***
Конечно же, мы не проронили ни слова в машине. Даже не издали ни единого звука. Риндо молча смотрел на дорогу, изредка потягивая горький американо и выпуская отравляющий дым в окно, а я следила за сменяющимся городским пейзажем, бросая краткие взгляды на блондина. В машине было непривычно тихо: музыка не доносилась из колонок, и слышен был лишь шум двигателя. За окном пролетали высотные дома, деревья, фонарные столбы, кустарники, кафешки, и постепенно стали мелькать дорогие рестораны, клубы и бары. Этот район я помню – здесь мы с Акирой и одноклассницей ходили в клуб. Только вот никак не могу вспомнить его название… Словно по иронии судьбы, машина остановилась прямо перед огромной высоткой, на первом этаже которой находился тот самый ночной клуб. Большими кандзи горела вывеска «Желание». Точно… бойся своих желаний. Забавно. Перед походом в этот чертов клуб я как раз пожелала, чтобы моя жизнь изменилась, стала интереснее, опаснее. Только вот в моей голове даже и не было предположения, что это все правда исполнится. Но вот я, и рядом со мной сидит Риндо Хайтани – «Король Роппонги», от которого так и веет опасностью и всем, что ее сопровождает. Не слоган, а пророчество! Блондин заглушил машину и вытащил ключ зажигания, крепко сжимая его в руке. Почему мы тут остановились? − Приехали, − парень вышел из автомобиля и, обойдя его, открыл мне дверь. – Выходи. − Это… − еще раз осмотрела клуб, думая, что у меня галлюцинации. – Это твой клуб? − Да, − блондин заблокировал машину и пошел ко входу. – Я же говорил, что владею не одним заведением. − Но я не думала, что это клубы, особенно этот, − нагнала парня лишь у двери, и Рин снова открыл дверь, пропуская меня вперед. – Спасибо. − А это что-то меняет? Какая разница – магазин, зоопарк или клуб? Ну… да. Разницы, в принципе, никакой, но одновременно она огромная. Да, ты все равно являешься владельцем заведения, но одно дело, когда это безобидный зоопарк, где живут милые зверюшки, а другое – ночной клуб – царство разврата, похоти и алкоголя, где в воздухе так и витает запах сигарет, наркотиков и секса. − Нам сюда, − Риндо вытягивает меня из мыслей, аккуратно касаясь ладонью спины и подталкивая вперед. Мы проходим через арку, занавешенную плотными темно-бордовыми шторами, в основной зал. Здесь все так же, как и было в прошлый раз – огромный танцпол посередине, богатый бар вдалеке, зона со столиками и винтовая лестница, ведущая наверх. Единственное, что отличается – сейчас барабанные перепонки не лопаются от сумасшедшей громкости музыки, сердце не прыгает в такт скоростным басам, и весь зал пустует. Ну, как пустует? Помимо персонала здесь никого нет. Около бара крутится тот самый симпатичный бармен, на которого положила глаз Акира. Он протирает столешницу, параллельно залипая в телефоне и весело посмеиваясь. Рядом с ним, у стойки, столпились официантки, раскладывая бордовые салфетки по стопкам. От них исходил беззаботный, детский смех. Одна из девушек мельком повернула голову в нашу сторону и что-то сказала остальным, после чего они все обернулись на нас. − Господин, − официантки разом поклонились, растягивая алые губы в улыбке. Ужас. − Вы сегодня рано, − заметила блондинка и стрельнула глазами в Риндо. Черт! Она сейчас с ним заигрывает?! Почему во мне это распускает всепоглощающий цветок ревности, который начинает душить меня с неумолимой скоростью?! Почему прямо сейчас мне хочется развернуться и уйти отсюда, наплевав на все? − Да, у меня дела, − Риндо прошел мимо нее к бару и, обращаясь к единственному парню в этой женской компании, сказал. – Как всегда, − и чуть погодя, добавил. – Кофе. − Будет сделано, − бармен весело улыбнулся и перевел взгляд на меня. – Госпожа что-нибудь желает? − А разве здесь нельзя бояться своих желаний? – вырвалось