Chitchat and Pencil Pushers

— Я обещаю, всё не так плохо, — сказал Каминари, покачиваясь вперед-назад, от пятки к носку.       Киришима закатил на это глаза и в сотый раз поправил свой галстук. — Вот только единственное, что ты делал последние шесть месяцев, это жаловался на то, как ты ненавидишь свою работу. — Эх. Просто это то, что делает каждый. Я никогда не встречал человека, который бы не жаловался на свою работу. — Я никогда… — начал он, но звук лифта прервал его, и двери открылись. Вошёл мужчина, вынужденно, но приветственно кивнул им обоим и отвернулся. Киришима придвинулся ближе к Каминари и перешёл на шепот. — Я никогда не жаловался на свою работу.       Каминари лишь улыбнулся на его слова. — И всё же, тебя уволили. –Сократили.       Каминари махнул на него рукой. — Это то же самое. — Не совсем. — Не важно, — Каминари закинул руку ему на плечо и придвинул ближе к себе, — теперь ты здесь, и мы будем проводить гораздо больше времени вместе.       Лифт снова издал звук и открылся на седьмом этаже. Камнари потянул Киришиму с собой за шею, шагая по коридору, проносясь мимо других людей. — Готов к аду? — съязвил он, открывая и придерживая дверь.       Киришима переступил через порог и увидел большую комнату, наполненную островками из столов, огороженными стенками высотой по грудь. Кто-то непрерывно стучал клавишами клавиатуры, звонило несколько телефонов. — Ты ведь только что говорил, что это работа не так уж и плоха. — Так и есть, — Каминари взял его за локоть и повел через все эти столы к задней стене.       Вдоль неё выстроились закрытые офисы, каждая с деревянной дверью и широкими стеклянными окнами на лицевой стороне. Первые кабинеты были тёмными: кто бы там не работал, эти люди ещё не пришли. Последний офис, в дальнем углу этажа, был самым большим из трёх. Жалюзи были закрыты, но Киришима всё равно мог увидеть пробивающийся из комнаты свет. — Это твой первый день, — Каминари похлопал его по спине и попытался ободряюще улыбнуться. — Я соврал, когда сказал, что всё не так уж плохо. Но ты ведь знаешь, я обязан был сказать о нём. Ты должен пойти, поговорить с ним, встретить его и получить порцию дерьма в свой первый день.       Киришиме не нужно было спрашивать, кого Каминари имеет ввиду. Он — это босс Каминари — и его теперешний босс тоже. За последние несколько месяцев Киришима слышал достаточно об этом человеке, который, по всей видимости, сделал работу Каминари сущим адом. Киришима был уверен, что и сам его друг не без греха, но все же Каминари не мог быть единственной причиной всех своих проблем. Киришиме рассказали о постоянной чрезмерной нагрузке и критике, пропитанной ядом, когда ты не успевал закончить всё вовремя. Этот начальник имел ужасный характер и, в дополнение к нему, острый язык. Он был единственной причиной, по которой Киришима подумал дважды, прежде чем подавать заявление о приёме на работу. Но деньги были нужны больше, чем здоровая самооценка. Киришиме всё ещё нужно было платить ренту и чем-то наполнять желудок. Он не мог рисковать и отказываться от работы, просто потому что может быть вербально оскорблен время от времени.       Он вынослив. Он сможет это выдержать.       Он сильный.       И он точно не трясся, стоя перед дверью, которая больше напоминала вход в подземелье, чем в кабинет.       На его первый осторожный стук никто не ответил. Киришима посмотрел через плечо, чтобы увидеть, что Каминари теперь стоял на приличном расстоянии. Он смотрел на Киришиму, выглядывая через верхушку стенки, прежде чем исчезнуть где-то рядом с его столом.       