Лагерь или Последний шанс

Это место такое красивое и необычное, и увы я не про лагерь. Тот в свою очередь состоял из обычных построек, и единственное отличие от других было то, что там был свободный доступ к лесу и дороге. Вернее этот доступ было легко проложить, в этом и была вся прелесть места в котором мне пришлось оказаться. Здание, как нагромождение разноцветных бетонных коробочек, в которых дети, отправленные родителями на месяц, волочили своё скудное существование, не вызывало у меня симпатии. Не, может, и для них это и было весело: просторная библиотека, дискотеки, уютная гостиная, неплохие спальни, из минусов здоровое питание, но лично я помирала здесь от скуки. Дети здесь были странные, по мне так, слишком умные. Разные кружки: творчества, робототехники, научные и всецело глубоко направленные отрасли. Множество величайших педагогов всех времён и народов, что научат даже неумёху создать свой гипердвигатель. Спортивные атлеты, чемпионы мира по бадминтону, они были слишком хороши для моего поверхностного восприятия. Этот лагерь «Сверхъестественное», как я его называла, был слишком хорош для меня и попахивал какой-то идиализированностью. Люди нашедшие себя в жизни и знающие, чего хотят добиться, меня подташнивало от того, как они сплочались в группки и обсуждали только им узкоспециализированные вещи. Я не смогла сойтись ни с кем. Даже с экологами или ботаниками, будь они неладны. Любители животных меня тоже отталкивали своей какой-то чересчур сильной увлечённостью, я люблю животных, но не до такой же восторженности. Единственный человек с которым мне когда-нибудь и хотелось подружиться, была девочка из танцевальной группы, не знаю почему, но она внушала мне доверие своим видом, но я как-то не решалась всё подойти. В какой-то степени я завидовала этим махинам, но в лагере была такая особенность, за которую я готова его боготворить, как и другие ребята: там не было тотального контроля, взрослые были, обязательные занятия, подсчёт ребят при отбое и на утренней зарядке, но в остальное время ты мог быть свободен. Ты мог выбрать любую отрасль. Я, в свою очередь, стала книжным червём. Во первых, это интересно, а во вторых, не часто можно было заметить моё отсутствие в библиотеке. А отговориться по типу похода в туалет, было просто, да и никто пока не интересовался, куда я собственно сбегаю каждый день. Сам лагерь ограждался сетчатым забором, который защищал ребят от хищников, а руководителей от проблем. Да и какой дурак сам захочет покинуть это райское местечко. Действительно… Как было ясно с первых строк, попала я сюда по сущей случайности. Лагерь для вундеркиндеров с 11 до 18 лет, вполне тот возраст, когда ребёнок в состоянии сдать грязные вещи в прачечную, почистить зубы и расчесаться. По крайней мере, было рассчитано хотя бы на минимальную самостоятельность этих инкубаторных птенцов. Серьёзно, они словно в неживых условиях были выращены и в некоторых местах, это место им явно подходило. А я, я чадо многодетной семьи. Мне повезло, мои мама и папа любили друг друга. Она — бойкая черноволосая красавица, он — молчаливый добрый великан, а мы — шестеро дьяволят и Ева, самая младшая. Я была главной среди четырёх моих подданных (Глеб, старший из нас, к этому времени уже учился в университете на инженера). Макар, Валя, Гриша и Дина были самыми неугомонными ребятами. Даже мне было порой далеко до них. А Ева, мама говорит, что Ева ей в награду. Думаю, она права: домашний светлый ребёнок с белокурыми кудряшками. Мы были счастливы. Друг за друга. И вот, мне повезло — я выиграла путёвку. Теперь у мамы на одну головную боль поменьше, порой она слишком за нас волнуется, но мои каждодневные расписывания «рая ботанов и атлетов» её успокаивают. Первые дни я ещё вела себя, как все. А потом надоело. Стала изучать клетку места моего проживания, нашла лазейку в заборе. Её явно проделал такой же как и я. Вот бы познакомиться