Под крылом у холода

Весна — такое время, когда природа расцветает, согретая нежными лучами солнца, а в людях пробуждаются нежные чувства. И кажется, что решительно каждый человек, будь это даже распоследний старый сухарь, немного смягчается, становится добрее и снисходительнее. Определенно, из категории «каждый человек» есть исключения. И Шэнь Цзю одно из них. Старым его даже с большой натяжкой в его-то тридцать три не назвать, а вот сухарем — запросто. То ли это профдеформация такая, то ли просто человек он такой, с гнильцой, но перестать злобствовать его не заставит даже цветущая за окном благодать. Неотработанные пропуски и за семестр не было взято три положенных реферата в добровольно-принудительном порядке? Все, на зачет можете не приходить — немедленно будете с позором выставлены вон из аудитории. И даже очаровательная внешность виновницы не поможет ей избежать печальной участи должницы. Вот и сидит она, жалуясь своему молодому человеку на вселенскую несправедливость, что свела ее с невыносимым преподавателем на поприще литературы. Цинь Ваньюэ горестно вздыхает и помешивает трубочкой разноцветный коктейль в высоком бокале, заканчивая свою жалобную тираду. Слушающий ее со снисходительной улыбкой Ло Бинхэ взглядом следит за скатывающейся по запотевшему стеклу капелькой влаги под тонкий перезвон кубиков льда, как истинный джентльмен уделяя внимание истории больше, чем откровенному декольте своей девушки. — И что же? Неужто этот твой преподаватель настолько неподкупный? Я не понаслышке знаю, как трудно отказать моей милой Юэ-эр, — он мягко усмехается, награжденный нежным взглядом из-под опущенных ресниц. — С ним невозможно договориться, — она обхватывает губами тонкую соломинку, делая маленький глоток, — ни мне, ни кому-либо еще. Так и останусь в должницах за этот семестр, если не сдам ему отработки. А ты знаешь, как он цепляется к отработчикам? — Ваньюэ ежится. — Я слышала, что Шэнь Цзю делается еще даже более невыносим, чем на парах! Верно говорят, что нет предела совершенству. Возможно, если бы она предпочла этим вечером заняться учебой, а не отправиться в кафе со своим новым парнем, у нее было бы чуть меньше проблем, с литературой в том числе. Но разве благоразумие свойственно юности? Тем более ни в коем случае не в интересах Ло Бинхэ критиковать свою прелестницу: он первый, кто заинтересован в ее внимании. А он всегда получает то, чего страстно желает — это аксиома. — Могу ли я скрасить твою печаль? — его ладонь накрывает ее руку, когда их глаза встречаются. — Бинхэ, ты уже делаешь меня счастливой, — Цинь Ваньюэ интимно наклоняется, чтобы оставить на губах своего парня целомудренно легкий поцелуй. Ло Бинхэ знает, что она умеет целовать совсем по-другому и что вся внешняя невинность мигом слетит с нее вслед за платьем, как только за ними закроется дверь номера, что уже забронировал на этот вечер Бинхэ. Но ему в какой-то мере нравится эта очаровательная игра; Ваньюэ именно такая, какой должна быть удобная и приятная во всех отношениях девушка, даже ее жалобы на учебу никогда не переходят черту утомительных. — Мне помочь тебе разобраться с твоим преподом? Цинь Ваньюэ изображает неловкую задумчивость. — А ты можешь? Мне неловко тебя просить… — Не волнуйся, — самодовольно усмехается Ло Бинхэ, — это не будет сложно, любого человека можно заставить пойти на уступки. *** Пары на сегодня закончились, а вот бестолковые студенты — нет. Интересно, с чего эти дети решили, что, прохлопав ушами на парах, в конце курса получат свои «законные» зачеты? А знания где? Шэнь Цзю никогда не питал иллюзий по поводу того, что быть преподавателем — его призвание. Но, боже правый, учащиеся все больше и больше раздражают его год от года. То ли это система образования постаралась, то ли у людей наблюдается повсеместное угасание сознания и/или сознательности. И, скажите на милость, кто, вообще, идет получать высшее образование, когда в голове одни гулянки, алкоголь да разврат? Таких людей Шэнь Цзю понять решительно