Единое целое

За окном такси тусклый темно-серый пейзаж Готэма сменился на яркую и сочную зелень пригорода, когда они переехали через мост на один из островов. Барри знал, что они точно едут не к особняку Уэйнов… но Барри, которого он встретил, Барри этой альтернативной Земли, который как две капли воды выглядел, как он, заверил его, что знает отличное место, где они попробуют во всем разобраться и даже получат помощь. — Так куда мы едем? — спросил двойника Барри. — Ко мне домой, — пожал тот плечами. В реальности Барри острова были застроены коттеджами и особняками богачей Готэма. Неужто и здесь все было так? Его двойник не походил на богатенького мальчика — он тоже носил джинсы и кроссовки, ветровку с футболкой. — У тебя есть состоятельный покровитель? — шепотом спросил он, чтобы их не слышал водитель. Барри задумчиво хмыкнул, широко улыбаясь. Его губы были в точности как его. Даже мимика та же самая. Будто смотреться в зеркало. — Можно и так сказать, — ответил он, пожав плечами. Барри глянул за окно, и его глаза округлились. — Остановите здесь, пожалуйста! Расплатившись с водителем, они вышли у калитки роскошного особняка, но Барри не стал нажимать кнопку звонка и двинулся вперед, призывно стрельнув глазами, намекая, что нужно следовать за ним. — Конспирация? — догадался Барри, нагнав его. — В некотором роде, — подтвердил второй Барри, тряхнув длинными роскошными кудрями. У самого Барри таких не было, но не потому, что носил короткую стрижку. Нет, у него был период, когда он, только недавно получив спидфорс, щеголял с конским хвостом. Но разница между ними сразу бросалась в глаза — этот второй Барри был явно более ухоженным, чем он. Видимо, он и правда живет на островах, и у него есть покровитель. И если рассуждать с такой позиции… — Почему ты не в Централ-Сити? — Переехал после университета. Получил грант для переезда в Готэм, его организовал Освальд Кобблпот, — принялся объяснять Барри. — Устроился работать, познакомился с самим Освальдом… — Так ты… — пытаясь привести мысли в порядок, сделал вступление Барри. — С ним? — Ну… А для тебя это проблема? — С Пингвином? — Оз не любит, когда его так называют. — С Пингвином… — Тебя напрягает больше, что он Пингвин, а не то, что мужчина? — Ну… Да? Барри засмеялся. Видимо, на такую реакции на свое признание, он не рассчитывал. — И мы сейчас направляемся к нему. — Так что выбирай выражения, — фыркнул Барри, подходя к воротам с причудливой ковкой. Позади них виднелся парк, за которым невозможно было разглядеть дом. Для Барри не было проблемой, что Барри встречается с мужчиной. Но выбор оказался поистине неожиданным. Хотя была вероятность, что Пингвин его реальности и этой отличались друг от друга. Как и Барри отличались, хоть и были практически одним человеком. В любом случае, он не имел права судить строго об Освальде Кобблпоте, ни разу с ним не встречавшись в реальной жизни. Он и о Пингвине своего мира знал довольно мало, ориентируясь лишь на то, что читал в газетах и видел по телевизору, так что для первого впечатления основывался исключительно на заслуги СМИ. И второму Барри нравились мужчины… Идя по парковой аллее к дому, Барри постарался хмыкнуть как можно более незаметно, чтобы у второго Барри не возникло к нему вопросов. А спросить его было о чем. Пусть Барри и попал в ужасную передрягу, оставшись без друзей, которые могли бы ему помочь, он был молодым парнем со своими потребностями. Так что неудивительно, что, повстречав точную копию себя, у него возник логичный вопрос — какого это, поцеловать себя самого? Очевидно, что Барри не встретил бы его задумку в негативном ключе. К тому же, поцелуй с самим собой вряд ли можно считать изменой… если у них с Освальдом все серьезно. Но предлагать такое внезапно и сразу в лоб он не решался. Возможно, после и представится удачный момент… Или это все останется глупой фантазией. Ему следовало сосредоточиться на задачах поважнее, чем селфцест. По крайней мере, у Кобблпота в Готэме должны быть большие связи, так что помощь от него не казалась такой уж иллюзорной. Конечно, если бы Барри пришел к нему сам, то все могло бы закончиться не так уж радужно. Но Освальд и Барри были… вместе, а он кем-то вроде брата-близнеца в беде. — Мистер Кобблпот у себя? — спросил Барри у одного из могучих охранников, снующих по дому. — Да, он в кабинете, мистер Аллен, — ответил тот, даже не повел бровью и не показал, что происходит что-то