с этим прекрасным человеком, у которого тоже не было своего места. Но, к моему сожалению, лазейка давно поросла травой, а, следовательно, это случилось ни в этой смене. А жаль… За два дня я выяснила две истины. Первое, за пределами лагеря гораздо интереснее, второе, далеко из лагеря уйти всё равно не получится. Хотя, если подмазаться к скаутам, экологам или ещё к каким-нибудь специальностям, что будут организовывать какой-нибудь исследовательский поход, то было бы вполне неплохо. Этим я планировала заняться в ближайшее время. Что же было такого интересного за лагерем? Конечно свобода! Отсутствие этих умников вокруг и просто великолепная красота и сладость от того, что это всё-таки, как-никак, но запрещено. Хотя, иногда я всё-таки оставалась в библиотеке. Я всерьёз задумалась о маленьком исследовании и сейчас отчаянно искала клочки информации, но об этом позже. Сейчас мне было нужно найти в лагере кого-то, кто мог бы помочь мне на законных условиях выбраться из лагеря на несколько дней и при этом быть предоставленной самой себе. Довольно наглая просьба, но на пятый день моего пребывания здесь я ложилась спать с твёрдой целью. Проснулась я от сквозняка, который лился через полураспахнутое окно. «Опять Лиля лунатит», — подумала я, рывком вставая с постели. В комнате нас было четверо: я, Лиля, Оля и Наташа. Девочки, кстати, неплохие в какой-то мере, но мы с ними слишком разные, особенно с Лилей, она была какая-то странная. Бледная, зашуганная, будто бесцветная. Меня подбешивала её робкость и эти белёсые волнистые волосы, как у Евы, но с каким-то глупым серым оттенком. Про себя я называла её мышкой, и хотя мне и не свойственно осуждение (она меня бесила). Быстро, чтобы никого не разбудить, слава тумбочкам, куда можно было сложить всё необходимое и не шуршать пакетами, я выбежала из комнаты. Умывальник, душ, как хорошо, что в субботу нет ни обязательных занятий, ни зарядки, на цыпочках мимо вожатской и вуаля, я на свободе. Сбежав по мокрой из-за тумана деревянной лесенке, я помчалась вперёд к моему секретному месту, даже не оглядываясь. Кто проснётся в такую рань? С каменисто-песчаной дорожки, наплевав на правило «зелёного друга», я помчалась по траве. Носки в тот же момент промокли, ногам стало неприятно, но как хорошо, что у меня была с собой запасная пара. Обежав несколько выкрашенных побелкой деревьев, я с размаху, но аккуратно, чтобы не было так противно от капелек воды, что промочили мою футболку, и чтобы не оставить после себя следов, (мы же не хотим, чтобы нас раскрыли, хотя почему нас), нырнула в кусты и скрылась на небольшим лазом под сетчатым высоким забором. Иногда я перегибаю палку, когда болтаю сама с собой. Мне иногда кажется, что я слишком много мечтаю. Лес был прекрасен. Я стояла на небольшой лесной площадке, она была на возвышенности, и если пройти шагов сто, то можно было бы спуститься по металлической заржавелой лестнице с деревянными полупрогнившими ступеньками и выйти на шоссе. Можно бы выйти туда и через ворота, но ворота для слабаков. Да там и охрана в карты гоняет, мимо них пробираться как-то стрёмно. Не все деревья обладают достаточной энергией, чтобы стать основой сюжета, но каждое дерево может подарить успокоение душе. Интересно, не поэтому ли люди так часто пытаются выложить свои переживания на страницах бумаги. Что, если бы не мой подчерк, я бы могла сделать офигенную историю. Хотя моя жизнь и не такая интересная, я не напишу диссертацию о медузах, не создам чертежа подводной лодки, не напишу про своё фантастическое путешествие на неведомые земли. Хотя для инкубаторных вундеркиндов это те ещё неведомые земли. Мне пора перестать им завидовать и беситься с этого. Чёртовы комплексы! Ступеньки были скользкими, но я — не я, если не рискну. Но, внезапно, моя левая нога не удержалась на узкой площадке, я резко пригнулась, она вылетела вперёд, на нижние ступеньки, в то время как