не может. И на дух, если честно, не переносит. Виски́ отдаются противной пульсацией, и преподаватель жестом прерывает очередного горе-докладчика, не удосужившегося хотя бы вникнуть в тему своего реферата. Куда уж там тонкости литературных приемов у классиков, когда даже со слайда внятно прочитать не можешь? Курам на смех. — Довольно. Я уже понял, что закрытым пропуском вы меня сегодня не порадуете. Учите материал, что я могу еще сказать. Шэнь Цзю отпивает растворимый кофе из картонного стаканчика и хмурится, смотря в ведомость. — Но как же… — пытается заикнуться студент, но ему не дают продолжить. — Мои рабочие часы на сегодня подошли к концу, а цирковое представление не входит в мои понятия интересного досуга. Я уже сказал. Выучите — придете. Все. И решительно захлопывает ноутбук, заставив презентацию на доске погаснуть. — Но пары ведь еще не кончились, — возникает кто-то из тех должников, что даже не успели приступить к ответу. — В таком случае, — холодно чеканит Шэнь Цзю, — сколько своего личного времени я должен потратить, чтобы расплатиться за вашу безответственность? Вопросов у аудитории на этом не остается. Пока студенты уныло собирают вещи, Шэнь Цзю с трудом сдерживает желание вымести их из кабинета метлой из шкафа уборщицы. Или шваброй выгнать — смотря, что первое под руку попадется. Его мигрень усиливается, и тем хуже делается его настроение, уже и собственная холодная ладонь, приложенная ко лбу, не спасает. Мужчина всеми фибрами души презирает парацетамол, пачка которого хранится в его рабочем столе, а потому пьет таблетки только в крайнем случае, доставляя окружающим великое «удовольствие» лицезреть себя в испорченном головной болью настроении. Да, весна — прекрасное время года. Особенно с ее погодной изменчивостью, неизменно «радующей» каждого мало-мальски метеозависимого человека. К слову, Шэнь Цзю относится именно к таким счастливчикам, и его настроение с некоторой долей вероятности можно угадать, банально глянув на сводку погоды. Он допивает свой кофе, который ему, если честно, не стоило бы пить в таких количествах, и выкидывает смятый стаканчик в урну. Самочувствие ни к черту, но остаток дня хотя бы можно провести дома в тишине без назойливого жужжания посторонних над ухом. И уже эта маленькая радость заставляет Шэнь Цзю чувствовать себя чуть менее скверно. В кармане его легкого пальто лежит еще одна отрада — ментоловая электронная сигарета со сладким привкусом личи. Затягиваясь уже у выхода из университета, мужчина никак не ожидает нос к носу столкнуться с одной из своих студенток, неловко выдыхая сладковатый дым в сторону сопровождающего ее молодого человека. — Здравствуйте, вы на сегодня все? — она вежливо склоняет голову, пока юноша фривольно обнимает ее за талию, однозначно давая понять, в каких они состоят отношениях. Как же ее зовут? Ах да, Цинь Ваньюэ. — Уже давно, — Шэнь Цзю демонстративно посматривает на циферблат на запястье, — думал, что увижу вас сегодня в рядах сдающих. Поторопитесь, мое терпение не бесконечно. — Ой, — Ваньюэ неловко краснеет, — это было сегодня? Я думала, что завтра… — Нет, — холодно поправляет ее преподаватель, — завтра у меня нет окна для должников. На этой ноте положено бы и откланяться, но в разговор вступает тот, кого не спросили. Молодой человек этой самой должницы. — Вы, должно быть, Шэнь Цинцю? — приятным голосом интересуется он у человека, всем своим видом демонстрирующего желание уйти и покурить уже по-человечески. — Мое имя Ло Бинхэ, я парень Ваньюэ. Знаете, она ведь очень переживает за свою успеваемость… — Я вижу, — зло кидает Шэнь Цзю. — Мне, если откровенно, плевать, кто вы есть. Для Цинь Ваньюэ у меня есть консультационные часы, для вас нет и минуты свободного времени. Надеюсь, мы друг друга услышали? Вот уж в чем, а в номинации на лучшее умение отталкивать от себя людей непременно победил бы Шэнь Цзю. Несмотря на его приятную и даже красивую внешность, его взгляд и слова способны резать словно сталь. Еще бы Ло Бинхэ не был таким