необычное. А необычное, между прочим, приходило прямо сейчас! — Они все такие невозмутимые… — поделился наблюдениями Барри, пока они поднимались по широкой парадной лестнице. — Может, хоть Освальд сделает вид, что удивлен? — Он может, — усмехнулся Барри, бесцеремонно и по-домашнему перешагивая сразу через две ступеньки, благо это с легкостью позволяли его длинные ноги. — Но ему наверняка уже доложили. Еще бы. В особняке, по уши напичканном охраной и наверняка камерами. Что его поражало, так это как непринужденно Барри держится в доме Пингвина, а охранники называют его мистером Алленом. Барри смотрелся довольно своеобразно среди окружавших их роскоши и богатства, точно бунтарь-подросток из состоятельной семьи. Он прошел до середины коридора, постучал в дверь и распахнул ее, даже не дожидаясь ответа. — Оз, ты не поверишь, что сегодня произошло! — с порога объявил Барри и лишь после этого прошел внутрь. Барри настороженно последовал за ним, гадая, какая последует реакция. — Мечтаю об этом услышать, — ответил Освальд Кобблпот. Он величественно восседал в черном кожаном кресле, точно императорский пингвин, покачивая низеньким бокалом, в котором плескалась янтарная жидкость и звякали о стенки кубики льда. Освальд одарил Барри благосклонным взглядом и повернул широкое, изрытое шрамами лицо к Барри и от изумления немного приоткрыл рот. — Мне сообщили, что ты отчего-то пришел с братом-близнецом… Но думал, что охрана что-то неверно поняла. — Добрый день, — с излишней бодростью выпалил Барри и втянул щеки, отчего и без того острые скулы наверняка сделали его лицо еще более угловатым. — Поразительно… — протянул Освальд, задумчиво отхлебнув из бокала. Чуть прищурив глаза, он пытливо разглядывал Барри. Он буквально чувствовал, как его взгляд скользит по телу от макушки до носков кроссовок, надолго задерживаясь на лице. — Где ты встретил это чудо? Барри понял, что краснеет, и взволнованно переступил с ноги на ногу. Не нужно быть умником, чтобы понять, чем вызвано такое пристальное внимание. Но настолько изучающе его никогда в жизни не рассматривали, будто он был картиной кисти какого-нибудь знаменитого художника, и коллекционер пытался убедиться, что он не подделка, а когда-то утраченный оригинал. Будто не замечая взгляда Освальда и не утаивая ничего, Барри принялся рассказывать об их встрече, о том, что Барри прибыл сюда из другой реальности — с параллельной Земли — и ищет путь назад. Видимо, он и правда доверял Пингвину так же, как и самому себе. Тот внимательно слушал его, медленно попивая виски, или что там у него было, и время от времени бросая придирчивые взгляды на обоих Барри. — Способностей, подобных вашим, у меня, конечно, нет, — усмехаясь, проговорил Освальд, и залпом допил свой виски. — Но у меня есть деньги и влияние… Сделаю пару звонков. А вы пока отправляйтесь ужинать. Думаю, ваши организмы нуждаются в подпитке. — Он хитро подмигнул им обоим. — Силы вам еще понадобятся. При упоминании о еде у Барри отлегло от сердца и позорно свело желудок. За всеми хлопотами он напрочь забыл, когда последний раз ел. А когда они спустились в столовую, он ощутил как у него сосет под ложечкой от зверского голода. На столе вместо пиццы и прочих калорийных и вредных угощений, Барри обнаружил вполне здоровую пищу, богатую протеинами. Истосковавшийся по нормальной еде организм буквально взвыл от предвкушения. Тушеное мясо, источающее пленительный аромат, овощи и фрукты, закуски… Роскошный стол и только на них троих. — Оз был немного шокирован моим аппетитом, когда мы познакомились ближе, — с легким смущением поведал Барри, наполняя тарелку. — Дразнил прожорливым монстром. — Но ведь так и есть, — пожал плечами Барри, не испытывая по этому поводу каких-либо терзаний. Он не был виноват, что его метаболизм стал слишком быстрым из-за спидфорса. — Черная пищевая дыра. Однако, когда к ним за столом присоединился Освальд, Барри все же стало немного неловко в его присутствии, потому что тот продолжал изучать его, словно искал подвох или взращивал какие-то неведомые планы. Он светски поведал о том, что переговорил с несколькими партнерами по бизнесу, и те обещали выйти на след Бэтмена, но это могло затянуться до завтрашнего дня. Так что пока им лучше расслабиться и чувствовать себя, как дома. У Барри из этой реальности явно не было проблем с тем, чтобы последовать приглашению чувствовать себя, как дома. А вот у другого