***
Тонкие ручки крепко впились в мои плечи, а ноги с такой силой сжали талию, что в голове созрела мысль, словно Юко хочет убить меня. Собой. Своими мягкими губами, ярким язычком, сладким привкусом и легким цветочным ароматом. Всем. Она держалась за меня так отчаянно, что мои руки непроизвольно сжались на ее ягодицах, и с пухлых губ слетел стон. Блядство. В голове уже давно все мысли сплелись в запутанный клубок, и я не мог соображать ни о чем. Когда такое было в последний раз до появления брюнетки в моей жизни? Когда я позволял себе полностью забыться и не думать ни о чем, кроме нее одной, ее голодных поцелуях и податливом теле, тесно прижатом к моему? Изящные пальчики пробежали по моему позвоночнику, соревнуясь с мурашками, и спрятались в волосах, а через секунду с силой сжали их, вырывая из груди рычание. Черт. Еще сильнее впился пальцами в бархатную кожу и с запозданием осознал, что после останутся синяки. Двинулся в сторону стиральной машины и усадил брюнетку на поверхность, убирая руки от ее тела, но близости не стало меньше – Юко компенсировала все собой и своими губами, которые с жадностью стали изучать мое лицо, линию подбородка, переходя на шею. Когда ее сбивчивое дыхание прошлось по коже, я с силой сжал край стиральной машины, пытаясь прийти в себя, но получалось чертовски плохо, и ее пальцы не улучшали положение, забираясь под футболку и быстро стягивая ее с меня. Брюнетка сама не ожидала от себя такой резвости и на секунду замерла, тяжело дыша и хлопая длинными черными ресницами. Ее изумрудные глаза потемнели и покрылись пеленой страсти и желания, а пухлые губы покраснели и блестели в свете ярких лампочек. В мгновение ее щеки покраснели еще сильнее, но Юко все равно протянула руки к поясу моих спортивных штанов, осторожно обхватывая резинку и стягивая одежду вниз. Блять. Каких же усилий мне стоит не двигаться, позволяя девушке впервые взять инициативу в свои тонкие ручки. Пальцы онемели от силы, с которой я сжимал пластиковую поверхность машинки, и в голове мелькнула мысль, а не сломаю ли я ее? Даже если да – похуй. Оно того стоит. Когда штаны спали на пол, я переступил через них и встал еще ближе к брюнетке, с напором накрывая ее губы своими, кусая, оттягивая нижнюю и посасывая место укуса. Протянул руку к ее спортивному топу, но вовремя остановился. Если уж она сегодня такая нетерпеливая, то почему бы не узнать, как далеко она сможет зайти по своему желанию… сама. Юко, словно почувствовав мой план, обхватила ладонями затылок, зарываясь пальцами в волосы, и тихо захныкала в губы. Вибрация пробежала по горлу, спускаясь по телу вниз, и остановилась в районе паха. Блядство. Я уже ощущаю себя внутри нее, и в голове все превращается в кашу. Громкие поцелуи. Дрожащие руки. Оголенная кожа, покрытая мурашками. Протяжные стоны и шумные вздохи. Имена, кратко срывающиеся с онемевших от покусываний губ. Понял, что происходит, лишь когда мы оказываемся вдвоем под ледяным душем. Юко шипит и пытается уйти из-под струи, прижимаясь ближе ко мне. Ее мокрая кожа скользит по моей, пока длинные черные волосы намокают и прилипают к тонкому телу. Как только температура воды поднялась до приемлемой, девушка перестала дрожать и встала на носочки, прижимаясь губами к моим. Мы столько раз целовались за последние минут двадцать, но мне всегда будет мало. Каждый раз, когда ее язык переплетается с моим, я теряю счет времени. Сколько мы уже стоим под душем, отчаянно прижимаясь друг к другу словно если отпустим, растворимся? Минуту? Десять? Час? Ее руки скользнули за меня, к полкам, а потом на мое тело полился гель для душа. Ее любимый – с ароматом розы. Девушка хотела убрать бутылочку, но я перехватил ее и повторил действия, размазывая гель по молочной коже. Юко закрыла глаза и обхватила меня за плечи, откидывая голову назад. Ее горло дернулось, сглатывая, и