толстокожим типом. — Но я же не часть вашей работы, — нисколько не усовестившийся юноша заступает дорогу сделавшему было шаг в сторону преподавателю, обольстительно улыбаясь, — пожалуйста, проявите капельку чисто человеческой эмпатии моей девушке. Она прилежная девочка, ей просто нужно немного времени. — Так. — Шень Цзю мечет громы и молнии взглядом, но тип ему попался под стать: к электричеству невосприимчивый. — Берите у вашей девушки список несданных тем и темы для рефератов, раз вам так важна ее успеваемость — готовьтесь вместе. Больше ничем помочь не могу. Всего хорошего. И уходит, поморщившись от усилившейся из-за эмоционального всплеска мигрени, неосторожно задев плечом фамильярного мальчишку, так нагло прицепившегося к нему около университета. Подумать только, что за студентки пошли? Еще и парня своего за ручку привела. И Ло Бинхэ не сказать чтобы остался доволен результатами спонтанных переговоров. В какой-то мере ему казалось, что Цинь Ваньюэ преувеличивает холодность своего преподавателя из врожденной впечатлительности, но верно говорят: лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Эти слова как нельзя кстати подходят нраву Шэнь Цзю: красивый, но нестерпимо холодный, даже не как лед, а словно жидкий азот, способный замораживать своим прикосновением все живое. Что ж, тем занятнее. Трудные задачки Бинхэ никогда не страшили. — Ты видел? — тихонько хнычет Ваньюэ, скромно хватаясь за рукав своего парня. — Он всегда такой, никаких поблажек. — Может, мне действительно стоит помочь тебе с литературой? — игриво предлагает Ло Бинхэ, пытаясь выкинуть из головы пронзительный взгляд неприступного мужчины, который, какая ирония, оказался ниже его почти на полголовы. — После того, как ты поможешь мне немного скинуть напряжение? Тут же забывшая горести девушка смущенно хихикает, поддавшись его томному голосу. — Я с удовольствием помогу тебе. И даже не немного, — многообещающе шепчет она ему на ушко. Совсем не похожа на выточенного из холодного камня Шень Цзю. Ни капли. Разве не в этом ее прелесть? Быть теплой и живой, нежной, как первые весенние цветы, и страстной, когда дело доходит до постели. И достаточно интересной, чтобы Ло Бинхэ не менял свои приоритеты еще достаточно долгое время. *** Вечер следующего дня Шэнь Цзю проводит в компании хорошего зеленого чая с приятной горчинкой и лекцией какого-то профессора, тихо включенной на заднем плане, чтобы разогнать легкий флер одиночества, появляющегося к сумеркам. Чего уж он точно не ожидает, так это сообщения с незнакомого номера в своем мессенджере. «Искренне прошу прощения за свою навязчивость, я взял ваш номер в деканате. Это Ло Бинхэ, мы сталкивались с вами недавно. Прошу вас написать мне задолженности Цинь Ваньюэ: так вышло, что она потеряла свои записи.» Шэнь Цзю несколько минут тупо смотрит в экран смартфона, пытаясь уложить в голове осознание. Этот наглец что? Он посмел взять его телефон на его рабочем месте, чтобы теперь докапываться до него по поводу успеваемости своей пассии? Неслыханно. Вода и камень точит, но если этот паршивец Ло Бинхэ надеется, что нечто подобное пройдет по отношению к Шэнь Цзю, то его ждет разочарование. А с другой стороны… если он действительно внял его словам и лично взялся помогать Цинь Ваньюэ? Что-то внутри подсказывает, что все не так просто, как кажется на первый взгляд, но нет ничего плохого в том, чтобы заставить студентку внять его предмет хотя бы посредством ее неугомонного парня. М-да уж, конечно, докатились. С тихим ворчанием себе под нос «я вам что, секретарь?» Шэнь Цзю все-таки ставит лекцию на паузу и отправляется в другую комнату за ведомостью, чтобы отправить наглецу список долгов Цинь Ваньюэ. Их, к слову, не так уж много. Стоят ли они такой драмы? Если не валять дурака (того самого, что нагло вторгся в личное пространство Шэнь Цзю), то до зачета вполне реально подготовить и сдать все, даже с учетом нагрузки по другим предметам. В его сообщении ни единого лишнего слова, но даже это не мешает