Шрамы
16 марта 2022 г. в 21:20
Сириус обожал проводить кончиками пальцев по шрамам на лице Люпина. Каждый раз у него делалось сложное выражение лица, которое было невозможно как-либо интерпретировать.
— О чем думаешь? — полюбопытствовал в один из таких дней Люпин.
Сириус вздрогнул, будто очнулся только что. Он пожал плечами и туманно ответил:
— Обо всем и ни о чем.
— О моих шрамах, — подсказал Люпин.
— Мне они нравятся, — тихо признался Сириус. — Ну то есть... я понимаю, что тебе было больно и это в целом нехорошо, но... мне все равно они нравятся.
— Просто ты сумасшедший.
— Возможно, — Сириус удобнее устроился на кровати, откинувшись на спину и заложив руки за голову. Он уставился на складки балдахина и сказал: — у меня в семье часто встречаются безумцы.
— Не передергивай — это всего лишь оборот речи.
Они молчали с минуту, когда Сириус тихо признался:
— Я боюсь стать, как они. Ну... те, кто... — он засвистел и покрутил пальцем у виска.
— Ты не станешь таким, обещаю, — пылко заверил Люпин.
— Спасибо, — Сириус хмыкнул, после чего посмотрел на него и спросил: — А знаешь, в чем еще проявляется мое сумасшествие?
— В чем? — машинально отозвался Люпин, который не хотел знать ответ на свой вопрос. Он боялся таких моментов, когда обычно веселый и беспечный Сириус вел себя слишком странно.
— Мне хочется... хочется провести по ним не только пальцами.
— Что?
— Твои шрамы. Я... я часто представлю, как изучаю их языком.
Кровь бросилась Люпину в лицо. К подобным признаниям он не был готов.
— Хочу знать, какие они на ощупь и на вкус. Хочу... хочу услышать, как ты отреагируешь на такое прикосновение: будешь ли стонать или промолчишь. Станешь лежать смирно или тебе будет щекотно и ты начнешь извиваться?
Люпин накрыл его рот рукой и покачал головой.
— Нет, Сири, не надо, пожалуйста.
Он тяжело дышал от нарисованной воображением картины и боялся до дрожи в коленях. Люпин дорожил друзьями, коих было не так уж и много, поэтому изменение статуса кво могло разрушить не только их с Сириусом дружбу, но и то, что связывало их с другими Мародерами.
Но когда бы Бродяга стал к нему прислушиваться?
Вместо этого он провел языком по раскрытой ладони Люпина, которой он пытался закрыть ему рот. Тот испуганно вскрикнул и отпрянул, но Сириус перекатился и буквально лег на него.
— Нет, Луни, погоди, — попросил он. — Скажи мне.
— Сказать что? — сдавленно спросил тот.
— Ты хочешь? Этого всего. Меня?
Сириус был таким теплым, таким твердым и так близко, что мысли в голове путались.
— Не знаю, — прикрыв веки, ответил Люпин.
— Тогда давай выясним это вместе, — предложил Сириус, потираясь о него щекой. — Если ты хочешь.
Да катись оно все к Мордреду! И благоразумие, и здравый смысл, и страхи тоже. Потому что Люпин хотел и еще как!
Вместо ответа он поймал губы Сириуса своими и поцеловал его.