у меня быстрее, чем я сообразила. Риндо тихо усмехнулся. − Не в моем клубе, и уж тем более не тебе, − потом вновь повернулся к парню. – Как Рану. Бармен отсалютовал двумя пальцами от виска и принялся готовить заказ. Его веселое настроение постепенно передалось мне, занимая место… ревности? О, Боже! Риндо даже не мой парень, чтобы я его ревновала. Да он даже им никогда и не был! Поэтому откуда взялось это глупое чувство, я совсем не понимаю… − Пойдем ко мне в кабинет, − Риндо снова протиснулся мимо толпы официанток, раздевающих его глазами. Черт. − Господин, − как только парень подошел ко мне, его окликнула блондинка и мило улыбнулась. – Вам принести заказ? − Нет, Шимицу сам принесет, да? − Конечно, господин! – бармен, не оборачиваясь на нас, махнул рукой в воздухе, должно быть, имея в виду, что именно так он и сделает. Риндо кивнул и, повернувшись ко мне, невесомо коснулся ладонью талии, направляя движение. Это «невесомо» чувствовалось так отчетливо, словно в меня врезался грузовик, оставляя вмятину в боку. Даже руки снова начали дрожать от этого мимолетного прикосновения, и дыхание сперло. Встряхнув головой, расправила плечи и пошла к стеклянной винтовой лестнице, чувствуя спиной взгляды официанток, направленные прямо на нас. Но тот факт, что Риндо продолжал держать ладонь в нескольких миллиметрах от моей спины и был так близок ко мне, грела сердце и заставляла его биться чаще.***
Юко зашла в кабинет и ахнула, а потом принялась рассматривать интерьер. Действительно: все черное и бордовое – интригует и чем-то завораживает… наверное. Когда я впервые зашел сюда, хотелось лишь блевать – слишком банально. Это классическая цветовая гамма для рабочих кабинетов ночных клубов, а переделать под себя еще не успел. Зашел следом за брюнеткой и закрыл за нами дверь, уединяя от посторонних глаз. Шимицу – единственный парень здесь, помимо меня и Рана, который лишь изредка появляется в этих стенах, − смотрел на нас с Юко незаинтересованно. Парень понимает, что это не его дело. С кем пришел хозяин? Как зовут этого человека? Девушка? Мужчина? Какая, на хрен, разница? Вот он и понимает, что никакой. Главное – сделать качественно свою работу, а не строить всем подряд глазки. Только вот женское большинство этого клуба запрограммированно на совсем другую волну – им нужно знать, кто со мной и что происходит в стенах этого кабинета. Поэтому я еще удивлен, что Юко дошла до этой комнаты, не превратившись в камень. − Это твой кабинет? – брюнетка быстро пробежала взглядом по чистому рабочему столу, книжному стеллажу, заполненному одинаковыми папками, и остановилась на двух креслах посередине комнаты, стоящих вокруг кофейного столика. − Да, − прошел к столу и отодвинул нижний ящик, вытаскивая договора. – Присаживайся. Кивнул на кресло, и Юко, сняв пальто, осторожно опустилась на кожаную обивку. Перебирая бумаги в поиске нужной, я кидал быстрые взгляды на девушку, которая крутила кольцо и перебирала пальцы, безотрывно смотря на меня. Кажется, она даже не моргала и не дышала. Хотя, возможно, я и ошибаюсь. Когда дело касается брюнетки, я никогда ни в чем не бываю уверен. Особенно если ее цветочный аромат попадает в мои легкие, полностью меняя мой привычный биоритм, перекраивая все жизненные системы, ускоряя сердечный ритм и дурманя разум. Я словно оказываюсь на маковом поле и не могу мыслить рационально, желая касаться ее, неважно каким образом. Я хочу показать, что она моя… но это не так. Пока нет. Я предложил ей это обсудить, поговорить, попросил дать мне еще один шанс, и Юко это сделала, правда разговора так и не состоялось – я бессовестно оттягиваю этот момент. Потому что, как только хочу открыть рот, из него не выходит и звука, а все мысли в беспорядочном хаосе путаются и не дают воссоздать