Ло Бинхэ отправить следующее послание. «Я вас отвлекаю? Вы очень заняты?» Не желая переходить к бессмысленному обмену словами, Шэнь Цзю банально игнорирует сообщение, не желая писать ответ, и возвращается к чаю и лекции на заднем плане. Но мальчишку, не заботящегося понятием личного времени, это не останавливает. «Очень жаль, если я действительно вам помешал, но мне бы хотелось еще уточнить пару моментов. Каковы критерии хорошего реферата в вашем понимании.» Тут Шэнь Цзю, зашипев потревоженной змеей, взрывается. «Коли у вас хватает наглости получить мой номер без моего же на это согласия, то с контактами других более прилежных сокурсников Цинь Ваньюэ труда не возникнет. Посоветуйтесь с ними.» Вывести из себя подобного Шэнь Цзю очень просто, и Ло Бинхэ, кажется, почитает это за великое удовольствие. Иначе как объяснить то, что после подобной отповеди он продолжает отвечать с завидной скоростью? «Просто вы очень требовательный преподаватель, и мне бы хотелось получить информацию из первых рук.» На такую настойчивость отвечать преподаватель считает ниже своего достоинства, хотя и очень хочется. Поэтому он ограничивает себя коротким «Хорошего вечера», непрозрачно намекая, что разговор окончен, и переводит телефон в беззвучный режим. Напрасно — больше ему никто не пишет. *** Негодование Шэнь Цзю немного стихает, когда на следующую консультацию Цинь Ваньюэ является подготовленная, и даже одной из первых закрывает пропуск, и сдает достаточно годный реферат. Не желая продолжения «интересного» знакомства с ее заступником, преподаватель даже не придирается особо, задавая несколько уточняющих вопросов скорее для проформы и общего тонуса. — Такими темпами у вас есть все шансы успеть до зачетной недели, — напоследок комментирует он, заставив Ваньюэ неловко улыбнуться. Учиться, когда тебе преподают настолько сексуально, как это делает Ло Бинхэ, конечно, намного приятнее, но все-таки какая это морока. И чего Шэнь Цинцю так цепляется ко своим студентам? Неужели личной жизни совсем нет? А если бы была, сделался ли бы этот невыносимый мужчина хоть немного приятнее? А ведь такой красивый, ах, какая потеря… Остаток консультации Ваньюэ проводит в аудитории, краем глаза следя за тем, как сдают остальные должники и выслушивают бесконечные придирки противного преподавателя. Влияние Ло Бинхэ заметно невооруженным глазом: и хороший реферат, к которому было сложно прикопаться, и общую снисходительность Шэнь Цзю к девушке она однозначно записала на счет своего молодого человека. А казалось, что к ледяному преподавателю никак не подступиться! Хотя ей стоило бы в первую очередь подумать об однозначно высоком качестве своей (или не совсем своей) работы. Но нет, все лавры отдаются одному нахальному засранцу и его влиянию, какая несправедливость. После окончания экзекуции девушка предлагает мужчине свою помощь с тем, чтобы отнести в преподавательскую ноутбук и ведомость, и Шэнь Цзю не видит никаких причин отказываться. Как бы его ни раздражала общая ситуация, вымещать свое недовольство на Цинь Ваньюэ преподаватель считает ниже своего достоинства. И, что ни говори, к девушкам он в целом относится на пару градусов теплее, чем к молодым людям. Вот только оценить это потепление на фоне общего мороза может далеко не каждый. — Работай вы во время учебы так, как на этой консультации, сейчас бы отдыхали после пар и о литературе думать не думали бы, — замечает Шэнь Цзю вскользь. — Мой Бинхэ открыл мне глаза, — кокетливо посмеивается Ваньюэ. — Без помощи я бы не справилась. — Вы себя недооцениваете и зря приписываете свои заслуги другому человеку, — разочарованно вздыхает Шэнь Цзю, но тему предпочитает закрыть на этой ноте. Он убирает свои вещи по местам и только тогда замечает, что Цинь Ваньюэ все еще стоит у двери в учительскую. — Спасибо за помощь, можете идти, — спокойно напутствует он, наблюдая, как девушка благодарно улыбается и упархивает по своим делам. Пора и самому Шень Цзю честь знать: за окном вот-вот начнет смеркаться, а он