Daiya no Ass

Направленность: Слэш Пейринг и персонажи: Фуруя Сатору/Миюки Казуя, Савамура Эйджун в роли совести Миюки, упоминаются Савамура/Окумура, Савамура/Крис Рейтинг: PG-13 (спорный, из-за слегка матюгающегося Миюки) Метки: Согласование с каноном, ООС, Нецензурная лексика, Повседневность, Спорт, Ангст, Драма Описание: «Если намерен разбить кому-то сердце, хотя бы не херачь со всей дури об пол!» Примечания автора: И даже не стёб О__о Я столько додзей начиталась по этому пейрингу, что страшно представить. Вдохновилась, короче. И Фуруя тут – не монстр (разве что для Миюки он «Монстрик»). И даже Миюки тут человек, а не «хитрый очкастый пидор» (что бы там не думали всякие) ХД - Я так понимаю, ты сегодня опять не в форме. – вздыхает Миюки, снимая перчатку, маску и шлем. От защиты он тоже избавляется, и медленно тащится к скамейке в углу тренировочного ангара, чтобы плюхнуться на задницу и вытянуть ноги. Дождь льет уже несколько дней, хотя не сезон, и Миюки чувствует себя последней развалиной, колени и спина ноют. Еще кисть немеет, но это ненадолго – просто Фуруя опять гонится за скоростью фастболла, будто это поможет ему обыграть Масамуне. И мажет в лучшем случае в болл, из-за чего Миюки приходится извращаться в попытках поймать злополучный мяч. Фуруя, кстати, стоит, не сдвинувшись ни на миллиметр – вертит в руках очередной мяч и задумчиво молчит. Миюки меняет траекторию, подходит к нему, пытается заглянуть в глаза: - Так. Монстрик. Ты мне сказать ничего не хочешь? Фуруя отводит взгляд и поджимает губы. Миюки ждет секунд десять, а потом терпение кончается. Он кэтчер и капитан, а не мамка, в конце-концов. А значит, имеет право промыть питчеру мозги со всей страстью: - Слушай, сколько можно? Ты убегаешь от проблемы вместо того, чтобы ее обсудить?! Серьезно? Ты мне не доверяешь? Фуруя тут же возмущается – сверкает глазами, открывает рот, хватает воздух, как рыбка. И молчит. Ну не дурачок? Эта наивность в его взгляде кажется Миюки даже трогательной. Стоит ли ему все-таки снизить градус резкости? - Неделю назад ты прекрасно справлялся в тренировочных играх. – как можно мягче говорит он. – А теперь опять началось. Дай догадаюсь – дело в Савамуре? У тебя отобрали номер аса, и тебя это настолько выбило из колеи, что… - Нет! – перебивает Фуруя. Хоть что-то сказал, аллилуйя. Но главное, не «что», а «как». Слишком много эмоций в голосе не особо эмоционального Монстрика. Значит, надо разбираться. - Давай присядем и поговорим? – предлагает Миюки. Фуруя мотает головой. - Ладно. Хочешь – будем стоять. Серьезные разговоры по душам, причем конкретно с Фуруей, Миюки проще вести сидя – так разница в росте скрадывается, а Миюки необходимо казаться внушительнее рядом с этим дитятей, объевшимся «Растишки». Но ладно, раз Фуруя сам отказывается от общения с «добреньким» капитаном, придется применить радикальные методы. - Ты ведь отдаешь себе отчет в том, что эти номера – просто формальность? – сухо, по-деловому, объясняет он. – Вы с Савамурой изначально имели равный потенциал. В том сезоне тренер дал шанс тебе, в этом – ему. Причем, заметь, ты, в отличие от него, даже не реливер, Катаока четко сказал, что вы оба будете выходить в стартовом составе. Почему тогда тебе не дает покоя эта дурацкая единица? - Да не в этом дело, я же сказал, семпай! – раздражается Фуруя. Раздражается. Ого. – Да, это задевает мою гордость, но я считаю Савамуру достойным. И намерен вернуть себе номер аса, потому что соперничество с ним меня мотивирует! - Тогда в чем причина такой лажи? – Миюки указывает на буллпен, заваленный мячами. – Объяснишь? Фуруя, кажется, испытывает его терпение. Начинает пялиться в потолок и вздыхать. - Тебя снова беспокоит спина? – Миюки пробует последний вариант. - Нет. У Миюки нет сил гадать на