Барри, оригинального, коим он себя считал, все же возникали некоторые затруднения, хотя он был очень общительным и коммуникабельным парнем. И виной всему был жадный взгляд Освальда, пристально смотрящего, как он засовывает в себя еду. Отчего-то ему становилось жарко и душно, что даже пришлось снять ветровку. Стало только хуже, потому что глаза теперь смотрели еще и заинтересованно и даже как-то приглашающе. Барри перестал есть с присущей ему жадностью, размеренно разрезая мясо на маленькие кусочки, чтобы потом так же медленно отправить их в рот… Не помогло. Потому что Освальд заинтригованно усмехнулся. — А твой новый друг любит растягивать удовольствие. «Новый друг» вопросительно уставился через весь стол на Барри, но тот лишь коротко усмехнулся, пожав плечами. Кажется, у него с этим тоже не было никаких проблем. А вот этому самому новому другу не давала покоя одна очень выразительная и очевидная мысль — с ним довольно откровенно флиртовали, соблазняли, выводя из равновесия, и, судя по всему, хотели. И он понимал, почему. Они с Барри были не просто похожи, они были одним человеком, у них и мысли с желаниями должны быть схожими. Будто в один прекрасный день Барри Аллен просто раздвоился. И это открывало большие перспективы… А раз Барри с Освальдом были вместе, значит теперь они вроде как… Как Барри и Освальд. Но с двумя Барри. От этого в голове возникла настоящая неразбериха. Особенно касательно вопроса — этично ли это, уместно?.. Но разве Барри сам не думал некоторое время назад, каково было бы целовать себя? А ведь можно пойти намного дальше поцелуев. Намного дальше… Стал бы Освальд относиться к нему в постели точно так же, как к своему Барри, считая их естественным продолжением друг друга? Барри отставил от себя тарелку, понимая, что больше не сможет взять в рот ни кусочка, и чувствуя, как завелся, а щеки заливает постыдный румянец. — Ты удовлетворен, сладкий? — заботливо спросил Освальд, и его Барри немного удивленно стрельнул на него глазами — он явно был убежден, что обращались именно к нему. Барри бы тоже так решил, если бы взгляд Оза не был направлен на него. — Не… да. Да, спасибо. Все было восхитительно! — торопливо ответил Барри. Шею тоже начало жечь, край футболки неприятно врезался в кожу, и он одернул ворот. — А ты, Барри? — услужливо обратился Освальд к его двойнику. — Это спорный вопрос. — Барри задумчиво качнул головой, отрывисто усмехнувшись. Протянув руку, Освальд заботливо сжал пальцы на его ладони. Барри видел в его взгляде неприкрытое восхищение. — Ну что же, пока мы ищем Бэтмена, у нас есть время его разрешить. У Барри не было никаких сомнений о том, на что намекает Освальд, пока они возвращались из столовой обратно в кабинет. У кого-то сегодня точно будет веселая ночь. Ему даже стало немного завидно. Не то, чтобы он имел какие-то права на Барри, но они были единым целым. И он даже не рискнул пока предложить ему простой поцелуй. Барри никогда не занимался самолюбованием, чтобы дрочить на свой светлый образ, его интриговал новый необычный опыт, который вряд ли светит кому-то из ныне живущих. Разве это так же завораживать второго Барри?.. Но то же время между ними стоял Освальд, который очень трепетно относился к Барри, хотя и производил впечатление цепкого и властного бизнесмена. Он и был таким и не упустит своего. Но отчего-то именно Барри будто взывал к его лучшей стороне, и он менялся во взгляде и поведении. Освальд не был красавцем — его широкое одутловатое лицо уродовали шрамы, хотя в молодости он наверняка был обаятелен. Не добавляли грации и лишние килограммы, но они словно делали его внушительнее. Он брал не внешней привлекательностью, а харизмой, исходящей от него энергетикой. Барри прекрасно понимал, что цепляло его двойника Барри — отношение и поступки, уверенность в себе и искренность намерений. Сам он бы точно почувствовал, если бы его пытались использовать, водя за нос. И Барри бы тоже это почувствовал. В кабинете Освальд уже не восседал в своем кресле, точно император Готэма, а по-домашнему расположился рядом с Барри на диване, деликатно поглаживая его ладонь. — Мне кажется, мы смущаем твоего брата-близнеца, — чуть наклоняясь вперед, чтобы видеть сидящего на другом конце дивана Барри, проговорил Освальд. — Он о чем-то так крепко задумался… — Все отлично, — встрепенулся Барри, подскакивая с дивана. — Но я, наверное, лучше… Не хочу вам мешать. — Ты не мешаешь, — мигом возразил