самое простое предложение. Блядство! Кому скажу, подумают, что я сошел с ума! А это так! Эта брюнетка свела меня с ума, прописалась в моей голове, не выходя оттуда ни на секунду, из-за чего я не могу спать уже несколько недель. Как только закрываю глаза, вижу ее, открываю – пустота. Была бы моя воля, всегда бы спал, но я понимаю, что это все самообман, что в миллион раз хуже, чем одиночество. − Все в порядке? Нет. − Да. Вытащил последние листы из стопки и сложил нужные в папку, а остальное – обратно в ящик. Перевел взгляд с начищенного стола на Юко – девушка выжидающе смотрела своими огромными глазами, и кроме блестящего изумруда я больше ничего не видел. − Ты хотел поговорить, Рин, − прочистив горло, прошептала брюнетка и переплела пальцы. Боже. От того, как она зовет меня «Рин», мурашки бегут по спине, и хочется услышать это еще раз. Короткое слово, срывающееся с ее мягких губ, ласкает слух, успокаивает сердцебиение, а потом вновь ускоряет его. − Да, − подошел к креслу напротив и сел в него, соприкасаясь коленями с девушкой. И с чего, блять, начать? Как прошел твой день? Как тебе погода? Нихуя! Это Рану всегда замечательно удавалось начать любой разговор, без проблем. Это он любитель попиздеть за дело и без. Он, а не я. Поэтому я понятия не имею, с чего нужно начать. Может, сразу к делу? − Давай встречаться. Ну, не так «сразу» я планировал, но хотя бы начал. Пиздец. Как школьница на выпускном! − Нет. − Юко… − Нет, Рин. Девушка быстро вскочила с кресла и направилась к двери. Нет. Я точно больше не упущу ее. Встал следом и нагнал брюнетку, когда она уже приоткрыла дверь, но деревянная поверхность встретилась с моей ладонью и с громким стуком захлопнулась обратно. От тонкого тела, которое находилось слишком близко ко мне, исходило приятное тепло, то, что я уже очень давно не ощущал, и цветочный аромат снова окружил меня, но я быстро прогнал наваждение. Сейчас не время расслабляться. − Юко… − Рин, нет. Да, блять! Почему она не дает мне сказать и слова?! − Послушай… − Нет! Юко быстро развернулась и куда-то стремительно направилась. Как только ее фигура отдалилась, холод снова окутал меня, и я пришел в себя лишь когда дверь личной туалетной комнаты громко захлопнулась и закрылась на замок. Блять! − Юко! – дернул за ручку, но она не поддалась. − Я не могу, Рин! – из-за двери раздался дрожащий голос, и лишь сейчас до меня дошло, как я мог напугать ее. Блять, ебанат… − Выслушай меня, ладно? – чуть сбавив тон, спросил, и не услышав возражений в ответ, задумался. Теперь надо начать правильно. Возможности ошибиться у меня больше нет. Чтобы у нас все получилось, я должен быть честен. Юко заслужила знать всю правду. Она заслужила знать все. − Впервые я встретил тебя в каком-то переулке, − облокотился спиной на дверь и засунул руки в карманы джинсов. – Если не ошибаюсь, он находится недалеко от твоего дома. Тогда мы с Раном шли после очередной встречи, и в переулке замигал свет, а потом выключился, − вспомнив, что девушка даже не испугалась этого, усмехнулся. – Ты не драпанула оттуда, как это сделал бы любой другой житель Роппонги, а осталась стоять, всматриваясь в темноту… где был я. Снова замолчал, прокручивая в голове ее сумасбродный образ: комбинезон, бомбер и торчащие из головы кисточки. Теперь я уверен, что это были именно они, и на щеке размазалась не кровь, а обычная краска. Как она может работать с масляными красками и растворителем, от которого исходит резкий запах, и пахнуть, как поле цветов? Особенно в тот день, когда в мои легкие впервые попал этот аромат, я понял, что хочу его ощутить еще раз. − Еще тогда я захотел переспать с тобой. Ты была так невинна, казалось слишком хорошей для меня… как и оказалось на самом деле. Ты знаешь, какой я – все, что попадает в мои