинку, и на этом придуманный сценарий ломается. Серёжа молча смотрит на сердечко в Олеговой руке, и его широко распахнутые глаза на бескровном лице кажутся двумя чёрными провалами. «Лучше бы я молчал», — с запоздалым раскаянием думает Олег и несмело нарушает повисшую между ними мёртвую тишину: — Серый... — Прости, — Серёжин голос звучит глухо, как из-под подушки. — Я не могу это взять. — Почему? — Олег уверен, что знает ответ, и всё равно надеется... К Серёжиной чести, отвечает он, глядя в лицо. — Потому что я люблю другого человека. «Но я же лучше!» — хочет крикнуть Олег и больно прикусывает язык. Такие вещи не словами доказывают. — У меня хотя бы есть шанс? — в его тоне звенит злость на Игоря, однако Серёжа принимает её на свой счёт. Виновато съёживается, повторяет: — Прости, — и Олегу хочется стукнуться лбом о ближайшую стену. — Это ты прости, — искренне отвечает он. — Зря я вообще... Но мы же всё равно друзья? Серёжа невнятно кивает. — Ну и хорошо, — Олег шагает к бортику бассейна и втыкает валентинку в лежащую на нём снежную шапку. — Идём? Серёжа дёргается, будто хочет забрать открытку, но заканчивает движение полным безысходности жестом. — Да. И они уходят, оставив красное сердечко одиноко замерзать в снегу.