Барри, с искренним беспокойством смотря на него. — Я… Наверное из меня плохой брат-близнец, раз мы заставили тебя чувствовать себя неуютно. — Все нормально, — смущаясь и чувствуя себя неловко, заулыбался Барри и покачал головой. — Я просто… — Он махнул рукой, показывая на дверь. — Не нормально. Ты — это я, и я хочу быть откровенным с тобой. Но мне очень странно видеть тебя… себя со стороны. Барри должен был отдать Освальду должное за то, что тот не вмешивался в их неловкий диалог и просто наблюдал со стороны, держа руку Барри в своей. Задумчиво закусив щеку изнутри, Барри точно в бреду вернулся на свое место, но в этот раз сел немного ближе к своему двойнику. — У меня столько мыслей в голове… — продолжил тот, качая головой, отчего красиво всколыхнулись длинные и даже на взгляд шелковистые локоны. Интересно, такие ли они и на ощупь?.. — Меня не отпускает мысль, что ты примешь меня за фрика. — Барри было явно не менее неловко, чем ему. И эти слова — это было именно тем, что не давало покоя Барри. То, из-за чего он медлил. Конечно же Барри мог иметь в виду что-то совершенно иное, но когда ладонь, в точности такая же, как у него, коснулась волос, он замер, едва дыша. Барри и сам задержал дыхание, протянув руку. Они действительно были похожи больше, чем внешне. Один человек на двоих. Одни мысли, одни потаенные желания. Барри вплел пальцы в его густые мягкие пряди, спустил ладонь к шее, чтобы притянуть голову Барри ближе и прижался сомкнутыми губами к его рту, прикрыв глаза и пытаясь уловить каждую вибрацию своего тела, любую малейшую дрожь Барри. Барри громко втянул носом воздух и пальцами вцепился в его футболку на груди, чтобы он точно никуда не ушел. Но Барри больше и не собирался никуда уходить. Он приоткрыл рот, лизнув по губам языком. Мягким, нежным, трепетным. Ему и в голову не приходило, что со стороны они именно такие, а целовать свой собственный рот окажется настолько волнительно прекрасно. Сначала губы Барри просто целовали его, но когда тот добавил еще и язык, касаясь зубов, Барри не выдержал и глухо застонал ему в рот, уступая перед его напором, позволяя вести, дразнить себя языком. Он потянулся к нему, потянулся к себе, касаясь груди сквозь ткань футболки, желая дотронуться до него, ощутить под пальцами теплое, живое, сильное тело, сделать все еще более реальным. Не разрывая поцелуя, Барри поднялся с черного кожаного дивана и забрался к нему на колени, оседлал бедра. Вес Барри приятно и правильно давил на его ноги, с ним было комфортно, естественно и уютно. И наконец-то тепло на душе. И потому Барри сделал самое разумное и правильное, что можно было предпринять в этой ситуации — обнял его за талию, притягивая ближе к себе, пока тот не прижался промежностью к стоящему члену. Лишь после этого, будто окончательно захватив Барри в плен, он с тихим вздохом лизнул его в уголок рта и расплылся в широкой довольной улыбке, касаясь его коротких волос. Его глаза сияли предвкушением. — У меня в университете была такая же прическа, — признался он, с детским азартом ероша ему волосы на виске. — Тебе очень хорошо так, как сейчас, — заверил его Барри, касаясь волос в ответ, пропуская между пальцами шелковые пряди. — Нам хорошо. Блаженно отдаваясь прикосновению, Барри усмехнулся и покосился направо. Туда, где сидел все это время заинтригованно наблюдающий за ними Освальд. Сам Барри пока не решался смотреть в его сторону, боясь сгореть со стыда и при этом отчаянно желая, чтобы все продолжилось. Он догадывался, о чем тот думал — теперь его Барри стало два. Фантастически горячая фантазия. — Ты хочешь этого? — смотря на него его же собственными карими глазами и ерзая на коленях, тихо прошептал Барри и провокационно закусил припухшую от поцелуя нижнюю губу. От его вкрадчивых интонаций Барри прошило волной сладкой дрожи. Опустив ладони с талии к джинсам, он проник пальцами за пояс, касаясь теплой и до одури нежной кожи. Он никогда не оценивал собственное тело в подобном ключе, хотя не сомневался, что Барри в отношении него испытывал то же самое. Но они все же были каждый в своем теле — отдельные рецепторы, отдельные нейронные связи. …Так что когда Барри расстегнул ему джинсы и сунул в них руку, чтобы сжать в ладони член, это было совершенно не похоже на то, как Барри дрочил себе. Его выгнуло навстречу Барри, и он громко и протяжно застонал, упиваясь мягким давлением сильных пальцев. Барри был явно искушен в