кофейной гуще. Из нынешних кэтчеров и питчеров Сейдо они дольше всех являются партнерами по бэттери, но для Фуруи это, очевидно, не аргумент. - Сатору! – злится Миюки. – У нас на носу отборочные. Ты думаешь, у меня есть время ковырять тебе мозг чайной ложкой? Либо говоришь, какие тараканы завелись в твоей голове на этот раз, либо я просто иду решать этот вопрос с Катаокой. Фуруя снова «отвисает» - пялится на него неверяще, даже губы дрожат. - Миюки-семпай… - Что ты от меня хочешь? – хмурится Миюки. – Я пытаюсь помочь, а ты отказываешься. Не доверяешь мне, хотя бы имей уважение к другим третьегодкам! Это наш последний шанс сыграть на Кошиэне с нынешней командой, потом – все, ты понимаешь? По-твоему, я допущу, чтобы стартовым питчером выходил кто-то, застрявший в своей голове и неспособный из-за этого подавать?! Последний раз спрашиваю: что тебя беспокоит, и как я могу тебе помочь? - …Я… – Фуруя начинает мямлить, и Миюки готов лезть на стену. Однако Фуруя его удивляет. Делает глубокий вдох, переводит взгляд на него, твердо смотрит ему в глаза: – Я признался тебе в прошлом году. Помнишь? Миюки и рад бы соврать, что не понимает, о чем Фуруя говорит. Но он помнит. Слишком хорошо помнит. И если сказать он может что угодно – Фурую не проведешь. Он прекрасно видит, что самому себе Миюки соврать не способен. Не в этом. - И? – холодно спрашивает он. - Ты отказал мне. - Да. – роняет он. – И объяснил, почему это невозможно. С тех пор ничего не изменилось. Что… - Разве? – перебивает Фуруя. Миюки в растерянности. Даже не может придумать, что на это ответить. Он же объяснял на пальцах, неужели Фуруя забыл? - Ты говорил, что не можешь отдать предпочтение одному из питчеров, потому что это может привести к конфликту интересов с командой. - Ну да. – кивает он. – И что… - Теперь ты – капитан. А у нас несколько хороших питчеров в первом составе, которые способны вывезти игры. Плюс…несколько кэтчеров. Ты готовишь себе смену из первогодок. И не ври, что это не так. Даже окончив Сейдо, ты хочешь, чтобы команда продолжала побеждать. - И к чему ты ведешь? – уточняет он. - К тому, что на этот сезон номера уже распределены, у тренера Катаоки есть стратегия, и твоя…твои личные предпочтения никак не повлияют на то, кто будет играть. - А про ревность ты забыл, значит? – ядовито усмехается Миюки. – Вы с Савамурой не умеете разделять бейсбол и личное. Каждый из вас бесится, когда я иду тренироваться с другим. - Обещаю, что перестану. - Перестанешь – что? - Беситься. Ревновать. Я же понимаю, что это необходимо. Тем более я вижу, что ты уделяешь нам равное количество своего времени и сил, как кэтчер. У Миюки вырывается нервный смешок. Фуруя быстро добавляет: - А еще Савамуре нравится практиковаться с…ладно, это неважно. - О, да что ты говоришь! – смеется Миюки. - Миюки-семпай! Пожалуйста! – отчаянно просит Фуруя, хватая его за плечи. У Миюки смех застревает в горле. – Если я тебе не нравлюсь…если тебе вообще не нравятся парни…или нравится кто-то другой – так и скажи. И я отстану. Просто прекрати меня мучить. Пожалуйста… – повторяет он и бессильно роняет руки вдоль туловища. Когда Фуруя такой, на это просто невозможно смотреть. В груди тянет так, что хочется выплюнуть сердце, чтобы просто избавиться от этой тяжести. Но Миюки не может позволить себе быть слабым сейчас. Не может. - Значит, я тебя мучаю? – спрашивает он. – Скажи, пожалуйста, я тебе что-то обещал? Обещал подумать? Вернуться к этому вопросу через год? Что ты молчишь? Фуруя дергается к нему: - Семпай… - Сатору, еще раз: на носу соревнования. – он делает шаг назад, выставляя перед собой руку. – Ты можешь включить голову? Его ладонь упирается Фуруе в грудь. Сердце у того фигачит так, будто он подавал добрых пятнадцать иннингов. - Не могу. – выдыхает