Под крылом у холода

Дома у Шэнь Цзю чисто и светло. Едва войдя, Ло Бинхэ осторожно осматривается, привыкая к новой территории. А Шэнь Цзю без предисловий уходит готовить чай — ему нужно немного успокоиться. Всю дорогу до дома они почти не разговаривали, потому что мужчина приходил в себя и думал о последствиях. Но так ничего толкового не надумал, поэтому забил на бесполезные самокопания. Он только что поцеловал Ло Бинхэ из-за обиды на Лю Цингэ. С кем не бывает. Между двумя мужчинами давным-давно не осталось ничего теплого, да что там, в их коротких неизбежных разговорах льдинки стукались краями и крошились друг о друга из-за постепенно возрастающего напряжения. Бинхэ, наугад найдя ванную и вымыв руки, застает Шэнь Цзю на кухне, промывающего зеленый листовой чай. Сколько тонкостей приготовления, с ума сойти, чайная церемония на минималках. И только оставшись доволен результатом, Шэнь Цзю подает голос. — Я разозлился и сорвался, тебя это не должно было касаться, но получилось как получилось. Не надейся на многое. Ло Бинхэ только хмыкает: не надеяться на многое это явно неприменимо для него в отношении Шэнь Цзю. — Так что же все-таки произошло? — Эмоции, — коротко открещивается мужчина. — Ненужные эмоции, которых бывает слишком много. Ло Бинхэ не занимать смекалки, поэтому он все-таки догадывается, что могло вызвать у его ледяного визави такую реакцию. — Знаешь, — он отбрасывает маску безусловного уважения и послушания, оборачиваясь самим собой, — я ведь могу быть лучше него. Я могу быть лучше любого, только скажи. Шэнь Цзю испытующе смотрит на него, и в его взгляде прячется загнанное и усталое выражение. — Это невозможно. Невозможно быть кем-то для меня, это-то ты уже должен был осознать. Он улыбается с ноткой горечи и не притрагивается к испускающему пар чаю, смотря на кружащиеся в прозрачном чайнике чаинки. — Ты говоришь не обо мне, а о том, как ты сам себя ощущаешь, Шэнь Цзю, — в голосе Бинхэ уверенность и твердость, его слова кажутся недвижимыми камнями, по которым можно пересечь любую реку. Но Шэнь Цзю строит из этих камней стену. — А что насчет тебя? Наиграешься ведь, как со своей подружкой, и пойдешь дальше. Тебе ведь все равно, что будет со мной после, верно? Говорить честно и открыто сложно, даже болезненно. Но сброшенные маски приносят некоторое облегчение, если честно, истерзанной душе Шэнь Цзю. Он продолжает: — Так было всегда. Так будет снова. Не пытайся меня переубедить. Наверное, мужчина оказался куда более ранимым, чем казалось за его колючим панцирем. Он устал расставаться с тем, к чему привык, с тем, что ранее казалось для него надежным и безопасным решением. — Шэнь Цзю, — в ответе Ло Бинхэ нет ни грамма нерешительности, — я хочу только тебя. Мужчина вздыхает и опускается на стул, закрывая глаза. Для выходного этот день выдался слишком насыщенным, он не готов к очередному разбору полетов. Да еще с кем! Ло Бинхэ никак не кажется надежной стратегией, а у Шэнь Цзю слишком мало осталось в груди того, что можно разбить. Видимо, он слишком любит сентиментальную литературу и сказки со счастливым концом, раз ему сейчас так хочется верить. — Врешь мне, так хоть себе не ври, — только и выдает он. Ло Бинхэ подходит и садится у ног Шэнь Цзю, укладывая свою голову ему на колени. — Я не вру. Делай, что хочешь. Я останусь, — и посмеивается, — я видел тебя таким холодным и неприступным, даже не верится, что мы разговариваем так открыто. А я больше не хочу скрываться от тебя. Мужчина, влекомый странным чувством, опускает свою руку на волосы Бинхэ и тяжело вздыхает, выпуская всю накопившуюся усталость. — Я дам тебе то, чего ты хочешь. Тогда и подумай, готов ли ты не отказываться от меня. Юноша приподнимает голову и смотрит недоверчиво. — Я действительно хочу тебя. Но я хочу тебя всего. Усталого и раздраженного, злого и яростного, теплого и мягкого, каким ты кажешься сейчас. Мне нужно все это, Шэнь Цзю, на меньшее я не согласен. На этот раз