***
Открыв глаза я увидел белый потолок. Дышать самостоятельно мешали какие-то трубочки в носу, достав их я сразу почувствовал противный запах лекарств. Больница. Осмотревшись вокруг, я заметил знакомое лицо, мужчина что-то говорил, но я ничего не слышал. Почему-то в этот момент меня всё раздражало. Человек который сидел возле кровати; то, что он пытался что-то мне сказать; сама больница; отвратительных запах и то, что я проснулся. Может это из-за того что я ничего не мог сделать? Я не контролировал своё тело. Меня как будто парализовало и это было очень неприятное чувство. Всё что я смог — отвернуть голову от человека и опять погрузится во тьму. <center***</center> На этот раз я проснулся от какой-то неприятного чувства. На руке лежало что-то тяжёлое, да так долго что та успела онеметь. Неприятные покалывания быстро привели в чувства и, приподнявшись я посмотрел на причину неудобства. Сложив руки на кровати и положив голову на мою руку, спал Арсений Сергеевич. Я не понимал что сейчас происходит. Я не помнил как оказался в больнице и тем более не понимал какого черта здесь забыл преподаватель. Плюхнувшись на подушку, я прикрыл глаза свободной рукой. Воспоминания по одному начали возвращаться в мою голову. Ночёвка с Катей и Оксаной, пожар, чьи-то тяжёлые руки и больца... Окс. — Твою мать, — вспомнив о девушках я подскочил на кровати, сразу замирая. Скривившись я стал глубже дышать, ожидая пока резкая боль в пояснице пройдет. Вообще ныло всё тело, в особенности спина и рука, которую ещё немного, и можно будет смело ампутировать. От резких движений проснулся брюнет. Подняв голову и увидев меня он сразу подорвался с места. — Антон, как ты? Что-то болит? Может медсестру позвать? — начал сыпать он вопросами и, после последней своей фразы рванул к выходу из палаты. — Не нужно никого звать, — прохрипел я, останавливая учителя. Тот пару секунд помедлил возле дверей и, повернувшись, подошёл к кровати. Смотря на меня сверху вниз, он тяжело выдохнул и, сев на край койки, притянул меня ближе к себе, обнимая. — Ты очень часто заставляешь меня волноваться, — говорит он куда-то мне в плечо и обнимает ещё крепче. А у меня спина вспыхивает огнём. — Бля-ять, — протягиваю я, когда чувствую резкую боль. Арсений отстраняется и смотрит непонимающим и взволнованным взглядом, — спина, — поясняю я, кривясь от малейшего движения. — Прости, — шепчет старший, помогая лечь обратно. — Где Оксана с Катей? — тихо спрашию я, прикрывая глаза. — С ними всё хорошо, они пострадали меньше всего, — говорит Арсений, — им провели небольшой осмотр и отпустили, а вот бабушка Оксаны.... — замолкает учитель, а у меня внутри уже всё содрогается, готовясь выйти наружу. Открыв глаза я вопросительно смотрю на учителя. Тот почему-то не может собраться, нервничает. От этого и мне становится не спокойно. — Что с ней...? — шёпотом спрашиваю я. На самом деле я где-то в глубине души я не хочу этого знать. Не хочу новых проблем. Не хочу чужих проблем. Может я кажусь плохим человеком, раз про это думаю. Но, я устал. Просто устал. — Она умерла, врачи сделали всё что смогли, — говорит Арсений и смотрит на меня взглядом, полным сочувствия. От этого я и устал. Я молчу. У меня нет сил отвечать на что-то и за что-то. Отвернувшись, я накрываюсь одеялом с головой и закрываю глаза. Мне просто нужно подумать. Отдохнуть и подумать. Сейчас альтернатива в виде смерти, не кажется такой плохой. Серьезно. Я придурок, должен быть сейчас с Оксаной. Ей сейчас тяжело. Но внутри говорит моё "Я". Если я пережил смерть родного человекв. То и Окс сможет тоже. Это эгоистично, да, я знаю. Я чувствую как