Киришима повернулся обратно, сделал глубокий вздох и постучал уже сильнее. Ничего не произошло, и он снова поднял руку, чтобы продолжить стучаться, но дверь отлетела в сторону от кулака как раз перед тем, как Киришима ее коснулся. — Ты собирался стучать, как дебил, пока твой ебучий кулак не станет кровоточить, или ты хотел, чтобы я открыл тебе дверь, словно твоя прислуга? — прорычал мужчина, ответственный за дёрганье двери так, что теперь сквозняк резко пролетел через его — боже, они, похоже, очень мягкие — волосы.       Киришима не верил в любовь с первого взгляда.       Абсолютно нет. Это просто нелепое понятие.       Тем не менее он верил в «ох, бля, а он горяч» с первого взгляда. И что угодно, но привлекательный было самой главной его мыслью в этот момент. Киришима должен был сфокусироваться, чтобы составить хорошее первое впечатление, представиться и оказаться в списке положительных людей своего нового начальника. Он не должен был фокусироваться на бриллиантовых глазах, уверенных, красивых чертах лица и загорелой коже. — Я не услышал, что вы сказали войти, — Киришима наконец смог заговорить. Голос его был мальчишеским и дрожащим, по сравнению с услышанным громогласным и агрессивным. — Возможно, потому что я и не говорил, — прохрипел другой, гораздо тише чем первую свою фразу. После того, как босс махнул Киришиме зайти, он засунул руки в карманы штанов и вернулся к своему столу. — Но это не значит, что я должен потратить время и оставить свою работу, чтобы открыть чертову дверь, — босс сел в широкое кресло за другим концом стола, просматривая подготовленные документы. — Я знал, ты зайдёшь ко мне этим утром. Думал, что ты тоже это понимаешь.       Его глаза скользнули вверх на Киришиму, неудобно стоящему в центре офиса. Босс кивнул в сторону одного из стоящих у его стола стульев, на что Киришима быстро двинулся к месту и сел. — Не похоже, чтобы у тебя было достаточно опыта для твоей новой должности.       Лицо Киришимы покраснело — когда это началось? Это было правдой. Но ведь его уже наняли, не так ли? Так почему же это так важно? — Да, это так. Но я готов выучить всё, что нужно. Я услышал об этой работе от кое-кого, кто работает здесь. Я уверен, вы видели, меня недавно сократили, — у компании были тяжёлые времена, и многие попали под это сокращение; и я могу убедить вас, что не было никаких других оснований, чтобы уволить меня. Мой прошлый босс сказал, что напишет хорошее рекомендательное письмо. Кто-то здесь, возможно, прочитал его. Может я и не полностью подготовлен, но я верю, что я способный, быстро учусь, и… — Имя, — сказал босс коротко, прерывая текущий поток информации. — Киришима Эйджиро.       Начальник наклонился через стол, одной рукой придерживая себя, а другую выставил вперёд в приветственном жесте. — Бакуго Кацуки.       Киришима знал, что должен был пожать руку, но по какой-то причине он просто застыл на месте. Он не мог решить, было ли это из-за шокирующего несоответствия между мужчиной, который буквально нарычал на него пару минут назад, и мужчиной, который сейчас пытается обменяться с ним рутинными любезностями, или из-за того, что он всё ещё был не немного увлечен белой рубашкой, обтягивающей грудь и руки его босса. Киришима мог лишь предполагать, что за ней были спрятаны мускулы. Хотя было бы странно этого не предположить, ведь руки были скрыты рубашкой так плохо.       Хорошо, возможно, тут виноваты обе причины одновременно.       Поэтому Киришима тупо уставился на руку перед ним, пока очередной рык не привел его в действие. — У тебя какие-то проблемы с микробами или что? — Нет, простите. Конечно, нет, — он крепко взял руку Бакуго и пожал её так, как учил отец, когда он был подростком.       Прежде чем Киришима успел восхититься его мозолистой ладонью, Бакуго отдернул свою руку и заменил её кипой бумаг. — Прочитай это. Здесь написано, скорее всего, всё, что тебе нужно знать, прежде чем начать. Если появятся вопросы, можешь поспрашивать людей вокруг, — он почесал свой лоб, — эти идиоты теряют мои деньги, болтая, в то время как они обязаны работать, поэтому я не думаю, что кто-либо откажется тебе помочь. — Спасибо, — мягко ответил Киришима, взглянув вниз, на бумаги в руках. — Не благодари людей за то, что они делают свою работу.       