Фуруя. Его дыхание оседает на лице, и Миюки чувствует, как начинает гореть лоб. - Что плохого в том, что я вижу в тебе не только партнера по бэттери? Я человек, а не… монстр-питчер, каким ты меня представляешь. Я не на горке сейчас. Почему ты не можешь просто сказать… - Прекрати. – прерывает Миюки, сглатывая комок в горле. – Или ты придумаешь, как привести себя в форму, или просрешь Савамуре не только номер, но и горку на весь турнир. Ты этого хочешь? Фуруя снова молчит. И смотрит. Черт. Подери. Миюки разворачивается и уходит из ангара твердым шагом. Сбегает. Дождь медленно, но верно превращается в ливень. Миюки сидит на веранде первого этажа общаги, спрятавшись за автоматом с напитками. Лавочка кажется дико неудобной, холод и сырость пробирают до костей, но у него нет сил подняться и свалить к себе в комнату, или на худой конец в купальни. Да и возможности нет – ему необходимо все обдумать в тишине. Однако мысли не стремятся обрести структуру и четкость – эмоции все перебивают. Он сейчас должен думать о том, как привести Фурую в нормальное состояние – потому что они партнеры по бэттери. Он должен решить этот вопрос еще и потому, что скоро отборочные, и никто не имеет права подвести команду. Потому что он капитан этой самой команды, ответственность – в первую очередь на нем. Еще он должен хотя бы начать решать вопрос с университетом. У него несколько предложений от скаутов команд, необходимо оценить перспективы, подумать, надо ли ему стремиться в про, или стоит получить хороший диплом по какой-нибудь престижной специальности. Потому что отец тащит его столько лет в одиночку, и он должен начать помогать как можно скорее. Он должен. Всем. Как будто он из человека превратился в набор ярлыков и функций. Как будто собственные амбиции…и желания – больше не представляют ценности. Как будто их и нет вовсе. Когда он успел стать таким? Когда перестал наслаждаться – бейсболом, учебой, дружбой?.. А у него вообще друзья остались? Или их и не было никогда, потому что он заноза в заднице, «хитрый очкастый пидор» и «злобный тануки»? - О! Кэп! Наверное, в любой другой день Миюки порадовался бы, что он сегодня не «Миюки Казуя», а целый «Кэп». Но сейчас напоминание о том, что он капитан команды, его не вдохновляет. А компания Савамуры – тем более. Он подтягивает ноги на лавочку, упирается лбом в колени и просит: - Уйди, а? - Да я за водичкой пришел. А ты чего тут? Я думал, вы с Фуруей в ангаре…хм…практикуетесь. «Хм»? - Что тебе надо? – цедит он, обхватывая себя за шею руками, прикрывая локтями лицо. – Ты разве не утащил Окумуру в буллпен? Или опять умотал несчастного первогодку до состояния нестояния? Савамура ржет: - Ага, Волчонок чутка подустал. Поэтому я пришел за водичкой. Прикинь, у него волосы, как шерсть! Точно волчонок! Или хаски, скорее. Такой мохнатый – снял шлем, а там… - Савамура, иди нафиг. Ну пожалуйста. – ноет он. – Я очень рад, что ваши отношения зашли так далеко, что ты уже знаешь, какие у него волосы на ощупь, но мне не интере… - Так я и не знаю! – перебивает Савамура. Причем голос у него такой обиженный, как будто от него весь мир отвернулся. – Он же не дает потрогать! Просто они из-за влажности выглядят такими пушистыми, и это так ми… - Да мне пофиг! – срывается Миюки. - А чего ты орешь? – удивляется Савамура. - …О. А-а… Ты ревнуешь, да?! - Чего?! – охеревает Миюки, вскидывая голову. Вот умеет же этот придурок сморозить хрень! - Ой…а ты чего…ревел? – подозрительно щурится Савамура, вглядываясь в его лицо. - Во-первых, ты слишком близко. – Миюки сдвигается на лавочке подальше от неугомонного гаврика. – Во-вторых, я не ревел, у меня нос замерз. - А чего тогда сидишь на холодрыге? – хитро спрашивает Савамура, присаживаясь рядом. – Ты чего, этот, как его…мазохист? Миюки