Синие горы и изумрудные реки

Исполинами синие горы, Изумрудными водами реки, Свидимся мы с тобой…

      Небольшой провинциальный городок медленно утопал в ласковых лучах утреннего весеннего солнца. Однако, несмотря на ранний час, улица очень быстро заполнялась людьми. Весь мир большинства из них ограничивался городскими стенами. Лишь заезжие торговцы не задерживались здесь надолго. Мужчины, женщины, дети — все, сами того не зная, были узниками места, которое было им домом. Движимые ежедневной однообразной суетой, они спешили по своим, несомненно, важным делам, даже не думая о том, какой огромный мир ждёт их там, за городскими стенами. Стоит только сделать шаг.       Сидящие на улице за столиком два заклинателя, несомненно, привлекали к себе внимание жителей городка. Они выделялись на фоне обычных горожан, и каждый знал, что появление заклинателей в городе не сулит ничего хорошего. От первого из них веяло чем-то недобрым. Его презрительный взгляд, блуждающий по толпе, словно плетью проходился по любопытствующим, заставляя их отвести взгляд и прибавить шаг. Второй же заклинатель не проявлял особого интереса к окружающим, легкая улыбка на его лице позволяла обмануться его внешним обликом, не видя зловещей истины. Никто бы не смог поверить, что одно лишь только имя этого молодого господина, развалившегося в фривольной позе на стуле, медленно потягивающего вино, навевает страх почти на весь мир заклинателей — Вэй Усянь.       Вэй Усянь за время своего странствия несколько раз виделся с Цзян Ваньинем. За эти несколько коротких встреч они едва ли смогли сказать друг другу хотя бы пару законченных фраз. Но эти встречи, казалось, были им необходимы как воздух. Каждому — по-своему.       «Куда ты идешь?..» — думал Цзян Ваньинь, пытаясь, украдкой глядя на брата, прочитать по его лицу ответ на свой вопрос.       «Не знаю… Вперед». Вэй Усянь в ответ на незаданный вопрос молча улыбнулся, сделав глоток вина, и подставил лицо весеннему солнцу. Вот уже два года он идет вперед, наконец обретя покой в этом пути, призраком бродя по огромному, безграничному миру, ставшему ему домом.       «Тебе не скучно одному?» — Цзян Ваньинь тоже повернул лицо к солнцу и зажмурился: оно неприятно слепило его. Зная открытый характер своего брата, его привычку болтать без умолку и рисоваться перед окружающими, ему казалось противоестественным одиночество Вэй Усяня.       «Я не один». Вэй Усянь не переставал молчаливо улыбаться, пальцы его невольно коснулись флейты, заткнутой за пояс.       Глава ордена Юньмэн Цзян заметил это движение и тут же закатил глаза. Немного подумав, он достал из одежд подвеску с лотосом, бережно положил на стол и поспешил посмотреть в сторону.       — Вечно разбрасываешь свои вещи, — единственная фраза за все время их встречи, произнесенная Цзян Ваньинем вслух.       Вэй Усянь посмотрел на стол и замер. Подвеска, оставшаяся ему от Цзян Фэнмяня. Он был уверен, что она потерялась навсегда. Пальцы чуть дрогнули, когда он дотронулся до нее и взял в руки, как самое ценное сокровище, которое у него было. Немного подержав ее в руках, Вэй Ин грустно улыбнулся и спрятал подвеску в одежды, ненадолго задержав на ней ладонь.       Цзян Ваньинь был взволнован не меньше брата. Орден Юньмэн Цзян и Вэй Усянь отныне снова были связаны, тонкой, почти невидимой нитью. Два Героя Юньмэна: Вэй Усянь выполнил свое обещание, Цзян Ваньиню нужно было лишь время, чтобы признать это.       — Спасибо, — тихо сказал Вэй Усянь и, глотнув вина, снова подставил лицо солнцу, безмятежно улыбнувшись.       Цзян Ваньинь закатил глаза. Меньше всего на свете он любил демонстрировать свои человеческие эмоции, а Вэй Усянь поймал его с поличным.       Вэй Ин не стал прощаться, когда услышал, что глава ордена встал из-за стола. Даже не посмотрел на него. После ночёвки под открытым небом погреться на солнышке казалось лучшим занятием, чем тратить время на бесполезные вздохи и слова.       «Мы еще свидимся».       «Береги себя». Цзян Чэн снова не смог произнести эти слова, они застряли в горле, застыли на губах. Даже спустя два года он не нашел в себе силы сказать их Вэй Усяню.       Отойдя на некоторое расстояние, он все же обернулся. Щемящее грудь беспокойство снова накрыло Цзян Чэна: а вдруг не свидимся? И беречь себя Вэй Усянь, конечно же, не будет.