Киришима начал говорить перед тем, как подумать. — Показывать свою признательность важно, разве не так?       Когда он посмотрел вверх и наткнулся на хмурое лицо начальника, то подумал, что, может, это было не лучшее его решение или плохо подобранный выбор слов. — Не благодари людей, за то, что они делают свою работу и не пытайся мне задирать нос своими цветастыми выражениями от твоей убогой благодарности, — голос босса был низким, но твердым. Киришима не мог понять, как он мог быть настолько устрашающим, даже не пытаясь таким быть.       Киришима был ошеломлён пару минут, но поспешил исправить свою непреднамеренную ошибку. — Извините, я не это имел ввиду. Я просто… — Да-да. Я понял, что ты там пытался сказать, — Бакуго отвернулся и начал клацать по клавиатуре.       Без его взгляда, Киришима немного расслабился, но всё равно чувствовал, что что-то пошло не так. — Нет, серьёзно…       Бакуго поднял руку в останавливающем жесте и махнул ей, Киришима закрыл свой рот. — Можешь идти.       Он никогда не слышал приказов в свой адрес, но это точно был приказ. Киришима больше не пытался объяснить свои намерения, сгладить углы. По-видимому, любой дальнейший разговор лишь бы испортил всё ещё сильнее.       Киришима собрался и встал, сделал небольшой кивок, надеясь, что хотя бы это на немного, но поможет исправить ситуацию. Он не получил никакой реакции, даже взгляда, поэтому развернулся и вышел из кабинета. Закрыв за собой дверь, Киришима сделал глубокий вдох, попытавшись убрать напряжение из груди и успокоить нервы.       Он немного не так себе представлял первую встречу с новым боссом. Казалось, что парень уже ненавидит его, — но также, казалось, что ненавидит и всех вокруг.       Киришима отошел от двери к месту, где стоял Каминари и наблюдал за ним. Его друг был очень счастлив, что их рабочие места будут находиться рядом, но что-то по этому поводу заставляло Киришиму нервничать. Он надеялся, что Каминари будет вести себя гораздо спокойнее в профессиональной рабочей обстановке, но также он понимал, — это недосягаемая мечта.       Каминари уже посветлел от его возвращения. — Он живой!       Киришима опустился на кресло рядом со своим столом. Он кликнул мышкой, и экран монитора зажёгся. — За всё то время, что ты жаловался на него, ты ни разу не говорил… — Киришима остановился, прикусив язык. Пролистнув через переданные ему страницы, он нашёл пароль от логина и вписал его в компьютер. — Что?       Киришима мотнул головой и продолжил просматривать пачку бумаг. — Ничего. — Что? — проворковал Каминари, тыкая пальцем щеку Киришимы. — Просто… — вздохнув, он отодвинул листы. Киришима поднял своё кресло и выглянул из-за стены напротив. Не увидев никого, он снова опустился. — Он такой… — Ужасный? Подлый? — Каминари взволнованно наклонился ближе. — Грубиян? Мудак? — Горячий, — тихо ответил Киришима. Настолько тихо, что он надеялся: эту его фразу было даже не слышно. Киришима уже жалел, что вообще начал разговор об этом.       Каминари остановился, отодвинулся обратно и уставился на него.       Киришима не должен был поднимать эту тему. Сейчас произойдёт что-то ужасное. Он сказал Каминари очень деликатную информацию, и теперь ему придётся справляться с последствиями этого на ежедневной основе. — Что? — лицо Каминари исказилось, и он сжал губы, чтобы подавить смех.       Да. Киришима действительно жалел об этом. — Подожди секунду, — прошептал Денки быстро, схватился за край стола и оттолкнулся от него. Он проехал на кресле, пока не врезался в стол позади них, сгорбился и вздохнул. — Нахуя ты сделал это, чувак? Ещё слишком рано для твоего бреда.       