руки, становится грязным, испорченным, а ты была так… чиста, − поверить не могу, что говорю это вслух. − А потом мы встретились в этом клубе. Ран притащил меня сюда, чтобы заключить контракт. Тогда я даже не слушал, о чем идет речь, но брат подарил мне все это, − обвел рукой кабинет. Идиот. Словно она меня видит… − Но об этом я узнал намного позже. А в тот вечер мне было безумно скучно, я хотел чего-то нового, интересного. И тут появилась ты – красивая, без макияжа, с легкой улыбкой на лице, ровной спиной и в красном платье. От воспоминаний об ее образе, губы сами по себе растягиваются в подобие улыбки, и тепло разливается по всему телу. Правда, тишина с другой стороны двери постепенно начинает давить и действовать на и так уже слабые нервы. – Если бы твои подружки тебе ничего не подлили, то мы бы вряд ли познакомились. Ты просто была пьяна, и сама подошла к нам. Все за столом, кроме Рана, так оживились, но я никому не позволил даже посмотреть на тебя… потому что хотел сам овладеть тобой. Потом Ран, − боже, − вылил на тебя вино… случайно. Но в итоге мы решили поехать домой. В машине ты уснула. То, как подрагивали ее ресницы, когда Юко видела сон, до сих пор четко стоит в моей памяти. До этого, мать его, момента я никогда не смотрел, как кто-то спит, но именно тогда посчитал это необходимым. И сейчас моей любимой картиной для любования является эта брюнетка – во время сна или бодрствования, занятая какими-либо делами… всегда. − Кохэку привез нас домой, и мы поднялись ко мне в комнату. Ты была так расстроена, что платье испачкалось, поэтому сама сняла его. Честно. Я тебя не раздевал, хотя хотел, − усмехнулся. – Но ты меня опередила. Потом я хотел забрать платье, чтобы отвезти его в химчистку, но ты не отдавала его, поэтому в нашей мини-драке мы упали на кровать. Тогда я впервые услышал твой смех. И влюбился в него. Он полностью завладел моим разумом, сломал что-то в стене, которую я с самого детства построил после смерти мамы. До сих пор помню дрожь, охватившую меня в тот момент. − Потом я хотел тебя поцеловать, но ты не дала, сказав ту фразу. После этого ты почти сразу уснула, а я не смог. Практически всю ночь в моей голове крутились эта мысль. И, черт, я понял, что хотел с тобой переспать, но не мог. Не знаю, почему, просто не мог этого сделать. А на следующий день появилась та статья, навалились проблемы… но ты все равно оставалась в моей жизни. Чем чаще я был с тобой, тем больше понимал, что это не просто желание завладеть тобой, а что-то большее, но я никак не мог понять, что это. Когда мы целовались, внутри все мысли замыкало, и я не мог ни о чем другом думать, кроме как продолжать делать это дальше и дальше, не отходить от тебя, не отпускать, а потом… мы все-таки переспали. В ушах снова зазвучали ее приглушенные стоны, разочарованные вздохи, когда я ее дразнил, покрасневшие губы и горящие глаза… вся эта картина до сих пор висит в моей памяти, занимая центральное место, давая о себе знать каждую секунду. И я, блять, этому рад. − В тот момент я понял, что хочу этого не только для того, чтобы удовлетворить свои физиологические потребности, а… потому, что нуждался в тебе в другом плане. Моральном, наверное, − пожал плечами. – Я подумал, лишь на секунду подумал, что мы правда можем быть вместе – ты и я, как пара, потом, возможно, как нечто большее. Мы могли бы попробовать… но я забыл о кое-чем важном. О том, кто я, какой человек… Осознание того, что я убивал людей, портил им жизнь, ломал их, унижал, набатом прозвучало в голове, заглушая все остальные мысли. Не хотел, чтобы Юко, узнав о этом, однажды разочаровалась во мне… в нас, не хотел, чтобы ей было плохо, чтобы она страдала. − Я не мог тебя втягивать в свой мир. Ты и так попала в него, тебе угрожали, запугивали… и все