прыскает против своей воли. - Нет? Блин, так и знал, что неправильно запомнил…вуайерист…не, эт не то. Экс…би…гини…ционист? Блядь. Да как его? О, или я перепутал, и там не «-ист», а «-фил»? Чего-то там-фил… Чего ты ржешь, Миюки Казуя?! Думаешь, раз меня некому сексуально просвещать, то я лошара?! А ты тогда знаешь кто?! - Злобный тануки? Грымза? Лупоглазик? – угорает Миюки. – Очкастая крыса? - Хитрый очкастый пидор! – обвиняюще тычет в него пальцем Савамура. – Прав был Курамочи-семпай. Бедный Фуруя, надо ж так попасть… Тело Миюки реагирует быстрее, чем его мозг. Савамура испуганно пялится на него, кадык ходит под смуглой кожей шеи, сдавленной воротом футболки. - Я опять не то сказал, да? – тихо бубнит он. – Как тогда, про Крис-семпая?.. – у него округляются глаза. – Фуруя получил травму?! Он все-таки… - Заткнись. – устало бросает Миюки, отпуская помятый воротник. – Иди тренируйся. В кончиках пальцев все еще пульсирует злость, но в душе – такая апатия и усталость, что хочется просто… - А ты точно не хочешь поговорить? – уточняет Савамура. – Просто…мы же…бэттери, как-никак. - Это ненадолго. Скоро свалю, будешь играть в бэттери со своим Волчонком. - Волчонок не мой. – вздыхает Савамура. – Ну, пока что. Но я над этим… О, а ты точно не ревнуешь? Миюки смотрит на него, как задолбавшийся сенсей на нерадивого ученика – как на персональную боль в заднице. - Ладно-ладно, я просто уточнил. Так че у вас с Фуруей? - Савамура, ёб твою…ничего у нас с ним нет. Доволен? Отъебись. - Заматерился! – Савамура всплескивает руками. – Ну точно, что-то не ладно. Я же помочь хочу! Выскажись! Открой душу! Я обязательно… - Помоги себе, а? – цедит Миюки. Злость снова поднимает свою уродливую голову. - А я, может, и не тебе помочь хочу! – обижается Савамура. Логики в его словах и поступках, как обычно, не прослеживается. – Мы с Фуруей друзья, одноклассники… - Я думал, вы в первую очередь соперники. – ехидно замечает он. – Или ты получил номер аса и успокоился? - Нихрена подобного! Я ж не идиот, как получил, так и потеряю, если не буду улучшаться! А мне, по-твоему, в кайф соперничать с человеком, у которого вместо бейсбола в голове… - Раз ты такой умный, что ж ты не извлекаешь уроки из своих косяков? – ядовито перебивает Миюки. - Я извлекаю. – спорит Савамура. - Ага. Как доставал Криса-семпая, не давая ему прохода и фонтанируя энтузиазмом из жопы, так же теперь и к малому… - Ты думаешь, надо сменить тактику? – деловито интересуется Савамура. Задумывается. – А…че делать-то?.. Он выглядит таким растерянным, что Миюки сразу успокаивается. Становится стыдно – самому хреново, и он сорвал злость на кохае. Супер-семпай, охуенный кэтчер и просто неебически прекрасный кэп! - Например, вспомни о том, что у тебя есть куча…ладно, не куча, а несколько…эээ…положительных качеств, из-за которых люди к тебе тянутся. - Это каких? – тут же оживляется Савамура. - Ну-у…ты добрый? – звучит не очень уверенно, и Миюки исправляется: – Ты – хороший друг, и товарищ, и умеешь поддержать, позаботиться о людях. Значит, эмпатия у тебя… - А это что? Типа я секси? Миюки не знает – ржать ему или материться. - Допустим. Но это не то качество, которое надо вываливать на…объект привязанности сразу, понимаешь? А вот с заботой может и проканать. Может, он такой дикий, потому что не привык, что о нем кто-то заботится, а ты возьмешь и… Слушай, а ты вообще о нем много знаешь? О прошлом, семье, друзьях? - Он дружит с Сето! И с остальными первогодками вроде неплохо ладит… - Ну хоть что-то. Попробуй узнать побольше. Поговори с ним о чем-то, кроме бейсбола, например… - Например…о фильмах, комиксах, еде? - Ну как вариант. – пожимает плечами Миюки. - …Не, о еде не вариант. Он злится, потому что приходится много есть. - Отлично, видишь, ты уже можешь