правая нога подогнулась по себя, позволив мне шлёпнуться, задев при этом верхний металлический каркас своей спиной и процарапав спину. «Ещё б немного и был бы полный, кхм, моему позвоночнику» — с ужасом пронеслось у меня в голове. Обе ноги тоже получили парочку повреждений от столкновения с поверхностью, которая внезапно начала подозрительно трещать. Я, с небольшим усилием, продолжила спускаться, рассуждая о свойствах прогнившего дерева и предусмотрительно наступая на участке с каркасом. Последние две ступени я перемахнула, так как ритуалы никто не отменял. Слева от меня была дорога, а справа то, что можно назвать ЛЕСОМ, а не тем, что бы обычно называем парочку деревьев и кустарников. Деревья там были волшебные. Примерно в двухстах метрах начинались деревья, высота которых превышала девятиэтажный дом. Если бы я шла с кем-то, то, наверное, даже вдвоём мы не смогли бы объять их стволья. Вытащив из-за густой копны волос застрявшие листья и веточки, я продолжила путь. Сегодня у меня была особая миссия. Я приметила такое чудесное дерево, самое высокое в округе, и я хотела повязать красную ленточку на самой её верхушке. Я стану величайшей дереволазкой. А потом, как бы случайно буду проходить мимо клуба скалолазов и так непринуждённо взберусь наверх, у них глаза на лоб полезут. Главное сейчас суметь это сделать. Может даже там будет тот чудесный человек, что тоже сбегал в лес, а может это даже мальчик, скорее всего красивый. Хотя по мне так все красавчики — сущие уроды. Полюбому зазнавшийся гад. И с этой убеждённостью, как с непреклонной истиной обо всех красивых парнях, я продолжила двигаться к этому расчудесному дереву, грезя о всяких глупостях о собственном героизме. А пока я занималась всякой чушью, которую я могу простить в силу своей глупости, вокруг меня разворачивалась великолепная картина: капли росы, застывшие в утреннем сиянии отражались снопом тысячей искр, яркая зелень перекликалась с тёмными стволами, сплетаясь в великолепный узор. Я поравнялась с деревом и, положив руки на гладкий ствол, провела рукой по нему, пальцы заскользили по изрезанной бесчисленными линиями коре сосны. Ствол уходил в небо и только там появлялись маленькие веточки, за которые можно было ухватиться. Но я не боялась этой сорокапятиметровой громадины, я была, как бесстрашная Мулан, что с лёгкостью могла взбираться на любые вершины. Тем более, я гораздо ловчее. И вот я с разбегу обхватываю ствол руками, вот, подтягиваясь, ползу, вот мой живот скребется об ствол, а я радуюсь, что медосмотр только через неделю, когда раны заживут, и вот я впервые могу ухватиться за хлипкий сучок, а вот я уже подбираюсь к ветке. Подо мной осталось добрых ПЯТЬ МЕТРОВ. Я чувствовала ликование, первая победа далась мне потом и кровью, но уже метра через два пойдут основные ветки, там залезть будет гораздо проще. — Е-евгения? — я уже карабкалась выше, когда какой-то слабенький голос прорвался через измерение моей фантазии, заставив меня закатить глаза. — Чего тебе? — грубо крикнула я в пространство. Почему-то в эти мгновения я ни о чём не могла думать кроме победы. — П-пожалуйста слезай, т-ты же разобьешься, — я демонстративно промолчала. Я думала сейчас не о голосе, а об этой славе, что ждёт меня дома, будут знать, кто самый ловкий на районе. Как буду рассказывать братьям и сёстрам о своей победе… Я не закончила мысль, осознание накатило внезапно, всё внутри похолодело. Я резко повернула голову вниз, и от потрясения меня повело, рука уцепилась за ветку, которая хрустнув, заставила меня сильнее прижаться к стволу. По утрам ветки очень скользкие… Я услышала крик. Единственное, что я успела осознать, что кричала не я. Моё тело с несколькими ударами об острые ветки полетело вниз, а в глазах всё ещё стоял образ вершины, что удалялся от меня. Резкий больной толчок, хруст и тишина, сопровождаемая гулким стуком, отдававшимся в ушах. Мир погрузился в темноту…