Каминари вернулся с креслом на место, ставя локти на стол. — Эй, Серо, можно спросить тебя кое о чём?       Названный парень, Серо — записал Киришима себе в мозг, — выпрямился в кресле и закинул руки за голову. — Конечно, ведь твои вопросы всегда стоят потраченного на них времени.       Взволнованное выражение лица Каминари превратилось в хмурое. — Будь счастлив, что я разбавляю эту скуку. — Я буду в порядке до того момента, пока из-за тебя на меня опять не спустят всех собак по поводу незаконченной работы, — Серо говорил раздражённо, но тень улыбки была видна на его лице. Скорее всего, они были друзьями. Возможно, Киришима слышал о нем раньше. Он попытался вспомнить когда в последний раз слышал это имя, но в последнее время Киришима практически не обращал внимания на рассказы Каминари. Обычно они не содержали в себе ничего важного или интересного. Киришима предполагал, что его другу просто нравится слушать самого себя. — Это именно то, о чем я хотел тебя спросить, — улыбнувшись, продолжил Каминари.       Серо всё больше погружался в смятение. Вполне обычная ситуация во время разговора с Каминари. По крайней мере, Киришима может сойтись с этим парнем на теме непредсказуемости их общего друга. — Ты спрашиваешь меня о том, как на меня накричали? — Нет, я спрашиваю тебя о том, кто кричит.       В этом не было никакого смысла. И это понимали все, кроме самого Каминари. Опять же, обычный аспект его непонятного стиля речи. — Что ты имеешь… — Ты считаешь нашего Боссмэна горячим? — прервал Каминари. Его лицо вдруг приобрело серьёзное выражение.       Сбитый с толку Серо замолк на мгновение, сузив глаза. — Неужели это то, как ты действительно решился признаться мне? То есть, я, конечно, не удивлён, но думаю, были и лучшие, более безопасные пути, чтобы…       Каминари замахал руками. — Нет, нет. Это не об этом. И в последний раз говорю, я не гей. Я же упоминал, что ходил на свидание с девушкой с десятого этажа примерно месяц назад.       Вложив щеку в руку, Серо снова ухмыльнулся. — Не видел никаких доказательств этого. — Я не гей, но… — оттолкнувшись ногой, Каминари подъехал к Киришиме, закинув руку ему через плечо. — Но мой друган Киришима — да, и я думаю, наш матерящийся лидер приглянулся ему.       Киришима сидел между этими двумя, поворачивая голову то на одного, то на другого, пока те ссорились. Но после последней фразы, он сильнее вжался в кресло и отодвинулся от Каминари, прижимающегося к нему.       Серо быстро окинул его взглядом и медленно покачал головой. — Значит, тебе надоело жить.       Это было облегчением, что он не сказал, что Киришима противный или странный, но и полученное замечание не было успокаивающим. Киришима и сам предполагал это после короткого, едва ли десяти минутного взаимодействия с Бакуго, однако то, что другие люди считали также, не особо помогало. Особенно, когда это сопровождалось жалостливым взглядом. — Ты можешь никому больше не говорить об этом? — Киришима резко прошептал Каминари, пытаясь оттолкнуться от него.       Рука Каминари лишь сильнее сжалась вокруг его шеи. — Понимаешь, я просто пытаюсь собрать побольше мнений об этой ситуации. — Я твоего мнения не спрашивал, — Киришима решил взять и скинуть его руку со своих плеч. Ноги подкосились, а стул едва ли откатил Каминари даже на несколько дюймов. — Это была просто мысль, и я уже сожалею, что сказал её вслух. — Да, твоей первой ошибкой было вообще говорить что-либо этому дерьму вместо мозгов, — ответил Серо, указывая на хмурый сгусток человечины, прислонившийся к его столу.       Киришима, хохотнув, кивнул. — Я знаю его уже много лет, но всё равно попадаюсь вот так. — Лет? Чёрт, — низко присвистнул Серо, — прошло лишь пару месяцев, а я уже думал выкинуть его в окно раз десять. — Может, если бы ты это сделал, то вы бы уже сделали свою ебучую работу, и мне не пришлось бы нянчиться с вами — ебланами.       