из-за меня. Просто из-за того, что я провожу с тобой время. И я понял, что не смогу допустить, чтобы ты пострадала еще больше. Поэтому ушел. Повернул голову к двери, но из-за нее до сих пор ни прозвучало ни звука. Ну, ладно. Она хотя бы слушает… надеюсь. − Мы пошли с Раном в наш первый совместный клуб. Я думал, что смогу спокойно жить дальше, но без алкоголя и сигарет не получалось смирно сидеть на стуле, дышать, думать… все мои мысли бы о тебе и том, что я придурок. Но тогда это казалось самым правильным решением – оставить тебя. Я не хотел насильно причинять тебе боль, просто так получилось… но в моей голове мелькнуло, что это даже хорошо, если ты меня возненавидишь. Легче будет вычеркнуть из жизни такого человека, как я. Замолчал и облизнул высохшие губы. Лишь сейчас понял, что мои руки дрожали, как у наркомана, который страдает без дозы. Блять. − Когда на складе тебя вывели к нам, я думал, что сплю и вижу ночной кошмар. Мне стало так… плохо… страшно. Представляешь? Мне и страшно! – с губ слетел истеричный смешок, и я снова замолчал, чтобы взять себя в руки. – Я думал, что Иошинори блефовал, угрожая тебе, но когда в игру вошел пистолет, то понял, что не могу рисковать тобой. Я не знаю, что творилось в той тупой башке, но не мог позволить тебе умереть… я даже не задумался, опускаясь на колени. А когда этот ебанат выстрелил в воздух, я чуть не сошел с ума. До сих пор четко помню этот леденящий душу холод, мигом охвативший меня всего. Снег не морозил, а согревал. Казалось, выстрелили в меня, и я умер прямо там. Но Ран не дал окончательно свихнуться: воображение отлично спроецировало смерть Юко, ее алую кровь, стеклянные глаза… блять! − Но он стрелял в воздух, − прочистив горло, продолжил. – Потом, как я понял, появилась Акира, а после… все смешалось – удары, Кацу, ты, выстрел и Акира. Я смутно все помню… голова так сильно болела, что, мне кажется, половина была полнейшим бредом. Все стало проясняться уже в больнице. Я даже не ждал, что ты придешь. Но ты появилась. С кофе в дрожащей руке и большими глазами. Тогда я сказал какую-то глупость… и не сказал самого важного. Просто не смог произнести три простых слова… − набрал в легкие побольше воздуха и, наконец, сказал это. – Я люблю тебя. Все тело сразу же расслабилось, и больное плечо неприятно заныло. Охренеть… я все это время стоял таким напряженным? Похуй. Если начал, то должен закончить, даже если под конец осяду на пол. − Я не знаю, когда это произошло, но признал все чувства лишь в нашу ночь, а потом снова спрятал их, посчитав, что так будет лучше. Я не мог сказать тебе этого… просто не мог. Не знаю, почему… но сейчас я могу хоть миллион раз повторить тебе, что я люблю тебя. И уверен, что буду любить дальше, даже если ты – нет. Тишина. Ноль эмоций. Никакой реакции. Внутри все тысячу раз перевернулось, вывернулось, поменялось со всем местами, но Юко продолжала молчать. Я знал, что она слушала… чувствовал это, но почему она ничего не скажет? Пусть даже скажет «нет». Блять, я пойму и отпущу ее, чтобы она была счастлива и жила спокойно без меня и моих проблем. Пусть хоть скажет что-то. Когда я уже был готов выть от безысходности, замок щелкнул. Этот тихий звук с громом прозвучал в моей голове, и я отодвинулся от двери. Ручка медленно опустилась и дверь приоткрылась. Из щелочки показалось лицо Юко, и я подавил в себе желание дотронуться до нее, чтобы не напугать: щеки были влажными от слез, и глаза покраснели. Брюнетка шмыгнула носом, и от этого защемило сердце. − П-пов-втори, − резко глотая воздух, прошептала девушка, и я подумал, что ослышался. Но она ждала. Что я должен повторить? Все это?! Блять, с чего я вообще начал? − П-повтори, что с-сказал в кон-нце, − пояснила Юко. Господи, да. − Я люблю тебя. Очень сильно. − Я