анализировать. – Миюки решает, что его работа выполнена. Дал пару советов, дальше Савамура сообразит. А не сообразит – придет просить еще советов. А Миюки поможет, семпай он или где. - Ты куда? - Искать Фурую. – отвечает он. - Ты собираешься отшить его? – грустно спрашивает Савамура. - Тебе-то что. - Просто…раз ты дал мне совет по поводу…небейсбольных штук, можно я тоже дам тебе один? Миюки останавливается, оборачивается, смотрит с любопытством: - И что же ты мне посоветуешь? - Если намерен разбить кому-то сердце, хотя бы не херачь со всей дури об пол! – заявляет Савамура. - …Это, по-твоему, совет? – ехидно интересуется Миюки. - Ну…как минимум, Фуруя будет…конкурентоспособным. А то, знаешь…это больно. Когда отказывает кто-то, кто тебе очень нравится – больно капец. И это мне-то было больно, при том, что Крис-семпай отказал мне вежливо и мягко. Зато я потом оклемался. И был готов играть… И даже снова могу…влюбиться в кого-то. - Хорошо. – вздыхает Миюки. – Хорошо, что можешь. Только не смешивай личное с бейсболом. - Постараюсь. – вздыхает Савамура. Он поднимается, зависает у автомата с напитками, будто вспоминает, зачем вообще пришел. - Воду возьми, Волчонок устал. – напоминает Миюки. Он смотрит, как моська Савамуры озаряется улыбкой, и уходит – ему надо в ангар. Он тоже должен постараться. Он чувствует присутствие Фуруи с первых же секунд – несмотря на то, что с волос течет ручьем, и он нихрена не видит, тихое дыхание питчера невозможно спутать с чьим-то чужим. Миюки снимает спортивные очки, встряхивает головой, вытирает лицо подолом футболки. А потом надевает очки обратно и осматривается. Фуруя сидит в углу на лавочке, в точно такой же позе, как сидел недавно сам Миюки – подтянув колени и уткнувшись в них лицом. - Монстрик. – зовет он и медленно подходит. – Если ты думаешь, что можешь спрятаться в темноте, то я тебя разочарую… - Я не прячусь. – Фуруя шмыгает носом. - А что ты делаешь? - Сижу. - Да ты капитан Очевидность. - А ты – капитан Сейдо. Я понял. - Язвишь? – усмехается Миюки. – Ну да, я говнюк, я заслужил. Фуруя не реагирует. Разве что сутулится еще сильнее. Миюки вздыхает и плюхается рядом. Рассматривает сгорбленную спину и лохматую черную макушку пару секунд и не выдерживает: - Прости. Я знаю, что был с тобой слишком…циничным. Я превращаюсь в бессердечную тварь, потому что уже не могу… вывозить…все это. Если я вдобавок ко всему еще и позволю эмоциям доминировать – я не смогу играть, не смогу принимать решения, не смогу…ни хрена я не смогу. Я понимаю, что тебе не дает покоя чувство неопределенности, потому что я… - Потому что ты меня то отталкиваешь, то снова притягиваешь. – всхлипывает Фуруя. – И никогда не открываешься до конца. И ничего не обещаешь. - Я…кажется, у меня просто проблемы с доверием. – признается он. - Потому что…тебе приходится брать на себя слишком много ответственности? - Ну…и это тоже. А еще меня маман в детстве бросила. Фуруя вздрагивает. Но Миюки уже может говорить об этом спокойно. Много лет прошло, почему ему должно быть не пофиг? - Я ей писал. А в ответ – нифига. Ну я и…забил. Теперь мне даже все равно, где она…счастлива ли она… Пофиг. Мне проще быть похуистом. Или гедонистом, на худой конец. Не к месту вспоминается, как сегодня этих самых «-истов» вспоминал Савамура. - Как меня в капитаны занесло, а? – спрашивает он у потолка. Зрение расплывается. Опять с челки на очки что ли натекло? – Надо было сказать Юуки-семпаю, чтобы выбрал в качестве преемника кого-то…более страстного. Курамочи, например. Или Зоно. Я…просто выгорел. Сам не знаю, что я делаю, для чего, для кого… – он находит вслепую ладонь Фуруи, сжимает на удивление теплые пальцы в своих, и выдыхает: – Прости, Сатору, найди кого-нибудь получше, ладно? Постарайся полюбить не такого