Фантазии левой ноги

      Кряхтя, старик поднимался по дубу, перешагивая со ступеньки на ступеньку.       — Да, времена-а… — бухтел он. — А ведь ране на одном дыхании взбирался. А ноне? Нет уж, не царское это дело! Пускай вдругоряд друже сам к нему в гости наведывается.       Фу-х, добрался вроде.       На пороге уже торчал Водяной, улыбаясь во весь свой широкий рот.       — Ванюша! Проходи, дорогой! Как жена? Как дочки? Как корона, хе-хе? Не жмёт?       — Да ну тебя, — беззлобно фыркает он в ответ, пытаясь отдышаться. — Мало того, что в моём корабле живёшь, так ещё и язвишь! А меня радикулит, мать его, замучил.       — Живу, — соглашается старый друг. — Да ты проходи, проходи! Урсула с утра пирожочков с молодильными яблочками напекла. Вку-усные! И Забаве захватишь. Я уж самовар раскочегарил.       — Всё-то ты знаешь! И Урсула твоя…       — Ванюша, я ж сказочный персонаж, мне по должности положено. А что Урсула? Ну да, ведьмой была морской. И из-за фигуры комплексовала на русалок этих худосочных глядючи. Зато сейчас посмотри как цветет, любо ж дорого! Мы с ней как во студёный водице друг друга увидели, так полвека и не расстаёмся. Ноги вот нам сделала. А ежели по морю заскучаем, так кораблик недолго поднять и вперёд. А хочешь в следующий раз с нами?       — Хочу. Да только царство на кого оставишь? — машет рукой Иван, дуя на чай с заговоренными травами и молодея с каждым пирожком.— Эх, я своё в юности отгулял.       — Так на дочку старшую! Она ж у тебя у-ух! — потрясает его собеседник рукой.       — Это да...— вздыхает Ваня. — Принцев всех разогнала, Артуру меч поломала. Чуть до разрыва дипломатических отношений не довела, зараза! Благо Мерлин нашу самогонку уважает: сошлись на откупном в тридцать бочонков. С Илюшей Муромцем только дружит. Фие.. Фря... Френдом называет. Только пить с ним узвары да кофеи заморские и супостатов по границам бить горазда. Как я её замуж-то выдам?       — А за Илью и выдай! Она девка справная, мозги имеются. Так, решено. Считай, что мы вас на две недели похищаем! — глядя на светлеющего лицом приятеля, стучит кулаком по столу его собеседник. — Я, в конце концов, нечистая сила!       Через час царёва дочь, прижимала к себе подаренный дядюшкой Водяным меч-кладенец и выслушивала шагающего взад-вперед между ней и троном отца, пока мама за ширмой, жуя один за другим пирожки, мерила наряды её средней сестрицы, да только и могла что кивать в изумлении.       — Значит так, Гвинивера, мы в отпуск. Ты за старшую. На войну не ходить, послов не обижать. Вернёмся — свадьбу твою с Муромцем сыграем. Поняла?       — Да! — радостно вопит она, так обнимая папеньку, что у того хрустит в пояснице. И отпускает внезапно чертов радикулит. — Поняла!       А ещё через полчаса корабль летел к тёплому морю. На его носу две девушки пили чай.       — Вот видишь, дорогая Русалочка, — улыбается одна, беззвучно ставя чашечку тонкого фарфора на блюдце. — Главное — это вера в чудеса и тщательная инсценировка гибели. Да и принц тот — козёл каких поискать, я тоже говорила. Но ты же не верила. Я права?       — Права, крёстная.       А попутный ветер пел в парусах: в добрый путь.