сзади прогибается кровать и на моё плечо ложится, — как будто ещё тяжелее, — рука брюнета. Он ничего не говорит, просто поглаживает плечо через тонкую ткань покрывала. — Антош, — обращается старший, чуть сжимая моё плечо, — похороны в понедельник, — говорит он и тянется к покрывалу, стягивая ткань с моей головы. На самом деле мне хочется кричать в слух. Биться в истерике и бить всё что попадется под руку но, всё что я делаю, это поднимаюсь и утыкаюсь носом в крепкое плечо преподавателя, давая волю чувствам. Слёзы обжигают кожу. Сколько ещё это будет продолжаться?***
Похороны проходят мрачно. Как всегда, в принципе. По-другому не бывает. Родители Оксаны приехали ещё на следующий день как только услышали о случившемся, сейчас же они стояли возле самой могилы. Девушка уже не плакала. За эти дни она выплакала уже все слёзы. Её глаза были красные, а взгляд не выражал ничего. Не далеко от них стояла семья Кати, она тоже пришла чтобы поддержать подругу. Одноклассница часто бросала взволнованные взгляды на подругу, но та даже ни разу не взглянула на неё. Я же с Арсением стояли чуть ли не с самого конца. Народу было не много. В основном наши соседи и родственники семьи погибшей. Каждый хотел высказать то, как ему жаль и рассказать, насколько эта женщина была хорошей при жизни. Действительно с доброй душой. Я скорбил по ней не меньше Оксаны и её родителей. Это тот человек, у которого я мог оставить сестру и не волноваться, поела ли она и всё ли с ней впорядке? Арсений Сергеевич же как и Катя, был в группе поддержки, только уже для меня. Он так же как и девушка бросал на меня взволнованные взгляды. Ходил чуть ли не по пятам. Когда похороны подходили к концу и всех звали на обед, я направился к выходу из кладбища. — Ты куда? — спаршивает нагнавгий меня преподаватель. — Домой, — пожимаю плечами я. Моя квартира тоже пострадала при пожаре. Хоть и немного. Спасатели прибыли вовремя и удалось предотвратить распространение огня по этажам. — Ты с ума сошел? — серьезно спрашивает Арсений Сергеевич. Я чуть ускоряю шаг чтобы немного увеличить расстояние между нами, но, тот повторяет за мной, идёт рядом, — я тебя туда не отпущу. — Почему? — не выдерживаю я, останавливаясь и поворачиваясь к учителю, — это моя квартира, я там с самого рождения живу, почему я не могу туда пойти сейчас? — вываливаю я на учителя. Тот какое-то время молчит, затем хватает меня за руку и тянет к машине. — Куда мы? — спрашиваю я, когда меня силой заталкивают в машину. Арсений игнорирует мой вопрос, выезжая на дорогу. Вжавшись в сидение и сложив руки на груди, я отворачиваюсь к окну. Не хотелось сейчас ничего, кроме как попасть в свою квартиру и завалиться спать, не вылезая с кровати неделями. В последнее время меня часто стали одолевать эмоции но увы, с этим я ничего поделать не мог. Я не контролировал своё тело и сейчас, когда я сидел в машине своего преподавателя, а по моим щекам катились слёзы, всё что я мог — просто отвернуться к окну, чтобы моего лица не было видно. И всё же, или Арсений Сергеевич действительно ничего не заметил, либо же просто не захотел что либо замечать. Остановившись возле своего подъезда, мужчина вышел из машины, хлопнув дверью и, обойдя транспорт, открыл дверь с моей стороны. Я же выходить не собирался. Мне и здесь было довольно комфортно. Но, видимо брюнет этого комфорта не разделял и, отстегнув ремень, рывком вытянул меня из машины. Не отпуская моей руки он захлопнул дверь машины и потащил меня в подъезд. Добравшись до нужного этажа и открыв квартиру, он пропустил меня внутрь, заходя следом. — Будешь спать на диване, — бросает он и проходит на кухню. Я понимал что учитель тоже устал. Ему тоже нужен отдых и покой. Он даже работу сегодня пропустил ради нас. Ради меня. Наверное, нужно извиниться. Крутится в голове но всё что я делаю, это заваливаюсь на диван в гостиной, поворачиваясь к спинке. Только чтобы никто не трогал.***