безразличного, эгоистичного и сухого… - Мокрый! – перебивает Фуруя возмущенно. - А? – удивляется он. Фуруя над ним так прикалывается? Миюки – настолько мерзкая скотина, что… - Ты весь промок! – вскидывается Фуруя. Причем вскидывается всем телом – вскакивает на ноги, тянет его на себя, перехватив его руку поудобнее. А покрасневшие от слез глаза сверкают негодованием: – Ты же заболеешь! Вставай, пошли в купальни! Не заставляй меня тащить тебя силой, семпай! Ты капитан, что будет, если сляжешь с простудой накануне соревнований? Миюки моргает, как дебил, и тащится за ним на буксире. А еще – пока Фуруя тянет его за собой, отвернувшись и разраженно бубня себе под нос, и пока он не видит – улыбается. Когда они добираются до купален, оба мокрые, как две несчастные крысы. Крысы-переростки. Очкастая и монстрикообразная. Вот же…идеальное бэттери. Соперники бы их такими увидели – особенно Мэй – животики бы надорвали, и не смогли играть. Деморализация…а неплохая тактика. - Ты чего смеешься? – удивляется Фуруя, когда ему удается убрать с лица отросшую челку, насквозь промокшую и залепившую глаза. - Ты…ахахах…Водяной монстрик! Фуруя почему-то не смеется. Он хмурится, приближается и…прижимается губами к его лбу. У Миюки ёкает…где-то под ребрами. Печень, наверное. - Ты…что делаешь? – уточняет он шепотом. - Температуру проверяю. – бубнит Фуруя ему в лоб. - И как? Я заболел? - Не могу понять. – вздыхает Фуруя. – Но если заболеешь… - Мы не сможем пройти на Кошиэн? - Я хотел сказать, что буду о тебе заботиться, и в этот раз ты не отвертишься, как тогда...с ребрами. Но да, Кошиэн, наверное, тоже… – Фуруя отстраняется, и Миюки становится холодно. - Ты дрожишь. – замечает Фуруя. – Пошли в ванную скорее. - Ты разве сможешь обо мне позаботиться, если придется ездить на игры? – тихо спрашивает Миюки. - Не хочу играть без тебя. - Совсем дурачина?! – злится Миюки. – Я тебе что говорил насчет того, чтобы не смешивать бейсбол и личное? - А почему нельзя? Мне же это самое «личное» все равно не светит, так? С тобой – не светит? Тогда какая разница? Миюки в ступоре. А надо дать Фуруе ответ сейчас. Надо раз и навсегда…а главное – мягко. А не «со всей дури об пол»… А он не может. Ни со всей дури, ни…никак. - Миюки-семпай. Скажи уже. – Фуруя снова смотрит на него глазами больного щеночка…грустный, несчастный Монстрик, которого Миюки умудрился приручить на свою голову, и который ему так сильно доверяет, что даже готов позволить разбить ему сердце. Миюки приближается, берет его правую руку, подносит ближе, рассматривает…хренова туча мозолей от мяча и биты, кое-где кожа потрескалась. А на тыльной стороне – покрасневшие костяшки и…ногти… - Почему лаком не мажешь? – спрашивает он. - Кончился. – шепчет Фуруя. – Тот, который ты мне дал, кончился в прошлом месяце. Я забыл купить. - Обо мне собрался заботиться, а о себе забываешь, значит? – уточняет Миюки. Фуруя молчит. Но ладонь не отнимает. - Придется заботиться друг о друге, наверное. – задумчиво произносит Миюки. - …Как бэттери? – уточняет Фуруя. - И как бэттери – тоже. - То… Фуруя не успевает закончить. Миюки тянет его к себе, аккуратно целует в уголок губ и усмехается: - Раз бейсбол и личное не получается разделить, так и быть, попробуем совместить. - А в следующем году? – спрашивает Фуруя. У него глаза закрыты. Надо же. – Когда ты уйдешь, что будем делать? - А ТЫ что собирался делать, когда я уйду?! – возмущается Миюки. – Что бы ты потом делал, если бы я согласился, а? - Ты же умный, Миюки-семпай. Ты что-нибудь придумаешь. Я тебе доверяю. – смеется Фуруя. …Красивый смех. Ладно, Миюки что-нибудь придумает. От автора: ыыыыыы, какую романтичную соплю я наваял)) Теперь тянет наваять проду про Эйджуна с Волчонком. Больше ДОМОГАЮЩЕГОСЯ ФЛИРТУЮЩЕГО заботливого Савамуры!