чувственных наслаждениях, размеренно, но настойчиво лаская его, пробирался глубже в джинсы, чтобы погладить пальцами мошонку и сжать яички. Его шея магнетически гипнотизировала, к ней хотелось приникнуть губами, вылизать, сжать губы на пульсирующей жилке. И Барри не стал отказывать себе в этом удовольствии. Он вновь перехватил его за шею, чтобы тот склонился над ним, и прижался раскрытым ртом к кадыку, дрогнувшему, когда Барри сглотнул слюну. Усмехнувшись в его кожу, он наконец-то перевел взгляд на несправедливо забытого Освальда. Но тому, судя по всему, было отнюдь не скучно. С удобством развалившись на диване, он скользил по ним с Барри жадным, полным похоти взглядом, поглаживая член через брюки. При иных обстоятельствах его бы смутило, что за ним и его партнером кто-то наблюдает, но Освальд не был кем-то, он был полноправным участником этого безумия. — Котенок, как ты смотришь на то, чтобы поласкать Барри ртом? — обратился он к своему Барри, но это также могло относиться и к нему. И, что греха таить, он и сам думал об этом. — У меня есть идея получше, — ответил он вперед Барри, нехотя оторвавшись от его горла — кожа влажно блестела от слюны. Он провел подушечкой большого пальца по нижней губе Барри, и тот, по-лисьи улыбнувшись, втянул его палец в рот, сжав губы под костяшкой, и стал посасывать, точно развратный демон. Все же Барри было до него далеко… Но по его хитрому взгляду он понял, что Барри думает о том же, о чем и он. Потому тот не стал слишком увлекаться, трахая свой рот его пальцем, а шустро соскользнул с его коленей и стал раздеваться. — Тебе понравится, — пообещал Барри Освальду, снимая футболку, и тут же принялся расстегивать джинсы, поглядывая на то, как раздевается Барри. — Ваша телепатия начинает меня настораживать, — хохотнул Освальд, разводя бедра шире, чтобы Барри увидел, как у него стоит на них обоих. Пока Барри разбирался с кроссовками и слишком туго затянутыми шнурками, не позволяющими мгновенно скинуть обувь, Барри, уже полностью обнаженный, оседлал ногу Освальда, касаясь промежностью ткани его брюк. Оз собственнически взял его большой член в ладонь, сжимая длинными пухлыми пальцами, и так же, как и Барри, надавил пальцем на его губу, оттягивая немного вниз и обнажая зубы. Перстень на указательном пальце блеснул в приглушенном свете кабинета. Отлипнув от спинки дивана, Оз подался к Барри, и тот склонился к нему, очевидно рассчитывая на поцелуй, но Освальд коснулся губами его уха, что-то шепча, потому что Барри усмехнулся и загадочно кивнул его словам. Барри понятия не имел, о чем они говорят, но это стало и не особо важно, когда Оз обнял узкую талию Барри, и тот поцеловал его, устроив одну руку на затылке, а второй поглаживая залысину на лбу. Они смотрелись до безумия контрастно — большой и могучий Освальд и жилистый и поджарый Барри. Один полностью одетый, другой возмутительно обнаженный в его объятиях. Для Барри было выше его сил и дальше оставаться от них в стороне. Он прошел босиком по прохладному полу, вставая позади Барри, склонился к нему, чтобы поцеловать выступающие под кожей позвонки, и тот выгнул спину, подставляясь под его губы, и сладко застонал в рот Освальда, сжавшего в ладонях его молочно-белые ягодицы. Но идея того, о чем они с Барри подумали, не давала покоя, хотя события и стали развиваться в несколько ином русле. Он вздрогнул от неожиданности, когда на его члене уверенно сжались горячие пальцы, и перевел взгляд вниз. Освальд сжимал его твердый от возбуждения член, нежно потирая уздечку под головкой, и дразняще поглаживал Барри, на половину фаланги проникая внутрь. Его тело до безумия легко принимало пальцы, и Барри застонал в лопатку Барри от того, как это возмутительно завораживало. Оставив на губах легкий призрак поцелуя, Барри ужом проскользнул между ними, чтобы с удобством устроиться на диване головой к Озу, закинул длинные стройные ноги на подлокотник и сжал свой член, лениво поглаживая его. Его испытующий взгляд приглашал продолжить. Барри было предельно ясно, чего он хочет, потому что и сам хотел того же не меньше. Единственное, что его смущало и одновременно заводило — он окажется повернут к Освальду задницей. Но видимо на то и был их расчет, об этом они шептались. Поставив колено рядом со спинкой дивана на свободное пространство рядом с головой Барри, он навис над ним, склоняясь над пахом. Было довольно странно видеть свой собственный член со