До вечера я так и пролежал не вставая. Но всё же, с наступлением темноты мой живот просился что-нибудь да покушать. Тихо пройдя на кухню, я включил свет и, никого не увидев прошёл к холодильнику. Нет ну, может это и не красиво, но раз забрал к себе домой, то будь мил — покорми. Достав бутылочку персикового йогурта, я закрыл холодильник и обернувшись так и подскочил на месте. За столом сидел Арсений Сергеевич, внимательно за мной наблюдая. На столе стоял полупустой стакан, а возле него — пустая бутылка виски. Мужчина пьяным взглядом наблюдал за моими действиями. — Арсений Сергеевич? — пробубнил я, подходя ближе. Мужчина же, никак не отреагировав, за раз допил содержимое стакана . Поднявшись с места он зацепился за собственную ногу, норовясь поцеловаться с линолеумом но я, схвативший его за руку, не дал этому произойти. — Вашу ж мать, — выдохнул я, закидывая руку преподавателя себе на плечи. Кое-как дойдя до спальни, пару раз чуть не упав, из-за заплетающимся ног старшего, я тяжело выдохнув, посадил того на кровать, принялся растёгивать пуговицы на рубашке. Но лучше бы я сразу ушёл, оставив брюнета самого с собой. Когда рубашка была снята и я потянулся к брюкам, Арсений перехватил мою руку притягивая её с своим губам. Улыбнувшись, он поцеловал костяшки, вводя меня в непонимание ещё больше. Выдернув руку, я уже хотел уходить но, мужчина, схватив меня за локоть резко потянул на себя. Поднявшись, Арсений Сергеевич положил свои руки мне на талию притягивая ближе. — Ты так вкусно пахнешь, — прошептал старший уткнувшись носом мне в плечо. После чего я почувствовал влажные поцелуи на своей шее и, как рука, которая недавно находилась на талии, поползла вниз. В этот момент меня сковал ужас. Сразу вспомнилась прошлая работа... — Отвалите от меня! — выкрикнул я, пытаясь вырваться из объятий мужчины. Ему, видимо, не пришлось по нраву то что я делаю и, буквально секунда, и я уже лежу на кровати прижатый подтянутым телом сверху. — Тише, малыш, — улыбается брюнет накрывая мои губы своими. Целует настойчиво, руками пробираясь под футболку, а я места себе найти не могу. Тело бросает в дрожь, учитель оказывается намного сильнее меня и освобождаться уже нету сил. Отлипнув от губ, он спускается ниже, покрывая мою шею алыми пятнами. — Хватит, прошу, остановись, — прошу я пытаясь оттолкнуть от себя пьяное тело. Арсению это не нравится и, поднявшись он хватает мои руки. Держа их у меня над головой он возвращается к шее, покусывая кожу. Меня трясёт, слёзы наворачиваются на глаза, я прошу остановиться. Но меня не слышат. Никогда не слышат. Я пытаюсь дышать ровно но чувство как будто меня сейчас вырвет, становится всё больше и больше. Футболка летит куда-то в сторону и Арсений Сергеевич нависает надо мной, всматриваясь в глаза. — Чего ты плачешь? — спрашивает он, оставляя поцелуи на дорожках от слез. — Отпустите, — еле слышно выдавливаю я, на что мужчина останавливается, отпуская мои руки. — Не интересно с тобой, — лишь говорит он, плюхнувшись рядом. А я к подступающей к горлу истерикой подрываюст с места и вылетаю с комнаты, не забыв забрать футболку. Одевшись, я думаю о том, чтобы уйти отсюда и никогда больше не появляться. Но ливень за окном говорит об обратном. Поэтому, умывшись, я вяло иду в гостиную, молясь всем Богам о том, чтобы спокойно провести эту ночь.