я впился губами в шею, прикусывая зубами быстро бьющуюся жилку, продолжая оглаживать руками тихо дрожащее тело. Брюнетка тихо вскрикнула, но не оттолкнула, а притянула еще ближе. Как только поцелуи начали спускаться ниже, Юко чуть отстранилась и не дала продолжить начатое. Мои легкие разрывались от нехватки воздуха, и я упорно пытался сделать полноценный вдох, но у меня не получалось, особенно когда тонкие руки скользнули по моей грудной клетке, очерчивая ноготками контур татуировки, к низу живота. Не дойдя нескольких сантиметров до готового члена, она замерла, даже перестала дышать, и подняла глаза с моего тела на лицо, безмолвно спрашивая разрешение. Глупенькая. Подался вперед и впился губами в ее, в то время как изящные пальчики обхватили меня и слегка сжали у основания. Блять. Резко выдохнул и закрыл глаза, сжимая челюсти, пока ее ладонь медленно двигалась вверх-вниз по члену, а губы нежно касались подбородка и шеи. Непривычная скорость, от которой ехала крыша и ноги становились ватными, отказываясь меня держать, поэтому я уперся рукой в стеклянную дверь душевой кабинки. Кислород никак не хотел поступать в легкие – возможно из-за того, что здесь было слишком душно и много пара от горячей воды, а возможно потому, что я не мог вспомнить, как дышать. Но брюнетка, видимо, решила добить меня окончательно, лишая воздуха вовсе – она потянулась к моим губам вновь и утянула в долгий поцелуй, а я не был против, с яростью отвечая на него и мыча от удовольствия, когда ее ладонь чуть сильнее сжимала меня. Как только почувствовал знакомую тяжесть внизу живота, перевел одну руку со стеклянной двери на ее запястье, останавливая набирающие скорость движения. Юко подняла на меня растерянный взгляд и быстро убрала ладонь от члена. Черт, как она сейчас выглядит – одновременно невинно и порочно. Порозовевшие щеки. Мутные глаза. Опухшие от поцелуев губы. Быстро вздымающаяся грудь. Влажная кожа. Вся она ангельская, но совращающая на грех, который я сегодня точно совершу. Перевел руки с ее талии к лицу, обхватывая щеки ладонями, и в миллионный раз накрыл мягкие губы своими. Девушка подалась ближе, задевая животом член, и это стало спусковым крючком. К черту! Не могу больше терпеть! Разорвав поцелуй, развернул Юко спиной к себе и подтолкнул к стеклянной двери, на которую девушка оперлась руками. Ее спина прогнулась, приближая бедра к моим. Брюнетка опустила голову, упираясь лбом к мокрому стеклу, и шумно выдохнула, готовясь принять меня. Ее желание было видно невооруженным взглядом – дрожащее тело, сжимающиеся в кулачки руки, быстро бегающие мурашки от напора воды. С талии перевел руки на ягодицы, крепко удерживая их на одном месте, и, проведя членом по влажным половым губам, медленно толкнулся вперед. Юко тихо простонала и сжалась вокруг меня, вспоминая знакомые ощущения, заново привыкая к моим размерам. Пара мучительно медленных движений для нас обоих, и брюнетка сама начала подаваться ближе, пытаться насадиться еще глубже, но мои руки не давали ей взять контроль над процессом. Девушка снова захныкала, постанывая после каждого медленного толчка, который и меня сводил с ума до трясущихся рук. Интересно, кто из нас сдастся первым? Я или Юко? − Рин, − протянула девушка и прогнулась еще сильнее, скользя руками по стеклу. – Пожалуйста. Подхватил ее тонкое тело вовремя – еще чуть-чуть, и брюнетка упала бы на пол – и прижал к ее к себе, крепко удерживая одной рукой за талию, а второй за тазовые кости. После каждого медленного, но глубокого толчка с ее губ срывался стон, который долгим эхом отзывался в моей голове. − Что «пожалуйста»? – прошептал на ухо и поцеловал девушку во влажный висок. − Б-быстрее, − тонкие пальцы наощупь нашли мою руку и с силой вцепились в нее. Когда из ее горла вырвался очередной стон, я стал набирать скорость, предвкушая приближающийся конец. Запустил