стороны, который за пубертатный период во время подростковой мастурбации изучил слишком хорошо, зная каждую проступающую под кожей крупную вену. — Даже не знаю, что это, — проговорил он со смешком, вздрагивая всем телом от того, как Барри гладит его бедра и, чуть подняв голову, щекочет кончиком языка шов мошонки. — «Шестьдесят девять» или аутофелляция. Барри прыснул от смеха, опалив яйца горячим дыханием. — Я для аутофелляции недостаточно гибкий. — Важны не термины, а эстетика, — низким грудным голосом философски подметил Освальд. Барри откинул голову назад, улыбнулся ему, надавил ладонями на поясницу Барри, чтобы тот пригнулся к нему, и обхватил головку губами. — О, Господи… — рвано выдохнул Барри, мигом теряя самообладание, и уткнулся лицом в пах Барри рядом с подрагивающим от возбуждения членом. И дело было даже не в том, что губы были его и это повергало в восторг и смятение, а как увлеченно Барри сосал его член, обводя языком вены и заглатывая глубже, цепляясь за него и удерживая себя практически на весу. Немного собравшись с мыслями, потому что все ощущения сосредоточилось исключительно между ног, Барри лег на живот Барри, приподнял его член, наконец-то беря в руку, и открыл рот, насаживаясь так, как представлял это в самом красочном и откровенном минете. Они были отдельными людьми, и чего-то сверхъестественного, разумеется, не случилось, вселенная не коллапсировала в очередном Большом Взрыве. Они были отдельными людьми… но одним человеком, единым целым, будто интуитивно угадывая то, чего хотелось бы самому, как бы этого хотелось. С каким напором сосать, а когда притормозить, чтобы не довести раньше времени до оргазма, а растянуть удовольствие. Барри и не задумывался, насколько у него большой член в возбужденном состоянии, пока тот не оказался у него во рту. У него сводило внутренности, когда он представлял, что Барри, отсасывая ему, думает о том же самом. А еще о том, что совсем не против себя трахнуть. Он старался не отвлекаться уж слишком откровенно на то, как Барри вбирает его до корня, пропуская в горло, но все же застыл, не сдержав громкого стона, когда его коснулись влажные скользкие пальцы, щедро смазывая. Поглаживая его между ног, Освальд чувственно прикусил нежную кожу на ягодице и надавил пальцем на сфинктер, томительно водя по часовой стрелке, чтобы расслабить мышцы. Барри кончил бы уже только от этого, но Барри будто специально сбавил темп. Наверняка почувствовал, как близок он к тому, чтобы излиться ему в рот. — Расслабься, котенок, — проворковал Освальд, покусывая кожу. — Не зажимайся так сильно. Барри так и замер с членом во рту, что у него даже стало немного сводить нижнюю челюсть. Он пытался последовать совету, но тело действовало вопреки его желаниям, реагируя на то, как в него проникает палец Оза, как Барри размеренно посасывает его или придерживает член, чтобы облизать головку. Прикосновений, тактильных ощущений было так много, как и повергающих в шок и стыдливый трепет ласковых обращений… Барри казалось, что его тело сейчас само начнет вибрировать даже против его воли. Ему пришлось сделать над собой усилие, отвлекаясь на то, чтобы вылизать по-пижонски выбритую мошонку Барри, потому что он хотел этого, внутренности плавились от одной только мысли, что Барри трахнет его — Барри — его же собственным членом. Гортанно застонав, вжимаясь лицом в волосатый лобок Барри, он бесстыдно выпятил задницу для Оза, разводя бедра, чтобы тому было удобнее и легче трахать его пальцами. — Вот так, сладкий, очень хорошо, — похвалил Освальд, вставляя в него два пальца. — Я не могу… больше, — вздрагивая всем телом и уже откровенно навалившись на Барри, потому что ноги и руки не могли держать, взмолился он. — Думаешь, что ты достаточно растянут? — замысловато водя пальцами по его потяжевшим яйцам, спросил Барри. Его член покачивался между ног у его лица, задевая головкой покрасневшие пухлые губы. — Барри будет нежен с тобой, котенок, — поглаживая его поясницу и разводя в тесной дырке пальцы, пообещал Освальд. — Я… я не знаю… — с трудом выдавил из себя Барри. Ему хотелось достигнуть если не финальной точки, то хотя бы какого-то промежуточного этапа. Мысли путались. Он знал лишь то, что точно не выдержит, если Барри не засадит ему. — Но я хочу. — Тогда дай мне вылезти, — попросил Барри. Барри с трудом сполз с него, мигом ощутив, как дрожат колени, и Барри развернулся головой к подлокотнику, игриво