еще в стенах университета. На столе которые сутки лежит игнорируемая «подачка» от Юэ Цинъюаня — плитка дорогого горького шоколада популярной марки. Это он так пытается попросить прощения за то, что они с преподавателем повздорили на днях. Но принципиальный Шэнь Цзю продолжает держать оборону из чистого принципа. Этот поганец в разговоре заступился за Лю Цингэ! За того самого невыносимого самодовольного ублюдка, с которым Шэнь Цзю в состоянии холодной войны с самого их… расставания. Мало кто любит, когда при нем упоминаются его бывшие, да еще и в положительном ключе. Мужчина фыркает, смотря на сладкое, но отправить его в мусорное ведро рука все еще не поднимается. Ну и размазня же ты жалкая, Шэнь Цзю. Он горько усмехается и, накинув пальто, отправляется домой, потушив свет в учительской и закрыв ее на ключ. Тихо-мирно покурить у кампуса ему и сегодня не удается. — Какая приятная встреча, — только-только дождавшийся Цинь Ваньюэ, поправлявшую макияж, Ло Бинхэ до омерзения довольно улыбается вышедшему практически вслед за ней Шэнь Цзю. «Отвратительная», — молчит про себя преподаватель, не собираясь тратить свое время на этого типа снова. — Спасибо за снисхождение к моей девочке, — фривольно продолжает тот, игнорируя ментальный посыл в далекое пешее путешествие. — Вы точно ее парень? — раздраженно цыкает мужчина, крутя в руках гладкую электронку. — Ведете себя как ее брат или отец, аж бесит. — А вам хотелось бы, чтобы я не состоял в отношениях с Ваньюэ? — лукаво ухмыляется Ло Бинхэ, получая легкий тычок под ребра от показательно надувшейся девушки. — Боже упаси, — фыркает Шэнь Цзю, переходя в состоянии злобной змеи, — ваши личные дела меня никак не касаются, моя работа — давать знания. — Не думаете, что знания передавались бы эффективнее, будь вы капельку поласковее со студентами? Ло Бинхэ похож на органическую гадость неизвестного происхождения, прилипшую к подошве и отказывающуюся с нее счищаться, хоть обувь выкидывай. Проще говоря: как банный лист до задницы, если бы Шэнь Цзю грешил такими аналогиями. — Вы забываетесь, — в голосе преподавателя льды и мороз, — это высшее учебное заведение, а не детский сад. Здесь никто не будет носиться ни с чьей тонкой и нежной душевной организацией, — не выдерживая собственного раздражения, мужчина затягивается и выпускает дым в сторону, который все равно немного сносит в сторону «сладкой парочки». — Что это? — резко меняет тему Ло Бинхэ. — Пахнет сладко. Как он умудрился различить в холодном ментоле тонкую фруктовую нотку — одному богу известно, а что до Шэнь Цзю, то ему и вовсе неинтересно. — Не вашего ума дело. Всего хорошего. Не скрывая желания поскорее отделаться от докучливого собеседника, Шэнь Цзю стремительно разворачивается и уходит, ни капли не сравнивая свое отступление с позорным бегством. До этого молчавшая Цинь Ваньюэ наконец подает голос, обращаясь к парню. — От него мороз по коже. Ло Бинхэ только молча кивает, не сдерживая улыбки. *** Смешное дело, только вот Шэнь Цзю не слишком весело. В остальные дни ему приходится нарочно подгадывать время, чтобы не сталкиваться с парочкой. Особенно докучливо это делалось после консультаций, когда обычно Шэнь Цзю отправляется прямиком домой. Ну ничего, лишние двадцать минут на рабочем месте в крайнем случае — не такая уж и большая плата ради ухода от не самых приятных «свиданий». Ради этого он даже принимает Цинь Ваньюэ в первых рядах и сразу отправляет ее восвояси, из окна потом проверяя, чист ли путь. Что это за партизанские замашки? Кто бы знал. Но чужое внимание Шэнь Цзю претит, особенно столь настойчивое. На волне своего избегания он даже успевает помириться с Юэ Цинъюанем и съесть с ним ту самую многострадальную шоколадку за чашкой чая. Кофе Ци-гэ не предлагает ему из принципа, и на это нет никакого смысла негодовать — проверено. Ох уж ему эти самодеструктивные позывы от сяо Цзю, который терпеть не мог своего детского прозвища. Сколько лет они уже так общаются? Цинъюань знает немало мягких мест своего