руку в темные мокрые волосы и чуть потянул вниз, и девушка уложила голову мне на плечо, приближая губы к моим. Языки сплелись, взрывая мысли. Перешел губами на ее влажную шею, прикусывая кожу, посасывая ее и оставляя отметины, которыми буду любоваться после и которые скажут всем, что она моя девочка. Почувствовал, как мышцы внутри стали чаще сокращаться, оповещая о скором оргазме брюнетки, и я еще ускорился, доводя Юко почти до потери сознания. С покусанных губ слетел громкий и протяжный стон, ее колени задрожали, и девушка кончила, жадно хватая ртом горячий воздух. Толкнулся последний раз и быстро вышел, изливаясь на ее ягодицы. В глазах потемнело, и я их закрыл, опуская подбородок на плечо брюнетки. Наше громкое дыхание заглушало шум воды, отзываясь в голове частыми вдохами и шумными выдохами. Юко продолжала полу висеть на моей руке, с трудом пытаясь совладать со слабостью в ногах. Я сам в шоке, что до сих пор могу стоять после такого сильного оргазма. Сколько прошло с нашего крайнего раза? Около месяца? Пиздец… Не знаю, сколько мы простояли под тонкими струями горячей воды, пытаясь прийти в себя, но Юко первая подала признаки жизни, сжимая мою руку пальцами. Немного придерживая ее за талию, отпустил девушку, и брюнетка сделала маленький шаг в сторону стеклянной двери и оперлась на нее рукой, поворачиваясь ко мне полубоком. Красные щеки, горящие глаза, опухшие губы, быстро вздымающаяся грудь. Красивая. Любимая. Моя. Взгляд Юко встретился с моим, а потом стал медленно спускаться. Как только он дошел до моего все еще эрегированного члена, изумрудные глаза расширились, и девушка посмотрела на свои ноги, замечая стекающие вниз капли спермы. − Я вышел вовремя, − взял душевую лейку в руки, чтобы помочь смыть остатки секса с нас. Юко кивнула и сделала медленный шаг в мою сторону, подставляя тело под теплую струю воды. Ведя руками по гладкой коже и смывая остатки геля, пытался осознать, что теперь между нами. Мы вместе. У меня есть девушка. Блять. У меня. Есть. Девушка. Постоянная. Самая обычная. Любимая. Которая жмурится от удовольствия и блаженно улыбается, пока мои руки неторопливо исследуют ее тело, не задевая «опасных» мест. Опустился на одно колено, чтобы было удобно смывать остатки семени, и поставил ее ногу на свою. Брюнетка смотрела на меня сверху вниз горящими глазами, и ее дыхание снова стало учащаться. Еле заметно, но по ускоряющей ритм жилке было видно все. Провел рукой по внутренней стороне голени, медленно поднимаясь по покрывшейся мурашками коже. Нога Юко подрагивала под моими плавными движениями, и девушка стала дышать все чаще и чаще. Стер пальцами и водой семя, а потом наклонился и поцеловал внутреннюю сторону бедер, медленно двигаясь губами к заветному месту. − Рин, − жалобно пропищала Юко и запустила тонкие пальчики в мои волосы. Поднял на нее вопросительный взгляд, и девушка сглотнула. – Пойдем в комнату? По ее вновь загоревшимся глазам понял, что брюнетка хочет продолжения. И не она одна. Поэтому быстро кивнул и, подхватив Юко на руки, вышел из душевой кабинки, не обращая внимания на капающие с нас капли воды и мокрые следы, шлейфом следующие до комнаты.***
Свет уличного фонаря тускло освещал комнату, и тени от проезжающих мимо машин и быстро снующих прохожих безобразно отражались на белых стенах. Кто-то из соседей спорил – было слышно повышенные голоса, а вот о чем они говорили – нет. Уложила голову поудобнее на груди блондина и закрыла глаза, отдаваясь нежным поглаживаниям слегка теплых пальцев, спускающихся с плеча к талии и бедрам, а потом вновь поднимающихся в изначальную точку. Так спокойно и хорошо, правда слегка прохладно из-за открытого окна, но сил встать и закрыть его просто нет. Даже попросить невозможно – горло саднит от такого количества стонов, которые сегодня вырвались из него. Риндо, почувствовав