закусив губу. Он искушал, словно демон. Словно было два Барри… Их и было двое, но будто один занимал сторону света, а второй тьмы. И этот темный Барри соблазнял его перейти на свою сторону. Барри не мог сопротивляться. Он сел на низ его живота и сполз ближе к паху, предвкушая момент, когда они действительно станут едины. Барри доверял ему так же, как себе, и потому чего он точно не испытывал, так это страха. Ему могли светить неприятные ощущения, которые в скором времени сольются воедино с удовольствием, а дальше дело довершат его суперспособности к регенерации, которые и вовсе снимут боль. — Иди ко мне, — попросил Барри, протягивая к нему руки, и Барри безропотно лег на его грудь, прикрывая глаза и слепо целуя в губы, на которых был теперь его вкус. Освальд помог ему смазать и направить член, приставил головку, и Барри медленно толкнулся в его тело, двинув бедрами. — Бо-оже, — простонал Барри в его рот, вновь замирая всем телом, но уговаривая себя расслабиться, чтобы избежать болезненных ощущений. Оз был прав, когда сказал, что Барри будет нежен с ним. Он не спешил, входя в его тело, давая привыкнуть к себе, заполняя собой, и так же плавно выходил. С каждым толчком он наращивал амплитуду, погружаясь внутрь чуть глубже, пока Барри не поймал себя на мысли, что сам подается ему навстречу. Барри обнимал его поперек спины, целовал лицо, пока Оз гладил поясницу и ягодицы, расслабляя его тело, добиваясь того, чтобы Барри сам стал двигаться и трахать себя его членом. — Такой откровенный и открытый новому мальчик. Прямо как ты, сладкий, когда мы познакомились, — ласково напомнил Оз, целуя плечи Барри. Все существо Барри внутри вибрировало от любви, которой его окружали Барри и Освальд. Кто бы мог поверить, что босс мафии Готэма может оказаться в постели таким заботливым и внимательным к своему партнеру, не только брать, но и дарить. Барри плавился в их руках, сгорая от восторга и все более откровенно отзываясь на движения Барри, впуская его и вздрагивая всем телом, когда головка члена давила на простату. Его будто прошивало электрическим током, пронзало насквозь. Оз поглаживал его растянувшуюся вокруг члена кожу, и когда Барри мог уже свободно входить в его тело под скрипучие стоны кожаной обивки дивана, ввел в него палец. Вплотную к члену. Барри задохнулся, вновь чувствуя саднящий в заднице дискомфорт. Но Оз не стал убирать палец, подушечкой поглаживая изнутри, а продолжил покрывать его плечи и лопатки поцелуями, шепча ласковые слова, и он вновь потерялся в ощущениях. Он был оголенным нервом, остро реагируя на боль и сладкую нежность, позволив добавить в себя еще один палец и готовый терпеть и подстроиться под эту новую реальность, потому что знал, что будет дальше, знал для чего все это, о чем Оз шептал Барри. Они хотели любить его вдвоем. Так что для Барри не стало неожиданностью, когда он услышал, как Освальд расстегивает брюки. Барри вынул из него член примерно на половину, тесно прижимая к себе и целуя пылко и яростно, с языком, будто хотел довести до полного истощения, чтобы отвлечь, потому что Оз приставил головку к пульсирующей растянутой дырке, толкаясь внутрь вместе с Барри. На глаза Барри невольно навернулись слезы, он моргнул, чтобы убрать пелену, и Барри нежно коснулся его лица, проводя пальцами вдоль нижних ресниц. Освальд перехватил его ниже талии, нажимая пальцами над выступающими тазовыми косточками, чтобы удержать на месте, и надавил сильнее, глубже проникая в него и шепча ласковые успокаивающие слова, говоря, какой он замечательный и сладкий, как хорошо принимает их. Барри едва мог дышать, от напряжения обливаясь потом. Барри больше не целовал его, чтобы он совсем не задохнулся, но теперь он не знал, на что отвлечься, кроме сияющих обожанием глаз Барри. В нем было два члена, два сука блядь члена! Совсем обессилев, Барри распластался на груди Барри, утыкаясь лицом ему в ямку над ключицей, чувствуя на губах и языке соль пота, и стиснул зубы, пытаясь совсем не напрягать тело, чтобы побыстрее привыкнуть к тому, что Оз и Барри были внутри него. Они не стали слишком медлить — без движения растянутая вокруг членов кожа начинала откровенно гореть, точно ее натерли имбирем, так что когда Барри засадил ему поглубже, давя на простату, он испытал пьянящее облегчение. Боль вновь смешивалась с наслаждением, сливаясь в единую ноту. Если в начале Барри шумно всхлипывал, захлебываясь воздухом, то