в поцелуй первым вовлекает Ло Бинхэ, поднимаясь на колени и мягко кладя ладонь на затылок Шэнь Цзю. Огромный контраст с тем, как к нему относились раньше, и Бинхэ полностью отдается этому моменту. — Неудобно, — ворчит в итоге Шэнь Цзю, — давай в комнату, на диване целоваться приятнее. Можно ли от такого отказаться? В комнате мужчина изволит вернуться к прежнему занятию, активно принимая в этом участие. Целуется он неплохо, стоит признать. А Бинхэ вообще в этом мастер. И очень скоро добивается того, чтобы Шэнь Цзю полностью следовал за ним и открыто отвечал на прикосновения. Он даже позволяет оставлять поцелуи на его скулах и шее, конечно, без единого следа. Но это пока. — Как ощущения? — с едким смешком интересуется Шэнь Цзю, когда Ло Бинхэ целует его ключицы, удостоившись права немного расстегнуть рубашку. — Божественные. Ему хватает всего ничего, чтобы жар и истома охватили его тело. Руки у Шэнь Цзю холодные, но их прикосновения ни разу не отрезвляют. Тело под его руками гибкое, сквозь ткань одежды можно ощутить напряженные мышцы пресса — этот мужчина не из тех, кто может расслабиться, даже когда его захлестывают чувства и эмоции. Особенно, когда его захлестывают чувства и эмоции. И это было бы даже забавно, не будь у Ло Бинхэ прямо противоположной цели. Ему нужен этот человек мягким и податливым сейчас. — Все происходит только по твоему желанию; я остановлюсь, стоит тебе сказать, — тихо шепчет Бинхэ на ухо Шэнь Цзю, гладя его плечи, — я буду послушным. Тот сдавленно соглашается, не зная, куда себя деть и что делать. Его последняя близость подобного толка успевает прочно стереться из памяти. Но он действует по наитию, поддаваясь на каждую провокацию, прижимается теснее, пытаясь вытеснить из головы сожаления и страхи, коих там слишком много для одного человека. Довериться страшно. Страшно не довериться. Ло Бинхэ отстраняется и поднимает Шэнь Цзю на руки так, будто бы тот ничего не весит. — Что ты… — возмущается тот. — Делаю твое положение еще удобнее, не ругайся, — фыркает Бинхэ, перенося своего визави на кровать. Тот хмурится, что выглядит забавно в его-то положении: наполовину расстегнутая рубашка и разметавшиеся по постели волосы, которые негодник Ло Бинхэ успел избавить от привычной ленты. — Ло Бинхэ, если ты действительно собрался пойти до конца, то, надеюсь, у тебя есть чем предохраняться. — Не вели казнить этого недостойного, — тот снова усмехается, — но у меня есть все. — Подготовился, значит, подлец, — смущению и негодованию Шэнь Цзю нет предела. — А то как же? Как настоящий джентльмен, я не должен в решающий момент доставить неудобства, — он легко целует стукнувшего его по макушке мужчину в губы, нисколько не обидевшись, — подожди пару секунд. И отлучается ненадолго, чтобы вернуться с презервативами и смазкой. —Я тебя ненавижу, — честно признается Шэнь Цзю. — Разве моя предусмотрительность не великолепна? Мужчина решает, что не собирается никак комментировать этого чертового стратега, привлекая его к себе. Бинхэ накрывает его своим телом, снова жадно и не в пример более настойчиво целуя. Шэнь Цзю поверить не может, что сам согласился на это; его захлестывает ощущение нереальности, будто бы он персонаж в какой-то игре с полным погружением. Но есть то, что есть, и все происходящее — чистейшая, незамутненная реальность. Очень скоро он вовсе лишается своей рубашки, взамен требуя одежду Ло Бинхэ. Тот, конечно, поддается, стягивая свою кофту через голову. Шэнь Цзю без стыда касается подтянутого живота и мускулистых плеч, кончиками пальцев рисуя понятные лишь одному ему узоры. В глазах напротив: восторг, ликование и жадность. Кто бы знал, что подобное выражение когда-либо в этой жизни польстит Шэнь Цзю. Он без боя расстается со всей своей остальной одеждой, невольно смущаясь собственной открытости. Быть обнаженным перед кем-то — очень уязвимое состояние, и Шэнь Цзю на дух не переносит быть уязвимым. А Ло Бинхэ беззастенчиво разглядывает