близкого друга и не менее хорошо осведомлен о том, как старательно он скрывает их за колючим панцирем. В коридорах даже успевает пару раз примелькаться вечно недовольное (кто бы говорил) лицо Лю Цингэ, хотя что он забыл вдали от своей кафедры прикладной математики — не понятно. Что это за весеннее обострение, а, жизнь? Точно меркурий в ретроградном. День зачета наступает неотвратимо, и по уже сложившейся привычке Шэнь Цзю принимает закрывшую все свои долги Цинь Ваньюэ в первых рядах, особенно к ней не придираясь. К ее чести, надо заметить, что придирок все равно больше положенного не набирается. Чертов Ло Бинхэ не иначе темной магией балуется, но знаний его девушки хватает на весьма и весьма приличный ответ, хотя уж у кого, а у нее точно не было времени списать. Ха! Как будто это такая легкая задачка для всех прочих под цепким взглядом «любимого» преподавателя. Второй отвечающий, третий, и Шэнь Цзю снова чувствует боль в голове и нарастающую тяжесть в груди. Но понимает, что это действительно плохо, слишком поздно. Он успевает только остановить очередного отвечающего, прежде чем подняться из-за стола, дабы выйти ненадолго подышать свежим воздухом из-за нарастающего дискомфорта. Поздно — стоит ему встать, он падает словно подкошенный. — Шэнь Цинцю! Он уже не слышит формального обращения и не видит засуетившейся аудитории, свалившись в обморок. Мерцательная аритмия. То, что он привык так долго игнорировать, пренебрегая больничным и отгулами по состоянию здоровья, настигает его ровно в день зачета, к которому так старательно готовились его студенты. А дальше все как по сценарию. Скорая, волнующийся Юэ Цинъюань и каким-то боком Лю Цинге, все еще держащий вселенскую обиду на Шэнь Цзю. Организм взял свое и отправил преподавателя на незапланированный отдых: ничего серьезного или хотя бы нового, но день оказывается безвозвратно сорван. Ло Бинхэ встречает Цинь Ваньюэ уже по забавно сложившейся привычке, но девушка выходит к нему бледная и встревоженная, кажется, что вот-вот расплачется. — Что случилось? Неужели завалил? — заботливо спрашивает он, обнимая ее за плечи с уместным участием. — Нет, все хорошо, — она нервно передергивает плечами, прижимаясь к широкой груди своего парня, — Шэнь Цинцю… он так внезапно упал на глазах у всей аудитории. Приехала скорая. Его забрали. Она комкает в тонких пальчиках одежду Ло Бинхэ, пока тот чувствует неясное беспокойство, взявшееся будто из ниоткуда. Обидно, если с этим мужчиной, который, как он уже понял, составляет для него определенный интерес, что-то случится. — И что же с ним? — голос Ло Бинхэ звучит мягко, будто увещевая. — Обморок, — коротко отзывается Ваньюэ. — Я слышала, его привели в чувство, но в больницу все равно увезли из-за какого-то недуга. — Ну хотя бы тебя он принять успел? — парень гладит девушку по спине. — У меня все хорошо, говорю же, — она вздыхает. — Пошли домой, Бинхэ. — Пойдем. Славно, что я знаю, как отвлечь тебя от грустных мыслей, — говорит он, в уме добавляет: «И отвлечься самому». *** Юэ Цинъюань со своей заботой устроил Шэнь Цзю настоящую оккупацию и не выпускал на работу еще по меньшей мере неделю, пока не убедился, что его дорогой друг восстановился в полной мере. Против ректора университета не попрешь, и вот Шэнь Цзю пьет травяной чаек, поскольку кофеин ему совсем нежелателен, гуляет в парке, кормит птичек и его даже никто не бесит (кроме курицы-наседки Ци-гэ), поэтому его жизнь в кой-то веке даже хороша. На свой недуг преподаватель привык смотреть сквозь пальцы, поэтому обморок на зачете не стал чем-то катастрофическим, если не говорить, какие слухи поползли по университету после того, как принимать зачет по литературе Юэ Цинъюань направил другого преподавателя. Студенты раздули из небольшого происшествия целую трагедию, и вот ему уже пишет сам Лю Цингэ, спрашивая, действительно ли Шэнь Цзю при смерти. Ха! Не дождетесь. Лю Цингэ удостоился максимально сухого «нет» и занесения номера в черный список. После этого на душе стало как-то