Три пары глаз направились в сторону голоса, чтобы увидеть острый, как кинжал, взгляд из-за стенки кабинки. — Я пришел, потому что забыл дать новичку один листок… — Бакуго поднял руку и кинул бумагу так, что она запорхала к столу Киришимы. — Но, похоже, я обнаружил кое-что более достойное моего внимания. Вы двое пробыли здесь уже сколько? — он взглянул на свои часы. — Даже тридцати минут не прошло, в вам уже так блядски скучно? Утро пошло в жопу — вы ведь не сделали ни капли из своих заданий, верно? Почему бы нам просто не закончить на этом, а, мальчики?       Каминари выпрямился на кресле и попытался соответствовать его суровому поведению. — Ваш босс разве говорил вам следить за своим языком после жалобы той расплакавшейся девушки?       Пальцы Бакуго сильнее сжали верхушку стенки, когда он посильнее нагнулся вперёд. — Разве твой босс не сказал тебе, что может лишить тебя зарплаты, если ты не перестанешь умничать? — Может, я где-то и слышал такое, — пробубнил Каминари, скрестив руки на груди. — Тогда в следующий раз подумай дважды, прежде чем сказать что-то подобное, — взгляд Бакуго упал на что-то сзади них. На его лице сияла пугающая улыбка. — Ты согласен, Серо? — Да, сэр, — быстро ответил тот.       Киришима думал, что он скажет что-то ещё. Тем не менее, когда он глянул через плечо, то увидел, как Серо отвернулся и начал печатать. Такое поведение, он предполагал, должно быть и у Каминари после его отрицательного описания начальника и после разговора самого Киришимы с ним. Не стоит и говорить, что манера разговора Каминари с боссом удивила Киришиму. По крайней мере, Серо хватило ума не вмешиваться. — И ты, — уверенный голос вернул Киришиму из собственных мыслей, и он поднял глаза на говорящего. Угрожающая улыбка исчезла с лица Бакуго, оставив после себя пустоту. Каким-то образом прямые линии на его лбу оставляли какое-то непростое чувство внутри Киришимы. — Я дам тебе небольшой совет, так как ты новенький и многого не знаешь.       А, совет.       Он, наверное, должен выслушать его.       И это было бы гораздо легче сделать, если бы Киришима мог думать о чем угодно, кроме того, насколько глаза Бакуго выглядят красивее, когда он так близко.       Чёрт. Ты такой гей. — Эй, ты, блять, вообще слушаешь меня?       Рычание в его голосе заставило Киришиму сильно сглотнуть. Он уставился на босса в ответ, с широко открытыми глазами, — блять, — он надеялся, что на его щеках не было румянца. Локоть Каминари, тыкнувшийся ему в бок, заставил Киришиму выпрямиться и кивнуть. Бакуго не спешил продолжать, выглядя совершенно неубежденным.       Сохрани хорошее первое впечатление о себе, Эйджиро. — Я не собираюсь мириться с очередным бездельником-идиотом, поэтому подумай предельно хорошо, прежде чем контактировать с этими двумя. Либо это, либо ты будешь первым, кого я вышвырну за дверь. Понял? — Да, сэр, — ответил Киришима. Он пытался повторить фразу, которая в прошлый раз успокоила босса, но что-то в последнем слове звучало непривычно и неясно.       Эта неясность ушла дальше в его горло и ниже в легкие, когда он увидел, что уголки губ начальника чуть двинулись вверх. Бакуго отошел от стенки и вернулся к себе в кабинет.       Каминари и Серо в унисон выдохнули, когда раздался хлопок его резко закрывающейся двери.       Киришима чувствовал себя напуганным, возбужденным, но, в большей степени, уставшим. Он позволил своей голове упасть вперёд, поставить локти на стол и нажать пяткой ладони на глаза. — Уже жалеешь, что взялся за эту работу? — спросил Каминари, придвинувшись ближе и заглядывая ему в лицо.       Киришима повернулся к другу так, чтобы тот увидел, насколько Эйджиро безнадёжен. — Я такой гей.