своего любовника, будто не понимает по его лицу, что творится у того на душе. — Ты потрясающе красив, — на выдохе вымалвливает юноша, осторожно касаясь тела под ним. — Прекращай на меня пялиться, — не может все-таки обойтись без грубости Шэнь Цзю, едва удерживаясь от желания прикрыться под чужим пристальным взором, даже если тот полон обожания. — Это выше моих сил, — но все-таки возвращается к активным действиям Бинхэ, гладя, лаская и целуя то, что ему так слепо доверили. Шэнь Цзю не умеет доверять без оглядки, но сейчас он приходит к компромиссу с самим собой. Будь, что будет; Бинхэ наиграется сейчас — тем лучше, если он будет тянуть дальше в надежде заполучить привлекательное тело мужчины. Но хотелось бы, в самой глубине души хотелось бы, чтобы на сей раз все не ограничилось простым сексуальным влечением. Ло Бинхэ был прав — одиночество хорошо, но не на постоянной основе. Под его ласками Шэнь Цзю наконец расслабляется и дает волю собственному возбуждению, открыто и честно постанывая, когда Бинхэ сползает ниже и берет его член в рот. Самоуверенность его не на пустом месте взялась — у него в действительности получается так хорошо и правильно, что крышу сносит. Вместе с такой бесполезной надстройкой как мораль и неприкосновенность, конечно же. Отстраняясь и сидя между раздвинутых ног Шэнь Цзю, Ло Бинхэ не может сдержать ликования. — Хочешь узнать немного о моих недостойных мыслях? — томно шепчет он, облизывая испачканный рот. — Нет, ни за что, замолчи, — призывает Шэнь Цзю, но «послушный» Бинхэ его не слушается. — Поначалу я думал, что твое поведение — лишь способ набить себе цену, — юноша дьявольски ухмыляется, — и даже если это оказалось не так, у тебя получилось: теперь я чувствую, будто прикасаюсь к святыне. — Закрой свой рот, — стонет мужчина, — прекрати. На сей раз его мольбы услышаны. Даря ласку, Бинхэ тянется за смазкой, чтобы аккуратно и бережно подготовить своего любовника к дальнейшему. Шэнь Цзю хватается за его плечи и стонет громче: сначала почти жалобно от дискомфорта, но вскоре все больше и больше от удовольствия. Оно разливается сладким ядом по венам и смешивает мысли, окрашивая их желанием, которое становится все тяжелее и тяжелее выносить с каждым мгновением. Ло Бинхэ не мучает своего любовника слишком долго и себя заодно. Вскоре он отстраняется, расстегивая свои брюки. Вот тогда-то Шэнь Цзю понимает, что у него проблемы. Он откидывает свою голову назад и сдавленно стонет, представляя, что сейчас произойдет. Потому что Бинхэ, черт возьми, слишком много. — Я умру, — вносит он невеселое предположение, мучительно краснея и смотря в потолок. — С тобой будет все хорошо, — посмеивается Ло Бинхэ, — и тебе даже понравится. Потом Бинхэ упорно пытается заставить своего любовника расслабиться, гладя его по бедрам и низу живота, приговаривая, что остановится, как только этого потребует Шэнь Цзю. Тот пытается настроиться, млея в чужих руках, и постепенно достигает нужного состояния, чтобы Бинхэ мог попробовать в него войти. Это оказывается действительно больно. Но ощущения все еще остаются в рамках терпимых, и Шэнь Цзю не останавливает своего любовника, рвано дыша и пытаясь не напрягаться. Туго, но нужно немного подождать, и он сможет привыкнуть, такое уже бывало. Точнее, именно такого, конечно, не было, но мужчина знает, как себя вести. Тем более Ло Бинхэ не спешит и дает сполна привыкнуть к новым ощущениям. Когда он пробует двинуться, Шэнь Цзю вцепляется в него и просит еще немного погодить — туго, очень туго и очень глубоко, привыкнуть действительно непросто. Но вот он уже сам двигает бедрами и, оставшись доволен ощущениями, дает Бинхэ полную свободу действий. Он все еще сжимается и постанывает от растяжения, но постепенно входит во вкус, пока Ло Бинхэ выбирает самый медленный и осторожный темп. Он был прав: Шэнь Цзю действительно создан для того, чтобы его трахали. Брали сначала медленно и неспешно, постепенно увеличивая темп