немного легче, и даже мигрень сошла на нет. Знал бы Шэнь Цзю, что его блаженное состояние долго не продлится. Потому что вот номер Ло Бинхэ у него все еще не в ЧС, чем тот воспользовался в один из вечеров, свалившись как снег на голову. «Здравствуйте. Как ваше здоровье?» Подозрительно воззрившись на телефон, будто тот внезапно обернулся ядовитой гадиной, Шэнь Цзю поначалу даже не хочет отвечать. Но такое редкое благостное расположение духа берет свое, и вот он уже набирает предельно корректный в своем понимании ответ, не выражая никакого удивления по поводу внезапного письма. «Весьма сносно. Что-то хотели? С Цинь Ваньюэ все вопросы решены.» Он не видит шалой улыбки своего собеседника, а потому не подозревает, в каком особенном настроении на сей раз ему пишет Ло Бинхэ. «Хотел пригласить вас отметить успешное окончание семестра. Цинь Ваньюэ даже обрадоваться зачету не успела, так за вас переживала, а в университете вы с того самого дня не показывались.» Еще бы ему там показываться, если Юэ Цинъюань запретил к рабочему месту и на пушечный выстрел приближаться. «Лестно. Но в этом нет нужды.» «Прошу вас, последняя небольшая уступка. У ее группы больше не будет литературы с вами, вы же знаете.» Знает, и что с того? Не то чтобы у Шэнь Цзю были теплые отношения с кем-то из группы или с самой Цинь Ваньюэ, поэтому у преподавателя нет ни малейшей причины соглашаться на это сомнительное с любой точки зрения мероприятие… «И что вы предлагаете?» «Вы свободны завтра вечером? Я забронирую столик на троих.» Шэнь Цзю тяжело вздыхает и взвешивает все «за» и «против». «Против» ожидаемо оказывается куда больше, но что-то предлагает согласиться на эту авантюру. По крайней мере, будет хоть какое-то возмещение морального ущерба от этой парочки возмутителей спокойствия. После этого вечера у них точно не останется никаких общих дел и причин пересекаться в будущем. Ну, а еще Шэнь Цзю умеет быть достаточно плохим компаньоном, чтобы в дальнейшем желания лезть к нему больше не возникало. Можно получить удовольствие не только от хорошей кухни, но и от бытия самим собой любимым на полную катушку. Посему решено. «Я согласен. Полагаюсь на ваш выбор.» Подумать только, какой сомнительный договор только что подписал Шэнь Цзю. *** К условленному времени мужчина готовится со своим привычным тщанием, выбирая легкую, но достаточно строгую рубашку цвета цин и светлые брюки. Капля привычного парфюма, напоминающего аромат после дождя, и собранные лентой в хвост волосы. Ничего особенного, Шэнь Цзю взял себе за правило всегда выглядеть хорошо, неважно, какие вокруг условия. Тем более место, в которое он приглашен, оказалось помечено пятью звездами в сервисах с отзывами, поэтому мужчина полноправно рассчитывает на хорошее времяпровождение, невзирая на непривычную и в чем-то для него странную компанию. Стоит ему войти в просторный светлый зал и оглядеться в поисках знакомых лиц, как Ло Бинхэ ловит его фигуру взглядом и уже не собирается отпускать. Да, Бинхэ определенно из тех, кого легко поймать на удочку внешней красотой, но острая начинка этого человека только подстегивала его интерес, пока он не решил дать себе зеленый свет на любые проявления заинтересованности. Он широко улыбается и машет рукой, раскрывая свое место положение. Шэнь Цзю с достоинством усаживается напротив и бросает взгляд по сторонам: на присутствие Цинь Ваньюэ ни единого намека. Может, она опаздывает? За девушкой изредка и такое водилось. Подоспевшая официантка с вышколенной улыбкой подает меню и спрашивает о надобности винной карты. Памятуя о своем здоровье, Шэнь Цзю вежливо отказывается и переводит свое внимание на спокойного и довольного жизнью юношу напротив. Не похоже, что он кого-то дожидается. — А где Цинь Ваньюэ? — первым нарушает молчание мужчина. — К сожалению, она не смогла сегодня прийти, — с деланным разочарованием выдыхает Ло Бинхэ. — Вот как? — недоверчиво интересуется Шэнь Цзю, вопросительно приподнимая брови. — Да, — признается Бинхэ, — мы расстались.