теперь, сосредоточившись на ключице Барри, позволял им беспрепятственно входить в свою саднящую задницу. — Такой красивый и ласковый мальчик… и так сладко отдается нам… Барри будто в тумане проваливался в низкий бархатистый голос Оза, шепчущего нежности, которые в другое время посчитал бы вздорными и слишком приторными, но ему было хорошо от них. Они убаюкивали его, усыпляли сознание, помогая отрешиться от того, как его одновременно растрахивали два члена, когда Барри и Оз поймали единый ритм. Барри ерошил ему короткие волосы на затылке, шепча на ухо вместе с Освальдом милые нежности, держа его в своих крепких объятиях, пока не кончил в него, заполняя собой. Но не стал вынимать член, засадив по самые яйца, пока член Оза продолжал трахать, скользя по смазке и сперме внутри него. Его собственный член болезненно ныл, сочась предсеменной жидкостью, зажатый между его животом и животом Барри. Оз впечатался бедрами в его дрожащее тело, с оглушающим бесстыдным стоном кончая следом за Барри, добавляя свою сперму к его сперме, которой должно быть настолько много, что она бы точно пошло стекала по ягодицам Барри, если бы все еще находящиеся в нем члены не препятствовали ей. — Котенок, наш мальчик совсем дезориентирован. Не хочешь приласкать его своим ротиком, чтобы ему стало так же хорошо, как и нам? — сладким, точно мед, голосом предложил Оз. Наконец вынув из Барри, разомлевшего от ласк, член, он придерживал его, поглаживал головкой между ягодиц, дразняще надавливая на дырку. Освальд мог бы ничего не говорить, Барри и так бы сделал это, но Барри до одури было приятно слышать, что о нем думают, о нем хотят позаботиться. Выскользнув из-под обессилевшего Барри, который чувствовал, как из его растраханного пульсирующего тела на кожаную и влажную от пота обивку вытекает их смешавшаяся внутри него сперма, Барри устроился голыми коленями прямо на полу. Он вобрал его член, пропуская в горло, смачно отсасывая и уже не растягивая удовольствие, чтобы как можно быстрее довести его до оргазма. Яйца болезненно поджались от возбуждения, и Барри наконец-то забылся в накрывшем его удовольствии. Подсевший к нему Оз закинул ногу Барри себе на плечо, вновь бесстыдно его открывая. Он погладил, скользя по вытекающей сперме, пальцы надавили между ягодиц, и сразу четыре толстых пальца легко вошли в него. Барри поверхностно задышал — Оз давил на простату. Даже не трахая его пальцами, он просто держал ладонь, поглаживая внутри. Оз упирался перстнем с большим рубиновым камнем в его растянутый анус, пока Барри, напрягая мускулистую шею, трахал свой рот его до предела возбужденным членом. Барри не потребовалось много — его истощенное сексом тело молило и скулило об этом. Он издал хриплый низкий стон, кончая в горло Барри, и его наконец-то накрыло. Он едва не потерялся в забытьи, оглушенный вновь саднящим дискомфортом, который стал довольно быстро проходить из-за регенеративных особенностей его суперсилы. Но что его не отпускало, так это неописуемое удовольствие, томительно разливающееся по каждой клеточке тела. Лениво взглянув из-под полуопущенных ресниц на довольно улыбающегося ему Освальда, чьи шрамы уже не казались такими пугающими, и на сидящего подле него Барри, размеренно поглаживающего его покрытые испариной бедра, Барри низко рассмеялся. Оз ласково погладил его под коленом испачканными в их сперме пальцами, без слов говоря, как прекрасен был Барри. Барри закрыл ладонями лицо, хоть и не испытывал стыд, чувствуя, как тягуче из него вытекает сперма. — Я… я не знаю, что сказать, — прохрипел он, пытаясь сесть, с чем справился довольно успешно, нехотя убрав ногу с плеча Оза. Будь он обычным человеком, то вряд ли бы смог ходить пару дней так уж точно. Барри сиплым после минета голосом засмеялся следом, вторя ему. Поднявшись на ноги, он наклонился к Барри, чтобы легко поцеловать его в губы, а потом устроился рядом между ним и Озом, который с блаженной улыбкой погладил по растрепавшимся шелковистым кудрям. — Ты всегда можешь оставить затею с поиском Бэтмена, — невзначай посоветовал Освальд и хрипло, почти каркающе усмехнулся. — Двери нашей с Барри спальни всегда для тебя открыты. О чем сейчас точно не хотелось думать, так это о Бэтмене и том, как ему выпутываться из всей этой истории. Чего ему на самом деле хотелось, так это отдыха. И он прекрасно знал, что сегодня ночью точно не будет одинок, потому что ему всегда будут рады в спальне Барри и Оза.