люблю тебя, − повторила девушка и, слабо улыбнувшись, снова заплакала. Боже! Не заметил, как оказался рядом с ней, покрывая поцелуями щеки, ощущая на губах соленый привкус и убирая влагу большими пальцами. Юко и плакала, и смеялась, и я никак не мог понять, что происходит – то ли радоваться, что она любит меня, то ли расстраиваться, что довел ее до слез. Девушка отстранилась на секунду, шмыгнула носом, а потом прижалась губами к моим, сразу же приоткрывая рот. Как только наши языки встретились, я чуть не умер. Прямо на это месте. От ее языка, от тихих стонов, от того, насколько все это было важным. Мое сердце готово было остановиться от впервые переполняющих меня эмоций, что я забыл, что нам нужно дышать. Поэтому поцелуй прервался, лишь когда Юко с силой сжала мои плечи и тихо замычала. − Прости, − опустил голову на ее плечо, крепко прижимая к себе тонкое дрожащее тело. − Прощаю, − весело ответила девушка и добавила. – Прощаю за то и прощаю сейчас. Мысленно усмехнулся, потому что на большее был не способен. Слишком много эмоций для меня. Господи, как я еще могу стоять живой? − И… − тихо прошептала Юко. – Я тебя не ненавидела. Я просто… не верила в это, не понимала, что происходит, а потом мне было очень обидно. Я злилась, − девушка вывернулась и заглянула в мои глаза, − но не ненавидела. − Черт, − шумно выдохнул. − Что? − Все-таки ты слишком идеальна для меня, − выдавил улыбку, и Юко снова засмеялась, отчего разряд тока прошел по моему телу. − Не говори так, − девушка помрачнела, и, черт… − Хорошо. Юко легко улыбнулась и, прикрыв глаза, прижалась ко мне. Ее тонкие руки обнимали меня за шею, притягивая ближе к себе, пытаясь соединить нас в одно целое. Но она еще не знает, что это невозможно, потому что это уже так. Запустил руку в ее пушистые волосы, медленно перебирая пряди, отчего брюнетка слегка дергалась и кратко хихикала. Ее щеки приняли более здоровый розовый цвет, нежели тот мертвенно-бледный, когда она только вышла из-за двери. − Надолго ты уезжаешь? – ее теплое дыхание коснулось шеи, пуская мимолетную дрожь по всему телу. − Не знаю… − уложил подбородок на макушку и прикрыл глаза. – Когда решим один вопрос, касательно клубов и… кое-какой фирмы, тогда можно будет возвращаться. − Хорошо. Черт. Как только представил, что прямо сейчас мне нужно отпустить Юко из объятий, чтобы умотать хуй знает куда, стало безумно. Я просто не могу. Только не сейчас, когда все стало хорошо, наладилось. Я должен что-то сделать… − Подожди минуту. Отпустил девушку и, достав телефон, набрал номер Рана. Предложил Юко сесть на кресло, но она устало покачала головой и, обойдя меня, обняла со спины, обхватывая ручками талию. Ее спокойный сердечный ритм передавался моему, и сразу захотелось лечь в кровать. С ней. Боже! Мне срочно нужен сон… − Что? – в динамике телефона неожиданно раздался голос брата. Блять. − Мне обязательно ехать туда, или партнеры сами могут приехать к нам? – не хочу тянуть, поэтому сразу к делу. − Позвони и узнай. Я что, справочное бюро? – недовольно пробубнил Ран. − Не похож, − и перед тем, как отключиться, добавил. – Оно очень много знает. Быстро набрал номер партнеров из Сайтамы и, проговорив всего несколько минут, выяснил, что они спокойно могут приехать к нам сами, но через пару дней. Дело не срочное, поэтому мы условились, что через два дня в восемь вечера мы проведем здесь встречу. − Ну что? – как только я убрал телефон, Юко оторвалась от меня и, снова обойдя, встала впереди. Ее глаза больше не были красными, а на лице сияла искренняя улыбка. Ради этого я готов отключить телефон и отменить все свои планы. − Я никуда не уезжаю. − Почему? – в голосе слышались нотки страха, но я лишь улыбнулся и снова притянул ее к себе. − Не переживай, все будет хорошо. Теперь точно.