Фантазии левой ноги

      Вот она, её большая и чистая любовь: удрать из-под венца, причём буквально. Попросилась оставить её одну с фарфоровым другом под предлогом стеснения и удрала сквозь форточку. А там и милый под окнами на коне. Только кружева подвенечного платья на подоконник и осели.       И неслись они на ретивом коне в цыганский табор, и верила она, что будет он её любить да на ручках носить. Год верила: сначала со счастливой улыбкой, потом пряча слёзы, затем — скрывая синяки. Потом верить почему-то перестала. Но хоть начала, идиотка, наконец-то думать. Назад дороги не было: как же герцогская дочка и такой финт!       Зато научилась мастерски воровать, драться на ножах и даже разбираться в травах, пропадая днями и ночами в кибитке старой Тшилабы и послав своего знойного чернооокого козла на всё четыре стороны света. Училась она у знахарки без малого три года, да и ещё бы училась, но померла старуха. В ту же ночь, проводив наставницу, она собрала вещи, стянула у бывшего свои и не только драгоценности и коня в качестве компенсации вреда и ускакала куда глаза глядят.       Ускакала она и правда далеко, поселившись в небольшом городке в далёкой Северной стране. Забылась по дороге и нежная леди Летиция Бэнгстон, и Симза, как её звали в таборе. Но появилась острая на язык авантюристка Лавена. Стащенных в таборе, да и не только в таборе, драгоценностей, хватило, чтобы открыть собственную лавку с амулетами, зельями, мазями да настоями как для адекватного народу, так и для назойливых дураков, которым если разозлят, она продавала вместо любистоков слабительное. Зло, но действенно.       Я от скуки вспоминала свою жизнь, размышляя в отсутствие покупателей. Пока к прилавку не подошла, громыхая, жертва косорукого кузнеца.       — Ну, подходи, что застыл? — я насмешливо посмотрела на рыцаря какого-то очередного «Священного» Ордена.       Сколько я их таких видела? А сколько ещё будет…       — Да, знахарка. Да, травница. Хорошо, персонально для тебя — ведьма. Ты забрало-то хоть подними, я вообще-то ещё и дама.       Не рыцарь, рыцарёнок, даже похоже оруженосец, раз меча нет.       — Так что хочешь? Приворотами не занимаюсь, но могу продать средство от прыщей, пойдёт? Можешь ещё вот, что-нибудь из амулетов выбрать, камни натуральные. В комплекте на девок прекрасно действует. Или тебе зелье для мужской силы?       Ой, как пыхтит обиженно! Я прямо умиляюсь! Ну давай, ляпни что-нибудь, хоть повеселюсь!       Я внимала воплям пацана долго, наслаждаясь произведённым эффектом. Должна же я, черт побери, смущать неокрепшие умы непотребными выходками, раз ведьмой обозвали. С торговлей не срослось, но хоть день прошёл нескучно.       Вечером, когда я уже устроилась с травяным чаем и очередной интересной книгой по ведовству — давно хотела себе фамильяра — в дверь затарабанили будто сапогами.       Тот же рыцарёнок, задыхаясь, стоял за порогом и взирал на меня круглыми глазами.       — Там! Там!       Ага, парам-пам-пам.       — Что стряслось? Живо!       — Н-на господина напали! Помогите! О, уже на вы!       — Отбился?       — П-почти.       — И где он?       Как выяснилось, недалеко. И местная пьянь как раз пыталась выковырять его из лат как устрицу. Впрочем успокоились они быстро — меня здесь знали, а мои кинжалы некоторые помнили по себе.       — Ну, что застыл, сдыхоть? Поднимай и потащили ко мне.       — З-зачем?       — На декокты пущу, обоих! На зелье для идиотизма! — рявкаю я. — Как я по-твоему я должна его здесь перевязывать?       Пацан приутих и лишь сопел обиженным ёжиком. Впрочем, по дороге и рыцарь пришёл в себя, начав проявлять некоторую самоходность.       Свалив его на лавку и опять рявкнув на оруженосца, чтоб избавил рыцаря от его железяк, я ушла в кладовку за снадобьями, бинтами и корпией.       Да уж, отделали его старательно: левая рука — один сплошной синяк, но хоть не сломана, плюс небольшое сотрясение и неглубокая колотая рана в плече, видно между пластинами брони попали, ну и остальное по мелочи. Занявшись, собственно, повреждениями, я не очень обращаю внимание на их владельца, лишь отстранённо поглядываю, не пытается ли он там сдохнуть, и каждый раз замечаю внимательный взгляд. Причём знакомый. Сталкивались что ли?       Фу-х, закончила.       — Так, сегодня и завтра полежите у меня, потом свободны. Оплата в конце лечения, — киваю я ему, разворачиваясь к тазу, чтобы сполоснуть руки.       — Спасибо, леди Бэнгстон. А вы очень изменились.       Вспомнила. Конечно, знакомый! Это же мой несостоявшийся жених! Ну и как теперь быть? Тем временем тот продолжает.       — Я хотел перед вами извиниться, Летиция. Даже записку оставил.       — К-какую? — пялюсь на него я, пытаясь не хватать воздух ртом.       — Значит вы её не получили. Что ж, извинюсь лично. Простите меня, если сможете, ведь я бросил вас практически у алтаря. Мечты, понимаете ли. Удрал с бродячими артистами. Мальчишка, что вы хотите, пусть это меня и не оправдывает… Вот, артистом стать не получилось, зато стал рыцарем. Под другим именем, разумеется.       Так я не хохотала давно. До икоты, размазывая по щекам слёзы и мотая головой. Господь хранит идиотов, вот уж точно! Мальчишка, которого я услала спать на печь, взирал на меня как на буйнопомешанную. Жених, впрочем, тоже. Пришлось поделиться радостью. Теперь парнишка уверен, что помешательство заразно: так вдвоём ржать.       Утром да и на следующий день мы поговорили с Аланом более подробно и он меня не разочаровал. Не только мечом махать умеет, но ещё и мозги есть.       Через три дня он появился с букетом цветов. Через две недели — с редкой книгой по травничеству. Через год — с кольцом. И на этот раз никто никуда не сбегал.