и давление, доводя почти до вскриков и томных стонов, которые точно придутся по вкусу его соседям. Мужчина обнимает его за плечи и просит не сдерживаться: хочет узнать, сколько он выдержит. Что же, его желание — закон. Постепенно Ло Бинхэ меняется, трахая своего любовника размашисто и глубоко, заставляя скрести ногтями по своим плечам и не щадить голоса. Он красивый, божественно красивый в постели, честный и искренний, уязвимый и нереально горячий. Бинхэ не может припомнить, когда бы его также уносило вслед за своим любовником, сводя с ума от переполняющих чувств. — Каково это? — с трудом говорит он. — Каково это, чувствовать себя оскверненным, Шэнь Цзю? Ло Бинхэ получает крепкую пощечину за такие слова, но только еще больше приходит в восторг от этого, не переставая говорить омерзительные пошлости своим грязным ртом. Шэнь Цзю царапается и кусается в отместку, оттягивая его волосы и шипя. Они занимаются сексом как дикие звери, почти позабыв про нежность, и оба получают от этого огромное удовольствие. Чувство заполненности стирает рамки, Шэнь Цзю то оборачивается разгневанной фурией, то ластится под руки и подставляется под поцелуи, не в силах решить, что же ему больше нравится. Бинхэ может быть очень выносливым, но на первый раз решает пощадить своего любовника, когда тот начинает уставать: испачканной в смазке рукой обхватывает его член и ласкает в такт толчкам, подгоняя их обоих к разрядке. Мужчина сжимается и извивается, его приходится удерживать за бедра, жадно ловя ртом звуки его голоса, пьянея от них, как от самого сладкого и крепкого алкоголя. Оргазм приходит к Шэнь Цзю раньше; он содрогается, когда Бинхэ доводит себя до финиша крепкими глубокими толчками и тоже кончает, испустив стон в его губы. Первая связная мысль о том, как жарко и хочется пить. Разгоряченный Ло Бинхэ покидает тело Шэнь Цзю и заваливается рядом. — Подъем, — измученно требует мужчина, — я хочу пить. С несогласным стоном парень все-таки слушается, поднимаясь и отправляясь на кухню, где выбрасывает использованный презерватив и тщательно, но быстро моет руки — а то ему еще достанется от его недовольного всем величества. Которое жадно отбирает кружку с водой, прежде чем обратно упасть на кровать. — Ну как? — смеется Ло Бинхэ. — Не умер? — Почти, — ворчит на него Шэнь Цзю, — еще немного, и мне бы действительно понадобился врач-реаниматолог в компании священника. — Померить давление? — заботливо предлагает юноша, за что в него незамедлительно прилетает подушкой. Так или иначе, оба успокаиваются, и Бинхэ устраивается отдыхать около притихшего Шэнь Цзю. Тот укладывает лохматую голову на его грудь и опять на что-то ругается, мол, недостаточно мягко. — Ну с этим тебе придется смириться, — самодовольно фыркает этот поганец. — Посмотрим, сможешь ли ты смириться со мной, — ворчит Шэнь Цзю, осознавая, насколько доверчивый и глупый жест только что совершил. — Не думай, что я сделаюсь хорошим и правильным только потому, что мы переспали. — Мне не нужен хороший и правильный, мне нужен ты, — снова говорит Ло Бинхэ, целуя своего любовника в макушку. — Можешь быть любым, ты все равно мой. — А ты? — сонно спрашивает Шэнь Цзю. — Ты мой? — Только твой, — легко соглашается Бинхэ. *** В понедельник Ло Бинхэ привычно уже ждет Шэнь Цзю около университета, считая ворон и наслаждаясь ласковым теплом. Скоро уж должен показаться его неласковый, но он лучше даже нежных лучей. Но первым выходит Лю Цингэ. Поначалу Ло Бинхэ опешивает от открытой враждебности в чужом взгляде, но быстро все понимает, и на его лице расползается ядовитая улыбка. Вот оно что. Спасибо тебе за толчок в их отношениях. — Шэнь Цзю будет с тобой только пока ему это удобно, — без предисловия вступает Лю Цингэ и тут же уходит, едва сдерживая собственные эмоции. Ему с прошлого раза хватило штрафа за разбитое окно. — Я останусь до конца, — бросает ему в спину Ло Бинхэ и остается дальше ждать Шэнь Цзю. Ледяная пустыня пройдена.