мурашки, атаковавшие мою кожу целой волной, лениво натянул скомканное одеяло на нас, укрывая от морозного зимнего ветра. Его объятия несли умиротворение и тепло, и мое сознание боролось на границе бодрствования и сна. Сухие губы невесомо коснулись моих слегка влажных волос, и Риндо тихо прошептал: − Я люблю тебя. − Я люблю тебя, − повторила за ним и улыбнулась, когда парень замер. В голове родился один вопрос, но я не могу озвучить его, боясь нарушить эту мирную идиллию. Но и не задать не могу – любопытство просто съест меня. Попытка не пытка… − Рин? – парень промычал в ответ и запустил руку в мои волосы, неторопливо перебирая пряди. – Я могу тебя кое о чем спросить? – получив утвердительный кивок в ответ, который ощутила макушкой, тихо продолжила. – Почему тебе так сложно сказать «я тебя люблю» и услышать эту фразу в ответ? Тишина. Даже на улице все смолкло, и соседи перестали спорить, а Риндо – дышать. Его рука зависла над моей головой, так и не коснувшись волос. Когда все это стало давить, я быстро сказала: − Если не хочешь отвечать, можешь этого не делать, правда. Просто… стало интересно. − Почему? – прошептал блондин. − Обычно парни спокойно говорят эту фразу, чтобы добиться девушки, даже если и ничего не вкладывают в ее смысл, а ты не говорил ее никогда… даже в наш первый раз. Комната снова погрузилась в молчание, но не такое давящее – Риндо просто думал над ответом. Я это ощущала всем телом. Когда я досчитала в голове до тридцати, Риндо тихо сказал: − Мне никто не говорил этих слов. Когда мама умерла, мне было три года. Думаю, она часто говорила эту фразу нам с Раном, но я не помню этого. Возможно поэтому мне сложно сказать ее… возможно, я просто не понимал ее смысл раньше. − А папа? Осторожно ступила на тонкое стекло под названием «прошлое Риндо Хайтани», которое может треснуть в любой момент, как и он сам. Путь парень и отвечает расслабленно, даже лениво, я своей кожей ощущаю напряжение, которое вырывается из него. И это одновременно завораживало и пугало. − Отец никогда не говорил этого. За несколько недель совместной жизни с ним мы с ним обменялись максимум десятью фразами, что было уже рекордом, − Риндо тихо усмехнулся, а потом тяжело выдохнул. – Не хочу говорить о нем. − А о маме? – парень чуть подумал и пожал плечами, выражая не отрицание, но и не согласие. Почему бы не попробовать узнать о нем чуть больше? – Какой ты ее помнишь? Риндо задумался лишь на секунду, а потом опасливо начал рассказывать: − Внешность ее я не помню, но, судя по фотографиям, которые хранит Ран, у мамы были короткие светлые волосы и лавандовые глаза. Ран всегда говорил, что я очень похож на нее внешностью. Возможно, поэтому отец особо недолюбливал меня – я живое напоминание о ней. Я есть, а мамы – нет. О, Боже! Неужели..? − Что случилось с твоей мамой? − Помню, что мама любила рисовать, − блондин проигнорировал мой вопрос и продолжил свой рассказ тихим голосом. – В доме всегда было столько картин – большие, маленькие, во всю стену. Еще она собирала скульптуру, − он замолчал на мгновение и потом быстро закончил. – Больше не помню ничего о ней. Можешь спросить Рана, если хочешь узнать еще что-то – он был с ней знаком лучше. Знаком? Она же… их мама. Как так может получаться? Просто знаком? Нет. Тут кроется нечто большее, но я не буду сейчас бередить эту рану. Чувствую, что может вырваться что-то плохое, тяжелое для Риндо. Тот факт, что он доверил часть своего прошлого, рассказал и остался со мной, уже говорит о многом. − Спасибо, − поцеловала его грудную клетку и закрыла глаза. – Я люблю тебя, Рин. Очень сильно. Парень не ответил, но хватка на моей талии усилилась, говоря больше, чем все возможные слова. Он любит. Я это знаю. Пусть ему до сих пор тяжело это полностью осознать, но это ничего страшного – вместе мы сможем пройти через все. Рука об руку. Сердце к сердцу.